Рассказы о технике

DjVu

Известный детский писатель Борис Степанович Житков (1882 — 1938) был всесторонне образованным человеком. Химик с университетским дипломом, он не избирает однако химию своей единственной специальностью и всю жизнь неустанно овладевает новыми знаниями. Интерес к мореплаванию побудил его поступить матросом на корабль, получить звание штурмана дальнего плавания, а затем окончить Петербургский Политехнический институт. Химик, матрос и путешественник стал инженером-корабле-строителем. Это была не страсть к перемене профессий, а неутомимый интерес к жизни, к самым различным областям человеческой деятельности.
      В каждой из своих профессий Житков был подлинным специалистом. Если писатель рассказывал детям о животных, — это были беседы настоящего природоведа. Его книги о технике не только знакомили детей с какой-либо научно-технической проблемой, но и давали ясное представление об огромном значении техники в развитии человеческой культуры.
      В 1927 году Б. С. Житков написал для детей несколько рассказов о технике, из которых три вошли в эту книгу.
      Однако за эти годы в нашей стране и во всем мире техника ушла далеко вперед. В различных ее областях сделаны новые и интересные открытия, и многие из них уже нашли широкое применение в повседневной жизни. Особенно велики успехи радиотехники.
      Если бы писатель был жив, он безусловно рассказал бы обо всех этих новостях и достижениях.
      Учитывая большой интерес наших школьников к научным и техническим вопросам, Издательство Детской Литературы решило снова издать книгу Б. С. Житкова и дополнить ее новой главой о чудесах электроники — об успехах телевидения и радиолокации
      Эту главу написал А. Д. Антрушин, а иллюстрации к ней сделал художник Ю. Н. Киселев.
      Отзывы о новом, измененном и дополненном издании книги Б. С. Житкова присылайте по адресу: Ленинград, Невский проспект, 28, Детгиз.
     
      ПРО ЭТУ КНИГУ
      (...)
      А теперь смотрите, как легко читать: это уже пошло по-печатному:
      КАК РАНЬШЕ БЫВАЛО
      Было время, что люди сидели и по-печатному гусиным пером выписывали толщенные книги. Годами писали. Целый день человек сидит и лепит букву к букве. Доходит до новой главы и тут уж на радостях начальную букву завернет такую, что загляденье: и завитки, и шарики, и стрелки.. Да еще красной краски подпустит.
      Все равно спешить некуда, дело долгое. А начальная буква — это как будто станция.
      Иной переписчик целую картину разрисует — меленько, чистенько, аккуратно. Нарисовал — и в новый путь: шагай по буковке тысячи верст до новой станции.
      Большие мастера были!
      На иную старинную книгу смотришь — и верить не хочется: да неужели же вручную все это сделано?
      Так ровно, будто напечатано.
      Но уж сыздавна люди знали печати. Печати эти вырезали на драгоценном камне — портрет или зверя какого-нибудь. Камень этот вставят в перстень и носят на пальце. Когда надо
      Раньше люди писали гусиным пером и запечатывали письма собственной печатью.
      запечатать письмо, залепят письмо воском, а на воск надавят печатью. На воске получится оттиск — выпуклый, рельефный отпечаток. Можно, конечно, вырезать и буквы — тогда на воске получатся выпуклые буквы.
      Теперь письмо запечатывают не воском, а сургучом. А печать режут не на камне, а на меди. Но людям долго не приходило в голову делать на печати выпуклые буквы и мазать их краской — вот как теперь на штемпелях.
      Совсем близко около этого были: пальцы чернилами мазали и тыкали ими в бумагу — это вместо подписи. Потому что грамотных мало было — пожалуй, что одни писцы только и умели толком писать.
      Русские бояре бывало и совсем писать не умели. Нужно расписаться — чего проще: намазал палец чернилами и припечатал. Так и говорилось: «К сей грамоте руку приложил...»
      Но вот догадаться вместо пальца приложить вырезную букву — долго никому в голову не приходило.
     
      ДОГАДАЛСЯ ЧЕЛОВЕК
      Наконец додумался один человек, Гутенберг. Это было пятьсот лет тому назад. Он сделал вырезные буквы, поставил их
      в ряд, чтоб вышло слово, намазал краской и притиснул бумагу. Слово отпечаталось. Вот, наверно, рад-то был, когда первый раз удалось!
      Теперь делают такие же штемпеля по одной букве. Их отливают из «гарта». Это сплав свинца с оловом.
      Выходят такие четырехугольные столбики (литеры). На концах у них буква (очко). Вон на рисунке видно. Их делают разной величины. Для крупной печати (вот как сейчас напечатано) и для самой мелкой.
      Вот вам для примера буква «У» семи разных величин:
      УУУУууу
      А для афиш есть такие здоровенные буквищи, что и половина ее на странице этой кинжки не уместится. Вот смотрите:
      Ну, а все-таки как же печатать? Неужели каждую букву брать за свинцовый хвост, мокать в краску и потом хлопать по бумаге букву за буквой? Да ведь это тоска была б смертная: ну-ка, выстукайте по букве вот всю эту книгу! А потом,
      как ни старайся, все равно вышло бы криво, косо. Да уж проще тогда взять да писать пером, как в начале книги, куда скорей дело пошло бы. А главное — вся сила-то совсем не в том, чтоб по-печатному выходило, а чтоб сразу печатать тысячи книг. Вот этой книги, например, отпечатают сто тысяч штук.
      Типография тем и сильна, что она хоть сто тысяч штук напечатает и сделает это скоро.
      Конечно, никто не тыкает по одной букве, а составляют из литер вроде как штемпель. Большой штемпель — в страницу величиной. Приставляют букву к букве, чтоб выходили нужные слова, и так — строчку за строчкой — составляют целую страницу. Теперь остается намазать этот штемпель краской и.. .
      и что? Хлопнуть им по бумаге? Ну, и рассыплется весь этот штемпель по буковке. Да и как его поднять? Разумеется, не буквами хлопают по бумаге, а бумагу на буквы накладывают и притискивают.
      На бумаге так все и отпечатается. Сразу целая страница. Теперь опять намазывай краской по буквам и снова накладывай бумагу. Так и пошел лист за листом.
     
      ВЕРСТАТКА
      Но вот беда: очень трудно уложить буквы в строки, чтоб вышло ровно. А это не пустяк. Тут не в одной краске дело.
      ВО? Попробуйте почитайте-ка это (...)
      Надо было выдумать что-нибудь, чтобы буквы становились ровно, в ниточку. Для этого выдумана верстатка.
      Это железная полочка. Передней стенки у нее нет. В нее и кладут литеры. Литеры плотно ложатся на пол. Пол у этой
      полочки (верстатки) ровный, как линейка, и все литеры ложатся в линию.
      Левый бок у полочки подвижной. Его можно двигать и закреплять в любом месте. От этого полочка может делаться короче и длинней. Если страница широкая и строчки должны быть подлиннее, то бочок оттягивается подальше влево. Теперь остается набирать (ставить) в верстатку литеры, чтоб вышла строка. Набирает специалист — наборщик.
      В левой руке он держит перед собой верстатку, а правой укладывает буквы.
      Но неужели каждую букву надо рассматривать, чтоб узнать, какая? А то ведь гляди ляпнешь П вместо Н! Неужели каждой букве надо смотреть в очко, раньше чем поставить ее в верстатку? Это была б такая мка, да и дело двигалось бы черепашьим шагом! Особенно если мелкие буквы: этак ослепнешь, пока страницу наберешь.
     
      КАССА
      Все литеры раскладывают в большой плоский ящик с отделеньицами (в кассу). В кассе таких отделений больше ста. В каждом отделеньице своя буква. В одном лежат одни только А, в другом Б, и так далее. Надписей на отделениях никаких нет. Наборщик наизусть кассу знает. Он уж так привык, где какая буква, что рука сама тянется в нужную ячейку.
      Посмотрите-ка, ведь не все отделения в кассе одинаковые.
      Это потому, что одних букв надо запасти много. Одни очень ходко идут, а другие редко требуются. Попробуйте (...)
     
      КАССА
      Посмотрите-ка, ведь не все отделении в кассе одинаковые.
      Это штемпель Государственного Издательства Детской Литературы.
      посчитайте для шутки хотя бы в трех строках: сколько тут О и сколько Ф? О — самая ходкая буква.
      Ну, хорошо. Наборщик знает, не глядя, какую он берет букву из кассы. Смотреть на очко не надо. Но ведь можно, ее глядя-то, поставить букву взерх ногами.
      Как же тут быть? Кажется, без смотрения не обойтись. Верно, приходится смотреть. Только наборщик смотрит не глазом, а пальцем.
      На каждой литере сделана с одной стороны выемка (рубчик). Этой выемкой надо класть вниз, и тогда буква станет прямо, а не вверх ногами. 1
      1 Обратите внимание: на ручке канцелярского штемпеля всегда набит гвоздь. Гвозль показывает, где верх штемпеля, чтоб не смотреть каждый раз и не ударить штемпелем вверх ногами; нащупал гвоздь — и ставь гвоздем вперед, печать выйдет как надо.
      Вот взял наборщик из кассы литеру, нащупал пальцем, где выемка (рубчик), и ставит рубчиком вниз. Так и прикладывает букву к букве. Кончилось слово, теперь надо отступить. Но ведь если так просто отступить и начать набирать другое слово, то дело будет плохо. Крайняя буква будет вихляться, склоняться, а за ней и соседи. Пропала вся работа. Надо этот пролет чем-нибудь забить, чтоб литеры стояли туго.
     
      ШПАЦИИ
      Для этого есть специальные болванки. Они бывают разной толщины: то как кубики, то как пластинки. Их называют шпации (расстояния).
      Шпации низенькие, они ниже литер. Они не отпечатаются на бумаге, и выйдет промежуток.
      Наборщик старается, чтоб строчка кончалась хорошо, грамотно. Чтоб не вышло так: AM на одной строчке, а ЕРИКА на другой. Тут вот и надо подбирать шпации, чтоб не вышло безобразно: то густослова, то редко. Вот как сейчас.
      Бывает, что надо какое-нибудь слово выделить и его напечатать особенно. Тогда ставит наборщик после каждой литеры шпацию, и получается, как говорят, в разрядку.
      Я помню, когда я был мальчишкой, у нас в классе один ученик заявил:
      — А знаете, ребята, про нашего Семенова в газете пропечатано, что он лентяй! Верно! Я вырезку принес. Крупными буквами пропечатано.
      И показывает издали. Смотрим — действительно: у него в тетрадке наклеена газетная вырезка, и крупными буквами по-печатному читаем:
      «Ученик второго класса Федор Семенов лентяй».
      Как будто и верно. Но что-то не то... И вдруг все стали кричать:
      — Подделал! Пушка!
      А это он вырезал из газеты буквы и аккуратненько их наклеил в тетрадь. Вышло три строчки, но, на беду, он не мог расставить слова так, как это делает наборщик, — промежутки между словами вышли неправильные. И вот сразу даже мальчишки заметили.
      Нет, шпации не такое простое дело.
     
      ВВЕРХ НОГАМИ
      Но вот наборщик закончил строчку. Забил все промежутки шпациями. Крепко стоит строчка в верстатке. Теперь можно вынуть строчку и поставить на доску. Только она не стоит и разваливается. В верстатке есть еще место. Можно поверх
      этой строчки городить вторую. Вот таких строк, как тут, можно семь набрать сразу в верстатку, одну над другой.
      Но ведь выходит, что первая строчка оказывается у нас в самом низу, а последняя — на самом верху. Этак придется читать страницу снизу вверх! А что, если сделать так: набирать все вверх ногами, то есть класть все литеры рубчиком кверху А потом, когда будем перекладывать из верстатки на доску, поставим первой строчкой кверху. Вот как надо набирать: (...)
      А поставить это на доску нужно как следует:
      Это вот идет первая строчка.
      А это вторая, поверх нее.
      Третью положим сверху второй.
      А поверх третьей наберем четвертую.
      Наборщик так и делает. Он набирает все вверх ногами, а выкладывает набор из верстатки как следует, весь сразу.
      Одна вот беда.
      Первую-то строчку хорошо набирать: пол у верстатки ровный, и тут уж нечего беспокоиться, — первая строчка выйдет прямая. А вот вторая? Эта может выйти покривей: тут уж не на гладкий пол придется класть, а на литеры. Как бы греха не вышло... Скосишь вторую строчку — третья уже наверно выйдет кривулиной.
     
      ЛИНЕЙКА
      Тут наборщик пускается вот на какую хитрость. Наберет первую строчку и прикрывает ее сверху тонкой медной линейкой (пластинкой). Она ровная, не хуже, чем пол у верстатки. И вторую строку кладет наборщик на медную пластинку, как
      на пол. А когда строка готова вся до конца, наборщик аккуратно вытягивает из-под строки медную пластинку и кладет ее наборная линейна поверх второй строки — это уж
      готов пол для третьей. Кончил третью, опять вытянул пластинку и подостлал ее для следующей строки.
      Кончилась верстатка. Теперь самый рискованный маневр. Надо вынуть набор из верстатки и перенести на железную доску (уголок). Тут уж надо быть фокусником. Наборщик ловко захватывает набор с двух концов обеими руками, зажимает его пальцами и переставляет на доску — ни одна литера не шелохнется.
      Дать бы это нам с вами — весь набор рассыплем. Так и посеем на пол.
      Ну вот, сделал этот фокус наборщик. Набор — на уголке.
      А как теперь его поставить? Как начать страницу?
     
      УГОЛОК
      Ведь за этим куском, что вынут из верстатки, пойдет второй, третий. Как стену из кирпичей, надо из этих кусков выложить страницу. Надо же, чтоб эти куски легли ровно.
      А то вот так вот получится, как тут. Смотрите:
      все вкось пошло
      и концы выскочили
      А попробуйте ровнять! Того и гляди, весь набор ходуном пойдет, и все начинай снова.
      Вот если б класть набор в коробку, да чтоб коробка была ровной, как страница!
      Вроде этого и устроено. Только не надо и коробки. Довольно двух сторон. Одного уголка хватит. Так и называют:
      уголок. Это гладкая железная доска, к ней снизу и справа приделаны борта. В этот уголок и примащивает наборщик
      кусок за куском.
      Куски ложатся ровно — и страница выходит ровной.
      Когда уже страница готова, ее из уголка вон. Надо дать место другой.
      Страницу натуго обвязывают веревкой, и теперь ее можно возить по гладкой намасленной доске во все стороны, как по льду ящик. Поставьте другую доску, и можно на нее безвредно стянуть из уголка всю страницу, а потом катай ее, как по катку, куда хочешь.
     
      ФОРМА
      Можно, думаете, печатать? Намазал краской буквы и жми на них бумагу?
      А в самом деле! Попробуем.
      Вот то, что сейчас идет, так это прямо из набора. Здорово! ни старались, все-таки кривенько вышло. А вот
      Как кой-где тут буквы вяерх нолаиш. Здесь, глядите, забыл наборщик шпацию вставить. Сейчас вот схватил не ту зукву, а то, может быть, в кассе в ячейке не та литера попалась. Бывает, что запятой нет, где надо. Получаются опечатки.
      Нельзя же так пускать. Особенно, представьте, если задачник — да неверно!
      Решает задачу ученик — не выходит. Все в ответе получается, что семья состояла из 97/“ человек мужчин и 6/? женщин. Три раза — и все то же самое. Вот и извольте!..
      Позвал брата.
      Брат сидел-сидел... — Верно, — говорит, — 6Т женщин, так и получается.
      — Ну, и ты, значит, не знаешь. Пойду к отцу.
      Потеет теперь и папаша. Не хочет сдаться, стыдно.
      А это просто напечатана задача с ошибкой. Одна цифра не та. Из-за нее дома до слез все переругались.
      Мать мирила.
      — Женщина-то, — говорит, — видно, девочка была: шесть ей, седьмой.
      Попало и матери.
      А виноват наборщик. Да что он, машина, что ли? Ошибиться не может? Да ведь и в кассе могла быть цифра не в свое отделение положена. Значит, надо глядеть, что печатаешь. И глядят. Раньше чем пустить печатать, пробуют.
      Укладывают набор страница за страницей, одна под другой. Страницы две-три сразу. Мажут краской.
      Не то что кисточкой из ведра — этак можно весь набор залепить, получилась бы темная ночь. Нет, для этого есть валик.
      Валик намазывают краской и, держа за ручки, прокатывают по набору.
      Потом этот набор покрывают бумагой — и под пресс.
      Получается первый оттиск. Называется он формой.
      Теперь на нем будет видно, как набрал наборщик.
      Опечаток-то, опечаток!..
      А вы знаете, что наборщик в час набирает две тысячи букв? Это выходит: две секунды — и буква. За это время надо успеть и в кассу слазить, и рубчик нащупать, и букву повернуть, как надо, и поставить в верстатку. И на все это две секунды. Немудрено и наврать.
      Так получается первый оттиск, он называется формой.
      KOHEЦ ФPAГMEHTA КНИГИ