Советский этикет

PDF

Эта книга — о культуре поведения, о внешней культуре людей. В ней нет рецептов, точно определяющих, как должен вести себя человек на улице и в гостях, на работе и дома, в театре и в поезде. Книгу, которая содержала бы рецепты, раз и навсегда пригодные на все случаи жизни, наверное, написать невозможно. В человеческих взаимоотношениях возникает так много различных ситуаций, что для каждой из них нельзя заранее регламентировать внешнее поведение человека — его движения, манеры, стиль и интонации речи, жесты и выражения.
      В этой книге вы найдете размышления о том, что представляет собой советский этикет, каким основным требованиям должны соответствовать его правила, чем он принципиально отличается от фальшивого буржуазного этикета.
      О советском этикете последнее время говорят все чаще и серьезнее. Необходимость его соблюдения людьми всех возрастов и профессий очевидна рабочим и инженерам, учителям и студентам, публицистам и педагогам, артистам и писателям. О его значении для производства и научной деятельности, для нормального отдыха и улучшения нашего быта говорится в письмах читателей, на страницах газет и журналов. Многие авторы, пишущие об этикете, подчеркивают его роль в формировании моральных качеств советского человека. Народная артистка СССР Наталья Ужвий замечает: «Уверена, что культура в поведении человека свидетельствует о душевной красоте, той черте, за которой можно предполагать и чуткость, и доброту, а она, эта доброта, как запах цветка притягивает пчелу, всегда привлекает к себе человека» С этим мнением нельзя не согласиться.
      Вместе с тем есть люди, которые считают, что любая попытка сформулировать правила поведения ведет к «автоматической вежливости», а следовательно, к лицемерию и ханжеству. Оспаривая подобную точку зрения, известный советский писатель Вадим Кожевников пишет: «Лично я не вижу ничего дурного в том, что мужчина, например, «автоматически» уступает женщине место в автобусе или метро».
      Заботясь о культуре общения людей, о внедрении советского этикета, авторы этой книги не собираются ограничиться перечислением, «инвентаризацией» тех норм поведения, которым обычно следуют автоматически. Особенности советского этикета в том, что «автоматизм вежливости» в нем соизмеряется с основополагающими нравственными принципами отношения человека к человеку, утвердившимися в нашем обществе. Справедливо отмечает другой советский писатель — Сергей Михалков, что подлинная культура поведения есть своего рода философия общения людей и что «философия поведения имеет свои законы, которые нужно знать, а не открывать каждому заново».
      Авторы книги не ограничиваются рассуждениями о том, что хорошо и что плохо в поведении человека с точки зрения сложившихся норм культуры взаимоотношений. Они стремятся выяснить исторические предпосылки этикета, проследить пути его развития, определить его роль в жизни общества. В книге большое внимание обращается на целесообразность, разумность, нравственную и эстетическую необходимость следования нормам советского этикета. И особенно подчеркивается, что поступки человека определяются единством его внутренней и внешней культуры.
      Опираясь на положения марксистско-ленинской этики и других общественных наук, авторы рассматривают широкий круг вопросов культуры поведения советского человека. Они понимают этикет не как сумму застывших рекомендаций и правил, а как совокупность требований культуры общения, органически связанных с важнейшими принципами коммунистической морали.
      Такой подход к вопросам этикета в значительной мере определен и составом авторов, участвующих в настоящем издании. Среди них ученые разных специальностей — философ и педагог, искусствовед, историк и этнограф. Они освещают разные про- «, блемы культуры поведения.
      Очевидно, не все сказанное в этой книге бесспорно. Во взаимоотношениях между людьми переплетаются нравы и традиции, сложившиеся в различных социальных и национальных условиях. То, что вполне приемлемо для внешнего поведения человека в одной среде, может быть не совсем пригодно в другой. Однако в настоящее время в социалистическом обществе уже созданы условия, при которых возможно формирование общих правил культуры взаимоотношений независимо от того, в каком городе или селе живет тот или иной человек, к какой социальной, национальной или профессиональной группе он принадлежит. Формирование таких правил особенно необходимо в обществе, создающем материально-техническую базу коммунизма. «Культура коммунизма, — говорится в Программе КПСС, — вбирая в себя и развивая все лучшее, что создано мировой культурой, явится новой, высшей ступенью в культурном развитии человечества. Она воплотит в себе все многообразие и богатство духовной жизни общества, высокую идейность и гуманизм нового мира. Это будет культура бесклассового общества, общенародная, общечеловеческая»
      Авторы сосредоточивают внимание на общих для всех советских людей правилах культуры взаимоотношений.
      В основу книги положены лекции, прочитанные ее авторами — членами Ленинградской организации общества «Знание».
      Книга рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся вопросами культуры вообще, культуры поведения в частности. Вместе с тем она может помочь лекторам, выступающим по вопросам этики и культуры поведения, преподавателям учебных заведений, учителям средних школ.
     
     
      Кандидат юридических наук, доцент
      Л. Г. ГРИНБЕРГ
      МОРАЛЬ И ЭТИКЕТ
     
      Слово этикет — французского происхождения. Etiquette в переводе означает ярлык, этикетка и церемониал, то есть порядок проведения определенной церемонии. В русский язык это слово вошло в XVIII столетии, когда складывался придворный быт абсолютной монархии, устанавливались широкие политические и культурные связи России с другими государствами. И петербургская придворная знать, как и вся верхушка тогдашнего дворянства, не хотела уступать в богатстве, блеске и изысканности европейским аристократам.
      В XVIII столетии под этикетом понимался лишь свод правил поведения, принятых при дворах монархов. Однако жизнь потребовала более широкого толкования этого термина. На самом деле даже правила поведения в присутствии монарха, при его дворе или в доме знатного хозяина были одной из форм — наиболее условной, иногда заимствованной — исторически сложившихся взаимоотношений человека и общества. Следовательно, вполне правомерно употреблять этот термин не только применительно к обиходу в дворцах и аристократических салонах. Сумма других правил поведения — в доме античного рабовладельца, средневекового ремесленника, в условиях крестьянского и рабочего быта буржуазного общества, на общественном или семейном празднике людей, принадлежавших к разным общественным слоям, — тоже этикет, говоря о котором необходимо, однако, обозначать его социальную принадлежность. В настоящее время, как свидетельствует Академический словарь современного русского языка, под этикетом понимается «установленный порядок поведения, формы обхождения в каком-либо обществе».
      Этикет возник как придворный церемониал. Но он появился не одновременно с возникновением монархической формы правления. В Древнем Риме, например, к Юлию Цезарю еще обращались просто «Цезарь». С укреплением императорской власти стали вырабатываться особые правила обращения к монарху и правила, регламентирующие жизнь двора. Византийский император Константин, стремившийся всеми средствами укрепить императорскую власть и внедрявший с этой целью иерархические отношения среди аристократии, ввел титулы, которые были обязательны при обращении к лицам, принадлежавшим к знати. Соответственно рангу и титулу каждый придворный должен был участвовать в церемониях, выполняя строго определенные функции. История свидетельствует, что во взаимоотношениях внутри правящей верхушки на этикет обращалось больше внимания по мере обособления правящих классов, увеличения пропасти, отделяющей их от эксплуатируемых.
      Придворный этикет строжайшим образом регламентировал всю дворцовую жизнь. Члены семьи монарха должны были в определенный час вставать. Точно указывалось, кто обязан присутствовать при одевании монарха, кто должен держать и подавать одежду, туалетные принадлежности и прочее. Заранее было определено, кто сопровождает монарха, как проходят церемонии аудиенций, обедов, прогулок, балов. Представленная ко двору женщина, удаляясь от царствующей особы, должна была двигаться спиной к выходу, ногой отбрасывая шлейф своего платья, чтобы не запутаться в нем. Этикет точно регламентировал, на какую высоту, переступая через порог, могли поднимать юбки придворные дамы различных рангов. Этикет требовал, чтобы слуг окликали как собак, крича во весь голос: «Эй! Эй!». Этикет предписывал количество и конфигурацию линий, которые должны вычерчивать при реверансе министры, герцоги и прочие представители знати.
      В старых хрониках и мемуарах придворных можно найти свидетельства того, как из-за мелочей, связанных с этикетом, нередко вспыхивали ссоры, осложнявшие политические отношения между государствами. Ссоры возникали из-за того, на что предлагалось сесть (на кресло с подлокотниками, на стул с высокой спинкой или на табурет), из-за нарушающего этикет движения правой или левой рукой, количества шагов, которые надо было сделать, кланяясь монарху.
      Высмеивая аристократические нравы, великий французский просветитель Вольтер рассказывал, что совершающие прогулки в экипажах иностранные послы при французском дворе напоминали цирковых наездников, разыгрывающих призы на арене. И когда, по свидетельству Вольтера, наблюдавшего эти соревнования, однажды экипажу испанского министра удалось опередить экипаж португальского посла, об этом «важном» событии тотчас же с нарочным была отправлена депеша королю Испании.
      В эпоху расцвета королевской власти говорили, что законы Этикета связывают монархов гораздо сильнее, чем законы конституций. Существовало выражение: этикет делает королей рабами двора. В истории были случаи, когда из-за стремления во что бы то ни стало соблюсти этикет приносились в жертву человеческие жизни.
      В «Мемуарах об испанском дворе» де Ольнуй (XVIII век) рассказывала о случае, который произошел при дворе Филиппа II. Его супруга захотела показать знати, что она хорошая наездница. Из нескольких прекрасных андалузских коней она выбрала одного, но он оказался очень строптивым. Почувствовав седока, конь сразу поднялся на дыбы. Королева упала, нога застряла в стремени. Конь помчался, волоча королеву за собой. Это случилось под стенами дворца. Король видел все с балкона, площадь была полна знати, но никто не решился помочь незадачливой наезднице: никому нельзя было дотрагиваться до ноги ее величества. Наконец двое придворных все-таки решились. Их мужество современники видели не в том, что они попытались остановить скачущего коня, а в намерении нарушить правила этикета. Вытащив из-под коня полумертвую королеву, они тут же вскочили на своих коней и ускакали, чтобы скрыться от королевского гнева.
      Другой испанский король — Филипп III во имя этикета пожертвовал своей жизнью. Сидя у камина, в котором слишком сильно разгорелось пламя, он не позволил никому из придворных поставить заслонку и не отодвинулся сам (придворный, который должен был следить за камином, отсутствовал). Король решил не двигаться с места, хотя пламя уже обжигало ему лицо: в этой «стойкости» он видел проявление своей монаршей чести. За свою спесь Филипп III был жестоко наказан. Получив сильные ожоги, он умер через несколько дней. Имея в виду подобное слепое следование требованиям этикета, Вольтер писал, что этикет — это разум для тех, кто его не имеет.
      С самого начала этикет служил средством выделения, обособления социальной верхушки, ибо включал в себя особые правила, закреплявшие неравенство, господствующее положение, одних и порабощенное — других. Это относилось и к светской, и к духовной аристократии. Если в представлениях ранних христиан самые почитаемые апостолы именовались просто Петром и Павлом, то те, кто называл себя их слугами и последователями, требовали именовать себя «Ваше святейшество». Папа Пий IV среди прочих своих «добрых дел» отдал под суд инквизиции «простого доброго пастыря из Хольштейна», как свидетельствует старинная хроника, только за то, что тот вздумал обратиться к нему с письмом, начинавшимся словами: «Пию IV, слуге служителей бога». За свою наивность и простоту бедный священник поплатился тюремным заключением.
      Этикет должен был внушать представителю господствующего класса мысль о его, исключительности, воспитывать сознание социального превосходства над людьми низших сословий. И нередко за строгим выполнением требований этикета, за лоском, внешней культурностью скрывались безудержный деспотизм, звериная алчность и мораль эксплуататоров. Помните помещика Пеночкина из «Записок охотника» И. С. Тургенева? Это — цивилизованный, образованный крепостник, культурный, с мягкими формами обращения, с европейским лоском, как характеризует его В. И. Ленин, разоблачая истинный смысл подобного лоска. Угощая гостя вином и ведя возвышенные разговоры, помещик очень спокойно спрашивает у лакея: «Отчего вино не нагрето?» Лакей молчит и бледнеет. Помещик звонит и,_ не повышая голоса, говорит вошедшему слуге: «Насчет Федора... распорядиться». Приведя этот эпизод из тургеневского рассказа, В. И. Ленин учил «различать под приглаженной и напомаженной внешностью... хищные интересы».
      Вместе с тем этикет, так же как и особый язык аристократов, позволял отличать людей «своего круга» от всех прочих. В другом значении перевод этого французского слова означает, как уже говорилось, «этикетка», «ярлык». Этикет и явился в феодальном, а затем, в известной мере, и в буржуазном обществе «ярлыком», вывешиваемым лицами, принадлежавшими к привилегированным социальным слоям. Свое сословное значение он сохранял во всех эксплуататорских обществах.
      В автобиографической повести Л. Н. Толстой рассказывал об отношении «общества», к которому принадлежал он, молодой аристократ, к людям, не обладавшим знанием аристократического этикета. Светские манеры, белые лайковые перчатки — вот что было главными критериями, по которым судили о человеке, соответственно принимая или отвергая его, признавая или не признавая за ним право быть человеком «порядочного общества». Великий русский писатель вспоминал, сколько сил пришлось ему затратить в молодости, чтобы усвоить аристократические манеры кланяться, говорить, танцевать, даже уметь сохранять на лице «выражение равнодушия и скуки».
      Об этом значении этикета ярко рассказал и советский литератор Л. Любимов, который в дореволюционное время принадлежал к одной из аристократических семей Петербурга. По неписаным правилам этикета, свидетельствует он в своих мемуарах, юнкер Николаевского кавалерийского училища должен был нанимать извозчика как только выходил на улицу, независимо от того, нужен был ему извозчик или нет. Если молодому человеку хотелось пройтись пешком, извозчик должен был ехать рядом, ибо соблюдение этого правила считалось вопросом чести. Никакие соображения целесообразности не имели значения, если не способствовали сословному престижу.
      Л. Любимов рассказывал, что если какой-нибудь молодой учитель, приехавший из провинции, прощаясь с коллегой, говорил, например, «Пока!», то это «был для нас конченый человек... («Что за словечко!», «Какой ужас!“). Нас уже не могли интересовать ни его идеалы, ни лишения, которые он, вероятно, преодолел, чтобы получить образование. «Извиняюсь», «Знакомьтесь», «Мадам» были для нас такими же жупелами. Мы говорили про кого-нибудь: это типичный интеллигент (само это слово несло в себе моральное осуждение), он не бреется каждый день, ест с ножа и дамам не целует руки... Или: Это не настоящая дама, это интеллигентка, она называет свою фамилию, когда ей представляют мужчин. Весь смысл человеческого существования мы готовы были свести к точному знанию выработанных в «нашем мире» понятий и правил. Некоторые из них были как будто разумны, удачны. Но беда в том, что чуть ли не всю общественную жизнь мы рассматривали только под их углом. Толкуя, например, о сессии Государственной думы, старшие наши товарищи отмечали чаще всего только то, что один из лидеров «с левым уклоном» явился на открытие в смокинге, значит спутал дневное собрание с обедом. На наш взгляд, дальше итти было некуда».
      Подобное отношение к людям А. И. Герцен называл «лакейским», ибо, как он писал, лакей не по положению, а по духу воспринимает людей лишь с точки зрения тех внешних стандартов поведения, к которым привык; ему не важно, какие у человека мысли, какова его общественная позиция, ему важно лишь, как этот человек одет и какие у него манеры.
      Насыщенный условностями и нелепостями этикет, возникший и развивавшийся среди феодально-монархической верхушки, был рожден общественными условиями, которые тогда существовали. При том образе жизни, который вели представители «высшего общества», полностью оторванные от материального производства и его непосредственных участников, условности во взаимоотношениях приобретали причудливый и нелепый характер. Затем условности сами становились источником определенной психологии, порождали нравы, манеры, привычки, которые, казалось, не имели никакого разумного объяснения. На самом деле паразитическое существование «высшего общества» и было основой, на которой эти формы этикета вырастали. Возникнув, они продолжали самостоятельное существование, опираясь на консерватизм сознания правящих классов вообще, их аристократической верхушки в особенности. Этим и объясняются в аристократическом этикете нормы, которые противоречат здравому смыслу, осложняют общение людей. Тесные рамки такого этикета сковывали человека, мешали общаться с тем, кто представлял интерес, заставляли поддерживать «светский», то есть бессодержательный, разговор, когда не о чем было говорить. Эти рамки мешали человеку проявить свои способности, подавляли искренние чувства, понуждали прибегать к ханжеству и лицемерию. «Какая ложь и бессмыслица жизнь в обществе! — негодующе восклицал в 1882 году в одном из своих писем великий русский композитор П. И. Чайковский. — Говори, когда хочется молчать, будь любезен и притворяйся тронутым любезностью других, когда так и хочется уезжать от них подальше, сиди, когда хочешь ходить; ходи, когда тебя тянет отдохнуть; голодай, когда хочешь есть; ешь и пей, когда нужно спать; словом, от первой минуты пробуждения до самого последнего момента отхода ко сну насилуй себя всячески во имя обязательств по отношению к обществу...»
      Все, что характеризовало этикет правящих верхов, естественно, было неприемлемо для социальных низов, для трудящихся. Бедность избавляет от этикета, заметила французская писательница Жорж Санд. Люди из «простонародья» с ненавистью и насмешками относились к аристократическому этикету и, поднимаясь на борьбу против своих поработителей, отвергали все нормы взаимоотношений, выработанные правящими классами.
      Об этом свидетельствовали нравы периода Великой французской революции конца XVIII века. Во времена якобинской диктатуры, когда полуголодные массы санкюлотов — рабочих, подмастерьев, бедных ремесленников и мелких лавочников — оказывали определяющее воздействие на жизнь столицы, беспощадно искоренялись старые нормы взаимоотношений между людьми, прежде всего те, которые вытекали из требований дворянского этикета.
      Борьба против старых форм и правил приличия касалась тогда всех сторон личных и общественных взаимоотношений. Головной убор свободный гражданин должен снимать лишь тогда, когда было жарко голове или при произнесении публичной речи. В письмах следовало писать не «ваш покорный раб, слуга» и т. п., а «ваш согражданин», «брат», «друг», «товарищ», «равный» и т. п. Вместо обращения на «Вы» декретом от 8, ноября 1793 года было введено обращение «ты». Депутат Шалье внес в Конвент проект постановления о республиканских формах вежливости, одежде, обычаях. «Республиканская вежливость, — говорилось в проекте, — вежливость самой природы». Этим она противопоставлялась «изысканной» и основанной на условностях вежливости аристократии. Шалье резко восставал против «преувеличенной, искусственной, чопорной учтивости, аристократической элегантности и церемониальности, которые культивировались тиранами для того, чтобы импонировать и властвовать».
      Однако этот революционный порыв масс, основное содержание которого выражалось в требованиях решительной демократизации всех сторон взаимоотношений людей, не смог привести к установлению прочных, подлинно человеческих норм культуры поведения. До тех пор, пока сохраняется классовое общество, сохраняется и лицемерный, отвечающий интересам эксплуататорских верхов этикет. Хотя при переходе к капитализму он и отличается от дворянского своими формами, однако не выражает важнейших требований общечеловеческой морали, прежде всего — подлинного уважения достоинства человека. Это подтверждает этикет современного буржуазного общества.
      На заре капитализма, когда идеологи революционной буржуазии сосредоточили огонь своей критики на нелепостях феодальных порядков, ими было высказано немало разумного и демократического о нормах взаимоотношений людей. Передовые мыслители утверждали, что этикет, формы вежливости разумны лишь тогда, когда смягчают и облегчают взаимоотношения между людьми, что все излишества, относящиеся к внешней стороне поведения, унижают человеческое достоинство. Свободный человек, по их мнению, должен уметь естественно и непринужденно держаться в любом доме, что является доказательством равенства прав и уважения гражданами друг друга. В буржуазном обществе отменялись дворянские титулы и соответствующий церемониал обращения; к любому лицу стало возможно обращение без слов «ваше превосходительство», «ваше сиятельство» и т. п. Место, занимаемое человеком на служебной лестнице, как правило, перестало выделяться его внешним видом, одеждой, другими знаками отличий. Исчезли сложные правила представления в зависимости от ранга и т. п. Все это, безусловно, свидетельствовало об общем прогрессе нравов, о преимуществах буржуазных общественных порядков перед феодальными.
      Однако светлые надежды, возлагаемые мыслителями революционной буржуазии на развитие нравов в свободном от монархического произвола обществе, не оправдались. Феодальный гнет был заменен гнетом буржуазных отношений с его культом богатства, властью денег и золота. Как никогда в прошлом, в буржуазном обществе процветают в отношениях между людьми лицемерие и ханжество.
      Во многих вышедших в капиталистических странах книгах об этикете говорится об обязанностях мужчин по отношению к женщинам. Не отвергая всего, что там написано, уместно поставить вопрос — что легче: уступить женщине место в автобусе или право первой пройти в двери или дать ей равные с мужчинами социальные и политические права? Где подлинное уважение к женщине — там, где ей уступают место в гостиной, или там, где она получает место в высшем законодательном органе страны? Американские джентльмены, например, до сих пор не желают уступать женщине место в конгрессе, а в Швейцарии женщины не пользуются избирательными правами. Подобных ограничений для женщин в капиталистическом мире немало. И поэтому болтовня об уважении женщины, содержащаяся в книгах по этикету, воспринимается не иначе как лицемерие. Автор интересной книги о современных США «Деловая Америка» Н. Смеляков пишет об огромной разнице между внешним лоском благожелательности во взаимоотношениях бизнесменов и их скрытой враждебной деятельностью по отношению друг к другу. «Крепкое рукопожатие, дружеское «хелло!» (вроде нашего «здорово!»), игра в гольф, приятная беседа за коктейлем или торжественным обедом — и в то же время непримиримая война» — вот что он заметил при более близком знакомстве с американским «образом жизни».
      Н. Смелякову, представлявшему советские внешнеторговые организации, пришлось встретиться и с представителями американской деловой элиты — крупнейшими бизнесменами Уоллстрита. Собралось, как он рассказывает, около 20 самых крупных воротил финансового мира. Компания по внешности производила благоприятное впечатление. Но обсуждаемые вопросы, способы их постановки и комментарии к ответам показывали, сколько ненависти к коммунистам таилось за этими приятными улыбками и гостеприимным обхождением хозяев. «И вот тут-то, — замечает Н. Смеляков, — из-за вполне респектабельной изящной внешности финансовых воротил США выглянуло их нутро, нутро хищника с волчьим оскалом». Все они великие мастера большого бизнеса, не знающие пощады к сопернику, характеризует их автор.
      Именно лицемерие, пронизывающее «культуру» общения в буржуазном обществе, приводит к появлению «вежливых убийц», типичных для буржуазной цивилизации XX века. Буржуазный дипломат тысячу раз готов извиниться, если он стряхнул с папиросы пепел на стол, а не в пепельницу. Но он и глазом не моргнет, узнав, что войскам его страны дан приказ убивать беззащитных женщин, стариков и детей.
      На судебном процессе над палачами Освенцима во Франкфурте-на-Майне адвокат одного из подсудимых задал судьям риторический вопрос: «Разве мог совершить столь ужасные злодеяния человек с такими прекрасными манерами?» Продолжая традиции фашистских убийц, американские солдаты и орфицеры во Вьетнаме обнаруживают ту самую «корректность и вежливость», за которыми скрывается разнузданность верных наемников империализма. В корреспонденции американского агентства ЮПИ о кровавой трагедии истребления 109 стариков, женщин и детей в общине Сонгми в Южном Вьетнаме 16 марта 1968 года начало расстрела описывается следующим образом: «Женщины начали плакать. Дети кричали. Один буддийский монах показал американцу свой документ, но тот качнул головой и сказал: «Sorry» («Извините»). И расстрел начался».
      В США, наиболее развитой из капиталистических стран, особенно наглядно видно влияние буржуазной морали на все формы взаимоотношений людей, в том числе и на культуру внешнего общения. Американский этикет более прост, чем европейский, и, казалось бы, более демократичен. Но в действительных отношениях между американцами часто проявляется торгашеский дух бизнеса, который уродует человека. Сколько стоит? — вот вопрос, незримо присутствующий в подходе к людям, к оценке их качеств и поведения. Американский бизнесмен, с которым вели переговоры советские торговые представители, обратил внимание на искусственную руку одного из них. Он принялся подробно расспрашивать, какая фирма сделала протез, сколько он стоит. Его утилитарная любознательность, пишет Н. Смеляков, не позволила ему задуматься над тем, приятны ли собеседнику такие расспросы. «Требования, которым должны удовлетворять люди Соединенных Штатов, — делает вывод из своих наблюдений автор, — похожи на те, что предъявляются к машинам или бензину. За этими требованиями часто не видно самого человека». На этих требованиях основаны нормы взаимоотношений людей, они накладывают глубокую печать на поведение человека в буржуазном мире.
      В. И. Ленин писал о двух культурах в культуре каждой буржуазной нации — культуре эксплуататоров и хотя бы неразвитых элементах демократической культуры трудящихся. При этом господствующей является культура правящих классов. Это ленинское положение дает ключ для понимания причин того влияния, которое нередко оказывают и на трудящихся буржуазные представления о культуре взаимоотношений.
      Вот подтверждающие это положение свидетельства двух журналистов — итальянского и советского. Один из них, корреспондент итальянской буржуазной газеты «Коррьере делла Сера» Паоло Бурджалли, характеризуя господствующие в Англии нравы, пишет о лицемерии английского буржуазного этикета: «Понимая, насколько лицемерие облегчает взаимоотношения в обществе, англичане умеют очень ловко изрекать определенное количество слов на такие ничего не значащие темы, как садоводство и погода. Как было верно подмечено, их беседа напоминает великолепную игру в теннис, разыгранную без мяча. Они вежливо говорят: «Как интересно!», когда ничего не понимают; скрывают свое мнение, когда им случается иметь таковое, поэтому человека, который говорит то, что думает, они называют «искренним, как идиот».
      Другой — советский журналист Б. Изаков в очерках о современной Англии рассказывает о том, что, будучи в фабричных городах Ланкашира во время забастовки текстильщиков, он обратил внимание на странное поведение бастующих — не было ни массовых собраний, ни уличных демонстраций, ни других форм активного протеста. Беседуя с одним из руководителей бастующих, он спросил: не было ли в городе демонстраций? — Что Вы! — ответил тот. — Ходить толпой по улице не принято. Что скажут соседи!
      «Бастующий пролетариат боялся мисс Грэнди! (Нарицательное имя, соответствующее грибоедовской княгине Марье Алексеевне. — Л. Г.). Сначала такая мысль показалась мне дикой; потом я понял, что это венец всего английского образа жизни, плод сложной и тонкой психологической обработки, которой народ Англии подвергается на протяжении многих веков».
      Классовый характер буржуазной морали, то особенное, что присуще психологии различных классов, социальных групп, накладывает свою печать на формы общения.
      Вместе с тем в принятых у того или иного народа нормах внешнего поведения вполне отчетливо обнаруживаются и национальные особенности. Свидетельства национального своеобразия культуры взаимоотношений содержатся в интересном очерке о нравах современной Японии — записках В. Овчинникова «Ветка сакуры». Автор, в частности, рассказывает о японском национальном обычае приветствовать друг друга. Японец, увидевший знакомого, прежде всего замирает на месте, даже находясь на середине улицы, по которой движется транспорт. Затем он как бы переламывается в пояснице, а ладони его вытянутых рук скользят вниз по коленям. Замерев на несколько мгновений в согнутом положении, он осторожно поднимает вверх одни лишь глаза. Кланяющиеся зорко следят друг за другом, так как выпрямиться первым невежливо. Со стороны эта сцена производит такое впечатление, замечает автор записок, будто обоих хватил прострел, и они не в силах разогнуться. Если учесть подсчет токийских газет, которые утверждают, что каждый служащий ежедневно отвешивает таких официальных поклонов в среднем 36, агент торговой фирмы — 123, девушка у эскалатора в универмаге 2560 и т. п., то можно представить себе, насколько глубоко эта (и подобные) норма национального этикета вошла в обиход.
     
      * * *
     
      Нормы этикета носят согласительный характер, они как бы предполагают соглашение о том, что считать принятым в поведении людей, а что — непринятым. В связи с этим наблюдается необычайная пестрота правил этикета у различных народов, определяемая особыми условиями их исторического развития. Бросить обглоданную кость другому человеку, с нашей точки зрения, — унизить его. Шведский путешественник Э. Лундквист рассказывает, что у папуасов Новой Гвинеи как раз наоборот. Поделиться таким образом своей едой считается у них высшим проявлением дружеских чувств. Если в нашем представлении плюнуть на кого-нибудь — значит символически выразить презрение, то у американских индейцев плевок на пациента считается знаком благоволения. Жест рукой, означающий у американцев «уходи прочь», в ресторане Буэнос-Айреса означает вызов официанта. Жест, выражающий у американцев слова «иди сюда», является во многих странах Европы жестом, означающим «до свидания». Поглаживание щеки в Италии означает, что беседа настолько затянулась, что начинает расти борода, но болтливый иностранец не понимает намека.
      Одни и те же жесты, движения, действия могут вызывать диаметрально противоположную нравственную оценку у различных народов. В некоторых странах Азии от гостя ждут после еды отрыжку в знак того, что он вполне удовлетворен. С точки зрения наших представлений о культуре поведения этот же жест за столом — признак бескультурья. В некоторых частях Африки смех является показателем удивления, изумления и даже замешательства. То, что иногда называют «черным смехом», поражает многих европейцев только потому, что последние предполагают, будто одни и те же жесты имеют повсюду одинаковое значение.
      То обстоятельство, что нормы этикета в известном смысле условны, для некоторых людей служит поводом к оценке всяких норм поведения как условностей, которые могут быть обязательны лишь в силу тех мер, или, как их называют, санкций, к которым общество прибегает, чтобы люди следовали этим нормам.
      Действительно, этикет есть форма общественного контроля за поведением каждого человека, и нарушение этикета вызывает те или иные санкции. Они могут быть различными: начиная от осуждающего изумления и кончая штрафом за нарушение общественного порядка. Но с точки зрения коммунистической морали, господствующей в нашем обществе, главное — глубокое понимание необходимости определенных правил поведения. Это понимание является тем большим, чем больше сами нормы этикета обоснованны, естественны, лишены условностей и направлены на облегчение взаимоотношений между людьми.
      Этикет, как мы знаем, родился и в течение длительного времени развивался в среде господствующих классов. Но из этого не следует вывод о том, будто у трудящихся вообще не вырабатывались формы, культуры взаимоотношений. Жизнь, общественный и личный опыт подсказывали им, что такие формы необходимы, ибо они регулируют повседневные контакты с товарищами по работе, с соседями по дому, с родными и близкими, помогают людям понять друг друга, без чего немыслимы сами отношения в сфере производства и быта. Эти нормы, рождающиеся в среде трудящихся, как правило, лишены условностей, нелепостей. Они просты и понятны.
      Когда в нашей стране было разрушено старое эксплуататорское общество и отменены все условности этикета господствующих паразитических классов, в среде трудового народа продолжали жить правила культуры поведения. Они, правда, были лишены изысканности, но определялись самым главным, что составляет и сейчас сущность советского этикета, — глубоким уважением к человеку труда — создателю материальных и духовных благ.
      Эти правила, вытекающие «из требований морали рабочего класса, позволили за годы Советской власти сформироваться этикету, который принципиально отличается от буржуазного отсутствием ханжества и лицемерия, органической связью с принципами передовой морали — морали общества строителей коммунизма.
      Хотя слова — советский этикет — стали употребляться сравнительно недавно, нормы, которые он предполагает, возникли не вдруг, они складывались постепенно в результате отбора из правил поведения, существовавших в старом обществе и присущих главным образом трудящимся. Вместе с тем следует иметь в виду, что в правилах этикета, если они разумны, общечеловеческие представления о должном поведении отражаются больше, чем в политических, правовых, нравственных воззрениях и нормах.
      В. И. Ленин говорил о нормах человеческого общежития, имея в виду элементарные правила поведения на улице, в общественных местах, то есть элементарные правила общественного этикета. Учитывая это, было бы неправильно отметать все, что выработано в области культуры взаимоотношений людей господствовавшими классами. Не все было плохо, например, в дворянском этикете. Ведь там были и такие нормы, которые ценились декабристами, А. С. Пушкиным, А. И. Герценом, Л. Н. Толстым и другими великими представителями русской культуры. Эти нормы предполагали уважение к человеку, которого считали равным, прежде всего к человеку «своего круга»; им было присуще определенное, веками отработанное совершенство внешних взаимоотношений людей, принадлежавших К одному и тому же классу. Речь идет о тех чертах этикета господствовавших классов, которые не несут в себе чего-либо противоположного интересам трудящихся, а выражают богатый опыт человеческого общения и поэтому не могут быть просто отброшены как нечто устаревшее и ненужное. Так, нелепо было бы отказываться от некоторых правил поведения за столом на том основании, что эти правила предусматривались дворянским этикетом. Вспомним, как резко выступал В. И. Ленин против тех, кто под видом «чисто пролетарской культуры» преподносил «нечто сверхъестественное и несуразное». Ленин призывал взять культуру, которую капитализм оставил, и из нее построить социализм. Не может быть сомнения, что эти ленинские положения должны быть отнесены и к области культуры взаимоотношений людей.
      Многие и сейчас нередко не замечают, какую роль в нашей жизни играют внешние формы общения между людьми. А представим себе на минуту, что их не было бы. Очевидно, в этом случае сплошь и рядом складывались бы ситуаций, напоминающие общение людей, принадлежащих к различным, никак не связанным между собой цивилизациям. И хотя мы не всегда задумываемся над этим, но сразу чувствуем значение внешних форм поведения, как только по какой-либо причине эти сложившиеся и устоявшиеся формы разрушаются. Речь идет о способах приветствий, о допустимых и недопустимых словесных выражениях, о поведении в общественных местах — в театре и музее, в магазине и ателье, на городском транспорте и в поезде. Психологами замечено, что упорядоченность общественной жизни, проявляющаяся в определенных внешних формах взаимоотношений между людьми, есть весьма важное условие ее непрерывности и «спокойного» течения, то есть отсутствия эксцессов, ссор, скандалов. Именно наличие этих форм позволяет каждому человеку правильно представить себе, как окружающие будут реагировать на тот или иной его поступок, и таким образом сообразовывать свое поведение с поведением других людей. Шофер машины, проезжающей по центральной улице, знает, что машина, выезжающая из бокового проезда, уступит дорогу, ибо в соответствии с правилами уличного движения ему принадлежит преимущественное право проезда. Нетрудно понять, как облегчает это и подобные правила, известные каждому водителю, движение транспорта. То же можно сказать и о правилах, регулирующих человеческое поведение. Пожилой или больной человек, вынужденный рассчитывать свои силы, направляясь в другой конец города, знает, что ему должны уступить переднее место в трамвае или троллейбусе. В ином случае он, может быть, и не отправился бы в путь. Разыскивающий какой-либо адрес в чужом городе человек смело отправляется в путь, полагаясь на любезность незнакомых людей, которые помогут ему найти нужную улицу. Обращаясь к тому или иному должностному лицу, человек должен быть уверен, что его внимательно, не перебивая грубым окриком, выслушают, чтобы понять суть дела, и т. д.
      Внимание, которое за последнее время проявляется к проблемам культуры поведения в вашем обществе, — следствие культурной революции, совершенной в нашей стране за годы Советской власти. Как все достижения в развитии культуры, успешное внедрение правил советского этикета зависит от достижений в экономике, от роста благосостояния советского общества. Но было бы неправильным делать из этого вывод о том, что культура каждой семьи или каждого человека должна прямо определяться их достатком. Такой вывод лишь помог бы некоторым людям оправдать свое нежелание выработать навыки культуры поведения ссылками на нерешенные для них экономические проблемы. Ведь такие ссылки были бы обоснованными лишь в том случае, если бы правила советского этикета требовали, например, для сервировки стола, для выхода в гости, в театр, для приема друзей того, что не каждому доступно. Однако в отличие от правил, которые складывались в старом обществе, советский этикет отличается ярко выраженным демократизмом. Разумность, простота, естественность, максимальное уважение к человеку труда, уважение достоинства личности, отношение к человеку, не имеющее ничего общего с чинопочитанием, с делением людей по их рангам, — вот на чем зиждется советский этикет. Воспринимая из веками складывавшихся правил поведения все самое демократичное и целесообразное, наш этикет вместе с тем принципиально не приемлет того, что хоть в какой-то степени может привести к унижению человеческого достоинства.
     
      * * *
     
      Одним из замечательных источников подлинной культуры общения является ленинский стиль взаимоотношений и поведения.
      Присущая В. И. Ленину культура отношения к окружающим ярко отразила демократическую традицию, сложившуюся в вековой борьбе передовых людей русского общества против царизма. В основе этой культуры лежало то, что А. М. Горький назвал лишенным внешнего блеска «скромным подвижничеством честного русского интеллигента-революционера». Правила поведения, которые Владимир Ильич еще в юности установил для себя и которым неукоснительно следовал всю жизнь, отличались глубочайшим демократизмом. Сосланный в Самару и общавшийся там с семьей Ульяновых старый народник Н. С. Долгов говорил, что этот демократизм проявлялся во всем — «и в одежде, и в обращении, и в разговорах, — ну словом, во всем».
      Особенно ярко демократизм поведения самого Владимира Ильича и его соратников проявлялся в нетерпимости к какому бы то ни было умалению достоинства человека. В. И. Ленин резко отрицательно относился к людям, напоминавшим даже своим внешним поведением, манерами о том угнетении человека человеком, борьбе против которого он посвятил всю свою жизнь. В воспоминаниях А. М. Горького есть такой эпизод: «Как-то входя в его кабинет (уже тогда, когда В. И. Ленин был председателем Совнаркома. — Л. Г.), я застал там человека, который, пятясь к двери задом, раскланивался с Владимиром Ильичем, а Владимир Ильич, не глядя на него, писал.
      — Знаете этого? — спросил он, показав пальцем на дверь; я сказал, что раза два обращался к нему по делам «Всемирной литературы».
      — И — что?
      — Могу сказать: невежественный и грубый человек.
      — Гм-гм... Подхалим какой-то. И, вероятно, жулик. Впрочем, я его первый раз вижу, может быть ошибаюсь.
      — Нет, — заканчивает рассказ об этом случае А. М. Горький, — Владимир Ильич не ошибся; через несколько месяцев человек этот вполне оправдал характеристику Ленина»2.
      Будучи исключительно принципиальным и даже беспощадным к тому, кто нарушал принципы партии, требования государственной дисциплины, складывавшиеся в молодой Советской республике, В. И. Ленин никогда не переходил границ, за которыми умалялось человеческое достоинство. Один из его ближайших сподвижников — П. Н. Лепешинский, рисовавший едкие карикатуры на политических противников большевиков, рассказывал, что однажды он нарисовал карикатуру, в которой обыгрывались личные качества одного из таких деятелей. В. И. Ленин неукоснительно требовал, чтобы «мы не переходили за грань политических выпадов и не опускались до уровня обывательского хихиканья по поводу каких-нибудь личных качеств того или иного противника».
      В. И. Ленин сам неукоснительно следовал тем нормам, выполнения которых требовал от окружающих. В народе это качество иногда называют обязательностью, а про таких людей говорят, что они обязательные. Обязательность в полной мере была присуща Владимиру Ильичу как в общественных, так и в личных отношениях.
      В. А. Карпинский рассказывал, что по просьбе Владимира Ильича он как-то послал ему вырезанные из женевской газеты нашумевшие тогда статьи Ромен Роллана с просьбой вернуть их при случае (они необходимы были ему для одной работы). Но вырезки почему-то долго не возвращались. Карпинский напомнил о них и потом жалел об этом. Думая, что они потеряны, Владимир Ильич «страшно обеспокоился, просил проверить, не получил ли их кто-нибудь без меня, и собирался... знаете что сделать? — купить мне соответствующие номера газеты, а если их нет в продаже, то списать лично в библиотеке копию для меня! Пришлось умолять Владимира Ильича, чтобы он не тратил своего драгоценного времени настоль неподходящее занятие. Неизвестно, чем кончилась бы эта история, если бы злополучные вырезки не нашлись». Об этом Владимир Ильич поспешил сообщить с удовлетворением Карпинскому: «Ужасно рад, что нашлось...»
      Один эпизод, о котором рассказывала Л. А. Фотиева, свидетельствует о том, что В. И. Ленину в его взаимоотношениях не только со своими ближайшими соратниками, но и с техническими работниками, рядовыми секретаршами, машинистками, стенографистками и другими сотрудниками, обслуживавшими аппарат Совнаркома, было присуще умение тактично и внимательно относиться к каждому, соблюдать правила культуры общения. «Однажды в вечернее время, — рассказывает Л. А. Фотиева, — Владимир Ильич позвонил дежурной секретарше и сказал: «Дайте мне всю коллегию Наркомзема». Он имел в виду список членов коллегии, а она поняла, что надо вызвать к нему всех членов коллегии, и стала вызывать их по телефону. Поднялся большой переполох. Все заволновались: что случилось, почему срочно вызывает Ленин, да еще всю коллегию в целом? Владимир Ильич, подождав несколько минут, снова вызвал секретаршу и спросил, почему до сих пор он не получил список. Она поняла свою ошибку, сейчас же принесла список Владимиру Ильичу и стала по телефону бить отбой. Некоторых товарищей пришлось перехватить по дороге. В это время я пришла в Совнарком и застала дежурную горько плачущей. Узнав, что произошло, я рассмеялась и, улыбаясь, зашла к Владимиру Ильичу, но он меня встретил замечаниями: «Что за беспорядок у вас, не могла десять минут дать мне бумажки». Узнав о причине задержки, Владимир Ильич не рассмеялся, как я ожидала, а смутился и сказал: «Неужели это произошло из-за моего неточного выражения?!» Так справедлив был Ленин», — закачивает этот-рассказ Л. А. Фотиева.
      Старейший деятель Коммунистической партии Г. М. Кржижановский сравнивал манеру Владимира Ильича держаться с манерами некоторых революционных деятелей прошлого. Якобинец Робеспьер, как известно, весьма заботился о том, чтобы и сам костюм его был заметен для масс как нечто присущее только ему, Робеспьеру. Карл Маркс случайно застал явившегося к нему впервые Луи Блана (французского революционера) за прихорашиванием перед зеркалом в передней. Это сразу принизило Луи Блана в глазах Маркса.
      Как пишет Кржижановский, Владимир Ильич совершенно по другому относился к своему внешнему облику. «Костюм его был всегда прост, обычен, без малейшего оттенка какой-либо претенциозности». В. И. Ленин никогда не боялся быть самим собой, замечает автор воспоминаний.
      В 1935 году, отвечая на вопросы сотрудников Института мозга, Н. К. Крупская характеризовала манеры Владимира Ильича, стиль его внешнего поведения. Она отмечала отсутствие какой бы то ни было манерности, вычурности, рисовки в движениях. Не было и скованности, равно как и суетливости, беспорядочности. «Очень хорошо владел собой», — подчеркивала Н. К. Крупская. Ленин, например, никогда не позволял себе «таких жестов, как битье кулаком по столу или грожение пальцем». Хорошая улыбка, в которой не было ни «ехидства», ни «вежливости», простая и лишенная «естественной искусственности» «типично русская речь», которая хотя и была эмоционально насыщенной, вместе с тем ни в какой мере не являлась вычурной или театральной, — вот характерные штрихи, дополняющие представление о стиле внешнего поведения В. И. Ленина. Эта исключительная искренность и непосредственность, располагавшая к доверию и снимавшая все, что поначалу могло сковывать во взаимоотношениях с ним, сохранилась в памяти людей, знавших В. И. Ленина, как замечательная черта его облика.
      Отношения Владимира Ильича с товарищами по партии были пронизаны искренней товарищеской солидарностью, простотой и принципиальностью. «Веселый, живой, общительный товарищ» — так характеризовал его Г. М. Кржижановский. «Приветливостью и простотой он производил чарующее впечатление», — писал П. Н. Лепешинский. О необыкновенной внимательности Владимира Ильича к товарищам вспоминала Р. С. Землячка. Эти принципы культуры отношения к людям В. И. Ленин пронес сквозь всю жизнь, не отступая от них никогда: ни в относительно спокойные, ни в насыщенные бурными событиями периоды, заставлявшие его до предела напрягать свой мозг и волю.
      Характернейшей чертой В. И. Ленина была органическая нетерпимость к любым проявлениям пошлости. Г. М. Кржижановский вспоминает, что, будучи верным другом и чутким товарищем для своих истинных друзей, для сподвижников по партии, интересам которой он посвятил всю жизнь, Ленин был непримиримейшим врагом всякой обывательщины. «В присутствии Владимира Ильича без всяких видимых усилий с его стороны создавалась всегда какая-то особая атмосфера чистоты и подъема, как-то само собой выходило, что там, где он, неуместны ни праздный разговор, ни пустое и тем более пошлое слово»1. При этом следует обратить внимание на то, что деликатность, любезность, простота и ясность в личных и общественных отношениях не мешали В. И. Ленину — политику, как это подчеркивали его соратники, быть сосредоточенным, чуждым сентиментов и, в случае необходимости, суровым в борьбе с врагами рабочего класса.
      Ленинские высказывания о принципах коммунистической морали, о культуре взаимоотношений между людьми, содержащиеся в статьях, письмах, записках, в беседах Владимира Ильича, позволяют сформулировать важнейшие требования, которые мы предъявляем к советскому этикету.
     
      * * *
     
      Нравственной основой советского этикета являются гуманизм и коллективизм. Речь идет о социалистическом гуманизме. Не абстрактная и созерцательная любовь к человеку, не одни лишь воздыхания о его невзгодах и страданиях, пронизывающие гуманистические концепции, распространенные на Западе, а решительная борьба с социальным злом в любых его проявлениях, возможная только на классовой основе, активное стремление ликвидировать все, что мешает счастью человека труда, — вот что собой представляет социалистический гуманизм. Именно на такой основе мы и строим нашу культуру взаимоотношений, заботясь о том, чтобы уважение к человеческому достоинству и забота о личности не превращались в поощрение тех, кто нарушает нормы социалистического общежития не только в большом, но и в малом, в тех «пустяках», к которым мы порой слишком снисходительны. «Человека нужно не лепить, а ковать», — говорил А. С. Макаренко, подчеркивая отрицательное отношение нашей морали к ханжескому умилению перед споткнувшимися людьми. Ведь и сейчас не редки случаи, когда нарушитель общепринятых норм поведения встречает сочувствие некоторых «гуманистов», забывающих о том ущербе, который нарушители приносят чести и достоинству других людей. Пожалеть пьяного или трезвого хулигана — это значить не жалеть, не любить по-настоящему тех, кому он отравляет жизнь. Правила культуры взаимоотношений советских людей пронизывает подлинный гуманизм, органически сливающийся с коллективизмом нашего общества, но не всеядная любовь ко всем и не христианское всепрощение.
      Коллективизм как нравственная основа советского этикета означает умение в самых повседневных поступках видеть грани, за которыми начинается противопоставление личности обществу, коллективу. Разрабатывая проблемы воспитания советского человека, А. С. Макаренко подчеркивал, что необходимо избегать двух крайностей: нельзя воспитывать в людях пренебрежение к интересам других, презрение к интересам коллектива; «сверхчеловека, жадного, сильного животного, — говорил он, — мы воспитать не можем». Вместе с тем он обращал внимание и на то, что мы не должны «воспитывать слюнтяев, мягоньких, добреньких ангелочков, которые всем уступают и кланяются»1. Эти мысли замечательного педагога очень важны для понимания того, что нормы советского этикета, регламентируя человеческие поступки, ни в какой мере не должны умалять самосознание человека, его гордость, являющуюся и выражением силы коллектива, к которому он принадлежит.
      Принципы гуманизма и коллективизма воплощены в ряде моральных требований, непосредственно отражающихся в культуре взаимоотношений. Следует прежде всего назвать вежливость, тактичность, скромность и точность.
      Вежливость — форма взаимоотношений с окружающими людьми, как знакомыми и близкими, так и с незнакомыми, с которыми мы встречаемся в жизни на минуты и больше никогда не встретимся. Суть вежливости — доброжелательство. Встречая человека, мы говорим ему «Доброе утро», «Добрый день», «Добрый вечер». Прощаясь, мы говорим «До свидания», тем самым как бы предполагая встретиться еще раз. Обращаясь к человеку с пустяковой просьбой, мы употребляем выражение «Будьте добры...» Понятие добра органически входит в целый ряд общепринятых формул вежливости. Этим самым обнаруживается связь подлинной вежливости с гуманизмом в том социальном смысле, который мы придаем этому понятию.
      Порой проявляется «вежливость сквозь зубы», когда вежливые выражения становятся формой, за которой скрывается пренебрежение к человеку, отсутствие уважения к нему без каких-нибудь серьезных оснований, просто потому, что человек «не понравился». Такая «вежливость» никак не соответствует требованиям социалистического гуманизма.
      Разумеется, в жизни возникают ситуации, когда мы вынуждены иметь дело с человеком, не заслуживающим по тем или иным причинам уважения. Но это не означает, что можно унижать его человеческое достоинство. В данном случае он воспримет такое отношение только как личную неприязнь, никак не вызванную его действиями.
      Некоторые люди полагают, что вежливость — нечто противоположное прямоте и искренности. Особенно если речь идет о необходимости проявить вежливость к человеку, который почему-либо не нравится. Нас интересует соотношение вежливости и прямоты, искренности во взаимоотношениях людей. Шекспир писал: «Напрасно думать, будто резкий тон есть признак прямодушия...» И в самом деле, грубость не обязательно сочетается с прямотой, точно так же, как вежливость — с криводушием. Часто мы встречаем людей по-настоящему вежливых и вместе с тем боящихся, по выражению А. П. Чехова, лжи как огня. Правильным было старинное латинское изречение: «Говори мягче по форме, тверже по содержанию». Это изречение подчеркивает, что вежливость нужна даже тогда, когда мы говорим неприятные человеку вещи, если он того заслужил.
      Сродни вежливости понятие корректности, которое имеет особый оттенок, заключающийся в умении держать себя в рамках общепринятых приличий в любых ситуациях. Разумеется, при любых правилах этикета поведение человека в значительной мере зависит от состояния его нервной системы, от характера, темперамента.
      Каждый порой оказывается в какой-либо конфликтной ситуации в семье, на работе, в общественной жизни. Причины и характер этих конфликтов могут быть разными. Иногда конфликт в человеческих отношениях возникает из-за разного понимания одних и тех же явлений нравственной жизни. Причем не всегда одни люди при конфликте исходят из аморальных побуждений, а другие — из моральных. Такой взгляд был бы упрощенным. Иногда обе стороны действуют из лучших и вполне моральных побуждений, но их различные представления, связанные с традициями воспитания, могут вызвать разные оценки одних и тех же событий и поступков. Проявить корректность — значит сохранить достоинство, не опуститься до уровня того распущенного обывателя, о котором писал К. Маркс: «Грубый, невоспитанный человек готов считать того или иного прохожего самой скверной и самой низкой тварью на земле только потому, что тот наступил ему на мозоль. Свои мозоли он делает мерилом оценки человеческих действий».
      После одной из лекций о культуре взаимоотношений возник спор о правилах этикета. Молодой врач доказывал, что «задетый за живое человек» должен находить разрядку, пренебрегая
      какими бы то ни было нормами этикета. Нервные перегрузки, вызывающие заболевания сердечно-сосудистой системы, утверждал он, нередко являются следствием того, что человек сдерживает себя в конфликтной ситуации. А эти перенапряжения и создают предпосылки к заболеваниям. Однако представим себе, что люди перестали сдерживаться и по каждому пустяку «разряжаются» в адрес тех, кто причинил какие-либо неприятности. Совершенно ясно, что никто не был бы застрахован от неприятных последствий таких «разрядок».
      Для разрядки есть много возможностей. Врачи рекомендуют быструю ходьбу, физические упражнения.
      Требования корректности во взаимоотношениях отвечают интересам всех. При соблюдении этих требований в споре можно быстрее найти истину. В служебных отношениях корректность помогает устранить то, что мешает интересам дела, создавая ненужную напряженность, в личных отношениях она способствует тому, чтобы люди лучше понимали друг друга.
      Тактичность — это чувство меры, которую необходимо соблюдать в разговоре, в личных и служебных отношениях, умение чувствовать границу, за которой в результате наших слов или действий начинается незаслуженная обида у человека, с которым мы говорим. Иногда совершенно правильное по существу замечание в адрес другого мы, не задумываясь, облекаем в обидную форму, которая отвлекает его внимание от содержания высказывания. Человек этот, будучи задет, неспособен воспринять то разумное, что содержится в нашем замечании. Форма высказывания, конечно, не может быть одной и той же в разных ситуациях, в высказываниях, обращенных к различным по характеру людям. Разумеется, следует учитывать и психологическое состояние человека. В одном случае он воспримет сделанное в определенной форме замечание правильно. А в другом, когда, например, он чем-либо расстроен или сам осознал свою оплошность, обескуражен ею и стремится ее исправить, в той же самой форме сделанное замечание может вызвать у него нежелательную реакцию.
      Тактичность требует всестороннего учета всех обстоятельств; в том числе и такого немаловажного, как своеобразие личности человека при общении с ним.
      Тактичность включает в себя умение не заметить какую-либо оплошность другого человека. Бывают такие обстоятельства, когда указать на оплошность — значит поставить человека в очень неприятное положение. А. П. Чехов в одном из писем своему брату писал, что культурный человек не заметит пролитый на стол соус. Вряд ли, например, можно одобрить сделанное в присутствии других людей замечание в адрес человека, не владеющего хорошими манерами.
      Тактичность, позволяющая безошибочно чувствовать реакцию другого человека на наши поступки, понимать не только их смысл, но и результат, который они могут вызвать в конкретной обстановке, возникает как итог жизненных наблюдений, в том числе и оценки своих собственных действий, поступков, высказываний. Наше внутреннее чутье, именуемое тактичностью, есть следствие того, что с течением времени при повторении одних и тех же ситуаций мы уже не задумываемся над тем, как нужно себя вести в конкретном случае. Решение приходит мгновенно, как бы само собой, являясь результатом всего предшествовавшего опыта воспитания и самовоспитания.
      Тактичный человек не задаст вопроса, который поставит собеседника в неловкое положение. Навязчивость, назойливость, даже если они вызваны самыми лучшими побуждениями, например желанием оказать услугу, помочь, вызывают отрицательную реакцию. Чувство меры, позволяющее проявить уважение к достоинству другого человека и вместе с тем обнаружить собственное достоинство, — вот к чему сводится тактичность.
      Скромность — неотъемлемая черта культуры взаимоотношений. Скромный человек никогда не считает себя личностью выдающейся, не кокетничает какими-либо своими достоинствами. Он не отказывается от самооценки, но всегда сопоставляет ее с мнением окружающих людей. Скромность в нашем представлении не означает самоуничижения, отказа от гордости, независимости, самостоятельности в поведении. Она выражает подлинное уважение к человеку труда, к людям социалистического общества. Скромность человека обнаруживается в его умении быть самим собой и не играть какой-либо не. свойственной ему роли. Это умение, присущее многим мастерам русской культуры, подлинным выразителям интересов и надежд народных масс, в особенной степени отличало А. П. Чехова. «Мне кажется, что всякий человек, — писал об А. П. Чехове А. М. Горький, — при Антоне Павловиче невольно ощущал в себе желание быть проще, правдивее, быть более самим собой, и я не раз наблюдал, как люди сбрасывали с себя пестрые наряды книжных фраз, модных слов и все прочие дешевенькие штучки...».
      Скромность означает безыскусственность поведения, отсутствие театральности, позерства. Вместе с тем подлинная скромность не должна быть источником скованности в поведении, порождаемой нередко опасением: как бы мой поступок, движение, слова не оценили как нескромные.
      Наш советский этикет решительно осуждает любое проявление развязности, пошлости. У нас нетерпимо поведение, свидетельствующее о том, что человек думает только о самом себе, любуется собой, не замечает, как окружающие реагируют на его поступки. Но вместе с тем чувство собственного достоинства, умение в разговоре, в манерах показать, что вы никому не позволите поставить себя в нравственном отношении ниже других, органически соединяется с подлинной скромностью.
      В единстве со скромностью находится простота — качество, которое отнюдь не связано с отказом от принятых в обществе норм этикета. Позволить себе фамильярность по отношению к незнакомому или односторонне перейти «на короткую ногу» с человеком, который занимает подчиненное положение, — это не значит проявить простоту во взаимоотношениях. Иногда можно встретиться и с таким пониманием простоты, при котором духовный мир личности нарочито низводится до весьма низкого уровня. Разве такую простоту мы имеем в виду, когда вспоминаем качества, которые были присущи В. И. Ленину, Ф.Э. Дзержинскому, С. М. Кирову и другим выдающимся деятелям нашей партии и государства? Их простота обнаруживалась прежде всего в том, что они, разговаривая, общаясь с человеком, никогда не задумывались над тем, кто «выше», кто «ниже», они глубоко понимали неповторимое своеобразие и ценность каждого человека из народа, с которым встречались.
      Наконец, одним из важнейших требований культуры взаимоотношений, вытекающим из принципов коммунистической морали, является точность. А. С. Макаренко говорил: «Точность в нашей жизни — это моральная норма, это великое дело в борьбе за наше богатство» Такой смысл точности особенно обнаруживается в деловых, служебных отношениях, в общественной жизни, где человек своей неточностью может подвести целый коллектив, сорвать выполнение важного задания, нарушить ритм производственной работы.
      Точность означает прежде всего умение ценить свое слово, не бросать его на ветер. Если человек всегда выполняет то, что обещает, если он приходит в то время, которое назначено или о котором существует с ним договоренность, значит, на него можно положиться. Следуя требованиям точности, человек обычно подтянут, собран, и это сказывается в его движениях, манере держать себя, во всем его облике. Точное выражение своих мыслей, умение без лишних слов выразить то или иное положение, чтобы не было двусмысленных фраз, — также важное требование культуры взаимоотношений. Целый ряд норм этикета пронизан требованием, точности. Но, разумеется, если человек не осмыслит этого требования в целом, а будет следовать лишь отдельным нормам, то рано или поздно проявится его разболтанность, он может серьезно подвести своих товарищей и самого себя.
      Таковы основные правила советского этикета. Пронизывая конкретные нормы культуры взаимоотношений, они делают их демократичными, ибо предполагают подлинное уважение достоинства личности, придают им разумность и целесообразность.
      Воспитывая в себе и в окружающих уважение к советскому этикету, мы должны учитывать, что истинная культура поведения обнаруживается не тогда, когда человек, хотя и следует отдельной норме этикета, но игнорирует принципы коммунистической морали. Иные люди знают правила этикета, обладают изысканными манерами, начитаны, имеют разносторонние знания. Но если они нарушают нравственные нормы нашей жизни, их нельзя назвать культурными, их «этикет» фальшив. Истинная культура — там, где поступки человека, их содержание и внешняя сторона органически соответствуют нравственным принципам нашего советского общества.
     
     
      Кандидат исторических наук, доцент
      М. О. МАЛЫШЕВ
      ИЗ ИСТОРИИ РУССКОГО ЭТИКЕТА
     
      Культура взаимоотношений возникает не внезапно. Она не Может быть создана и искусственно, с помощью административных мер. Как и вся культура в целом, она — результат длительного развития общества, накапливающего культурные ценности, которые составляют одно из главных его богатств. К этому богатству необходимо относиться с рачительностью хорошего хозяина: брать и использовать все ценное, отбрасывать то, что не соответствует нормам коммунистической морали.
      Бережное отношение к культурному наследию требует учитывать то обстоятельство, что культура развивалась и развивается в национальных формах, что каждая нация, обладая неповторимым своеобразием, вносит свой вклад в общечеловеческую культуру. Представления о культуре поведения, выработанные человечеством, были бы неполными, если бы, например, люди не знали, что такое русское гостеприимство, японская вежливость, английская корректность и т. п. Вместе с тем при решении вопросов об отношении к наследию нельзя не учитывать и того, что, развиваясь в обществе, раздираемом классовыми противоречиями, культура не представляет собой «единого потока», что в ней имеются разные течения, элементы, требующие различного к себе отношения, ибо они отражают психологию, интересы, положение разных общественных групп — прогрессивных и реакционных.
      Все это имеет прямое отношение и к культуре взаимоотношений. Именно поэтому серьезный разговор о советском этикете, его истоках и путях формирования нельзя вести, хотя бы кратко не рассмотрев историю русского этикета.
     
      * * *
     
      В дореволюционной России для господствующих классов издавалось много специальных книг, в которых излагались правила хорошего тона. Бесспорно, многие из этих правил носили классовый, антинародный характер. Но среди них были и полезные, хорошие, которые мы усваиваем и впредь будем усваивать.
      Еще в XVII веке издан свод правил поведения горожанина, которым он должен руководствоваться в отношении к светской власти и церкви, семье и слугам, — так называемый «Домострой». В нем подробно излагались наставления по воспитанию детей, ведению хозяйства, приготовлению пищи, приему гостей, свадебным обрядам, торговле и т. п. «Домострой» охватывал все стороны жизни зажиточных городских семей.
      Глава семьи по «Домострою» был неограниченный владыка домочадцев. «Домострой» предлагал учить детей ремеслу и торговле, при неповиновении советовал «сокрушать ребра». Жена по «Домострою» участвует в воспитании детей и ведет хозяйство, но и ее следует при совершении оплошностей наказывать «грозно». Таким образом, весь нехитрый этикет домашней жизни — основной формы общения людей в тогдашние времена — сводился к повиновению домашнему деспоту, воля которого определяла конкретные правила поведения каждого домочадца, каждого, кто находился в зависимости от него. Нетрудно видеть, чьи интересы отражал этот свод правил поведения. Неограниченная власть главы семьи прежде всего соответствовала духу феодальных отношений, когда князю, боярину приписывалась роль отца своих подданных. В связи с этим слово «домострой» стало нарицательным, означающим консервативный бытовой уклад жизни.
      В бурную эпоху Петра I, подготовленную всем ходом исторического развития страны, жизненный уклад русских людей резко изменился. Поставив одной из своих задач европеизировать его, Петр I стал с невиданным доселе размахом вводить различные нововведения в повседневную жизнь и быт, прежде всего в среду господствующего класса — помещиков. Говоря о «европеизации» России, В. И. Ленин указывал, что «Петр ускорил перенимание западничества варварской Русью, не останавливаясь перед варварскими средствами борьбы против варварства». Новый покрой платья, парики, бритье бороды — все это предусматривалось широким планом преобразования России, как и коллегиальные учреждения, школы, издание, книг, газет и т. п. Реформы, проведенные Петром I, вскоре сказались на быте тогдашнего дворянства, который стал значительно отличаться от быта прежних поколений дворян. Создавались особые руководства для молодых людей; в них подробно указывалось, как надлежит вести себя в обществе. Так, в 1717 году по распоряжению Петра I была издана переводная книга «Юности честное зерцало, или показа к житейскому обхождению, собранное от разных авторов». В этой книге давались советы молодым дворянам, как держать себя в обществе, чтобы иметь успех при дворе и в свете.
      Среди прочих советов в книге «Юности честное зерцало» содержалось наставление для молодого русского шляхтича — быть вежливым и учтивым с окружающими, при встрече со знакомыми за три шага шляпу снять приятным образом. При этом пояснялось, что «шляпу держать в руках неубыточно, а похвалы достойно...», а далее говорилось, почему следует это делать: «Лучше, когда про кого говорят: он есть вежлив, смиренный кавалер и молодец, нежели когда скажут про которого: он есть спесивый болван».
      В обществе, говорилось в книге, «в круг не плевать», в платок «громко не сморкаться и не чихать», «перстом носа не чистить». Содержать себя в порядке, обрезать ногти, «да не явится яро бы оные бархатом обшиты». Мой руки, за столом сиди прямо, на стол не упирайся, «руками по столу не колоброди, ногами не мотай». Не хватай первый со стола, «не жри как свинья и не дуй в ушное (суп), чтобы везде брызгало, не сопи ягда яси (когда ешь)». Не проглатывай целые куски, не говори, когда во рту пища, чуб рукой не утирай, перстов не облизывай, костей не грызи, ножом зубов не чисть, около своей тарелки не делай забора из костей, корок, хлеба и прочего. Таковы некоторые правила, изложенные в этом руководстве. Им нельзя отказать в разумности.
      Особо отмечались в книге «Юности честное зерцало» правила обращения «младых отроков» со слугами. Книга рекомендовала стараться с ними не общаться, а если уж приходится это делать, говорилось там, то обращаться следует недоверчиво и презрительно, всячески их смирять и унижать. Весьма желательным для дворян считалось вести между собой беседу на иностранном языке, дабы разговор не был понятен прислуге, а дворян можно было бы «отличать от незнающих болванов».
      Книжка пришлась по вкусу русскому дворянству XVIII века. При Петре I она выдержала три издания, выходила не раз и после него.
      Новая форма общения друг с другом была наиболее примечательной особенностью быта дворянства, в первую очередь петербургского, с начала XVIII века. В допетровской Руси представители господствующих классов общались редко, да и сам круг общающихся был ограничен. Жили замкнуто, встречи, как правило, носили либо деловой, либо случайный характер, самой потребности в общении еще не было. В новой столице — Петербурге было не так. Здесь устраивались всевозможные празднества на Неве, смотры флота, театральные представления, маскарады, приемы иностранных гостей, наконец, были учреждены ассамблеи, — все это разрушало прежнюю замкнутость и значительно увеличивало круг людей, находившихся друг с другом в длительном общении.
      Петр I прекрасно понимал, что вытащить человека из скорлупы домашнего быта, расширить круг его знакомых не так-то легко. Поэтому он использовал, как и во многих других случаях, принуждение. 26 ноября 1718 года петербургский обер-полицмейстер Девиер опубликовал распоряжение об ассамблеях, вольных собраниях, открывающихся по вечерам в знатных домах по установленному порядку. Их участниками могли быть дворяне, люди высоких чинов вплоть до обер-офицеров, а также знатные купцы и главные мастера. Лакеям и служителям вход был воспрещен. В распоряжении говорилось, что ассамблеи устраиваются не только для забавы, но и для дела, «ибо тут можно друг друга видеть и о всякой нужде переговорить, также слышать, что где делается».
      Если в зимнее время ассамблеи устраивались в столице поочередно представителями знати, то летом Петр I проводил ассамблеи в Летнем саду. Установлен был регламент ассамблей, разработанный с обычной петровской тщательностью. Ассамблеи давались с 5 часов вечера до 10 часов вечера. Самая большая комната дома отводилась под танцевальный зал, где устраивались западноевропейские танцы (менуэт, англез). В соседних комнатах, обычно играли в шахматы и карты. Одна комната предназначалась для курения. Обязанности хозяина не шли дальше предоставления гостям помещения и приготовления напитков и настольных игр. Никаких церемоний, ни встреч, ни проводов не полагалось.
      Участие в ассамблеях должны были принимать и женщины. Хозяин, хозяйка или кто-нибудь из домашних начинали танцы, после чего танцевать могли гости. Мужчина, желавший танцевать с дамой, подходил к ней и отвешивал три церемониальных поклона, что было обязательной формой приглашения. Во время танца он должен был едва касаться пальцами ее пальцев, а после окончания — целовать ей руку. Женщины, получив право наравне с мужчинами принимать участие в ассамблеях, одетые в европейские платья и выученные танцевать, все-таки сохраняли прежнюю застенчивость, и правила этикета всемерно поддерживали такой стиль поведения. Девушка, например, не смела вступать в разговор с мужчиной и не могла танцевать два раза в вечер с одним кавалером.
      Петр I, требовавший от участников ассамблей веселья, свободы общения, не взирая на чины и ранги, часто во время исполнения медленного танца отдавал распоряжение музыкантам играть веселую музыку. По этому неожиданному сигналу дамы оставляли своих кавалеров, приглашали новых из не танцующих; кавалеры, в свою очередь, ловили дам или искали других, поднималась ужасная толкотня, беготня, шум, крик. Наконец раздавался новый сигнал, все принимало прежний порядок, и тот, кто остался без дамы, подвергался штрафу. Он был обязан осушить кубок большого или малого «Орла», чтобы стать предметом общего веселья и смеха. Такие штрафы налагались на любого участника ассамблеи за любое нарушение ее правил.
      Несмотря на то, что при Петре I изменилась, приняв светские формы, общественно-бытовая жизнь придворных, за которыми, подражая, тянулось все остальное дворянство и купечество, в среде других классов никаких изменений не произошло. Более того, в домашнем быту даже петербургского дворянства — законодателя новых светских манер — очень многое осталось неизменным. Порядок в доме по отношению к домочадцам, не говоря уже о слугах, поддерживался старыми методами, среди которых физическому воздействию отводилась первостепенная роль.
      В послепетровское время, когда дворянское государство укрепилось, напряженность петровской эпохи ломки старых боярских порядков осталась позади. Господствующий класс мог вести относительно спокойную жизнь. Тогда-то для дворянского быта и стали характерны те черты, которые в дальнейшем определили бытовой уклад этого сословия на весь XVIII век, — пышность, роскошь, строжайшая сословная замкнутость, до мелочей разработанный этикет.
      Законодателем роскоши и блеска господствующего класса стал императорский двор. Чтобы быть на хорошем счету при дворе, требовались огромные расходы на платья, в противном случае можно было затеряться в раззолоченной толпе, наполнявшей дворцовые аппартаменты. Приезжие французы, привыкшие к блеску версальского двора, удивлялись роскоши русского двора.
      В столице и Москве появились французские модистки, парикмахеры, открылись разные модные лавки. Еще Петр I в «Табеле о рангах» писал, «чтобы каждый чиновник одевался в соответствии со своим служебным положением не хуже и не лучше», а «как чин и характер того требует». Позднее правила эти были распространены и на жен чиновников. В 1742 году издается указ, дозволявший только «особам первых пяти классов» носить шелка, парчу или кружева. При этом кружева должны быть не шире четырех пальцев. Принадлежавшие к третьему классу могли шить одежду из бархата или материи, стоившей не более трех рублей за аршин. Не имевшим ранга запрещалось носить бархат. В середине XVIII века при дворе женщинам не разрешалось носить платья черного цвета, независимо от того, к лицу или не к лицу другие цвета. Более того, во время приемов во дворце дамы должны были являться в специально для этого вышитых так называемых мундирных платьях.
      Высшее дворянство воспитывало своих детей дома или в специальных учебных заведениях, военных и гражданских. Домашними воспитателями сначала были немцы, потом, с 40-х годов XVIII века — французы. Эти гувернеры были очень немудреными воспитателями. Указ 12 января 1755 года об учреждении Московского университета говорил о необходимости заменить этих негодных привозных педагогов достойными «национальними» людьми. Под влиянием французских воспитателей в дворянском обществе во второй половине XVIII века сложились два любопытных характерных типа. Они получили название «петиметры» и «кокетки». «Петиметр» — великосветский кавалер, воспитанный на французский манер. Русского для него не существовало или существовало только как предмет насмешки и презрения. Русский язык он презирал, как язык крепостных, да и вообще о своей родине ничего знать не хотел. В комедии Сумарокова «Чудовищи» один из героев — Петиметр — говорит: «Я не только не хочу знать русского права, я бы и русского языка знать не хотел. Скоретный язык! Для чего я родился русским?!»
      «Кокетка». — великосветская дама, воспитанная по-французски. Весь ее житейский катехизис состоял в том, чтобы со вкусом одеться, грациозно войти и изящно поклониться, уметь манерно улыбаться, говорить ничего не значащие слова и т. п. За туалетом «кокетки» просиживали часы, иные щеголихи проводили в «пудермантель» часа 3—4, белились, румянились очень прилежно, сурмили брови, наклеивали мушки величиною с гривенник. Веер был обязательным предметом дамского обихода, он помогал скрыть неприличный смех, шепнуть словцо соседке так, чтобы никто не слышал.
      Подражая французским манерам, «кокетки» принимали гостей, лежа в постели среди груды подушек.
      Все, что делалось в Париже, становилось обязательным на Невском проспекте и Тверском бульваре. На улицах Петербурга, Москвы и других городов можно было встретить «петиметра», слепо подражавшего парижской моде, разумеется, отнюдь не в лучших ее образцах. На шее галстук до самых ушей и невероятное количество позванивающих на груди брелоков. В одной руке он держал трость, в другой — круглую шляпу, которую не осмеливался, однако, надеть на свою взбитую прическу. Тростями щеголяли. У иного важного повесы трость стоила не одну тысячу рублей. Чинные и важные поклоны, приветы рукой, реверансы и всякие другие учтивости по этикету того времени представляли довольно театральную картину на улицах Петербурга и Москвы.
      Французское влияние на русское общество достигло своего апогея в годы, предшествовавшие Отечественной войне 1812 года. Французские пансионы плодились в то время как грибы после дождя. Большинство их являлось «школой попугаев», где ученики с голоса заучивали французские фразы. Французский язык стал в России почти официальным. Во время приемов, на званых ужинах, балах, маскарадах и на частных вечерах было принято говорить по-французски. Однако не все «петиметры» и «кокетки» знали французский язык. Но, не желая отставать от моды, они произносили давно вошедшие в русский язык слова на французский лад — с ударением на конец слова. Так, фонвизинская советница в «Бригадире» говорит: «Оставьте такие разговоры. Разве нельзя о другом дискютировать?» и т. п.
      Интересно отметить, что время публичных и частных обедов, приемов, балов и всяких съездов в великосветском обществе к концу XVIII века было строго регламентировано. Званые обеды начинались в 2—3 часа пополудни. Частные вечера (балы и маскарады) — в семь — восемь часов. Ужины — в 10 часов начинались и во втором часу ночи кончались. В некоторых домах после полуночи танцы прерывались, и хозяин возглашал: «Пора по домам!» Гости, уходя, благодарили хозяина; более близких знакомых хозяин обнимал, других дружески хлопал по плечу, дамам целовал руку. Наиболее почитаемых гостей хозяин и хозяйка провожали до лестницы.
      Число гостей, как правило, было. ограничено, съезжались лишь приглашенные, и, конечно, лица только своего сословия. На маскарады во дворец Екатерина II приглашала тех, кто имел право носить шпагу, то есть дворян; приглашались и купцы, но для них отводилось «особое зало». Бал начинался заранее установленным танцем, в котором принимали участие и пожилые гости. Исполнив первый танец, последние садились на заранее подготовленные карточные столы, а молодежь продолжала танцы. Приличие требовало, чтобы мужчина приглашал на танец избранную им даму, при этом предварительно отвешивая традиционный трехразовый поклон.
      Общество в гостиных разделялось на молодых и пожилых. Старики говорили со стариками, молодежь слушала последних почтительно, не смея вмешиваться в разговор. Вежливость по отношению к женщине проявлялась во всем: подать салоп, поднять платок, отыскать лакея, карету незнакомой дамы, проводить ее — входило в обыкновенную обязанность каждого мужчины.
      К концу XVIII — началу XIX века на балах и приемах, как < это было на петровских ассамблеях, в шахматы и шашки не играли, их заменили карты. С царствования Анны Иоанновны вошла в моду игра в карты, и к концу века, как видно из рассказов современников, в каждом барском доме по ночам метали банки, и тогда уже казенный ломбард более и более пополнялся закладом крестьянских душ.
      Быстрое распространение азартных карточных игр в обществе заставило правительство принять необходимые меры. Изданный 8 апреля 1782 года Устав благочиния запрещал азартные карточные игры. Особенно строгие меры последовали против игроков в 1792 году, когда полиция получила право прямо являться в дом, где велась игра, и забирать играющих. Однако азартные карточные игры продолжались, влекли за собой разорение, растрату казенных денег, самоубийства.
      Оскорбление дворянина равным ему еще в середине XVIII века не вызывало у пострадавшего каких-либо особых действий для восстановления поруганной чести. Однако в некоторых случаях считалось, что восстановить честь нельзя иначе, чем смыть нанесенный позор кровью. Поединки стали все больше входить в быт дворян. Изданное еще при Петре I постановление о запрещении поединков не выполнялось, и правительство издало в 1787 году манифест, усиливавший наказание за поединки. «Обнажившего оружие судили яко нарушителя мира и спокойствия». Однако, несмотря на относительную строгость этих постановлений, они почти не применялись, и дуэли продолжались. Поединки часто бывали в офицерской среде. Правда, стрелялись очень редко, только за кровные обиды, но зато рубились за всякую мелочь.
      Офицерская честь высоко ценилась, хотя и понималась весьма условно. От офицера требовались исполнение службы, храбрость в деле и сохранение чести мундира. Офицер, который изменил своему слову или обманул кого-либо, не был терпим в полку.
      Позднее, в конце XIX века, в целях воспитания корпоративной офицерской чести, как это указывалось в специальном приказе по военному ведомству в мае 1894 года, узаконивалась дуэль между офицерами. Однако эта противоестественная мера не могла уже поднять былой престиж русского офицера. Духовная нищета жизни русского буржуазно-помещичьего общества в целом разъедала и офицерскую среду.
      В автобиографической повести «Поединок» А. И. Куприн с ошеломляющей силой разоблачил пошлость и грубость в отношениях офицеров между собой, насилие и дикость по отношению к солдатам. Эти пороки офицерской среды явились причиной духовной и физической гибели героев повести, чистых и одаренных офицеров Ромашева и Назанского.
      Новые правила этикета в XVIII веке внедрялись в основном среди высших слоев Петербурга, Москвы и некоторых других центров страны. На слои общества, состоявшие из мелких провинциальных дворян, разночинцев и купцов, новые влияния почти не распространялись. Здесь немало было людей, осуждавших все нововведения в столичном быту. В провинции, а иногда и в столице зачастую еще в начале XIX века жили по «Домострою». По-прежнему порядок в доме по отношению к домочадцам и слугам поддерживался старыми методами, среди которых физическому воздействию отводилась первенствующая роль. Одежда мелкопоместных дворян подчас сохраняла прежний вид: долгополые кафтаны, большой величины обшлага и т. д. Распорядок дня был таким же, как и в старину. Вставали с пением петухов. В длинные летние дни считалось неприличным при огне ужинать. Праздник отмечали, как и в старину, «за обедами и за ужинами гуляли чарочки, рюмки и стаканы, а нередко гуляли они по рукам и в прочее время». Праздновали дня три и более. По утрам праздничные завтраки, «там обеды и за ними подчивание, там закуски и заедки; после того чай, а там ужин. Спали все на земле навалкою, а поутру, проснувшись, принимались опять за еду и прочее тому подобное».
      По-прежнему крепостная челядь услаждала помещика далеко не утонченными шутками и проказами. Власть дворянина над крепостными была безграничной. Били всех — и малолетних казачков, и стариков, слуг дворовых и талантливых живописцев. Одна тульская помещица была охотница до щей с бараниной, но прежде чем есть их, обычно велела сечь перед собой варившую их кухарку не потому, что та дурно варила, а так, для возбуждения аппетита. Такое поведение помещицы ни у кого не вызывало удивления, считалось в порядке вещей. И. С. Тургенев говорил, что он родился и вырос в атмосфере, где царили подзатыльники, щипки, колотушки, пощечины.
      Купечество подражало дворянству в быту и манерах. В столице и в Москве в домах зажиточных купцов все было по последней моде: на кухне — повар, в приемной — лакей для доклада, у подъезда — элегантная карета. Однако в большинстве купцы подражали лишь внешней стороне пышной жизни дворян. Внутренняя жизнь купечества велась на патриархальный лад. Утром купец сидел в лавке, где выпивал со знакомыми несколько так называемых «галенков» чаю. В полдень неизменно обедал. После обеда спал три часа, а остальное время проводил с приятелями, играл в шашки и вел беседы. В девять часов вечера ужинал и сразу же шел спать.
      Богатый купец имел свою пословицу, которая в кругу его знакомых заменяла остроумие. Купцы считали бестолковость в разговорах особым качеством ума, речь их иногда делалась совсем непонятной из-за применения пословицы, которую они употребляли без всякой надобности, почти через каждые 2—3 слова. Купцы, как впрочем и провинциальные дворяне, стремясь придать своей речи оттенок вежливости в разговоре с представителем другого (вышестоящего) сословия, употребляли как вторую часть любого слова частицу «с». «Капитан-с, садитесь, вот и стул-с», «Товар-с наш самый лучший-с». Провинциалы об Онегине говорят: «Он дамам к ручке не подходит; Все да, да нет; Не скажет да-с или нет-с».
      Глава купеческого дома носил русское платье, ходил при бороде, летом — в чуйке, зимой в шубе. Дома он и его супруга — «гроза» для домочадцев, независимо от их возраста и положения в обществе. Кабановы держали в страхе своих детей, заставляя невестку соблюдать «все этикеты» стариков. Основой этих «этикетов» в доме было полное и беспрекословное подчинение детей родителям, жены мужу. Перед отъездом сын обязан был поклониться в ноги родителям. Жена, провожая мужа, должна отдать земной поклон, а проводив его — упасть на крыльцо и выть, показывая тем самым свою верность и любовь к нему. Купеческий этикет требовал, чтобы муж при отъезде приказывал жене, как жить без него. Любые действия главы дома воспринимались как неоспоримые. Все окружающие были проникнуты одной мыслью, одним желанием — угодить ему, исполнить его прихоти. В торговле также существовали свои правила, четко установившийся порядок, которого в одинаковой степени придерживались все купцы. Главное требование этих неписаных правил — хитростью, ловкостью затащить покупателя в свой магазин, суметь выгодно продать ему товар.
      К концу XIX века многие богатые купцы одевались по последней моде, имели дома в лучших кварталах города. Интерьеры этих домов отвечали последним требованиям времени. Посещали клубы, устраивали приемы, званые обеды, маскарады, балы., Для устройства их иногда снимали специальные помещения., Таких помещений было очень много в Москве, Петербурге и других городах. Для гостей заготовлялись специальные пригласительные билеты. Бал открывал хозяин с хозяйкой. Распорядитель бала объявлял название каждого танца и подавал знак музыкантам. Иногда в программе бала указывались плясуны — исполнители русских плясок, специально приглашенные за плату. В соседних с залой комнатах устанавливались столы с закусками. Молодежь танцевала, а пожилые люди подходили к столам с закусками, затем усаживались за зеленые столы, приготовленные в особых карточных комнатах, и начинали излюбленную купечеством игру в стукулку.
      Под утро, часа в 3—4 начинался ужин. Для того чтобы придать особый шик ужину, у каждого прибора помещали специально отпечатанное меню и программу музыкальных номеров. В меню и в программу старались включить что-нибудь иностранное.
      Часам к шести утра званый бал кончался.
      Жизнь и весь быт крестьянства России вплоть до конца XIX века отличались замкнутостью. Забота о поддержании хозяйства поглощала все время и внимание крестьянина. Семейная и общественная жизнь, нормы поведения, взаимоотношения между людьми (в селе, в семье, между молодежью и т. п.) были скованы религиозными предрассудками и регламентировались патриархальными традициями. Нарушение общепринятого порядка преследовалось общественным мнением. И все же преимущественно в крестьянской среде складывались своеобразные правила поведения, свойственные русскому народу: уважение к отцу, матери; учтивость к старикам, гостеприимство и т. д.
      В семье, состоявшей из родителей и детей, все было подчинено старшему в роде. За обеденный стол первым садился глава семьи. Он же первый брал ложкой пищу из общей миски, затем по старшинству брали все остальные члены семьи. Ели молча, разговоры во время приема пищи запрещались. Во время беседы крестьяне говорили степенно, не перебивая друг друга. В разговоры старших молодежь не вмешивалась. Дети независимо от возраста и положения в семье и обществе всегда и во всем подчинялись родителям. Разумеется, нельзя сказать, что это во всех случаях носило положительный характер, ибо нередко за подобными нравами скрывался деспотизм, различные формы домашнего гнета. Но в целом подобные порядки воспитывали уважение к тем, кто больше потрудился на своем веку.
      Гостя полагалось встречать приветливо, ему предоставляли почетное место в помещении — красный угол. Хозяин обычно был рад ему и делился с ним не только хлебом и солью, но и всем, что было в доме. Недаром в русских пословицах говорится: «Хоть не богат, а гостю рад» или «Что есть в печи — все на стол мечи». И, показывая преемственность традиций русского гостеприимства, современный поэт говорит:
      В любом селе из века в век Гостей поклоном привечают. День добрый, добрый человек! И люди тем же отвечают.
      До Великого Октября «улица» была почти единственным местом развлечения и взаимного общения сельской молодежи. Группы молодежи в старину с гармошкой шли с разных концов села на поляну. Здесь девушки, державшиеся отдельно от парней, водили хороводы, пели песни, играли в горелки и в традиционную русскую игру — лапту. С конца 90-х годов XIX века в большинстве сел, и в первую очередь в близлежащих от городов, девушки уже гуляли на «улице» вместе с парнями. На «улице» молодые люди знакомились, плясали под балалайку или гармошку. Парни после гуляния провожали девушек до дому, стараясь никому не попадаться на глаза.
      В деревнях появились дома, хозяева которых специально сдавали помещения для устройства вечеров. Снимали помещение на паях. Парень вносил пай за себя и за девушку, за которой ухаживал.
      Осенью и зимой Девушки собирались на посиделки у какой-нибудь из подруг. Здесь они рукодельничали, во время работы разговаривали, слушали сказки пожилых женщин, в перерывах между работой пели песни и плясали: К концу вечера к девушкам приходили парни. Обычно парней в избу не приглашали, а девушки время от времени выходили к ним. Никакие вольности между молодыми людьми не допускались. Парень провожал понравившуюся ему девушку домой, но в дом никогда не заходил.
      Крестьянский быт и крестьянские нравы прошлого нельзя идеализировать, как это делали в свое время славянофилы и либеральные народники. Но вместе с тем не следует забывать, к что в культуре взаимоотношений, сложившихся в крестьянской, среде, наряду с отрицательными правилами, выражавшими, например, порабощение женщины, были и такие, которые требовали проявлять уважение к труду и человеку труда, осуждали леность, распущенность, расточительство, высоко ценили трудовую хватку и смекалку, силу и смелость.
      В 1775 году манифестом Екатерины II был обозначен особый разряд городского населения — мещане, то есть «городские Е обыватели», как было там сказано, не записанные в купечество. Мещанство, начиная с конца XVIII века и вплоть до Октябрьской революции, уничтожившей сословное деление общества, не де было однородным. В него входили ремесленники, мелкие торговцы, служащие частных компаний, прислуга и т. п. Однако в этой среде вырабатывались некоторые общие взгляды, обычаи, выражающие психологию мелкого собственника: с одной стороны, стяжателя, с другой зависимого от сильных мира сего, от власти крупных хозяев, человека, вынужденного зарабатывать на хлеб насущный и вместе с тем стремиться «выбиться в люди», стать богатым, выйти из сословия мещан.
      Психология мещанства ярко показана в произведениях А. П. Чехова, А. М. Горького и других великих русских писателей. Борьба за существование, убогая духовная жизнь, ограниченность кругозора, слепая приверженность традиционным формам поведения мещан сочетались со стремлением подражать господствующим классам, сблизиться с ними. Зажиточный мещанин Бессеменов и его супруга в горьковских «Мещанах» руководствуются этими неписаными правилами, присущими огромной массе русских мещан. Эти правила были основаны на корысти и презрении к подчиненным, неуважении к женщине, презрительном отношении к каким бы то ни было духовным стимулам поведения. Бессеменов выгоняет из дому дальнего родственника только за то, что тот пришел к нему «в драном виде... к в лаптях», усматривая в этом неуважение к своей особе. «Но вижу одно, коли ты так являешься, значит — уважения к хозяину дома у тебя нет». Жена Бессеменова, недовольная выбором своего сына, поучает последнего: «Экой бесстыдник, а? Где бы взять честную девушку под ручку, да уважить ее, поводить ее по зале-то вальяжненько, на людях-то...» Стремясь показать себя изысканно вежливым в обществе, мещанин часто переходил в своей, речи на чрезмерно любезное, или, как иронически определяли, «галантерейное обращение»: «...задумчивые глазенки Катеньки раскрыли в душе студента глубокие очаровательные чувства и зажгли светильник любви». Вчитываясь в эту тираду, В. Г. Белинский восклицал: «Галантерейное, черт возьми, обращение!» Иногда такое обращение приводило к курьезам. Так, желая услужить даме, помочь ей нести поклажу, молодой мещанин спрашивал ее: «Не тяжел ли Вам Ваш понос?» Находясь в гостях, в ответ на предложение хозяйки дома сменить тарелку после очередного блюда мещанин говорил: «Прошу Вас не беспокоить себя в тарелочке» и т. д.
      В начале XX века многие представители мещан, купечества, да и других сословий, получив некоторое образование, уже не «баловались», как это было ранее в дворянской среде, французской речью, а употребляли всевозможные «ученые термины», позаимствованные из чужих языков, причем нередко без достаточного понимания их значения и смысла.
      В современном русском языке слова «мещанский вкус», «мещанский этикет» стали нарицательными. Стремление позаимствовать у правящих эксплуататорских классов их образ жизни в сочетании с крайне ограниченным сознанием, обремененным вековыми предрассудками, приводило к тому, что даже естественные и необходимые нормы взаимоотношений приобретали в мещанской среде уродливый, подчас карикатурный характер. Эти-то проявления в психологии и духовной жизни людей и получили наименование мещанства, обывательщины. Однако следует заметить, что этот отрицательный термин относится лишь к нравам, психологии, вкусам, родившимся в мещанской среде, но не предполагает отрицательного отношения ко всем людям — выходцам из мещанского сословия. Ведь из мещан были и А. П. Чехов и А. М. Горький и многие другие замечательные деятели русской культуры, науки, искусства, начисто лишенные того, что мы называем мещанством.
      Мещанское мировоззрение, неписаный мещанский этикет до революции влияли на широкие слои русского общества. И все же со второй половины XIX века в среде наиболее передовой и прогрессивной части интеллигенции, вышедшей из демократических слоев, проникнутых социалистическими настроениями, рождались новые отношения между людьми, формировались основы новых правил поведения, новый демократический этикет. Он базировался на признании свободы личности, равноправия между людьми, уважения между мужчиной и женщиной и т. д. Отношения между Верой Павловной и Лопухиным в романе Н. Г. Чернышевского «Что делать?» строятся именно на этих основах. Разговаривают они без лести и подхалимства: «Прошу Вас говорить проще», — обращается к своему мужу и единомышленнику Вера Павловна. Н. Г. Чернышевский обращает внимание читателя на внешнюю опрятность своих героев. Вера Павловна всегда появляется опрятно одетой перед мужем. Опрятность костюма, скромность его — одна из характерных черт, присущих установившемуся в русском обществе во второй половине XIX века демократическому этикету. Его правила требовали простоты и искренности взаимоотношений, отказа от ненужных условностей дворянского этикета, от мещанской манерности. В воспоминаниях русских писателей и художников того времени всемерно подчеркивается ценность таких простых и естественных отношений между людьми.
      Среди трудового населения русских городов дореволюционной России было немало мастеровых людей. Они приходили в города из близлежавших уездов и смежных губерний. В каждой местности были свои излюбленные ремесла. Так, тверитяне поставляли сапожников, рязанцы — портных, владимирцы — плотников и столяров. Придя в город осенью, они нанимались к хозяину мастерской с целью заработать и уехать весной обратно в деревню, где оставались их семьи.
      Работа в мастерских начиналась в 5—6 часов утра. Проснувшись и умывшись, мастеровые пили чай, после чая работали до 12 часов дня — времени обеда. Ели тут же в мастерской, из общей чашки. Мясо из щей резалось на мелкие куски и опускалось в чашку. Сначала выхлебывали только жидкость, а потом по знаку старшего мастера, который стучал ложкой о край чашки, начинали таскать говядину, при этом следили, чтобы кто-нибудь не выловил двух кусков сразу. В 10 часов вечера ужинали. Причем считалось неприличным выходить из-за стола, не окончив ужина. Затем ложились спать здесь же, где работали.
      Пришедший в мастерскую новый ремесленник, как вышедший из учеников в мастеровые, обязан был устроить «вспрыски» для мастеров, в среду которых он вступал. Выходец из учеников после «вспрысков» терял свою прежнюю кличку «лодырь», «длинный» и т. д., теперь он назывался по имени и отчеству.
      И у сельской, и у трудовой городской молодежи «улица» была местом общения, местом всех развлечений. Пустынные в будние дни, улицы рабочих кварталов в праздничные наполнялись толпами ремесленников и фабричной молодежи.
      В обыкновенные праздничные дни, когда не было гуляний, играли в бабки, в орлянку, но более всего любили хороводы, их устраивали за заставой. Хороводы составлялись из 200—300 человек. Женщины в этих случаях одевали пестрые яркие ситцевые платья и сарафаны. Парни — в цветных рубахах, русских поддевках, сапогах, в суконных картузах с блестящими лаковыми козырьками.
      Участники хоровода сговаривались и выделяли вожака. Он выходил на середину круга, отвешивал всем поклон, потом обходил весь круг, останавливался в центре и запевал. Хор подхватывал, и круг шел в одну сторону; на середине песни хоровод останавливался и, немного постояв, шел в другую сторону. Вокруг хоровода толпа людей, все лущат семечки.
      В 80-х годах XIX века сохранялась еще старая забава русского простонародья — кулачные бои, или так называемые «стенки». Устраивались кулачные бои чаще всего зимой, происходили они прямо на улице или, как это было в Москве, на льду Москвы-реки.
      Обыкновенно «стенки» устраивались между двумя улицами, кварталами. Кулачные бои проходили отнюдь не из-за пьяного азарта или какого-либо случайного инцидента. Напротив, «стенка» замышлялась заранее, обсуждалась на «военных» советах, которые собирались для подготовки битвы, выбирали по взаимному согласию военачальников, вырабатывали инструкции поведения в бою, назначали место боя и т. д. Категорически запрещалось в бою применять предметы или оружие. Нарушивший это правило строго наказывался всеми участниками боя.
      В этих боях участвовали сотни людей с той и другой стороны.
      В конце XIX века в борьбу за демократические свободы, за свержение эксплуататоров вступил рабочий класс России, Он прошел длительный путь развития. В. И. Ленин подчеркивал, что не сразу рабочий класс осознал свое рабское положение, не сразу вышел из состояния смирения и покорности и встал на революционный путь борьбы. Также не сразу складывалась и формировалась в его среде новая культура взаимоотношений. Павел Власов в начале самостоятельного пути «сделал все, что надо молодому парню: купил гармошку, рубашку с накрахмаленной грудью, яркий галстук, галоши, трость и стал такой же, как все подростки его лет. Ходил на вечеринки, выучился танцевать кадриль и польку, по праздникам возвращался домой выпивши...» Кричал на мать, бил по столу кулаком, требуя ужин, — словом, его поведение полностью соответствовало поведению его отца, поведению людей, находившихся под влиянием господствовавших в той среде мещанских нравов. Естественно, что идеалом благополучия пролетариев, не выработавших в себе классового сознания, была жизнь обеспеченных мещан, им они и подражали своим внешним видом, замашками, поведением.
      Но Павел Власов — герой романа М. Горького «Мать» — избрал другой путь. Общение с товарищами по совместной борьбе, чтение революционной литературы формируют его пролетарское сознание, постепенно изменяются его взгляды на правила поведения людей в обществе. Грубые и резкие выражения исчезли из его речи, он бросил щегольство. Изменилось его отношение к матери, оно стало более теплым и мягким. Если раньше он говорил ей «Вы» и называл «мамаша», что требовалось по этикету купцов и мещан, то теперь он обращается к ней: «ты, мать». Пьянство, нецензурная брань, манеры, подчеркивающие физическое или иное превосходство над другим человеком и унижающие достоинство окружающих, — все это теперь представляется Павлу Власову диким и чуждым. Так складывались правила поведения в обществе одного из представителей рабочего класса России, и это было характерно для многих других пролетариев. В целом у русского рабочего класса именно в конце XIX века — начале XX века формировались свои коллективистские правила поведения — интернационализм, товарищество, поддержка в революционной борьбе, взаимная выручка и т. д.
      В начале XX века на страницах пролетарской печати можно было встретить множество заявлений от коллективов рабочих в поддержку бастующих, сообщения о сборе пожертвований в их пользу. Примером коллективной солидарности может служить широко отражавшаяся в печати стачка на петербургском заводе «Новый Лесснер» в 1913 году. Рабочие всего Петербурга активно оказывали нравственную и денежную помощь лесснеровцам. Рабочие вели борьбу со штрейкбрехерами, они объявляли им бойкоты. В своей среде рабочие осуждали драки, оскорбление товарища, избиение учеников. Над провинившимися устраивали суды, их публичные извинения помещались в газетах. Передовые рабочие порицали обычай «привальных», когда новичок вынужден был первый заработок тратить на покупку водки для мастера, а также обычай «опрыскивать» любое событие в жизни. Рабочие вели решительную борьбу с этими «правилами». Так закладывались основы будущего этикета социалистического общества.
      В русском дореволюционном обществе не могло быть этикета, приемлемого для всех сословий, всех людей. В условиях антагонистических отношений нельзя было создать демократический, основанный на равенстве людей этикет. Такой этикет мог возникнуть лишь в обществе, ликвидировавшем социальный и национальный гнет, — в социалистическом обществе.
     
     
      Доктор искусствоведения, профессор
      И. А. БАРТЕНЕВ,
      искусствовед
      В. Н. БАТАЖКОВА
     
      ВКУС, СТИЛЬ, ЭТИКЕТ
     
      Этикет может превратиться в свод застывших правил, в мертвый ритуал, если культура поведения не будет органически связана с жизнью общества, в которой значительное место занимают эстетические взгляды и вкусы. Связь между культурой взаимоотношений и эстетическими взглядами часто существует независимо от того, осознают ее люди, следующие нормам этикета, или нет. Гораздо лучше, если человек выполняет требования этикета не бездумно, а осмысливает их, понимает не только их нравственное, но и эстетическое значение. Вот почему связь этикета с такими явлениями эстетической жизни, как вкус и стиль, приобретает важное значение.
      Воспринимая окружающий мир, мы часто думаем о красоте или отсутствии ее в предметах, явлениях, в человеческом поведении. Как правило, мы знаем, почему нам нравится или не нравится то, что становится предметом оценки. Однако нередко она возникает как бы сама по себе и кажется не связанной с нашим жизненным опытом, нравственными взглядами, убеждениями.
      Мы видим идущего по улице человека и любуемся его бодрой походкой, стройной осанкой; сидя за столом с друзьями, мы получаем удовольствие от красоты сервировки стола; нас радуют веселая непринужденность, жесты и движения наших соседей, предупредительность незнакомых людей, которые оказали нам небольшую услугу. Таких примеров вторжения эстетических оценок в область взаимоотношений и поведения можно привести много. Во всем этом сказывается наш вкус, играющий большую роль не только в оценке произведений искусства, но и в оценке поступков людей.
      Что же собой представляет эстетический вкус? Как он проявляется в культуре человеческих взаимоотношений? Какую роль играет для этикета связь эстетических вкусов со стилем той или иной эпохи и в особенности с эстетическим идеалом советских людей?
      Под эстетическим вкусом мы понимаем исторически сложившуюся и зависящую от социальных условий способность человека эстетически оценивать явления действительности и творения искусства с точки зрения прекрасного и безобразного, возвышенного и низменного, трагического и комического. Однако человек, обладая этой способностью, не всегда может выработать единые эстетические требования. Человек может восхищаться строгостью и лаконичностью архитектурных форм и вместе с тем восторгаться нелепым смешением красок и линий в одежде. О таком человеке еще нельзя сказать, что у него развит эстетический вкус. Такой вкус выработан у того, кто обладает едиными эстетическими критериями.
      Развитый вкус вносит определенную систему, упорядоченность в наши эстетические переживания. Влияние его охватывает, как уже было сказано, и человеческое поведение. Первой и самой непосредственной оценкой поведения является оценка манеры держаться, разговаривать, то есть оценка внешнего облика человека. А во внешнем облике, как правило, существует единство между манерами, костюмом, прической, ибо и то и другое в значительной степени определяется эстетическими представлениями человека, его внутренней культурой, вкусом. Известное народное выражение — встречают по одежке — как раз и предполагает первоначальную эстетическую, а затем и этическую оценку внешнего поведения. «Внешность, — говорил А. С. Макаренко, — имеет большое значение в Жизни человека. Трудно представить себе человека грязного, неряшливого, чтобы он мог следить за своими поступками». Выдающийся советский педагог глубоко понимал связь эстетического в облике человека с его нравственными правилами.
      Эстетический вкус позволяет оценивать не только внешние качества человека, его привычки, навыки, облик, но и те нормы взаимоотношений, которым он следует. Так, например, правило, согласно которому мы дарим цветы товарищу по работе, знакомому или родственнику в торжественные и памятные для него дни, предполагает не столько внешнюю красоту этого акта (никто ведь не оценивает его по степени красивости цветов), сколько красоту самого отношения к человеку, олицетворяемую цветами — символом радости и самых искренних чувств. И каждый, кто мало-мальски развит нравственно и эстетически, понимает эстетическое значение этого поступка.
      Эстетический вкус формируется в органической связи с духовным развитием человека; он неотделим от мировоззрения, морали, общей культуры, художественного кругозора, эмоциональной отзывчивости. Громадное влияние на вкус каждого оказывают стиль эпохи, в которую он живет, представления о прекрасном и безобразном того класса или социальной группы, общественные взгляды которых он разделяет. То обстоятельство, что современные вкусы не возникают на пустом месте, что они испытывают на себе воздействие и современности, и культурно-художественных ценностей прошлого, заставляет обратиться к истории взаимодействия стиля и вкусов. Это позволит лучше понять, как эстетические представления различных эпох воздействуют на культуру взаимоотношений людей. Поскольку нагляднее всего своеобразие стиля проявляется в таких видах искусства, как архитектура и декоративно-прикладное искусство, посмотрим, как стиль той или иной эпохи, ее художественные вкусы влияли на культуру поведения.
     
      * * *
     
      Архитектура и декоративно-прикладное искусство (комнатное убранство, утварь, костюм) более всего обладают единством стиля — той неповторимой общностью художественных приемов и форм, которая особенно ярко свидетельствует об общественных вкусах времени. «Архитектура тоже летопись мира. Она говорит тогда, когда смолкли уже песни и предания», — писал Н. В. Гоголь. Вместе с тем архитектура — материальная среда, в которой пребывает человек. Большую часть своего времени он проводит на улицах городов, в общественных, производственных сооружениях,- в жилых домах. Отдыхая, он находится или в курортных районах или в пригородных местностях, в парках, где многое создано архитекторами. Естественно, что внешний облик зданий, характер убранства внутренних помещений-интерьеров, отражающий уровень развития прикладного искусства, активно воздействуют на человека, на его психику, мировосприятие, настроение, поведение. Так было всегда, то же наблюдается и в наше время.
      Стиль в архитектуре, как и вообще в искусстве, порождается определенными социально-историческими условиями, он формируется и зреет вместе с этими условиями, вместе с ними отмирает или же, видоизменяясь, переходит в иной стиль, присущий следующей эпохе. Из этого следует, что стиль — категория историческая. Прекратив существование, он не может быть искусственно возрожден, как не может быть возрождена обусловившая его появление эпоха.
      Чрезвычайно большую роль в жизни людей всегда играл костюм. Одежда имеет двойную природу — утилитарную и художественно-эстетическую. Поскольку костюм меняют гораздо чаще, чем жилище и его внутреннее убранство, он быстрее других видов прикладного искусства реагирует на малейшие изменения во вкусах людей. В то же время костюм отражает социальное неравенство в обществе, правда не во все эпохи в равной степени. Наряду с костюмом представителей правящей верхушки всегда существовал народный костюм, связанный с народными традициями.
      Стиль в одежде далеко не всегда совпадает со стилем, господствующим в архитектуре. Так, классицизм стал основным направлением в русской архитектуре в 60-х годах XVIII века, однако вплоть до конца XVIII века господствовали усложненные формы одежды. И все же черты общности, стилистического соответствия между костюмом и архитектурой встречаются несравненно чаще, чем примеры расхождения.
      В каждую эпоху наблюдалось определенное стилистическое единство архитектуры, видов художественного творчества (прикладного искусства), костюма и общественного этикета. Основой этого единства — в широком смысле слова — были преобладающие эстетические вкусы данного общества (социальной верхушки общества и широких народных масс).
      Известно, каких высот достигли искусство и архитектура в Древней Греции. Греческие скульпторы Фидий, Мирон, Поликлет и другие создали чудесные произведения, которые отражали представления греков о красоте и совершенстве человеческого тела.
      Столь же гармоничной, четкой, логичной и простой по формам была греческая архитектура. Греки в период расцвета своей культуры в V—IV веках до н. э. стремились связать стиль своих сооружений с окружающей обстановкой, органически ввести их в природную среду. Греческий историк Плутарх (I век н. э.) писал об этих сооружениях: «По красоте своей они с самого начала были старинными, а по блестящей сохранности они доныне свежи, как будто недавно окончены: до такой степени они всегда блещут каким-то цветом новизны и сохраняют свой вид не тронутым рукою времени, как будто все эти произведения проникнуты дыханием вечной юности, имеют не стареющую душу!»
      Эстетические взгляды древних греков влияли на характер одежды. В костюме сословное неравенство почти не было заметно, и если оно все же существовало, то проявлялось не в общих формах одежды, а во вторичных признаках — в качестве ткани, в украшениях и т. п. Для древнегреческой одежды в целом характерны черты простоты и сдержанности. Не было множества элементов, присущих костюму, поздних эпох. Основной одеждой древних греков — мужчин, женщин и детей — являлся хитон — прямоугольный кусок ткани. Хитоны, как правило, не выкраивались и не сшивались, а красиво драпировали тело, что можно наблюдать на скульптурах и образцах вазовой живописи Древней Греции.
      Сдержанность в одежде греков являлась средством выражения общей простоты и сдержанности в общественной и частной жизни. Роскошь и излишества были чужды грекам. Обычаи и правила пиршеств относительно просты. Комический поэт Антифан с насмешкой называл греков «имеющими бедный стол» и «питающимися листьями». По свидетельству Плутарха, «почтенные граждане» Афин «негодовали и с омерзением отплевывались», наблюдая непомерную по их представлениям роскошь повседневной жизни политика и оратора Алкивиада. Он разнузданно вел себя во время попоек, носил пурпурные, женского покроя одеяния и имел позолоченный щит, украшенный не обычным для афинян отличительным знаком, а изображением Эрота с молнией в руке.
      Видное место в жизни греков занимали гимнастические упражнения, обмывание тела. Большое значение они придавали физическому воспитанию. Начало олимпийским играм положено еще в VIII веке до н. э., и это способствовало утверждению в Греции культа здорового, сильного тела. Взаимоотношения между людьми были также просты и естественны, не обременялись усложненными правилами приличия.
      Римская культура сложилась под сильным влиянием Древней Греции. Однако возрастающее богатство Римской империи позволило архитекторам умножить и разнообразить декоративное убранство своих сооружений по сравнению с греческими. Особенно это относится к внутренним помещениям. Огромные и высокие залы римских базилик и терм, перекрытые мощными сводами, сверкали полированными белым и цветными мраморами, золотой мозаикой. Общественные площади — форумы, храмовые участки, дворцы и виллы украшались мраморными и бронзовыми позолоченными статуями, бассейнами и фонтанами. Вообще Рим времен расцвета империи придавал большое внимание богатству убранства в архитектуре, в жизни и в быту.
      Костюм римлян, в основном, по своему типу был сходен с греческим. На смену греческому хитону в Риме пришли туника и тога. Одежды эти патриции делали из лучших тканей, в том числе шелка, нередко они носили цветные тоги. Широко применялись ювелирные изделия. Знатные люди одевали до 18 перстней из благородных металлов, в ходу были браслеты, запястья. Женщины со временем стали носить парики с высокими и сложными прическами.
      Еще более усилились тенденции к обогащению и роскоши в одежде и личной жизни в условиях позднего Рима, когда стало ощущаться влияние восточной культуры. В высших слоях общества существовал культ тела, сочетавшийся с не знавшей границ жаждой удовольствий. Разумеется, это было присуще в первую очередь патрициату, императору и его окружению. По приказу императора Калигулы (I век н. э.) для его любимого коня была построена конюшня из мрамора и слоновой кости, коню выделены пурпурные покрывала и жемчужные ожерелья, отведен дворец с прислугой и утварью.
      Другой римский император — Нерон построил роскошный дворец, многие покои которого были покрыты золотом, украшены драгоценными камнями и жемчужными раковинами. В обеденных помещениях имелись потолки с поворотными плитами, чтобы можно было рассыпать цветы; с отверстиями, чтобы рассеивать ароматные жидкости. Главный зал был круглый, его потолок с изображенными на нем звездами и планетами днем и ночью вращался вслед небосводу. Когда дворец был построен и освящен, Нерон заявил, что теперь наконец он «сможет жить по-человечески». Пиры императора и его приближенных затягивались с полудня до полуночи. Чревоугодничество не знало границ. Предшественник Нерона Клавдий, например, отходил от стола «отяжелев и взмокнув» и тут же ложился навзничь.
      Римский философ Сенека в своей сатире на Клавдия — «Апоколокинтосисе» — едко высмеял этого императора за невоздержанность нигде и ни в чем. Богатая, перенасыщенная различными удовольствиями и наслаждениями жизнь, которую вела привилегированная верхушка общества, находилась в резком противоречии с безотрадно тяжелым, бесправным положением низших слоев римского общества, римского плебса, не говоря уже о рабах.
      Наследницей античного Рима была Византийская империя. Высшая государственная власть в Византии приобрела сугубо религиозный характер, в государстве светская власть тесно переплеталась с духовной. Культура Византии сформировалась в результате воздействия позднего Рима и стран Востока. Сочетание римских и восточных традиций сказалось на архитектуре. Ведущую роль в монументальном зодчестве играло строительство христианских соборов и церквей. Интерьеры византийских сооружений, таких, как знаменитый собор Софии в Константинополе, поражают богатым набором цветного мрамора, огромными мозаичными картинами, фресками, сплошь закрывающими стены, своды и купола. Своеобразная плоскостная, полуусловная трактовка изображаемых фигур, пейзажа и предметов сближает в какой-то мере византийскую монументальную живопись с огромными цветными коврами Востока. В архитектуру вошли живописность, яркий многозвучный колорит. То же наблюдалось в изделиях прикладного искусства и в костюме. Парадный византийский костюм отличался богатством. От античного Рима византийцы переняли тунику, сверху носили плащ — талар. На тело одевали рубашку и штаны. Вместо римских сандалий стали носить сафьяновые сапожки. В костюме появилась узорность, стали активно применяться цветные ткани, украшенные орнаментом. В украшении одежды особое значение приобрели драгоценные камни, жемчуг на воротнике, на поясе, на запястьях. Византийские императоры в парадных случаях облачались в тяжелую одежду священнического типа. Носили шапки, увенчанные крестом.
      В Византии приобрели особое значение церемонии и ритуалы, связанные с прославлением особы царя. Впервые специально определялся придворный этикет. Каждый выход императора приобретал характер торжества, в котором участвовали духовенство, придворные, сановники. При следовании царя в храм путь его устилался цветами. Являвшиеся на прием к царю обязаны были падать перед ним ниц, целовать ему ноги. Прежде чем раскрыть и прочесть императорскую грамоту, надлежало прикоснуться ею ко лбу, к глазам, к губам, как это практиковалось у повелителей Востока.
      Византийская культура оказала большое влияние на средневековую культуру Западной Европы и тех стран, которые восприняли христианскую религию (в том числе Древнюю Русь). Византийские светские церемониалы были положены в основу соответствующих светских регламентов вновь возникавших в. Европе государств. Византийские религиозные обряды стали воспроизводиться в странах, где господствовало православие.
      В средние века в странах Западной Европы была чрезвычайно сложная и разнообразная картина жизни дворян-феодалов, духовенства, горожан и феодального крестьянства. В ту эпоху сформировались новые эстетические представления, возникла совершенно новая архитектура. Последняя резко отличалась от античного зодчества. Все было иное: и типы зданий, и конструкции, и художественные средства. Античная архитектура оказалась чуждой и непонятной народам, осевшим на землях Европы.
      Средневековье оставило нам замечательные памятники архитектуры — оборонительные стены городов и монастырей, замки феодалов, городские соборы, ратуши. Невозможно описать или даже назвать характернейшие из этих сооружений. Вся прелесть, своеобразие средневековой и наиболее совершенной ее стадии — готической архитектуры — в ее каркасности, ажурности. Устремленные ввысь, ажурные в своих конструкциях, готические соборы с огромными цветными окнами, многочисленной скульптурой, величественными башнями главного фасада, остроконечными пинаклями и фиалами создавали, да и сейчас создают необычное и торжественное впечатление. Во всем этом была и своя логика, и своя особая красота.
      Личные вкусы людей феодальной эпохи не были похожи на вкусы людей древности. В одежде был отброшен существовавший в античные времена принцип драпировки. На смену драпировочному приходит обтяжной костюм — «футляр», приходят обтяжные тугие формы. В средние века формируются те элементы мужской и женской одежды, которые будут приняты повсеместно и в эпоху Возрождения. Основу мужской одежды составляет так называемая «пурпуэн-дублет» — стеганка до линии бедер с широкими плечами и узкой талией. Нижняя половина тела была одета в обтяжные чулки-штаны из тонкого сукна. Верхняя одежда мужчин представляла короткий плащ. Костюм мужчин отличался почти карнавальной яркостью, смелым сопоставлением контрастных цветов.
      В средние века в костюмах давали себя знать и социальные различия. Костюм отражал, по существу, всю многоступенчатую сословную иерархию того времени — от крестьян, ремесленников, простых граждан, мелких феодалов до крупных синьоров, баронов, князей, владетельных герцогов и, наконец, королей. Любовь к ярким цветам, проявлявшаяся и в многоцветных витражах готических соборов, и в пестрых, цветных штандартах, и в знаках отличия рыцарства, и в ярких красках костюма, противоречила мрачному и суровому колориту всей эпохи в целом.
      Социальные различия очень сильно сказывались и при выработке кодексов поведения основных сословий феодального общества. Важнейшую роль в жизни общества той эпохи играло рыцарство. Большое внимание поэтому уделялось обряду посвящения в рыцари и другим обрядам, возникшим среди рыцарей. Вообще обрядность в жизни людей всех сословий занимала очень большое место при их взаимоотношениях. Рыцарство начертало на своем знамени культ женщины. В те времена возник обычай целовать руку даме как выражение ее почитания. Этот обычай сохранялся веками и дошел до нашего времени. Вместе с тем в эпоху средних веков господствовала грубость нравов и откровенная жестокость. Исключительно красочное, захватывающее, но одновременно и страшное зрелище представляли собой турниры и поединки, которые проводились согласно установленному ритуалу под наблюдением судей. Многие феодальные традиции, возникшие в условиях средневекового общества, просуществовали долгое время, так как пережитки феодализма проявлялись в жизни европейских государств вплоть до XIX века. К этим традициям надо отнести парадные приемы в императорских резиденциях, поединки-дуэли.
      Городская жизнь знала свои обычаи и правила, сильно отличавшиеся от принятых в феодальных кругах. Цеха имели собственное вооружение, свои знамена и обычаи. Ремесленные цеха отмечали собственные праздники, и для них разрабатывались особые ритуалы (например, «поход в баню» башмачников в Нюрнберге, процессия булочников в Фрибурге и другие). Многие из этих праздников включали процессии, проходившие по городским улицам, танцы. Свои праздники устраивали цеха певцов, музыкантов, каменщиков, нотариусов. Особо оформлялись торжественные цеховые собрания.
      Новым этапом общественного развития явилась эпоха Возрождения, когда интенсивно формировались рационалистические представления о человеке, гуманистические принципы взаимоотношений людей, новые эстетические вкусы, новая культура общения. Эпоха Возрождения оставила яркий след во всех областях культурного развития человечества, и прежде всего в архитектуре. Появились новые типы городских общественных зданий, менялись архитектурно-композиционные принципы, существенно изменялась и строительная техника. Кирпичные здания приобретали массивную конструкцию, каркасная готическая система исчезла окончательно, здания стали облицовывать камнем или штукатуркой.
      Архитекторы эпохи Возрождения придавали зданиям пропорции, близкие к античным сооружениям. Однако античные архитектурные формы могли применяться лишь для внешнего, декоративного убранства зданий. Открытый, доступный и демократичный характер сооружений, симметрия и горизонтальное построение фасадов с четким поэтажным членением и равномерным распределением всех архитектурных элементов — колонн, арок и окон — характеризуют архитектурный стиль Возрождения.
      Эпоха Возрождения явила миру блестящий, небывалый еще в истории расцвет изобразительного искусства — живописи и скульптуры. Этот расцвет дал миру величайших художников — Рафаэля, Леонардо да Винчи, Микеланджело, Тициана и многих других. Итальянская живопись эпохи Ренессанса, так же как и скульптура, достигла высот реалистического искусства. Расцвели все виды и жанры живописи — монументальный, сюжетный, портретный. Чрезвычайно распространенная в то время религиозная живопись, используя библейские и евангельские сюжеты, ярко и убедительно передавала облик реального, земного человека, окружающую его природу и общественную среду.
      Возникший в эпоху Возрождения культ человеческой личности естественно усиливал значение костюма, поскольку и костюм свидетельствовал об индивидуальности человека. Хотя в ту эпоху не появились принципиально новые формы одежды, костюму эпохи Возрождения в отличие от узкого и тугого средневекового костюма были присущи многочисленные разрезы и прорези, которые давали свободу движениям. Одежда мужчин зрелого возраста стала более свободной, широкой.
      В эпоху Возрождения усилилось внимание к вопросам гигиены тела. Появляются нижнее белье, сорочки. Рубашки с широкими рукавами не скрываются, а, наоборот, выделяются в костюме. Об этом свидетельствуют портреты работы Ботичелли, Рафаэля, Тициана и других мастеров.
      Появилось понятие моды. Сравнительно широко распространялись дорогие материалы — парча, бархат.
      В области развития нравов эпоха Возрождения занимала промежуточное место между Средневековьем и последующим временем. В Италии и в других европейских странах в XV—XVI веках сохранялись еще многие пережитки Средневековья — жестокость обычаев, кровная месть, поединки, распри в общественной жизни.
      В новых общественных условиях сохранялись многие обряды, церемонии, ритуалы, сложившиеся ранее. Однако со временем все сильнее давали себя знать черты нового. Из них главной было выдвижение светского, гуманистического начала на первый план общественной культурной жизни. Ф. Энгельс дал блестящую характеристику эпохи Возрождения и людей того времени. Он писал: «Это был величайший прогрессивный переворот из всех пережитых до того времени человечеством... Люди, основавшие современное господство буржуазии, были всем чем угодно, но только не людьми буржуазно ограниченными».
      И действительно, в то время возникла новая гуманистическая интеллигенция, среди которой выделялись первоклассные художники, зодчие, писатели и поэты, философы, музыканты, ученые. Некоторые из них были люди разносторонне талантливые. Крупный архитектор XV века Леон Баттиста Альберти занимался и практической архитектурой и работал в области теории искусства и архитектуры; кроме того, он изучал физику, писал стихи, уделял большое внимание спорту и т. п. Великий художник Леонардо да Винчи был не только живописец, но и скульптор, архитектор, механик, анатом.
      В эпоху Возрождения создавались литературные корпорации. Передовые деятели культуры собирались вместе, читали и обсуждали свои произведения, обменивались мнениями по интересующим их философским, литературным и другим вопросам. Во Флоренции во второй половине XV века возникла Платоновская академия, представлявшая группу лиц, изучавших античную философию. Среди членов Академии поддерживались простые, естественные отношения, чуждые всякой официальности. Однако ошибочно думать, что подлинная образованность была уделом широких кругов населения. Большая часть городского населения занималась лишь своими обычными делами, то есть ремеслом, торговлей, домашней работой.
      В итальянском, в частности флорентийском, обществе в XIV—XV веках были распространены карнавалы, маскарады и другие празднества. Наряду с общим прогрессом, который в области духовной культуры был представлен прежде всего отдельными выдающимися людьми, среди широких масс отмечалось известное падение нравов. Запреты, ранее установленные церковью, предавались забвению. Чувственная извращенность не составляла исключения в светском обществе. Путы церкви ослабли, и широкие слои городского населения, воспитывавшиеся ранее в религиозном духе и не успевшие еще выработать в себе должного уважения к светской рационалистической морали, бросились в другую крайность: ими овладела жажда физических удовольствий. Таким образом, в области культуры взаимоотношений это был крайне противоречивый период. В это время, однако, начали постепенно складываться те правила культуры поведения в обществе, в которых главное место занимало уважение к человеку, стремление облегчить отношения между людьми, устранить условности и предрассудки, которыми были столь богаты средние века.
      Эпоха Возрождения подготовила дальнейшее развитие всех форм общественного сознания, она создала основу для совершенствования эстетических вкусов и культуры общения. Сразу после нее возникли художественные стили, способствовавшие художественному развитию человечества и эстетики поведения.
      Речь идет о барокко и классицизме. Барокко во многих отношениях представлял собой резкую противоположность своему предшественнику — стилю эпохи Возрождения. Если последний отличался логичностью форм, то стиль барокко, наоборот, строился на неравномерном распределении архитектурных средств на фасадах — ниш, окон, скульптурных частей. Барокко означало применение сложных, криволинейных, изогнутых форм, чрезвычайно большое число архитектурно-декоративных и скульптурных элементов для убранства зданий снаружи и внутри. При строительстве зданий широко применялась монументальная живопись, ею покрывались преимущественно плафоны залов, своды и купола церквей. Эта живопись стремилась как бы превзойти архитектуру необычностью, бравурностью композиционных решений, яркостью колорита.
      Образцы стиля барокко наряду с Италией, Францией и другими странами дала Россия. Здесь этот стиль достиг композиционной зрелости в середине XVIII столетия. Полное представление о стиле барокко в русской архитектуре дали произведения Растрелли — Екатерининский дворец в Царском Селе и Смольный монастырь в Петербурге.
      В период барокко развивались и различные виды прикладного искусства, в том числе художественная мебель, изделия из металла, фарфора, стекла. И мебели, и изделиям из металла (особенно распространены были в то время вещи из серебра, фарфора и -прочих дорогих материалов) присущи те же признаки, которые характерны для архитектуры. Композиционные построения здесь достаточно сложные, формы криволинейные, изобилующие орнаментом, в тканях, фарфоре преобладают яркие тона.
      То же самое следует сказать и о характере парадного дворянского костюма. Черты пышности, декоративности, подчеркнутой сложности силуэта особенно были типичны для женского парадного платья. Этому впечатлению способствовали сложные, причудливые прически, пудреные волосы и парики. Немаловажное место в костюме занимали аксессуары — веера, табакерки, мушешницы. Среди них были и такие курьезные приспособления, как блошиные ловушки, которые делали из серебра, золота или слоновой кости и носили на груди подвешенными на цепочке из драгоценного металла или на шелковой ленте. При всей изысканности дворянского этикета ловить блох во время изящной беседы не считалось предосудительным.
      В середине XVIII века в архитектуре и других видах искусства наметились явные перемены. Сложные, декоративные формы барокко сменились простыми и ясными членениями. Архитекторы избирают наиболее рациональные формы планов, во всем господствуют прямые и четкие линии и плоскости. Главное внимание сосредоточивается на пропорциях зданий и их частей. Отделка осуществляется посредством ордеров античного, классического происхождения. Отсюда и название нового стиля — классицизм.
      Классицизм связан с той идеологической борьбой, которую вела в европейских государствах буржуазия, стремившаяся к утверждению своих экономических и политических прав. В области искусства шли поиски нового стиля, способного отразить идеалы, выдвигаемые восходящим классом. Естественно, что буржуазия, создавая свою культуру, опиралась на прошлое, использовала культуру минувших исторических эпох. Формы и средства античного искусства более всего соответствовали представлениям того времени о новом художественном стиле. Поэтому античность и была положена в основу этого стиля. Античная культура стала объектом изучения, заимствования.
      Замечательные образцы стиля классицизма мы находим в русской архитектуре. Выдающимся памятником русского классицизма является построенный И. Старовым Таврический дворец в Петербурге, с его строгим дорическим шестиколонным портиком и гармоничным куполом, увенчивающим центральный корпус. Не менее монументально и в то же время оригинально и глубоко национально по композиции и пластической характеристике бессмертное произведение А. Захарова — здание Адмиралтейства, построенное в Петербурге в начале XIX века.
      Внутренние отделки и прикладное искусство той поры отличались сдержанностью. Формы мебели подражали античным образцам. Особо распространилась в начале XIX века мебель из красного дерева с декоративными позолоченными бронзовыми деталями. В изделиях из фарфора и художественного стекла — в столовых сервизах, посуде, декоративных вазах, торшерах — неизменно ощущалась связь с античными формами, мотивами и орнаментом.
      Коренные изменения претерпевает и костюм. Более того, именно костюм значительно раньше, чем другие виды прикладного искусства, «откликнулся» на новые увлечения. Англия и Франция — первые страны Западной Европы, давшие новые образцы парадной одежды. Пришедшая к власти во Франции буржуазия провозгласила принцип демократичности и простоты. Пудреные парики, пышные робы, парчевые кафтаны были отброшены. Их сменил простой и строгий по покрою, плавный по линиям и четкий по силуэту костюм, восходящий к типу античного хитона (женское платье). Основным видом мужской одежды на протяжении всего XIX века становятся сюртуки и фраки, которые не претерпевают решительных изменений в покрое. Менялись лишь цвет и детали — форма рукавов, воротника и т. п.
      В XVII — XVIII веках складывались новые формы светского салонного этикета. В XVII веке уже не проводились рыцарские турниры, характерные еще для эпохи Возрождения, но вместе с тем складывались свои обычаи. Смелого и бесстрашного рыцаря сменил тип изнеженного, лощеного кавалера, дамского угодника, завсегдатая светских салонов. Пережитки рыцарства, черты мужественности и смелости остались уделом лишь военных.
      Во Франции при Людовике XIV господствовал размеренный, продуманный до мелочей этикет придворного, обязывающий его быть предельно подтянутым, следовать заученным движениям и позам.
      Мебель того времени находилась в полном соответствии с этим этикетом — стулья и кресла имели высокие, прямые спинки, были громоздкие и тяжелые.
      В XVIII же веке на смену высокопарности и сугубой официальности приходят грациозность, мягкость и даже слащавость. Движения приближаются к танцевальным ритмам. К этому времени можно применить описание обычаев французов в трактате Марио Джамбаттиста «Париж и парижские нравы». Автор сообщал: «Кавалеры весь день и всю ночь проводят в променадах, и из-за каждой пролетавшей мухи возникают вызовы на дуэль... обычные церемонии и приветствия между приятелями столь сложны, что для того, чтобы постигнуть искусство реверанса, необходимо поступить в танцевальную школу и научиться всем прыжкам, ибо здесь выплясывают целый балет, прежде чем приступить к разговору...»
      Костюм и окружающая человека материальная обстановка — интерьер накладывали свой отпечаток на манеры и приемы поведения в обществе. Галантный кавалер в расшитом бархатном камзоле, в атласных башмаках внешним обликом органично «вписывался» в усложненные интерьеры времен барокко. И вполне естественно, что костюм и вся окружающая обстановка обусловливали определенные жесты и формы обращения кавалера к даме. А сложный, поддерживаемый каркасом дамский костюм определял походку, манеру двигаться, садиться, входить в карету. Все это не могло не сказаться и на формах предметов бытового назначения, прежде всего мебели, которая приобрела в XVIII веке специфические черты. Были, например, распространены мягкие низкие кушетки, канапе и козетки.
      Разумеется, все, о чем говорилось выше, было присуще эксплуататорским классам, в первую очередь дворянству. Трудящиеся, жившие под гнетом жестокой эксплуатации, менее всего задумывались над стилем оформления своего жилья или над характером костюма. Изысканность в одежде, украшениях они связывали с паразитическим образом жизни верхов. По этой причине они с глубокой неприязнью относились ко многим проявлениям господствующих вкусов. Характеризуя развитие общественного сознания в период французской буржуазной революции 1789 года, в частности такой важной его сферы, как искусство, Г. В. Плеханов писал: «В произведениях искусства и в литературных вкусах того времени выражается общественная психология, а в психологии общества, разделенного на классы, многое останется для нас непонятным и Парадоксальным, если мы будем... игнорировать... взаимное отношение классов и классовую борьбу».
      В период революции ненависть ко всему аристократическому проявлялась даже в оформлении предметов бытового назначения, в различных видах прикладного искусства. На тарелках, например, изображалась гильотина, из магазинов и лавок были изъяты вещи, в которых обнаруживался аристократический вкус; они заменялись вещами с республиканской символикой. Революционный Конвент издал специальный декрет, запрещавший изображать на коврах человека, ибо депутаты Конвента сочли возмутительной возможность топтать ногами такие изображения в условиях общественного порядка, «восстановившего достоинство человека». Об отношении к одежде людей революционного лагеря можно судить по письму гражданина Лебона. Его терзала совесть, когда он получил в подарок от матери дорогой костюм. «Вот уже десять ночей, как я совсем не сплю, благодаря этоцу несчастному костюму, — писал он. — Я, философ, друг человечества, одеваюсь так богато, между тем как тысячи моих ближних умирают с голоду и носят жалкие лохмотья! Одевшись в свой пышный костюм, как войду я в их скромные жилища? Как буду я защищать бедняка от эксплуатации со стороны богатого? Как я буду восставать против богачей, если я сам подражаю им в роскоши и в пышности?»
      Такие настроения, такое отношение к одежде, к предметам повседневного обихода, к украшениям были характерны для того времени. Вопрос о костюме, замечал по этому поводу Г. В. Плеханов, который и приводит слова цитируемого письма, выражаясь фигурально, «стал тогда вопросом совести»2. В соответствии с этими настроениями определилось отношение и к старой дворянской культуре взаимоотношений, в которой видели лишь галантность «голубой крови», лишенную подлинного уважения к людям из народа. В журнале «Патриотическая летопись» в 1792 году говорилось: «Приемы и правила вежливости были выдуманы во время рабства, это — суеверие, которое должно быть унесено ветром свободы и равенства». Разумеется, речь шла о приемах и правилах аристократической вежливости, за которой скрывалось презрение к низшим сословиям.
      Борьба вкусов и представлений о культуре взаимоотношений велась на протяжении всего XIX века.
      Огромное значение для дальнейшего нравственного и эстетического развития человечества сыграл вышедший на историческую арену рабочий класс, объединивший вокруг себя все прогрессивные силы. Идеология рабочего класса вобрала в себя и органически переработала подлинные культурно-эстетические ценности прошлого. Постепенно вырабатывался научный взгляд на вкус, стиль, на нравственные основы культуры взаимоотношений людей в обществе. В этом деле исключительно важную роль сыграла эстетика великих основоположников научного коммунизма К. Маркса и Ф. Энгельса, нравственные и эстетические взгляды В. И. Ленина. С позиций марксистско-ленинской этики и эстетики мы и рассматриваем сегодня все вопросы соотношения вкуса, стиля, этикета.
      Из истории их взаимоотношений можно сделать некоторые выводы.
      Стиль эпохи, вкусы людей, культура их общения, находясь в органическом единстве, не возникают сами по себе, а определяются воздействием целого ряда экономических, социальных, культурно-исторических и идеологических факторов. Как правило, восходящему развитию общества соответствует ясность и четкость стиля в искусстве, в жизни и во взаимоотношениях людей, что является источником здоровых эстетических вкусов. Появление извращенных вкусов сразу же отражается на стиле взаимоотношений людей, приводит не только к отказу от подлинно человеческих моральных ценностей, но ил разнузданности и пошлости во внешней культуре поведения, превращая последнюю в антипод культуры. История свидетельствует о том, что возникновение такой «антикультуры» является результатом духовного распада умирающих эксплуататорских классов. Это особенно наглядно подтверждается некоторыми процессами так называемой «революции нравов», происходящей ныне в капиталистическом мире и означающей культивирование распущенности в человеческих отношениях.
      Вместе с тем нельзя не отметить крайне противоречивого характера современного развития в рассматриваемой нами области. С одной стороны — распад, отказ от выработанных веками нравственных и эстетических ценностей в мире капитала. С другой — здоровый процесс становления нового стиля эпохи научно-технической революции, не только пронизывающего архитектуру и прикладное искусство, но и влияющего на человеческие отношения, формирующего вкусы людей нашего времени. В этом процессе отражается идейная борьба, которую ведет прогрессивное человечество во главе с силами социализма и демократии против реакции и духовного обскурантизма в буржуазном обществе.
     
      * * *
     
      Эпоха научно-технической революции породила свои представления о красоте форм. Конечно, эти взгляды не могут быть едиными, в них отражаются социальные условия, национальное своеобразие, исторические традиции. Даже архитектуре нашего времени, характер которой в значительной мере определяется общим для всех стран применением современной строительной техники, новых строительных материалов, присущи весьма заметные отличия, которые бросаются в глаза и неспециалисту. Нельзя спутать, например, японскую архитектуру с финской. Даже в пределах нашей страны есть такие отличия, которые трудно не заметить: достаточно сравнить хотя бы современную архитектуру Армении и Прибалтийских республик.
      Существенные различия имеются в социальном предназначении архитектуры социалистического и капиталистического мира. В социалистических странах она подчинена интересам общества, не знающего эксплуатации, в буржуазных — в основном служит интересам частных собственников.
      Учитывая различные социальные последствия научно-технической революции в социалистическом и капиталистическом обществах и их влияние на сферу идеологии и эстетики, нельзя не заметить, что в одежде, убранстве интерьера и в других сторонах бытового окружения человека научно-техническая революция порождает и общее для всех стран и народов. Это, разумеется, не может служить аргументом для обоснования пресловутой теории конвергенции, которая предполагает сглаживание социальных различий между противоположными общественно-политическими системами; эта теория лишь показывает, насколько в современном мире возросли объективные основы культурного обмена между народами.
      В чем же обнаруживается влияние научно-технической революции на стиль и вкусы нашего времени? В широком использовании синтетических материалов, способствующих изменению форм одежды, в массовом промышленном производстве мебели, предметов бытового назначения, в широком использовании в быту эстетически оформленных технических приборов и приспособлений — радиоприемников, телевизоров и т. п. Современному вкусу отвечают здания, хорошо и четко спланированные, прочные и удобные в конструктивном отношении, экономичные, характеризующиеся строгостью и стройностью форм.
      Предельно простые архитектурные формы — большое завоевание нашего времени. Видный советский архитектор академик И. А. Фомин писал: «Предельная гладкость плоскостей — достижение, а не недостаток нашей архитектуры. Подобно тому, как в костюме мы ушли от боярской одежды, пышно расшитой золотом, или от кафтанов и париков Людовика XVI и никогда к ним не вернемся, потому что привыкли к новым, более здоровым и гигиеничным формам костюма, так и в архитектуре следует считать приемом здоровым и правильным предельную простоту фасадов».
      Интерьеры зданий должны создаваться с максимальным учетом требований и нужд людей, для которых они предназначены. Удобная, конструктивная и красивая мебель, дополненная немногочисленными произведениями прикладного и изобразительного искусства, книги, электроарматура, шторы на фоне спокойных, четко очерченных стенных плоскостей — все это определяет современные интерьеры и в полной мере отвечает эстетическим вкусам советских людей.
      Современный стиль отличается рациональным подходом к облику зданий, их интерьеру, к одежде человека. Его основной лозунг — ничего лишнего! Все должно отвечать своему назначению и радовать глаз простотой, гармонией, четкостью форм и линий. В этом, между прочим, проявляется демократический характер стиля, обусловленный тем, что на его формирование гораздо больше воздействия, чем прежде, оказывают трудящиеся, роль которых в жизни общества неустанно возрастает.
      Надо ли доказывать преимущества современного стиля перед стилями прошлых эпох, отражавших прежде всего вкусы господствовавших эксплуататорских классов, которые вели праздный и роскошный образ жизни?!
      Как и у всякого эстетического явления такого масштаба, у современного стиля есть защитники и противники. Есть и такие его пропагандисты, которые потеряли всякое чувство меры. Особенно громко раздаются их голоса в капиталистическом мире. Спекулируя на изменчивости, капризности буржуазных вкусов, на жажде сверхоригинальности, присущей пресытившейся буржуазной публике, эти проповедники пытаются под флагом «современности» навязать уродливые моды, нелепые формы, экстравагантные сочетания. Все это надо иметь в виду, когда идет речь о формировании вкусов советских людей. Нельзя соглашаться с теми, кто пытается каждый «крик» зарубежной моды, безотносительно к его эстетической значимости, расценить как достижение. Вряд ли можно говорить о высокоразвитом эстетическом вкусе людей, которые весь смысл эстетики одежды, интерьера, быта сводят к слепой подражательности.
      Мода — это своего рода «малый стиль», появляющийся внутри художественного стиля эпохи. Охватывая какую-нибудь сравнительно узкую область проявления эстетических вкусов, например предметы одежды (пальто, шляпы, костюмы, платья и т. п.), обувь, предметы бытового назначения, убранство жилища, мода весьма подвижна, динамична по сравнению со стилем. Нередко моду называют капризной, ветреной. Возникновение той или иной моды не всегда можно рационально объяснить. Правда, чаще всего ее появление отражает определенные веяния в общественном сознании. Иногда мода возникает в связи с влиянием на общественные вкусы каких-либо явлений или событий социального значения. Так, появившаяся несколько лет назад на Западе мода на женские сапожки, на русские мотивы в силуэтах дамской одежды, в изделиях из меха, безусловно, явилась своеобразным отражением высокого престижа советской художественной культуры, органически включающей в себя лучшие национальные традиции народов СССР.
      В условиях капиталистического общества возникновение или отмирание той или иной моды часто определяют обстоятельства, не имеющие ничего общего со вкусами людей. Так, в 1969 году знаменитые парижские салоны мод Диора и Ланвена решили совершить переворот в модах и создали модели так называемой «макси-моды» — необычайно длинные, до пят пальто и платья. Во французской печати сообщалось, что инициатором макси-моды явился французский текстильный фабрикант Буссак. Он рассчитывал, что изменение моды потребует основательной смены женских туалетов, приведет к бурному подъему текстильной промышленности и, следовательно, к увеличению его доходов.
      Однако макси-мода не привилась, ибо в наше время не так-то просто двигаться в длинном платье; в нем трудно войти в автобус, троллейбус, водить машину, можно запутаться на эскалаторе метро.
      В конечном счете не мода должна подчинять себе людей, а, наоборот, людям следует властвовать над нею. Человек с развитым эстетическим вкусом вслепую не последует за ней.
      Человек со вкусом, приобретая предметы туалета, украшения, мебель, руководствуется соображениями целесообразности и красоты, понимая под последней не обязательно все то, что нравится другим. Мода — это подражательство. Но не всякое подражательство — благо. Здесь могут возразить, что отказ следовать моде — тоже подражательство, только старым образцам. Мы, разумеется, не призываем «из принципа» не носить модной одежды или, наоборот, отказаться от всего того, в чем отражены вкусы близкого или далекого прошлого. Мы лишь советуем следовать моде с умом, учитывая и физический склад человека, и его возраст, и условия, в которых он находится. Главное же — развивать в себе и в окружающих хороший эстетический вкус, важнейшее требование которого — простота и изящество. Поистине добрым можно считать совет: лучше чуть отстать от моды, нежели обнаружить слепое, некритическое к ней отношение. Именно небольшая дистанция позволяет подвергнуть ее капризы строгой эстетической оценке и определить, что действительно изящно, лишено претензий и, главное, полностью подходит к данному человеку в данных обстоятельствах.
      Внешний вид человека очень часто выражает его отношение другим людям, особенно к тем, с кем он встречается. Многие власть имущие это хорошо понимали. Наполеон, например, чтобы унизить некоторых людей, вынужденных встречаться с ним, девался нарочито небрежно, подчеркивая полное пренебрежение к их мнению о нем. Так, торжественная встреча Наполеона папой Пием VII была омрачена для последнего тем, что французский император явился на нее в небрежном охотничьем костюме.
      В современном буржуазном обществе костюм, прическа, манеры превратились в своеобразную рекламу политического деятеля, бизнесмена, звезды экрана. В американском журнале мод Me Calls» была опубликована статья «Как богатые сохраняют красоту и молодость». Популярный журналист пишет о том, что ныне для приобретения власти и весомого положения обществе необходимо уметь нравиться людям. Моложавость обаяние обязательны не только в мире кино и моды, пишет н. Они играют важную роль в большом бизнесе и в политике. В век телевидения личное обаяние, хорошая внешность — не последнее преимущество соперничающих между собой бизнесменов, политических деятелей и т. п. Вот почему молодости (верее, моложавому внешнему виду), красоте, обаянию в этом мире уделяется столь большое внимание, что они нередко заслоняют социально-политический смысл деятельности того или иного человека.
      При всей значительности молодости, красоты и обаяния все се не они основной показатель оценки человека. Его прежде сего определяют нравственные, общественно-политические качества. Именно этот критерий и должен лежать в основе нашей щенки человека.
      В чем же проявляются хороший стиль и вкус в культуре общения людей? Хороший вкус прежде всего предполагает чувство гармонии, обнаруживаемое во внешнем облике человека, в его поведении. Каждому с мало-мальски развитым вкусом бросится в глаза несоответствие, например, между спортивным женским костюмом и «парадными» туфлями на высоком каблуке, черного мужского костюма со светлой обувью.
      Чувство, гармонии обнаруживается и при оценке поведения. Мы не назовем красивыми манеры человека, в поведении которого резкость движений не соответствует их назначению, или, наоборот, которому присущи вкрадчивые движения и разговор, когда обстоятельства требуют от него определенности и даже резкости. Представим себе человека, со вкусом одетого, обладающего красивыми манерами, который изрекает грубые слова, высказывается пошло, вульгарно, так, что окружающие сразу понимают, что это грубый, невоспитанный человек, а свое бескультурье он прикрывает «изящным» внешним обликом. Иногда такой человек, желая показаться культурным, начинает говорить «высоким штилем», который никак не вяжется с обстановкой и содержанием разговора, или употребляет «ученые» слова там, где мысль может быть выражена очень просто. «Друг мой, Аркадий, не говори красиво!» — так великий мастер русского языка И. С. Тургенев иронически оценивал стремления искусственно приукрашивать речь.
      Здесь возникает еще одно эстетическое требование, выражающееся в единстве формы и содержания. Это требование вполне понятно, когда речь идет о внешнем виде предметов обихода, об оформлении приборов, используемых в быту, например телевизоров. Сложнее обстоит дело, когда эти категории мы хотим применить, оценивая поведение, поступки людей, их манеры, жесты и т. п. К содержанию поступков относится прежде всего их смысл, определяемый характером цели. Ясно, что смысл требует соответствующего себе внешнего выражения. Одно из проявлений комического в поведении — несоответствие смысла поведения и его внешних форм. Помните итальянскую кинокомедию «Полицейские и воры»? Знаменитый итальянский комик Тото сумел добиться комического эффекта в ряде сцен подчеркнутым достоинством своих манер. Он показывает, как не соответствуют поступки мелкого жулика манерам аристократа.
      Это несоответствие формы и содержания иногда проявляется в том, что человек, выработав искусственные приемы поведения, которые должны обозначать отсутствующие у него качества (радушие, доброту, бескорыстие и др.), употребляет их при обстоятельствах, позволяющих окружающим видеть всю их ненатуральность. Позерство и фальшь в поведении, в отношении к другим людям сразу бросаются в глаза. Даже однажды проявив эти качества, человек лишается уважения окружающих. Если они заметили разрыв между формой и содержанием его поступка, то критически оценивают все поведение этого человека, он внушает тем самым недоверие к себе. К сожалению, такие люди, обладая подчас невысокой культурой, считают, что все окружающие на том же уровне и что «хитрости поведения» никому не заметны. Однако разрыв между низменными мотивами, целями и «возвышенной формой» всегда так или иначе обнаруживается и становится очевидным для других людей.
      Очень важным эстетическим понятием, связанным с внешним поведением человека, является мера. Мера — это единство количественной и качественной сторон того или иного явления. Здесь речь идет об эстетическом во внешнем поведении. Поясним смысл применения понятия меры к оценке внешнего вида человека на примере. Всем известно, как важно для женщины, любящей косметику или бижутерию (кольца, серьги, бусы, броши и т. п.), соблюдать меру. Слишком много косметики, равно как и бижутерии производит впечатление вульгарности, пошлости вкуса. Конечно, никаких рецептов, точно указывающих меру в украшениях, для всех женщин дать нельзя. В том-то и сказывается хороший вкус, что человек сам определяет меру по отношению к себе. И эта мера зависит от стиля времени, от эстетических представлений, сложившихся в обществе, от особенностей самого человека, его физического и духовного облика.
      То же самое можно сказать и о стиле поведения, о манерах.
      Следовать нормам этикета можно по-разному. Некоторые люди, выполняя требования этикета, подчас напоминают человека, который желает своим модным костюмом обратить на себя внимание окружающих. Такое своеобразное кокетство иногда проявляется в поведении людей, считающих себя очень культурными, а на самом деле эстетически плохо воспитанных. Здесь очень важное значение приобретает чувство меры. Один из философов прошлого Дж. Локк говорил: «В человеке плохо воспитанном отвага становится грубостью, ученость — педантизмом, остроумие — шутовством, простота — неотесанностью, добродушие — лестью». Вежливость, например, имеет более или менее явные границы, за которыми начинается угодничество или назойливость. Изящество манер, если забыть о чувстве меры, легко может превратиться в манерность. В этой связи нельзя не вспомнить изречение другого философа и моралиста XVIII века Френсиса Бекона: «Изысканные манеры некоторых людей напоминают стихи, где ведется счет каждому слогу. А кто слишком занимает свой ум мелочами, способен ли постигать великое?»
      Итак, эстетический критерий вполне применим к оценке человеческого поведения, его внешней стороны. Именно это позволяет нам говорить о благородстве и низменных манерах, о красивых и некрасивых движениях, о прекрасном и безобразном в стиле взаимоотношений, складывающихся между людьми. Каждый человек с годами вырабатывает свой стиль взаимоотношений, свою манеру поведения. Надо ли говорить, что они сугубо индивидуальны! Здесь сказываются и анатомо-физиологические, и возрастные, и профессиональные особенности, характер и темперамент человека. То, что красиво или вполне естественно в поведении одного, не может быть таковым в поведении другого. Значит ли это, что человек не должен стремиться к выработке красивого стиля и манер или должен рассматривать их лишь как естественное выражение своих качеств, не требующих никакого усовершенствования? Нельзя, конечно, требовать, чтобы человек «отрабатывал» свои манеры перед зеркалом, как это делают актеры, готовя роль. Но полезно посмотреть на себя со стороны, попытаться дать объективную эстетическую оценку своему внешнему облику, манерам.
      Нетрудно увидеть подлинную эстетику поведения там, где между людьми устанавливаются доброжелательные, искренние отношения, где нет места склокам, сплетням, зависти, «подсиживанию», где между благородством взаимоотношений и манерами существует прямая связь.
      С эстетическими представлениями советских людей несовместимо любое проявление пошлости, олицетворяющей низменные нравы. Пошлость иногда проявляется и во внешней стороне человеческого поведения. Развязность манер, вульгарная фамильярность, в основе которой лежит отражающая мещанский взгляд на мир уверенность, что все люди в той или иной степени подлецы, — вот проявления пошлости.
      Пошлость живет там, где люди руководствуются низменными стандартами поведения, где за внешней респектабельностью скрывается убожество мыслей, чувств, нравственных установок, где человек бездумно пользуется готовыми культурными штампами, чтобы «показать себя». С презрением относился к «светской» пошлости великий русский художник И. Е. Репин. Он остро видел ее за манерностью, изысканностью, насаждавшимися в «порядочном обществе» дореволюционной России. В своих воспоминаниях «Далекое близкое» он привел высказывание одного знакомого о хорошо воспитанных институтках и заметил: «Говорить-то их выучили на всех языках, но их совсем не учили, что говорить, и они молчат или ведут самый избитый разговор».
      Пошлость проявляется в шокирующей экстравагантности внешнего вида, манер, стиля поведения. А. М. Горький называл пошлыми людей, стремящихся обратить на себя внимание ближних, высунуться вперед, пококетничать словом, новеньким костюмом и даже лохмотьями старого. Подлинная эстетика поведения не имеет также ничего общего с чопорностью, со стилем «казенных присутственных мест» во взаимоотношениях между людьми.
      Душевность, простота, естественность и непринужденность — вот черты, объединяющие в себе нравственные начала и подлинно эстетическое в человеческих отношениях. А. М. Горький как-то сказал, что этикой будущего станет эстетика. Этим он подчеркнул глубоко закономерный процесс становления новых общественных отношений, включающих в себя эстетические начала. Вот почему необходимо усиливать в нашем обществе эстетическое воспитание, формировать хорошие вкусы, помогать трудящемуся человеку не только получать больше радостей от жизни, но и нести радость окружающим, развивать высокую культуру общения между людьми, то есть творить жизнь по законам красоты.
     
     
      Доктор исторических наук, профессор
      Р. Ф. ИТС
      КУЛЬТУРА ПОВЕДЕНИЯ В ОБЩЕСТВЕННЫХ МЕСТАХ
     
      Человек не может существовать вне общества. Мы часто повторяем эти слова, считая их аксиомой. Однако это не та житейская аксиома, которая не вызывает никаких споров. Вокруг приведенного положения дискуссия ведется уже несколько веков. Не будем говорить о разных точках зрения, приводить мнения мыслителей прошлого, философов настоящего. Однако одну точку зрения все же необходимо привести. Хотя бы для того, чтобы читателю стало более понятным дальнейшее. Это — точка зрения некоторых современных буржуазных философов, публицистов и писателей, суть которой можно изложить их же словами: человек одинок. Слова эти не являются констатацией трагедии одиночества отдельных неудачников. Они выражают целую концепцию, согласно которой между индивидуумом, то есть «собственным я», и суммой индивидуумов — обществом, то есть «обезличенным мы», существует духовная пропасть. Человек одинок, по мнению сторонников такой точки зрения, не в пустыне, не среди девственной природы, а в «цивилизованной толпе». При этом чем больше развита цивилизация, чем шире возможности общения людей, тем якобы более одиноким становится человек:
      Почему необходимо остановиться на такой точке зрения? Да потому, что если следовать ей до конца, культура поведения перестает быть внутренней потребностью человека; она становится чем-то вроде суммы защитных приемов, необходимых, чтобы уберечься от опасностей в столкновении с «обезличенным мы». Собственно так и понимают смысл этикета те, которые считают, что человек в обществе одинок.
      Однако вся история человечества опровергает эту точку зрения, доказывает, что если и возникает «одиночество в цивилизованной толпе», то это лишь следствие определенных социальных условий, порождаемых частной собственностью, и одна из тенденций человеческого бытия, которой противоборствует другая тенденция, глубже выражающая смысл общественного существования человека.
      Антропология давно и убедительно показала, что без коллектива не могло бы произойти того биологического скачка, который миллион лет назад позволил человеку, сделавшему первое орудие, снисходительно взглянуть на своих «дальних родственников» — орангутангов, горилл и шимпанзе.
      Этнография также давно и убедительно показала, что только в коллективе себе подобных человек утверждал себя как личность, как ценное индивидуальное воплощение коллективной воли и разума.
      Представьте такую картину: без конца и края океанские просторы, затерянный клочок суши — необитаемый остров. На этом острове оказался непримиримый борец за выражение «собственного я», за утверждение «своей индивидуальности», противостоящей «обезличенному мы». Пожалуйста, хочешь ходить нагим — ходи, хочешь сквернословить — сквернословь, хочешь быть Наполеоном или просто гением: — будь им. Но наш «Робинзон», оказывается, ничего такого делать не хочет. У него единственное желание — встретить Пятницу, а то лучше двух-трех, десять-тридцать Пятниц и не обязательно для господства над ними. Нет. Ему прежде всего нужна аудитория — «обезличенное мы», нужен тот «ненавистный» коллектив, который раньше «подавлял», «ограничивал» его, а теперь... На самом деле, разве может существовать даже нудист, хулиган, эгоист на необитаемом острове? Раз здесь нет общества, значит, он со всеми своими наклонностями и поступками явление совсем иное, что-то среднее между рептилией и гигантской черепахой. Он перестал быть человеком в прямом смысле слова.
      Чтобы проявить себя, обратить на себя внимание, индивидууму нужно общество. Только общество — коллектив людей может выявлять и отмечать достоинства индивидуума и его пороки. Диалектическая связь человек — общество — единственное состояние человечества, причем при двусторонности этой связи -демократический приоритет принадлежит контактам общество — человек. Будучи сильно единством своих членов, общество с времен своего возникновения, пока не раскололось на враждебные классы, оказывало поддержку и покровительство личности, требуя от нее равной поддержки и защиты. Так в самую отдаленную эпоху рождались условия и правила человеческого общежития, постепенно превращаясь в традиционные нормы поведения. Эти нормы, равно необходимые и индивидуумам и обществу, — этикет, если они разумные, если определены не эгоистической моралью эксплуататоров, а демократическими началами, представляют собой подлинную общественную и личную ценность.
      Культура взаимоотношений в общественных местах, то есть почти везде, где бы ни находился человек в окружении своих ближних, необходима прежде всего для облегчения жизни людей, для того, чтобы любая мелочь в человеческих взаимоотношениях не превращалась в проблему, требующую от каждого специального осмысления и вызывающую для своего решения большую затрату нервной энергии, труда и слов.
      Но дело не только в этом. Подлинная культура взаимоотношений в немалой степени способствует и формированию нравственной личности человека. На это необходимо обратить внимание хотя бы потому, что часто подчеркивается, что внешняя культура есть выражение культуры внутренней. Доказать влияние норм культуры взаимоотношений на формирование нравственной личности мы собираемся от противного. Вот две невыдуманные сценки нравов морской пехоты США, о которых рассказывала печать. Молодой рекрут начинает свой путь на одной из тренировочных баз морских пехотинцев. Прежде всего его «освобождают от самого себя», опустошают душу, создают вокруг него атмосферу враждебности.
      — Ты идиот, парень! — орет инструктор, брызжа слюной в лицо рекруту.
      — Так точно, сэр! — должен орать в ответ рекрут.
      — Не слышу, кретин ты этакий! — воет багровый от гнева сержант.
      — Так точно, сэр! Я идиот и кретин! — гаркает рекрут.
      Приведя эту сценку, советский журналист Б. Стрельников пишет: «Их стараются превратить в зверей». И подтверждением тому, что в армии США это удается сделать, служит другой факт, приведенный тем же журналистом со ссылкой на американское телеграфное агентство ЮПИ: «Капрал морской пехоты Майкл Критчен рассказал сегодня, что патруль морских пехотинцев выгнал из хижин пять вьетнамских женщин и одиннадцать детей и хладнокровно расстрелял их всех из автоматических винтовок «М-16», пистолетов и гранатомета. Это произошло 19 февраля 1970 года в деревне Сонтанг к югу от Дананга» 2. Приведенные факты убедительно подтверждают: отказ от веками выработанных культурных форм общения между людьми ожесточает нравы самих людей. И, наоборот, чем глубже в сознание и повседневный обиход проникают эти формы, тем больше создается возможностей сформировать в каждом человеке и чувство собственного достоинства, и уважение к другим людям.
      Этикет имеет социальную и этническую историю: формы и правила поведения совершенствовались в связи с развитием общества и отражали взгляды коллективов людей, связанных общностью происхождения и культуры. Несомненно, что в сложном переплетении социальных и этнических аспектов многое в наших современных представлениях о том, что хорошо и что плохо во взаимоотношениях с обществом, — есть память прошлых веков, застывшая традиция, безобидная, но никчемная условность.
      В первые годы Советской власти были попытки отменить рукопожатия, последовательной эмансипацией женщины считалось полное пренебрежение «рыцарскими традициями». Превратно истолковывая развитие культуры, кое-кто стремился создать совершенно новые правила поведения, особый этикет, оторванный от всех традиций прошлого. Но этого не произошло, и не могло произойти. При встрече мы протягиваем друг другу правую руку, как делали наши пещерные пращуры (рукопожатие правой рукой свидетельствовало о мирных намерениях сторон, достаточно четко показывало, что в руке нет смертоносного оружия). Мы отдаем дань уважения женщине, как делали наши далекие предки, видя в ней мать нового поколения тружеников и воинов. В изменившихся социальных условиях, конечно, меняются те или иные нормы поведения. Подобную ситуацию надо понимать и чувствовать достаточно четко, чтобы не возводить каждый частный случай отказа от прежней формы (чаще речь идет именно о форме, а не о норме поведения) этикета в «конфликт поколений» или же видеть в возрождении тех или иных форм основу для преемственной связи «отцов и детей».
      Советский этикет рождался на основе тысячелетних традиций, озаренных революционной борьбой за свободу, счастье и братство всех трудящихся Земли. И хотя в нашем этикете сохраняются и те условности, которые сегодня нельзя признать абсолютно необходимыми, мы должны помнить, что в основе наших правил поведения лежит многовековая практика связей человека с обществом, отразившая наиболее целесообразные линии этого взаимодействия.
      Социалистическая революция, свергнув эксплуататорские классы, заложила основы формирования бесклассового общества, в котором этикет, являющийся сгустком всей прогрессивной практики человечества, становится выражением высшей осознанной необходимости. Его соблюдение в интересах отдельной личности и всего общества является истинно свободным. Поскольку в социалистическом обществе заложены основы нового этапа этнических процессов — развития наций и их культур во имя последующего слияния и создания единой общей интернациональной культуры, то и формирующийся этикет впитывает все традиционные национальные обычаи и правила, свойственные духу братства и дружбы народов.
      Связь времен неразрывна, и в нашем сегодняшнем дне мы сохраняем память о прошлых веках. Быстро привыкая к изменениям материального быта, мы продолжаем еще нести груз прежних привычек и предрассудков. Вот почему создание материально-технической базы коммунизма есть условие победы самого совершенного строя, но его окончательная победа связывается с перестройкой сознания людей, с полным восприятием всеми и каждым коммунистического образа жизни, включающего и коммунистический характер человеческих взаимоотношений. Перед силами грозной и непознанной природы первобытный человек объединялся в имевший свои законы и правила коллектив, спаянный единством воли и действий. В интересах личной и коллективной защиты происходили классовое объединение и классовая регламентация таких объединений в антагонистическом обществе. Уничтожив классовый антагонизм, вступая в бесклассовое общество, одолев силы природы и поднявшись на такую ступень, когда природа подчиняется человеку, люди коммунистического общества сознательно строят его, как выражение гармонического, естественного сочетания интересов личности и коллектива.
      В том, что мы называем сегодня советским этикетом, важное место занимают кормы, регулирующие человеческое поведение в общественных местах, то есть поведение, не связанное с выполнением производственных или семейных обязанностей. Как правило, эти нормы действуют в области отношений, находящихся вне производства, службы, семьи, то есть на улице, в общественном транспорте, в местах общественного отдыха, в сфере обслуживания (в кафе, ресторанах, столовых, магазинах, ателье и т. п.) В период строительства коммунистического общества, когда формирование новых общественных отношений является одной из задач построения коммунизма, эти нормы приобретают особое значение. Ведь принцип коммунистической морали — человек человеку друг, товарищ и брат — предполагает отношения, возникающие не только внутри того или иного стабильного коллектива, но и в коллективах, которые складываются на очень короткий промежуток времени (например, пассажиры вагона дальнего следования), а также и при общении людей, принадлежащих к различным коллективам. Нередко бывает так, что человек оказывается случайным встречным, временным попутчиком другим людям, которые не знают и, возможно, никогда не узнают его имени и фамилии.
      Иногда, оказавшись вне своей обычной среды; человек, чей образ жизни и нормы поведения в семейном быту, на работе, в учебном заведении достойны самых высоких похвал, как говорится, распускается, превращается в малокультурного дебошира, а то и просто хама. Чаще всего это случается не потому, что такой человек не знает правил этикета или не обладает достаточным культурным уровнем. Нет! Над ним довлеет прежнее представление о разделенном на отдельные касты и классы обществе, в котором основной заботой было «соблюдение приличий» в своей среде.
      ...Михаил Степанович покидал родной городок с трудноскры-ваемым чувством радости. Наконец-то пришло время отдыха. Долой всякие условности — эти белоснежные рубашки, которые по утрам приготовляла жена, тщательно отутюженные брюки, вежливые разговоры со знакомыми на улицах, незнакомыми на работе. Михаил Степанович уезжал в отпуск на юг, и в городке — в его привычном и обжитом мире, который оставался за вагонными окнами, — он оставлял многие привычки, создававшие ему репутацию глубоко порядочного, воспитанного человека. Там его знали если не все тридцать тысяч жителей, то многие. В вагоне поезда и там, в южном санатории, знакомых не было и не будет. Как славно можно отдохнуть... Он, конечно, знал, что существуют правила социалистического общежития. Но эти правила в отрыве от привычного быта родного, города, родного завода носили для него абстрактный характер.
      Михаил Степанович отдыхал, и первое, что он сделал, — не обратил внимания на вопросительный взгляд своей не молодой, но и не старой попутчицы, у которой оказалась верхняя полка, и по-хозяйски расположился, «на своей» нижней. На другой нижней полке ехала мама с пятилетней дочкой.
      Из туалета Михаил Степанович вернулся облаченный в просторную полосатую пижаму, домашние шлепанцы на босу ногу дополняли ощущение легкости, удобства. Купе было домом на колесах, и свободная одежда, если она не шокировала женщин, была вполне уместна, да и они облачились в дорожные платья-халаты. На большой станции Михаил Степанович в пижаме и шлепанцах вышел на перрон: хотел подышать воздухом, размяться. Он не замечал иронических взглядов и усмешек в его адрес, не прислушивался к Прямым замечаниям: «Как у себя дома». Мимо проходили попутчики и жители пристанционных улиц, одетые по-разному, но подтянутые, аккуратные. Полосатая пижама Михаила Степановича бросалась в глаза. Ему было удобно (на каких-то четверть часа стоило ли переодеваться в костюм?), он отдыхал от повседневных дел и условностей, он не встречал знакомых, а мнение «посторонних» его не интересовало.
      К концу пребывания в санатории он получил кличку — «полосатый», так как расставался с пижамой только перед посещением столовой, куда в ней не пускали. Обслуживающий персонал и отдыхающие видели в нем неряху и ханжу. В его чемодане так и остались лежать нетронутыми девять разных сорочек, чистых, глаженых, которые приготовила жена, чтобы Михаил Степанович мог «выглядеть на людях приличным». А он ходил в одной и той же рубашке, пропитавшейся потом, с засаленным воротом, в измятых брюках. Он отдыхал. И при этом поддерживал скучный разговор досужих обывателей о падении нравов у молодежи, когда встречал на улицах курортного городка стройных девушек и юношей в легких, элегантных шортах, в чистых сорочках.
      Последнюю неделю Михаил Степанович ленился бриться. На обратном пути домой заросший щетиной с проседью, в грязноватой и мятой пижаме он производил впечатление постояльца дореволюционной ночлежки. Мнение окружающих о нем совершенно не волновало его. Однако на перрон городка, где он жил, из вагона вышел подтянутый, в отутюженном костюме (утюг дала удивленная переменами проводница), чистой сорочке, тщательно выбритый отпускник. Отпуск кончился, он возвращался в свою среду и теперь считал необходимым соблюдать привычные нормы и правила.
      Оказавшись вдали от родных мест, Михаил Степанович ничего наказуемого не совершил, не буянил во хмелю, не будил песнями отдыхающих и жителей окрестных домов. Решив освободиться от утомительных условностей, он просто пренебрег интересами других, он преступил элементарные нормы этикета и нанес ущерб обществу. Попробуйте с ним поговорить об этом — он вас не поймет. Он будет считать, что поступал правильно среди посторонних ему людей.
      Двенадцать лет назад у меня произошел примечательный разговор с Марией Яковлевной Витковской, умудренной большим жизненным опытом, первым секретарем Туруханского райкома КПСС. Все знают, что Туруханск — центр огромного района Красноярского края, расположен на крутом берегу у места впадения Нижней Тунгуски в Енисей. В тот год после двухмесячного пребывания в дальних таежных стойбищах я добрался на почтовом катере до районного центра в середине рабочего дня. Мне нужно было в райком, и я, наскоро сменив походный костюм, причесавшись, но не сбрив отросшей бороды — она была предметом моей гордости (рыжая в завитушках, ну как у викингов), — отправился на эту деловую встречу. В длинной беседе разговор перешел на общие темы, и Мария Яковлевна вдруг заметила:
      — Последние годы у нас много геологов из столичных мест, из Москвы и из Ленинграда. Нередко их базы тут же в поселке. В геологических партиях много молодых парней, симпатичных и, наверное, умных. Но вы посмотрите на них в нашем клубе. Они вваливаются в сапожищах, заросшие щетиной — бородатые, усатые, в робе. Добро бы только в кино, но и на танцы. А нашито девушки в светлых платьицах, в туфельках лакированных, и это-то при наших дорогах, грязище. Что же эти парни нас за людей не считают? Наши-то местные хлопцы все при галстуках, побриты. Они не сезон проводят в тайге, а всю жизнь в ней,, и не кичатся, не отпускают бородищи — вот, мол, как нам было трудно, мы в тайге были!
      Лукаво посмотрев на меня, Мария. Яковлевна добавила:
      — Дам команду комхозу, пусть еще парикмахерскую откроют, одной, видимо, мало...
      На другой день от моей викинговской бороды не осталось и следа. После того разговора я никогда не ездил в экспедиции без походного бритвенного прибора и приличного костюма для появления на людях. Но и до сих пор я продолжаю встречать в более или менее отдаленных уголках бравых бородачей из геологических, археологических или просто туристских партий на концертах, танцах, собраниях. В небольшом сельском клубе среди нарядной праздничной толпы местных жителей они выглядят дикарями, которые глубоко убеждены, что дикари как раз не они, а те, кого они «осчастливили» своим посещением, приездом.
      Мы не против того, чтобы человек носил бороду, но эта борода не должна являться признаком распущенности, небрежности во внешнем облике.
      В данных же случаях срабатывает тот же принцип, которого придерживался Михаил Степанович, — «меня, нас здесь не знают, к чему церемонии?» Наш общественный уклад таков, что каждый должен постоянно чувствовать свою связь с обществом, придерживаться единых норм поведения советского человека. В таком поведении в связи с требованиями этикета вырабатывается, как говорят психологи, стереотип, норма поведения становится автоматической, легкой, свободной. Приятно видеть в троллейбусе или трамвае человека, по необходимости оказавшегося в производственной одежде, который, однако, старается не причинять никому неудобств и делает это с тактом, учтиво.
      Но, к сожалению, в общественном транспорте ездят не только люди, соблюдающие элементарные требования общественного этикета... Людмила Ивановна любила ездить на рынок в трамвае, хотя автобусом было и сподручней и ближе. «Уж больно в них тесно, сидишь и никого не видишь», — объясняла свои антипатии к автобусам Людмила Ивановна. Далеко еще не старый человек, Людмила Ивановна вынуждена была несколько лет назад оставить работу. Теперь у нее появилась привычка выезжать на рынок именно в те часы, когда транспорт развозит людей на работу. Войдя в трамвай, она спешит занять место и внимательно оглядывает пассажиров. Завидев знакомую или знакомого в дальнем конце вагона, Людмила Ивановна не встанет с места, не подойдет к нему или к ней. Нет. Она начинает через весь вагон длительный и громкий разговор о делах, здоровье, жизни, событиях в доме и семье, поведении родных и близких. А голос у Людмилы Ивановны звонкий. Ее не останавливают молчание собеседника, недовольные взгляды соседей или просто тактичные просьбы говорить тише, не делать интимные события достоянием «общественности».
      Но если в трамвае нет знакомых, Людмила Ивановна все равно не молчит. Она знает, что стоит ей начать рассуждать вслух о нравах нынешней молодежи или о поведении вагоновожатого, который вынужден был резко затормозить, так как на линии появился неосторожный прохожий («Работать не умеет, небось с похмелья»), как на ее слова обратят внимание, попытаются ее урезонить, попросит быть спокойней. Короче, с ней начнут разговор, и тогда Людмила Ивановна проявит все свои возможности в красноречии. Когда трамвай подойдет к остановке, где она должна сойти, ситуация в вагоне будет на грани скандала. Но откроется дверь, выйдет довольная Людмила Ивановна — «встретилась с людьми, поговорила, отвела душу!».
      Вагон пойдет дальше, и пассажиры еще долго будут раздражены случившимся, хотя как будто ничего и не произошло. Вот так «безобидным» образом один невредный в общем человек нанес травму многим.
      Один московский психиатр не без резона писал о цепной реакции плохого настроения, которое возникает нередко в трамвае, троллейбусе или ином общественном транспорте в связи с тем, что кто-то кому-то нахамил. Испорченное настроение у людей, которые встанут через несколько десятков минут за свои рабочие места, — это поистине ущерб народному хозяйству. Ведь психологами совершенно точно установлено, что производительность труда тех, у кого плохое настроение, на несколько процентов ниже, чем у людей, пришедших на работу с хорошим настроением. Попробуйте перемножить эти несколько процентов на число тех, у кого испортится настроение даже от очень незначительного числа хамов! Хамство многолико. Хамы унижают достоинство людей, во что бы то ни стало стремятся доказать другому человеку или окружающим, что «всякие там этикеты» — для дураков и слизняков.
      Сидит человек в кинотеатре и громко «со смаком» комментирует любовь героев кинокартины, показанную на экране. В ответ на замечания соседа заявляет: «Тебе что? Сиди помалкивай, я ведь не про тебя!» В соответствии со своим пошлым взглядом на жизнь он считает, что если обозвать другого человека или ударить его — только тогда тот вправе обидеться. А иных форм оскорбления людей он не признает.
      Достаточно живучее проявление хамства — нецензурная брань в общественных местах. Те, кто прибегает к ней, видят в этом возможность показать себя не принадлежащими к «робкому десятку». Они тоже никак не могут понять, что неважно, адресована ли их брань конкретному лицу или просто сотрясает воздух, — в любом случае они оскорбляют людей, которым приходится выслушивать грязные слова, они оскорбляют свой родной язык, свою национальную культуру.
      С точки зрения советского этикета оскорблением общества является уже сам факт появления в нетрезвом, виде среди посторонних людей. На этой точке зрения стоит и наш закон, требующий от милиции и народных дружинников принятия мер против пьяниц. Отвратительно смотреть на пьяницу, когда он начинает куражиться, даже если он никого персонально не оскорбляет.. Такое поведение вполне уместно назвать хамским, хотя никто лично не оскорблен.
      Хамством является любое оскорбление общественной нравственности. Иногда встречается в нашем обществе и «квалифицированное хамство», то есть хамство на сравнительно высокой образовательной основе. Вот один из примеров. Гражданин из Красноярска в письме в центральную газету рассказал, что однажды, когда он с товарищем сидел в кафе, подошли двое молодых людей и, предъявив документы кандидатов наук, потребовали, чтобы им как «представителям науки» были уступлены места, ибо свободных в кафе не было. Интересно, а если к этим молодым людям, ожидающим официанта с заказом, подошел бы человек с аттестатом доктора наук и на этом основании потребовал освободить место? Как выглядели бы эти молодые люди? Хамы, создавая вокруг себя отвратительную морально-психологическую обстановку, портят людям настроение, здоровье и поэтому представляют серьезную опасность для общества. Только решительно борясь с ними, мы можем создать условия для внедрения норм советского этикета.
      Нормы нашего этикета всегда должны отвечать главному требованию социалистического общежития — согласовывать поступки отдельного человека с интересами других людей. Иной человек задает вопрос: «Я выполняю обязанности перед обществом; ну, а оно передо мной, я ведь тоже член общества?» В вопросе дан и ответ. В том-то и заключается сущность нашего этикета, что каждый из нас сам выполняет его нормы и требует, чтобы их выполняли другие.
      В советском этикете много норм. Не может считающий себя культурным человек не помочь подняться упавшей или упавшему на улице. Одним из проявлений подлинной вежливости является помощь приезжему, незнакомому с городом или поселком человеку в поисках того, что он ищет. Подсказать ему, где находится гостиница, где он может пообедать, — это и есть долг вежливости.
      Одним из распространенных требований советского этикета является гостеприимство, которое распространяется не только на знакомых, но и на незнакомых людей, приехавших из другой области или города. Учитывая постоянное расширение культурных и туристских связей между республиками и областями нашей страны, можно сказать, что, проявляя искреннее радушие и гостеприимство к гостям своего города или поселка, человек вносит свою лепту в укрепление таких правил этикета, которые рано или поздно благотворно скажутся и на нем самом.
      В последние годы усилились и международные культурные связи советского народа. К нам приезжают из-за рубежа многие люди, желающие своими глазами увидеть успехи советского народа в строительстве новой жизни. Разумеется, не все приезжающие к нам из-за рубежа питают добрые чувства к советским людям. Не все, конечно, едут с хорошими намерениями. Но, сохраняя бдительность, заботясь о достоинстве гражданина социалистического мира, мы проявляем искреннее гостеприимство к людям, приезжающим из-за рубежа. Это общее правило, в частности, проявляется в уважении к нравам, традициям, вкусам других народов. Трудно назвать культурным и гостеприимным человека, который видит нечто невероятное в национальной одежде, например, индианки или бирманца и готов указать на такое одеяние своему знакомому чуть ли не пальцем. Люди, склонные видеть потрясающее отступление от общепринятого в одежде или манерах представителя иного, далекого народа, забывают, что, окажись они сами среди этого народа, вряд ли будут испытывать приятное ощущение от досужего любопытства обывателей к их одежде, разговору, манерам и т. п.
      Человек на отдыхе, на транспорте, в зрелищных местах вступает в общение со многими, и от его поведения зависит, чтобы эти встречи были обоюдно радостными. Вместе с тем какими бы ни были вместительными кино и театры, вагоны и санатории, стадионы и парки, ничто не может сравниться по широте круга людей, с которыми общается человек, с улицей. Несколько тысяч ежедневных встреч на улице приходится на долю каждого человека — таков подсчет социологов. Чтобы все ваши встречи и встречи с вами не принесли никому неприятностей, надо строго выполнять не только общие правила социалистического общежития, но и условности, которые следует соблюдать в поведении на улице. Необходимо всегда держаться правой стороны, чтобы не было толчеи на тротуаре. Если торопитесь, старайтесь идти, обгоняя других слева и не задевая их своими плечами. Поворачивая направо или налево, не делайте это слишком резко и пропустите тех, кто двигается в прямом направлении и оказывается около вас. Сопровождая женщину, лучше всего идти с той стороны, с которой двигается встречный людской поток или находится транспортная линия.
      Советский журналист В. Овчинников не без резона заметил, что для сравнения, как разные народы в разные эпохи соблюдали этикет, может быть использована энергия, которую люди затрачивают на взаимные приветствия. Он констатирует, что в Европе после средних веков этот показатель неуклонно уменьшается. В предыдущих статьях рассказывалось о ритуальных движениях, которые совершали во времена абсолютизма, следуя требованиям аристократического этикета, люди при встрече. Впоследствии от церемониального поклона со сложным расшаркиванием остался лишь обычай обнажать голову, который, как пишет этот журналист, в свою очередь свелся к условному прикосновению рукой к головному убору и наконец к простому кивку головой *. Очевидно, нет необходимости определять, как следует приветствовать встретившегося на улице знакомого: можно кивнуть,- снять головной убор, сделать соответствующий жест рукой. Только не следует, разумеется, кричать на всю улицу и размахивать руками так, чтобы они задевали других людей. Глупо, выходя на улицу большой компанией, выстраиваться в ряд; те, кто так делает, мешают другим. Улица — это не только место прогулок, но и путь, по которому двигаются на работу, спешат в магазин, к больному, на телеграф и т. д. Не останавливайтесь на узком месте с встречным знакомым, загораживая панель прохожим. Однако как бы вы ни торопились, остановитесь и толково ответьте на вопрос о дороге, с которым обратились к вам. Будьте предельно терпеливы и снисходительны на улице, помните, что причиненное вам неудобство чаще всего сделано случайно. Бойтесь быть равнодушным, безразличным к своим согражданам.
      Во времена Средневековья в городах существовала ночная стража, закрывались городские ворота, жители прятались по домам и наглухо закрывали массивные ставни, а по улицам шли вооруженные патрули, оберегавшие спокойствие бюргеров. Было время, когда кровавая вражда каких-нибудь Монтекки и Капулетти и других почтенных бюргеров длилась десятилетиями, и никто уже не помнил, с чего она началась. Родившийся ребенок получал в наследство и кровных врагов, и кровных друзей. А на улицах городов, тщательно охранявшихся, лилась кровь. Но гораздо больше льется ее сейчас в одном из крупнейших городов мира — Нью-Йорке, где устроены специальные кварталы для изгоев, для людей другой кожи и расы. В этом городе, как и в других городах буржуазной Америки, улицы — сгустки ненависти и страха, там раздаются выстрелы, и люди падают замертво, не успев даже подумать о своей родовой принадлежности. Улицы без страха — так назвал улицы нашей столицы один американский журналист, который увидел в Москве этот разительный контраст.
      Спокойствие и порядок на улицах наших городов — это не только забота милиции, но и кровное дело всех жителей. А начинаются спокойствие и порядок с соблюдения элементарных прописей человеческого общежития, с правил уличного движения, с уважения к прохожему и к уличному регулировщику, с воспитания в каждом ребенке сознания важности и необходимости дисциплины на улице.
      Во многих парках и садах, на обочинах лесных дорог, у въездов в заповедные места установлены щиты с надписями, которые напоминают о необходимости бережного отношения к природе. Ну, а если никаких надписей нет? Значит ли это, что человек может срубить молодое деревце для установки палатки в пригородном лесу, оставлять на траве грязную лужу отработанного масла при смене фильтра автомашины, разбрасывать на лужайке пустые банки и бутылки, обрывки газет и прочий мусор, наконец, вырезать имя своей дамы сердца на дереве?
      Давно замечено, что отношение к природе показывает нравственный облик личности. В самом деле, человек, сознающий свою ответственность за сохранение богатств страны, никогда не позволит себе варварски относиться к природе. В любом лесу, у глухого озера или на берегу невзрачной речушки он будет вести себя так, как в своем собственном саду. Он понимает, что вся природа нашей необъятной страны с ее хвойными и лиственными лесами, степями и полями, реками и озерами, живописными горами и зелеными нивами, — все это огромный сад, который принадлежит каждому. Правила советского этикета требуют максимума заботы о природе.
      Мне понравилась горячность немолодого человека, который на небольшом базарчике дачного пригорода громко отчитывал торговок грибами за то, что они вырывали грибы, не оставляя грибницы. «Это же варварство! — говорил он. — Вы думаете, после вас в лесу никого не будет?! Вы считаете этот лесок своей собственностью?!»
      Если человек, идущий или едущий по лесной дороге и чувствующий запах лесной гари, не сообщит об этом в ближайший орган власти, его не привлекут к ответственности в уголовном и даже административном порядке. Но его гражданственность, порядочность, безусловно, будут подвергнуты сомнению, если в результате его равнодушия не удастся вовремя начать борьбу с лесным пожаром.
      Советский этикет включает в себя ряд нигде не зафиксированных норм, требующих рачительности, неравнодушия, заботы об общественном благе. Вовремя предотвратить беду, грозящую общественному имуществу, людям или отдельному человеку, — это нравственный долг советского человека и.элементарное правило нашего общественного этикета.
      Говоря об этикете в общественных местах, следует остановиться на вопросах культуры взаимоотношений в сфере обслуживания. Ведь магазины, столовые, кафе и рестораны, парикмахерские и ателье, переговорные пункты и кассовые залы, регистратуры поликлиник и помещения почтовых отделений — это общественные места, где основные требования этикета включаются в правила внутреннего распорядка этих учреждений. Однако никакие правила распорядка не способны охватить множества вопросов культуры взаимоотношений с людьми, пользующимися услугами таких учреждений. Эти правила определяют прежде всего служебные обязанности работников сферы обслуживания. А разве нет обязанностей у их клиентов?
      Вспоминается сценка у прилавка одного крупного ленинградского гастрономического магазина. Две девушки — продавщицы кондитерского отдела довольно громко обсуждали фасон платья, которое собиралась шить одна из них. У прилавка несколько покупателей с нетерпением посматривали в их сторону, ожидая, когда они наконец соблаговолят отпустить покупки. Стоявший в очереди старичок не выдержал: «Вот при Соловьеве, — сказал он раздраженно, — такого не было!» И покупатели, и продавщицы знали, что это была фамилия дореволюционного владельца магазина. Услышав эту реплику, одна из продавщиц с недовольным видом подошла к прилавку и сказала: «А мы работаем не на Соловьева!» Это правильно, девушки действительно работают не на Соловьева, Елисеева, Филиппова и других сметенных революцией владельцев крупных магазинов. Но следует ли из этого, что можно с пренебрежением смотреть на покупателя?
      Экономисты и социологи выявили одну из тенденций развития общества в условиях научно-технической революции: неустанное увеличение числа людей, занятых в сфере обслуживания, неуклонное увеличение доли этой категории работников среди работников других сфер народного хозяйства. Но ведь это означает, что все большее количество людей будет обслуживать друг друга! Да разве те, кто создает телевизоры, радиоприемники, строит дома, производит автомашины, делают это только для себя? Разве они не обслуживают тем самым продавцов и парикмахеров, поваров и официантов, регистраторов и почтовых агентов?
      В нашем обществе все друг друга обслуживают. И подлинна товарищеская солидарность необходима в собственной сфере обслуживания не меньше, нежели в сфере производства материальных благ. Помня это, культурный официант, продавец, проводник поезда будет стараться своим трудом нести радость людям. Речь не идет об обязательной дежурной улыбке на лице. Главное в работе этих людей — стремление обслужить так, чтобы покупатель, посетитель, пассажир не расстались с ними с испорченным настроением, чтобы к ним хотелось еще и еще раз прийти и испытать то приятное чувство, которое возникает у людей, пришедших к гостеприимным хозяевам. Я думаю, что недалеко ушел от старой психологии приказчика частной лавочки с ее принципом «не обманешь — не продашь» тот продавец советского магазина, который, воспользовавшись тем, что покупатель не видит, что ему кладут, прячет на дно пакета гнилые яблоки, помидоры, завертывает вместо сыра или колбасы добрую четверть пакета обрезков и т. д.
      Правильно ли в наших условиях утверждение: покупатель всегда прав? Думаю, что нет. Покупатель, посетитель ресторана, кафе неправ, если не уважает достоинство продавца или официанта, требует того, что тот не может ему дать. Но в пределах возможного максимум внимания и удовлетворение всех пожеланий клиента, не противоречащих существующим правилам, — долг работников сферы обслуживания. Я никак не могу понять, например, продавщицу неподалеку от моего дома расположенного фруктового ларька, которая никому и никогда не идет навстречу «из принципа». Если покупатель попросит ее взвесить «вот эти два яблока», она обязательно перемешает их с другими и скажет: «Отпускаю без выбора. Не хотите — не берите». Она, видимо, не задумывается над смыслом такого отношения к покупателю, ей важно лишь сбыть товар. А ведь получается, что человека как такового, с его желаниями, вкусами она не признает. Для нее существует только абстрактная фигура, которой нужно в обмен на деньги продать такой-то товар.
      В сфере обслуживания важно, чтобы и продавец, и покупатель, и официант, и посетитель, и мастер ателье, и клиент равнялись на лучшие образцы, которые дает наша жизнь, на новые формы высококультурного обслуживания, порождаемые развитием советской культуры.
      Недавно в поезде дальнего следования, мчавшегося на юг, у меня был разговор с соседом по купе. Он возвращался после путешествия в наш город домой в один из небольших южных городов. Зашел разговор о так называемых «чаевых». Мой попутчик, сам оказавшийся работником сферы обслуживания, стал доказывать, что без них эта сфера вообще давно бы погибла. В качестве примера он привел свой городок, где без «чаевых», как он утверждал, невозможно не только проехать на такси, но и побриться в парикмахерской, пользоваться городским общественным транспортом, купить в магазине нужную вещь, пообедать в ресторане, посетить врача в государственной поликлинике, вызвать водопроводчика или электромонтера домохозяйства и т. д. Оставим на совести моего собеседника правильность этих сведений. Допустим, что они в большей своей части правильны. Разумно ли строить общественный этикет в сфере обслуживания на «чаевых»? Я долго разъяснял своему собеседнику, что в действительности скрывается за такими нравами, опираясь на его же собственные наблюдения. Он оказался мастером дамской прически. Выяснилось, что те дополнительные деньги, которые он получает в качестве «чаевых», уходят у него тоже на чаевые — в кафе, где обедает, для шофера такси, который его иногда возит, продавца, у которого он покупает продукты, и т. д.
      Я прежде всего стремился показать экономическую бессмыслицу для него и других этой традиции в условиях ее столь широкого распространения. Правда, я вынужден был согласиться с ним в том, что кое для кого она оказывается экономически выгодной. Речь идет о тех, кто получает «сверхчаевые», пользуясь своим особым служебным положением. У этих людей, даже при том, что им самим приходится раскошеливаться, остается довольно солидный куш. Дальше мне не представляло особого труда доказать, что эти «сверхчаевые» есть не что иное, как самая обыкновенная взятка.
      Стало быть, «чаевые нравы» порождают взятку и взяточников, от которых страдает население городка, в том числе и мой незадачливый собеседник, который в дальнейшем разговоре стал сетовать на взяточников. Но дело не только в этом. Сам по себе принцип чаевых ставит работника сферы обслуживания в зависимость от клиента, очень напоминающую зависимость старого дореволюционного «полового» в трактире от подгулявшего купчика. Помните: «Ччеловек! А ну, поди сюда! Понравишься, дам рупь». При существовании чаевых работник сферы обслуживания действительно теряет свое достоинство, ибо служит не обществу, не учреждению, где работает, не покупателю, клиенту, а кошельку клиента и ставит себя в материальном отношении в зависимость от капризов последнего: захочет — даст гривенник, захочет — рубль, не захочет — ничего не даст. Культура сферы обслуживания, построенная на таком принципе, не имеет ничего общего с нашей моралью, с нашим отношением к человеку труда, где бы он ни работал — у станка, в забое шахты, за прилавком магазина, у парикмахерского кресла или в ресторане.
      Многие общие правила советского этикета соблюдаются в специфических условиях того или иного места действия человека. Но об одной более или менее конкретной сфере человеческих взаимоотношений следует сказать. Прежде всего потому, что о культуре поведения в этой сфере нигде или почти нигде не говорится.
      Речь идет об отношениях между людьми, складывающихся с помощью различных технических средств. Здесь имеются в виду общения, главным образом, по телефону. Кому из людей, часто пользующихся этим средством связи, не приходилось испытывать неприятное чувство в связи с отсутствием элементарной культуры телефонного разговора на другом конце провода?
      Нет необходимости точно определять, какое слово или слова должен произнести человек, снимая трубку звонящего телефона. Это может быть «Алло!», «Я слушаю», «У телефона» и т. д. Однако вряд ли можно признать культурным употребление в этом случае междометия «Ну?!» или чего-либо подобного. Если подошедшего к телефону попросили позвать кого-либо из его соседей по квартире или товарищей по работе, то, отправляясь приглашать этого человека к телефону, он должен хотя бы подтвердить абоненту, что пошел за вызываемым, и сделать это достаточно вразумительно: «Сейчас я его (ее) позову, подождите, пожалуйста». Иной раз в подобной ситуации вместо такого ответа раздается что-то неопределенное или вообще царит молчание, так что спрашивающий не знает, выполняется его просьба или нет. Если подошедший к телефону услышит просьбу позвать кого-то другого, он должен совершенно определенно ответить, сделает ли он это; если не может сделать, то почему; если такая попытка была сделана, но не увенчалась успехом, ему необходимо снова подойти к телефону и сказать, почему вызываемый не смог подойти, и по мере возможности назвать время, когда это лицо наверняка будет. Последнее требование очень хорошо выражает доброжелательность, лежащую в основе подлинной вежливости. Каждый из нас может оказаться в положении вызывающего кого-то к телефону и поэтому рано или поздно оценит подлинную любезность человека, снявшего трубку на другом конце провода.
      Телефон нередко делает нашего собеседника анонимным. Это бывает особенно часто, когда люди звонят в различные учреждения или попадают по ошибке туда, куда не собирались звонить. Уважающий элементарные требования общественного этикета человек, разговаривая с абонентом, не будет говорить грубо, по-хамски. К сожалению, отсутствие элементарной вежливости при таких ситуациях встречается еще часто. Один ленинградец, номер телефона которого очень похож на телефон такси, провел своеобразное социологическое исследование вежливости вызывающих такси людей. Он не смог, как это делают социологи, выделить группы - по возрасту, полу, социальному положению и т. п. Да это, пожалуй, было и не столь важно. Выяснено было печальное обстоятельство: примерно 80% ошибочно набравших номер людей не посчитали необходимым извиниться, хотя нередко их звонок раздавался в квартире и поздно вечером, и рано утром, и даже ночью. Мне приходит здесь на память одна очень важная мысль А. С. Макаренко, который говорил, что есть подлинная нравственная ценность у того даже самого незначительного хорошего поступка, который совершают без расчета на чье-то одобрение, совершают по внутренней потребности. Не всем и не. всегда достает внутренней потребности быть вежливым! А ведь объектами невежливости, а то и откровенного хамства очень часто оказываются июни сами.
      В интересных записках о нравах современной Японии «Ветка сакуры» советский журналист В. Овчинников глубоко вскрывает противоречия культуры взаимоотношений, бытующие в японском буржуазном обществе. С одной стороны, «японская вежливость — это не низкие поклоны, которые выглядят весьма нелепо в современной уличной толпе или на перроне метро, и не обычай начинать разговор с множества ничего не значащих фраз. Японская вежливость — это умение щадить как собственное самолюбие, так и достоинство окружающих, это искусство избегать ситуаций, способных кого-либо унизить... Японская вежливость — это скорее всего проявление высокой культуры человеческих взаимоотношений, взаимное стремление людей при любых контактах не задевать самолюбия друг друга». И такая вежливость, разумеется, не может не вызвать одобрения. Однако капиталистические отношения с их борьбой всех против всех извращают эти традиционные культурные формы, привносят в них элементы лицемерия и фальши. В другом месте своих очерков журналист пишет: «В японском характере совмещаются совершенно противоположные черты: церемоннейшая учтивость в домашней обстановке с грубостью на улице, жесткость правил поведения с распущенностью нравов,- непритязательность — со склонностью к показному, отзывчивость — с черствостью, скромность с самонадеянностью».
      Положительно оценивая культурно-психологические основы японского этикета, о которых говорилось выше, мы стремимся, чтобы в советском этикете не было ничего похожего на подобные противоречия. Нам необходимо единство культурно-психологических установок человека дома и на работе, в гостях и на улице. Вот почему мы заботимся о том, чтобы культура поведения человека в общественных местах по степени его ответственного отношения к своим манерам, ко всем внешним формам поведения не отличалась от его поведения среди самых почитаемых им друзей, близких, сослуживцев.
      Мы строим новый мир в стране многоязыкой и многонациональной. Для каждого из нас гуманистические основы советского этикета едины. Но его нормы поведения не возникли на пустом месте, они приобретают нередко и национальную окраску, обогащаются какими-то конкретными правилами и обычаями, свойственными данной этнической среде. Мы представляем себе тот мир, который строим, высшим достижением интернациональной дружбы народов-братьев. К этой вершине мы идем, максимально развивая национальную культуру, чтобы достижения каждой нации, каждого народа вошли в сокровищницу будущего человечества, единого этнически и социально. Для нас такой путь единственно верный, он испытан всей историей Советской страны. Вспомним замечательные слова В. И. Ленина о том, что русский язык, когда его не будут насаждать насильственно, станет языком межнационального общения народов.
      Нельзя забывать те стороны национальной культуры, которые отражаются в традициях и обычаях каждого народа, то есть в этнической специфике этикета. Следует вдумчиво использовать рациональные навыки всех народов в утверждении этикета коммунистического общества. Странными выглядели бы наши претензии к корейцам или к некоторым другим восточным народам, чтобы они перестали считать белый цвет траурным и перешли на всеобще распространенный, с нашей точки зрения, черный цвет.
      Мы должны уметь уважать, понимать и по необходимости следовать этикету того общества, где находимся в данный момент, если это, однако, не затрагивает ни личной чести, ни чести нашей страны.
      Вместе с тем в выработке норм общественного этикета мы руководствуемся общими принципами морали, отвергающей социальный и национальный гнет, утверждающей в качестве важнейшей общественной ценности благо трудящегося человека, его честь и достоинство. На этой основе и формируются и утверждаются в сознании миллионов людей нормы истинно культурного поведения в общественных местах.
     
     
      Кандидат философских наук, доцент
      Б. Г. ГРИГОРЬЕВ,
      кандидат юридических наук, доцент
      Л. Г. ГРИНБЕРГ
     
      СЛУЖЕБНЫЙ ЭТИКЕТ
     
      В феврале 1923 года В. И. Ленин, уже тяжелобольной, продиктовал свою последнюю статью «Лучше меньше, да лучше». В этой статье, посвященной вопросам улучшения работы государственного аппарата, В. И. Ленин главное внимание уделил культуре управления. «Именно о культуре ставлю я здесь вопрос», — говорил он, — ибо в деле организации управления «достигнутым надо считать только то, что вошло в культуру, в быт, в привычки». Почему же в то напряженное время, когда страна только начала оправляться от многолетней разрушительной войны, когда перед народным хозяйством возникли задачи, не имевшие себе равных во всей истории человечества, руководитель партии и страны в своей последней статье говорил о культуре управления как об одной из ключевых проблем строительства нового общества?
      В. И. Ленину, как председателю Совета Народных Комиссаров, пришлось наблюдать не только четкость, порядок и организованность в работе многих сотрудников советского аппарата. Он видел и досадные явления, связанные с отсутствием элементарной культуры служебной деятельности в некоторых звеньях этого аппарата. Но дело было не только в этом. Еще накануне Великой Октябрьской социалистической революции буржуазные критики ленинизма и реформисты хором утверждали, что без буржуазного государственного аппарата, без буржуазных чиновников и служащих, овладевших навыками управления, общество существовать не сможет; невозможно, мол, будет не только развить дальше, но и сохранить на том же уровне экономику и культуру. В. И. Ленин подверг уничтожающей критике эти рассуждения и показал, кому они служат. В ответ на утверждения о том, что недостаток знаний помешает трудящимся успешно руководить страной, он убедительно доказывал, что рабочий класс, завоевав политическую власть, создаст наилучшие условия для овладения высотами культуры вообще, культуры управления, культуры организации дела, культуры служебных отношений в частности. В первые годы Советской власти, обращаясь к трудящимся, В. И. Ленин постоянно подчеркивал, что те, кто сменил старых чиновников, должны овладеть культурой управления, не чиновничьей и не крепостнической, а новой, социалистической, которая впитала бы в себя достижения буржуазной культуры управления, но не ограничилась ею. Рабочий класс завоевывает власть не для того, чтобы получить какие-либо социальные привилегии, а чтобы ликвидировать всякие социальные привилегии вообще. Это требует серьезного внимания к культуре управления, к ее этической стороне в особенности.
      Ленинские указания не утратили своего значения и в настоящее время. Более того, требования культуры управления, культуры взаимоотношений людей в процессе служебной деятельности сейчас неизмеримо повысились. В современных: условиях значительно повысился культурный и образовательный уровень трудящихся, выросла культура общественного производства, главной задачей его дальнейшего развития стало резкое повышение экономической эффективности. Следуя ленинским заветам, Коммунистическая партия обращает особое внимание на необходимость совершенствования стиля работы учреждении, организаций, каждого человека — и руководителя, и руководимого.
      Последнее время к вопросам служебного этикета все больше привлекается внимание нашей общественности. В многочисленных корреспонденциях, очерках и письмах читателей, помещаемых в центральных и местных газетах, их авторы пишут о том, что разработка этих вопросов, знание основ служебного этикета особенно необходимы руководителям всех рангов. Прежде всего потому, что они являются воспитателями своих подчиненных; на них лежит обязанность научить рабочих, инженеров, техников, служащих, колхозников правильному стилю взаимоотношений в цехе, в бригаде, в учреждении, на колхозной ферме — везде, где трудятся советские люди.
      Кроме того, в настоящее время вместе с ростом нравственной культуры советских людей выросло их чувство собственного достоинства. Все более неприемлемым становится ныне так называемый «жесткий стиль руководства», с опорой лишь «на голосовые связки» руководителя, на «сталь в голосе» и т. д. В деятельности руководителя советские люди все более ценят знания и опыт, в том числе и опыт человеческих отношений, без которого немыслима подлинная культура служебных отношений. Как бы совершенна ни была система организации в том или ином коллективе, жизнь показывает, что очень многое зависит от личности его руководителя, от стиля взаимоотношений с подчиненными, который передается руководителям меньшего масштаба и рядовым работникам. Собственно говоря, высокая оценка системы, организации дела предполагает и соответствующую оценку руководителя, стиля его руководства, стиля его взаимоотношений с подчиненными.
      Одной из важнейших сторон служебного этикета является стиль, руководителя в его отношении к подчиненным, те нормы, которые обеспечивают наиболее разумное ёго поведение с точки зрения интересов дела и основных принципов коммунистической морали.
      В важнейшем требовании Коммунистической партии к руководителю любого масштаба — его соответствии должности по деловым и морально-политическим признакам — уже содержится одна из главных норм нашего служебного этикета, строжайшее соблюдение которой требовал В. И. Ленин.
      В стиле работы каждого, особенно если ему доверено руководство людьми, непременно должна отражаться его интеллигентность, общая культура, которая предполагает наличие высокой образованности и тактичности, глубокой идейной убежденности и чувства нового, широты кругозора и доброжелательности, чуткого и внимательного отношения к людям. Целеустремленность, высокая взыскательность, желание и умение работать с людьми — эти черты характеризуют лиц, возглавляющих коллективы, с точки зрения их деловитости, пригодности к выполнению высокой и ответственной миссии быть знающими, умелыми руководителями. Таких руководителей уважают, к таким люди идут за советом, им доверяют.
      Руководитель должен быть не только преданным коммунизму, но и вполне компетентным в своей области человеком. Некомпетентный руководитель приносит вред тем, что из-за его плохого руководства страдает дело. Но кроме того, он компрометирует идею руководства, приносит моральный вред, способствуя выработке у подчиненных пренебрежения к организующему и направляющему началу.
      Правильно пишет известный специалист в области управления В. Терещенко, что если руководитель не обладает необходимой подготовкой, всей полнотой знаний для руководства делом, то создается опасное положение, «когда некомпетентный человек получает право решать, а компетентный — обязывается выполнять неквалифицированные решения. Такая ситуация ведет к дискредитации системы управления и потере веры в начальника, всегда необходимой для успешного выполнения решений».
      Компетентность руководителя — одна из важнейших предпосылок его авторитета. Отсюда важнейшим требованием служебного этикета, относящимся к руководителю любого масштаба, является постоянное совершенствование профессиональных знаний, овладение наукой управления* повышение общей культуры, без которой нельзя всерьез говорить о выполнении всех требований служебного этикета.
      В наше время стремительного развития всех отраслей науки и техники, естественно, очень трудно приходится руководителю, который должен получать и «переваривать» поступающую к Д нему разностороннюю информацию. Если еще учесть, что на основе осмысления этой информации руководитель должен решить ту или иную проблему и Отдать соответствующее распоряжение, то становится понятным, каким сложным иногда бывает его положение. Мы здесь не касаемся вопросов об отношении к разносторонней информации, о выборе наиболее оптимального У решения, — это дело науки управления. Нас интересуют этическая сторона этой проблемы, правила этикета руководителя, находящегося в подобных условиях. Здесь можно упомянуть не сколько правил, которые способствовали бы, на наш взгляд, решению деловых вопросов, укрепляли бы авторитет руководителя, помогали бы ему установить правильные взаимоотношения с подчиненными.
      Во-первых, руководитель никогда не должен считать себя специалистом во всех вопросах, решаемых коллективом. Руководитель, некомпетентный в каких-либо специальных вопросах, за решение которых он хотя и отвечает, но практически ими не занимается (а занимается кто-либо из подчиненных), не должен стесняться того, что знает меньше подчиненного.. Обратившись к подчиненному с такими примерно словами: «В этом вопросе Вы, Владимир Николаевич, более компетентны, чем я, каково Ваше мнение?» — руководитель, со вниманием относящийся к квалифицированным мнениям подчиненных, обеспечивает себе хороший деловой контакт с ними, приобретает репутацию человека, « лишенного зазнайства и чванливости. Надо ли говорить при у этом, как недалек тот руководитель, который полагает, будто пост, который он занимает, механически делает его более компетентным во всех вопросах, чем его подчиненные.
      Интересные наблюдения и мысли приводит в своей книге «Деловая Америка» Н. Смеляков, который глазами советского человека увидел в деловой жизни США факты четкой организации, продуманного подхода к решению производственных задач, целесообразные правила взаимоотношений работников. «Хороший сотрудник, — пишет он, — сам определяет, нужно ли ему обращаться к начальнику или действовать самостоятельно. Кто виновен в том, что подчиненный вынужден обращаться к руководителю? Конечно, последний. Это он, начальник, замкнул все рычаги управления на себе, это он ставит в укор подчиненному, что тот мало и редко ставит вопросы, информирует и докладывает, это он хочет объять необъятное, быть участником во всем, все благословлять даже в том случае, когда в данном деле он не компетентен или знает вопрос поверхностно»1.
      Даже будучи вполне подготовленным специалистом своего дела, умный руководитель никогда не выскажет окончательного мнения по тому или иному вопросу, не выслушав и не оценив всесторонне мнения подчиненных, в том числе и тех, которые в корне расходятся с его мнением. Иной руководитель не доверяет своим подчиненным, пытается решать все производственные вопросы один, не советуется с людьми, которыми руководит, не говорит рядовым работникам о перспективах цеха, предприятия, учреждения, не объясняет, из чего складывается план, почему меняются нормы и расценки. Тогда-то и наступает отчужденность в коллективе между его рядовыми членами и руководителями, порождающая всякие слухи, сплетни, недомолвки и формирующая психологию безразличного обывателя; «Что, мне больше всех надо, я свое дело знаю», «Это им надо, а не мне», «Наше дело — сторона, мы — люди маленькие» и т. д. И в то же время какое испытываешь чувство удовлетворения, когда рядовые люди говорят: мой завод, мой цех, наш план. Подобные высказывания основаны на сознании, которое формируется в том коллективе, где взаимоотношения людей построены на глубоком доверии к рядовому члену коллектива, где каждый чувствует себя хозяином.
      Если руководитель нетерпеливо перебивает подчиненных («Все и так ясно», «Разберемся и без вас»), если он не анализирует разные точки зрения, то он не может всесторонне оценить и решить сложные вопросы, возникающие в процессе руководства. Поэтому с самого начала руководящей деятельности очень важно научиться не отметать чужие взгляды лишь потому, что они чужие. Хороший руководитель — это человек, понимающий, что его корректность, выдержка необходимы для успеха в деле и создания нужной деловой атмосферы в коллективе.
      Все это вовсе не означает, что руководитель не должен принимать ответственные решения и требовать их выполнения. Стремление уйти от ответственности за принятое решение, спрятаться за чьей-то спиной, обезличить руководство — все это не соответствует требованиям служебного этикета. Увиливая от самостоятельных решений, иной руководитель тем самым увиливает и от самого дела, хочет переложить свою ответственность на подчиненных или вышестоящих руководителей. Вместе с тем авторитет решения, а значит, и принявшего его руководителя будет сильнее, если это решение основано не на административной силе, а на разумном подходе, целесообразности и всесторонней продуманности. В. И. Ленин подчеркивал, что умение приказывать, заставлять, администрировать должно использоваться в социалистическом обществе не в качестве главного метода руководства. Он предупреждал против преувеличения административной стороны, «которая, конечно, необходима в своем месте и в своем времени, но которую не надо смешивать со стороной научной, с охватыванием широкой действительности, способностью привлекать людей и т. д.».
      Случается, что и крупный авторитетный руководитель допускает ошибку. Нередко это бывает в присутствии его подчиненных. Пройдет немного времени, и он осознает свою неправоту. Как быть в таком случае? Признать ошибочность своего поведения, заявления или умолчать, сделать вид, что уже забыл о произошедшем недавно. Легче и проще, конечно, второе, а принципиальнее и мудрее — первое. Умение не только исправить ошибку, но и признать ее перед людьми — такое качество всегда характеризует сильного и умного руководителя, который много знает, много умеет, но, как и любой человек, может ошибиться.
      Задача руководителя — уметь организовать дело так, чтобы добиться четкого разграничения служебных обязанностей между работниками и строгой ответственности каждого за порученный участок работы. Доверие к человеку в данном случае должно сочетаться со строгим контролем за исполнением. Проявляя требовательность к людям, нельзя допускать раздражительности и оскорбительных выражений в их адрес. Это унижает человека, его достоинство, портит настроение, что неизбежно сказывается на отношении к делу. Люди никогда не прощают равнодушия и грубости. Очень трудно работать, когда нет теплоты и взаимного уважения в коллективе. Специалисты-психофизиологи подсчитали, что при плохом настроении производительность труда снижается до 18%, увеличиваются брак, травматизм. Легко испортить человеку настроение допущенной грубостью, и как трудно сгладить потом обиду.
      А. А. Андреев в своих воспоминаниях о Владимире Ильиче пишет: «Ленин был требователен, но никогда в его отношениях к людям не было ничего раздражительного и оскорбительного. Всякий говорил то, что думал, не боясь быть грубо одернутым. С Лениным можно было совершенно свободно спорить по любому вопросу, и такие споры имели место. Он никогда не считал свое мнение неоспоримым и всегда внимательно выслушивал доводы других».
      Умение выслушивать и внимательно относиться к мнению других — одно из важнейших качеств, которые люди ценят в руководителях. В практику некоторых коллективов как-то незаметно вошел стиль, когда выступающему на трибуне оратору руководитель считает своим долгом бросить реплику, прервать его в ходе выступления, прокомментировать слова выступающего, незаметно для себя, но очень заметно для других грубо оборвать того, чье мнение по обсуждаемому вопросу не совпадает с мнением руководителя. Все это не способствует нормальным взаимоотношениям в коллективе, у людей исчезает желание принимать участие в обсуждении тех проблем, которыми живет предприятие или учреждение, порождает безразличие к судьбам своего коллектива.
      А оскорбления, допускаемые руководителями в обращении со своими подчиненными? Как они унижают человека! Допущенная руководителем грубость или резкость подавляет человека, лишает его способности думать, мыслить, у него нередко пропадает интерес к работе, опускаются руки. Отсутствие же интереса к выполняемой работе, хорошего настроения и вдохновения непосредственно влияет на результаты труда, понижает работоспособность, а вместе с ней и производительность труда.
      В свое время нам пришлось наблюдать одного руководителя, который в разговоре с подчиненными употреблял нецензурные выражения. Когда он шел по цеху, то из одного конца в другой была слышна его «расцвеченная» речь (следует учесть, что речь идет о предприятии легкой промышленности, где большинство работающих — женщины). Работницы стояли у станков с опущенными головами и только разводили руками. Спрашивается, какой след в душах людей оставлял такой руководитель? Пусть приведенный пример — редкое исключение, но их не должно быть в нашей жизни.
      Еще более прискорбно, когда подобный стиль руководства начинает рассматриваться чуть ли не как самый «демократичный», ибо, по мнению некоторых, он сближает руководителя с массами, делает его более близким и доступным народу. На этот счет справедливо писал народный артист СССР Н. П. Акимов: «Нам кажется, что великий русский язык в тех пределах, в которых он принят в литературе, является вполне достаточным средством для взаимного общения и для тончайшего разъяснения своих мыслей собеседнику решительно по всем вопросам и по всем темам. Те руководители, которые тешат себя мыслью, что переходя в своих кабинетах на нецензурную брань, они «находят общий язык с массами», совершают несомненный просчет».
      Руководители, проявляющие грубость и бестактность в обращении со своими подчиненными, нередко объясняют такое поведение спецификой сформировавшегося характера. Мы же подобный стиль руководства объясняем просто невоспитанностью, отсутствием культуры, а проще — распущенностью. Нам, к примеру, ни разу не приходилось наблюдать руководителя, допускающего грубость к своим подчиненным, который бы грубо обращался со старшим начальником; в его кабинете он вежлив, тактичен, предупредителен.
      Легко и свободно трудиться в том коллективе, где здоровый «психологический климат», где в обращении с людьми руководители всех степеней проявляют доброжелательность, вежливость и тактичность. С такими руководителями люди готовы работать всю свою жизнь. Как приятно читать, например, такие строки, написанные в анкете одной работницей о своем мастере:
      «С Антониной Тихоновной хочу работать до самой пенсии, хотя мне всего 26 лет». Разве требуются большие усилия от руководителя, чтобы он отвечал, когда с ним здороваются подчиненные, вежливо разговаривал, умел признать свою ошибку и извиниться за нее, когда этого требуют обстоятельства. Все это мелочи, но из них-то и складываются нормальные взаимоотношения в коллективе, создается уважение к руководителю, повышается его авторитет.
      Каждому руководителю приходится разговаривать с подчиненными не только об успехах, но и о недостатках в их работе. Культурный руководитель, вызывая к себе подчиненного, не будет начинать разговор с упреков или тем более с разноса, не будет с места в карьер требовать у вошедшего человека письменное объяснение до тех пор, пока не выяснит все обстоятельства дела, пока не выслушает, по крайней мере, объяснений самого вызванного. Причем, выясняя причину тех или иных недостатков, он проявит максимум спокойствия, объективности и доброжелательности к подчиненному. Лишь выяснив, что подчиненный действительно виноват, он даст оценку его поведению. Эта оценка может быть и очень резкой по существу. Причем такого рода резкость после объективного и доброжелательного рассмотрения дела будет воспринята подчиненным как справедливая, если она соответствует степени вины подчиненного. Вместе с тем выражение такой оценки предполагает соблюдение известной формы, исключающей унижение достоинства человека. Крик, грубые слова, грубые жесты (например, стук кулаком по столу и т. п.) не способствуют улучшению дела.
      Порой руководитель должен определить свое отношение к мелким оплошностям, пустяковым просчетам подчиненного. Некоторые руководители видят свой служебный долг в том, чтобы учинять разнос по всякому пустяку. Они при этом руководствуются благими «педагогическими» соображениями: мол, излишняя строгость не помешает, наоборот, она предупредит более серьезные недостатки в будущем. Однако за руководителем, воздающим «на всю катушку» за каждый мелкий просчет, закрепляется репутация несправедливого человека; подчиненные не любят советоваться с ним, его оценки утрачивают воспитательную силу. А. С. Макаренко выработал хорошее правило, о котором нелишне задуматься каждому руководителю. Он обычно административными методами не реагировал на мелкие проступки: административные меры не могли встретить вполне л определенной поддержки всех остальных членов коллектива. Но если уж случались нарушения, отрицательное значение которых было всем очевидно, умный педагог и тонкий психолог А. С. Макаренко реагировал довольно резко. Смысл такого подхода сводится к тому, чтобы как можно реже использовать силу административного принуждения, употребляя власть лишь в крайнем случае, когда ее применение обосновано в глазах коллектива.
      При таком подходе обеспечивается высокий моральный авторитет административного принуждения, что способствует и моральному авторитету самого руководителя.
      Вместе с тем руководитель обязан мобилизовывать силы всей общественности, всех товарищей по работе против любых нарушений трудовой дисциплины. Иногда бывает так: руководитель не обращает никакого внимания на более или менее серьезное нарушение трудовой дисциплины, чтобы не портить отношений с подчиненными (проблема кадров очень острая: не хватает людей). Однако такое отношение к нарушителям трудовой дисциплины лишь развязывает им руки. Непоколебимым правилом любого руководителя должно быть умение найти способ и средства (административные или общественные, правовые или моральные) прореагировать на любое нарушение трудовой дисциплины.
      Борясь с нарушениями трудовой дисциплины, руководитель должен помнить ленинское указание о гласности в рассмотрении проступков. Гласность способствует предупреждению подобных нарушений, воспитывает коллектив. Однако, используя это сильное оружие воспитания, необходимо помнить, что оно может быть применено лишь в надлежащих случаях. Не должен руководитель по каждому пустяку прибегать к гласному разбирательству, так можно дискредитировать силу общественного осуждения.
      Мы говорили о нарушениях трудовой дисциплины, а как быть с мелкими оплошностями, которые в совокупности своей могут принести немалый вред? Ведь их игнорирование также может привести к возникновению серьезных недостатков. Здесь, на наш взгляд, можно посоветовать следующее: ecли подчиненный заметил свой мелкий просчет и устраняет недостаток — не стоит корить за него. Наоборот, целесообразнее отметить, что подчиненный сам заметил недостаток и сам его успешно преодолевает. Если мелкий просчет остался неисправленным, необходимо обратить на него внимание подчиненного. Сделать это можно по-разному, в том числе иногда и в форме шутки. В служебных отношениях умная шутка, позволяющая подчиненному видеть доброжелательное к себе отношение, чувство юмора начальника может играть весьма положительную роль. Конечно, серьезные вопросы требуют и серьезного разговора. Шутка, заменяющая деловой принципиальный разговор там, где речь должна идти о важных вещах, может настроить человека на несерьезное восприятие того, о чем говорит руководитель.
      Замечания любому работнику по поводу его оплошностей, особенно мелких, лучше всего делать не в присутствии его подчиненных и товарищей по работе. Необходимо учитывать и особенности характера человека, и взаимоотношения его с окружающими. Иногда обстоятельства заставляют обратить внимание работника на какой-нибудь мелкий недостаток в присутствии его подчиненных или товарищей по работе. В таких случаях особенно важно выбрать надлежащую форму высказывания, которая к тому же исключила бы умаление авторитета этого человека, не позволила бы его подчиненным усомниться в его профессиональной и служебной компетенции.
      К сожалению, встречаются еще руководители, которые стремятся нажить себе дешевый авторитет у рядовых работников тем, что в их присутствии «разносят» их непосредственных начальников, вместе с тем изображая себя очень «добрыми» по отношению к рядовым работникам. Нет нужды доказывать, что рано или поздно такой стиль руководства самым отрицательным образом скажется на деятельности всего коллектива, ибо породит у младших руководителей полное нежелание инициативно вести дело, может подорвать их авторитет. Есть золотое правило служебных отношений: вышестоящий руководитель должен всячески, конечно не в ущерб делу и принципам нашей морали, оберегать авторитет подчиненных, памятуя о том, что при этом он укрепляет коллектив, внедряет в служебные отношения нормы советского служебного этикета. Следуя этим принципам, руководитель, отбросив личную неприязнь, если таковая имеется, подавляя в себе какие бы то ни было отрицательные эмоции, не просто должным образом оценит успехи подчиненного, но и будет всячески их поддерживать, способствовать достижению еще больших успехов. Руководитель, который положительно относится только к своим служебным успехам, который не способен по достоинству оценить достижения подчиненных и показать их в своем коллективе и в надлежащих случаях за его пределами, доказывает своим поведением, что он плохой руководитель коллектива, что, несмотря на официальное свое положение, он остается одиночкой, заботящейся лишь о себе. Умный руководитель не будет приписывать себе заслуги подчиненных. Наоборот, чем больше он покажет эти заслуги, а стало быть, чем больше их на самом деле у подчиненных, тем лучше он как руководитель коллектива: он хорошо подобрал работников, правильно их воспитывает.
      Действия и поступки любого руководителя, олицетворяющего собой советскую власть, партию, государство, находятся под постоянным контролем и наблюдением со стороны многих людей, в том числе его подчиненных. Ответственное отношение к порученному делу способствует авторитету руководителя. Но помимо знаний и подлинной заинтересованности в успехе порученного дела важной стороной деятельности начальника, отражающейся на его авторитете, является отношение к членам руководимого коллектива. Причем речь идет не только об отношении, проявляющемся в связи с выполнением того или иного производственного задания. В условиях социалистического общества между руководителем и подчиненным могут возникнуть самые разнообразные отношения, начиная от сугубо административных и кончая отношениями, в которых проявляется забота о росте человека, об устройстве его личных, семейно-бытовых дел и т. п.
      Любой руководитель ежедневно общается с разными людьми, людьми с разными характерами, способностями, склонностями, привычками. В этих условиях найти подход к каждому, уметь понять каждого, почувствовать настроение, оценить психологию — важнейшее качество, от которого зависит уважение людей к руководителю, а следовательно, и его авторитет. Выступая в июне 1970 года с речью перед избирателями, Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев обратил внимание на стиль работы руководителя. Он подчеркнул, что «доверие и уважительное отношение к людям позволяют работникам обрести необходимое чувство уверенности, открывают простор для инициативы, смелости, творческого подхода к вопросам. Такой стиль работы помогает нам решать самые сложные проблемы — это теперь доказано практикой».
      Иногда спорят, кто должен поздороваться первым: начальник или подчиненный. Иные моралисты не прочь порассуждать насчет того, а не уронит ли начальник свой авторитет, если поздоровается первым, как-никак, а он все-таки начальник, и должна же существовать какая-то служебная субординация. На наш взгляд, подобные разговоры лишены оснований. Авторитет не упадет и не унизится достоинство того начальника, который первым поздоровается с подчиненным, назовет его по имени и отчеству. Характерно, что авторитетные руководители, как правило, знают своих подчиненных. Вот пример, который приводит социолог В. Панюков в своей статье «Ваш начальник», опубликованной на страницах «Литературной газеты» № 2 за 1970 год. Начальник цеха одного из новосибирских предприятий, в котором работает полторы тысячи человек, Н. Н. Буланов знает всех своих подчиненных по имени и отчеству. На вопрос, как он запоминает имя каждого работника возглавляемого им коллектива, тот, на секунду задумавшись, ответил: «А они мне все нравятся». Иного метода запоминания людей и не надо, их просто надо уважать.
      В этой же статье приводится прямо противоположный пример с другим начальником цеха М., подчиненные которого при анкетном опросе единодушно заявили, что работать с ним «нет настроения», тяжело и неприятно. Он плохо относится к рабочим, нервозен, неуравновешен, часто бывает груб, несправедлив по отношению к людям, высокомерен, хотя специалист он и неплохой.
      Любить свое дело — это не только любить свою профессию, свою специальность. Любое дело, тем более в нашей стране, связано с людьми, немыслимо без них. Поэтому любить свое дело — значит любить, прежде всего, людей. Там, где нет любви к людям, там не может быть и любви к делу, а там, где нет любви к делу, нет полноценного, здорового коллектива. Чтобы вести за собой коллектив, руководить им, воодушевлять людей на труд, надо быть самому душевным человеком.
      Автор фельетона в «Известиях» Н. Лабковский пишет о «странностях», которые ему пришлось наблюдать в одном учреждении. Он заметил, что начальник этого учреждения не имел обыкновения здороваться с подчиненными. Вскоре он стал замечать, что и другие начальники перестали здороваться с подчиненными, а последние в свою очередь перестали замечать посетителей.
      Еще одна особенность была присуща этому начальнику: в его словаре отсутствовало слово «вы». Некоторые подчиненные, которые были значительно старше его, испытывали большое затруднение, когда он обращался к ним на «ты». Вроде бы он этим приглашал к разговору «на короткой ноге», однако неудобно было обращаться к начальнику на «ты». Поняв «стиль» начальника, другие руководители тоже стали «тыкать» своим подчиненным, а те в свою очередь перенесли этот «стиль» на посетителей.
      «Как-то однажды, — рассказывает фельетонист, — начальник вызвал меня в кабинет, похлопал по плечу и сказал:
      — Ты молодец, я тобою доволен, ты поручение выполнил хорошо. Мне бы ответить: спасибо вам, товарищ Петров, и т. д. и т. п. А меня занесло. Я лет на двадцать старше его. И что я — подхалим какой-нибудь, чтобы, если со мной говорят на «ты», я буду отвечать на «вы». И я сказал:
      — Спасибо тебе на добром слове, товарищ Петров. Ты молодец, умеешь отметить хорошую работу. Я тобою тоже доволен... — И похлопал его по плечу.
      Мой начальник оторопел. С минуту помолчал, только глаза у него бегали, а потом пришел в себя и говорит:
      — Вы того, этого... вы идите, товарищ, идите...
      И я ушел. Совсем ушел. По собственному желанию. Как несработавшийся с руководством».
      Одной из форм установления взаимоотношений между руководителем и подчиненным является индивидуальная беседа. Не вникая в содержание беседы по существу, остановимся только на ее форме, на том, что входит в понятие служебного этикета. Не перебивая подчиненного, руководитель, даже понимая, что нет пользы от беседы, не должен это показать. В противном случае у подчиненного исчезнут инициатива, желание попробовать свои силы при решении той или иной производственной задачи. Заметить новую мысль подчиненного, поддержать ее, по возможности ее развить — в этом задача авторитетного руководителя, в этом и его высокое назначение. Какая нерушимая вера в человека была у В. И. Ленина! Он всегда умел даже в самом скромном работнике открыть силы и способности, которых тот очень часто не подозревал и сам.
      Некоторые правила этикета относятся лишь к внешней стороне служебного разговора руководителя. Но они могут нередко иметь существенное значение. Первое правило — точность и аккуратность в выполнении данного обещания принять и выслушать подчиненного. Руководитель ставит себя в некрасивое положение, если, назначив время встречи, забывает об этом или по какой-либо другой неуважительной причине не оказывается на месте. Естественно, нельзя принимать посетителя, уткнувшись в бумаги, необходимо ответить на его приветствие так, чтобы он почувствовал, что будет со вниманием выслушан. Если в момент появления посетителя руководитель говорит по телефону, он должен, в соответствии с требованиями вежливости, извиниться перед посетителем и как можно быстрее закончить разговор. Вообще не очень-то вежливо отвлекаться во время приема посетителя телефонными разговорами. В предпочтительное положение всегда должен быть поставлен тот, кто лично пришел на деловую встречу с руководителем, а не тот, кто обращается к нему по телефону.
      Служебный этикет не возбраняет во время приема посетителя курить, прохаживаться по комнате. Некоторые руководители имеют обыкновение, принимая хорошо знакомых сотрудников или людей, к которым хотели бы подчеркнуть свое расположение, выходить из-за стола и садиться рядом с посетителем перед столом или в другом месте. В этом нет ничего плохого до тех пор, пока такая манера не превращается в определенный штамп, который вызывает иронические замечания сотрудников. Особенно в тех случаях, когда таким образом внешне подчеркивается, что разговор идет «на равных», а действительное его содержание имеет совершенно другой характер.
      В любом случае имеет значение тон беседы, степень ее искренности, доверительности. Всем известно изумительное искусство Владимира Ильича беседовать с человеком. Каждого посетителя Ленин принимал точно в назначенное время. Всегда аккуратный и тактичный, он никогда не заставлял посетителей ждать в приемной. В тех же случаях, весьма редких, когда он не успевал закончить беседу ко времени, назначенному другому товарищу, Владимир Ильич поручал секретарю извиниться перед ожидающим за небольшую задержку. В этом, казалось бы, мелком факте проявлялась большая культура В. И. Ленина. «Уважение к человеку, — пишет в своих воспоминаниях бывший секретарь Совнаркома Л. А. Фотиева, — отличало Владимира Ильича... Сам обладая в высшей степени чувством собственного достоинства, он умел ценить и оберегать его в каждом человеке.
      Особенно считал он гнусным, недостойным каждого советского человека, тем более коммуниста, быть грубым, невежливым с тем, кто стоит ниже по положению и потому не смеет ответить.
      Зная индивидуальные качества человека, интересуясь жизнью и особенностями его работы, Ленин умел к разным людям подходить по-разному, добиваясь наибольшего взаимопонимания. Известно, что летом 1921 года в нашей стране было решено создать Всероссийский комитет помощи голодающим. Наркомздрав Н. А. Семашко возражал, против самой идеи создания такого комитета, опасаясь проникновения в него меньшевиков и эсеров, в том числе Кусковой — одного из авторов «кредо» экономистов. В. И. Ленин критиковал Семашко в письме, написанном в мягкой, полушутливой форме. Комитет помощи голодающим был создан.
      Одна из форм зажима критики проявляется в отсутствии реакции на то, что говорят критикующие. Обязанность каждого руководителя во время беседы (индивидуальной или публичной) — объяснить каждому выступившему с нереальным предложением, почему оно не может быть принято. Надо уметь выслушать человека, не гасить его инициативу. Такой человек будет и впредь выступать, рассчитывая на поддержку и одобрение.
      Любому руководителю нередко приходится выступать перед коллективом. В своих выступлениях руководители знакомят коллектив с ходом выполнения плана или поставленных задач, подводят итоги работы, отмечая достижения и недостатки и всего коллектива, и отдельных людей. Хотелось бы прежде всего обратить внимание на ту демократическую норму, которая сложилась у нас в практике взаимоотношений руководителей и коллективов. Какой бы высокий пост ни занимал руководитель, он не может поставить себя выше коллектива, пренебречь его мнением, допускать окрик, командный тон и т. п. И эта норма зависимости руководителя от коллектива очень часто подкрепляется в нашей жизни рядом правил, традиций, обычаев. Так, руководитель, которого подчиненный ему коллектив не облекает доверием, теряет свой моральный авторитет. Руководитель должен помнить, что одно дело — его разговор с подчиненным, который совершил ошибку, проступок, и другое дело — выступление перед коллективом, даже в том случае, если его работой руководитель не удовлетворен. Тон такого разговора, акценты, соотношение «металла в голосе» и слов, рассчитанных на убеждение, должны быть особенно продуманы.
      Это сказывается и на чисто внешней стороне разговора. Говоря с отдельным работником, руководитель может сидеть (разумеется, при мало-мальски длительном разговоре предложив сесть и подчиненному); выступая перед коллективом, сидеть удобно и некрасиво. Мы не будем касаться содержания выступления руководителя, ибо оно может быть самым различным, о на некоторые внешние моменты выступления следует обратить внимание. Лучше всего, если руководитель хорошо знаком вопросами, о которых хочет говорить, и выступает без бумажки. Но, разумеется, это не всегда возможно. Иногда записи для вступления совершенно необходимы. Их следует готовить тщательно, чтобы во время самого выступления не рыться в них, что производит на слушателей неприятное впечатление. Записи нужно не только для того, чтобы иметь под рукой цифры, названия т. д., но и чтобы выступление было пронизано единым планом, чтобы его «архитектура» была стройна.
      Когда, выступая на собрании или совещании, руководитель считает нужным сказать о ком-либо из сотрудников, следует назвать его либо по имени и отчеству, либо по фамилии, но с добавлением слова «товарищ». Иногда возникает необходимость тратить внимание и на отдельные элементы речи, которые могут четь определенное этическое значение. Так, небезразлично моет быть время глаголов — прошедшее или настоящее. Один руководитель во время чествования старого работника в своей речи употреблял прошедшее время («Вы были примером...», «Ваша жизнь была отдана народу...» и т. п.). Речь эта лишь обидела юбиляра («Что он хоронит меня, что ли?!»).
      Непреложным требованием служебного этикета является строгое соблюдение регламента, что выражает более общую норму этикета — необходимость максимальной экономии времени и четкости, предельной ясности во всех служебных разговорах. Недопустимы нарушения регламента во время различных собраний заседаний, когда утверждается или является общепринятым один регламент для всех и действует совсем иной регламент для руководителя; иногда он выступает вообще вне всякого регламента.
      В. И. Ленин строго требовал соблюдения регламента на всех заседаниях, на которых ему пришлось председательствовать, решительно прерывал он любого докладчика и выступающего, независимо от его положения, если последний нарушал регламент, председательствуя на заседаниях СНК и СТО, Владимир Ильич всегда стремился к тому, чтобы прения были короче, чтобы выступающие говорили по существу, не отклоняясь в сторону. Длинные речи на заседаниях Ленин считал непроизводительной тратой времени. Известно, что по записке В. И. Ленина народному комиссару юстиции Д. И. Курскому Совнарком 5 апреля 1919 года утвердил регламент СНК, по которому докладчику давались 10 минут, выступающим — 5 минут.
      Некоторые руководители любят часто проводить всевозможные совещания и заседания. Злоупотребление совещаниями и заседаниями не помогает успешному решению производственных ли иных деловых вопросов, Именно о таких злоупотреблениях писал в свое время В. Маяковский в сатирическом стихотворении «Прозаседавшиеся», очень понравившемся В. И. Ленину. Совещания целесообразно проводить по вопросам, в решении которых действительно необходима помощь или участие приглашаемых. Неправильно, если руководитель устраивает совещание по какому-либо незначительному, частному вопросу, находящемуся полностью в его единоличной компетенции, и отрывает от дела людей, которые не могут ни высказать квалифицированного мнения из-за своей некомпетентности, ни почерпнуть для себя ничего поучительного при обсуждении данного вопроса.
      О совещании следует оповещать заранее. Конечно, из этого Общего правила бывают исключения, связанные с необходимостью срочно решить какой-либо внезапно возникший вопрос. Но и тогда целесообразнее дать хотя бы полчаса — час для подготовки совещания.
      Начиная совещание, руководитель определяет круг вопросов, подлежащих решению. Опыт показывает, что если руководитель действительно хочет учесть мнение подчиненных, то ему целесообразнее высказать свое мнение в конце, предварительно обобщив изложенные точки зрения и кратко оценив каждую из них. Такой метод проведения совещания — хорошая школа для подчиненных. Бывает, что руководитель проводит совещание, чтобы получить помощь в решении того или иного вопроса, а говорит преимущественно сам, или начинает совещание с того, что в весьма категорической форме высказывает свое мнение, а потом предлагает высказаться подчиненным, то есть фактически вступить с ним в спор. Эффективность подобного совещания* небольшая, ибо в такой ситуации руководитель даже не выявляет мнения подчиненных, он лишь навязывает свое мнение.
      На собраниях и заседаниях руководителю иногда приходится выступать с заключительным словом. Культурный руководитель не воспользуется им, чтобы унизить выступавших или выступавшего, говорившего не то, что хотелось бы этому руководителю. Он преодолеет искушение «обсмеять» оратора или иным способом показать несостоятельность самого оратора, его неполноценность как работника и т. п. Вообще культурный руководитель, как и любой иной оратор, всегда помнит, что подмена ответа на положение, выдвинутое другим выступающим, разговором о самом выступающем, о его качествах, работе и т. д. не только серьезная логическая ошибка, но и нарушение этической нормы в выступлении.
      Лучше всего в заключительном слове не давать скороспелых оценок выдвинутых предложений, а, подчеркнув серьезное к ним отношение, впоследствии их изучить, с тем чтобы найти в них рациональное зерно, о чем и необходимо сказать в заключительном слове.
      В повседневной работе иной руководитель забывает о формах поощрения подчиненных людей. Психология человека такова, что даже взрослому и сознательному нужно доброе слово, пожелание, благодарность. Руководителю любого ранга следует помнить, что средством улучшения работы является не только критика подчиненного за упущения в работе, но и умение вовремя подметить хорошее в человеке, похвалить за успех в труде, увидеть рождение положительного опыта, а потом обобщить и распространить его. Культурный руководитель никогда нe забудет поблагодарить подчиненного за успешно выполнению работу, памятуя при этом, что доброе слово нередко становится важнейшим моральным стимулом к труду.
      Любому человеку всегда важно внимание к нему. Тем более важно для каждого работника внимание руководителя. Внимательный руководитель никогда не забудет той или иной памятей для своего непосредственного подчиненного даты (дня рождения, «круглой» годовщины работы на предприятии, в учреждении и т. п.). Он обязательно поздравит его с общим праздником и, если представится возможным, отметит наступление праздника в коллективе, отметит трудовые успехи тех, сто особенно отличился. При этом он проявит серьезную заботу о том, чтобы поощрения (моральные или материальные) получили те, кто их действительно заслуживает, и чтобы мера поощрения соответствовала заслугам человека.
      Последнее время в жизни нашего общества можно наблюдать характерное явление. Речь идет о том, что несправедливость в моральном поощрении все чаще задевает людей сильнее, чем какая-либо ошибка или неправильность в материальном вознаграждении за труд. Хороший руководитель обязательно учтет это изменение сознания, которое в немалой степени, если его правильно осмыслить и использовать, может способствовать формированию коммунистической сознательности.
      Все, о чем мы говорим, предполагает неравнодушное отношение руководителя к своему подчиненному. Причем это неравнодушие должно выходить за рамки деловых, производственных интересов подчиненного. В условиях социалистического общества он должен интересовать руководителя не только как работник-специалист, но и как человек. Это значит, что все успехи и неудачи подчиненного, общественные и личные, должны волновать руководителя. К сожалению, нередко еще бывает наоборот. Вот два случая, о которых рассказала газета «Правда». Молодой проходчик, несмотря на все трудности, окончил вечернюю школу. После успешной сдачи экзамена на аттестат зрелости он с гордостью рассказал об этом начальнику участка. В ответ последний, пожав плечами, сказал: «Ну и что?»
      Девушка, секретарь-машинистка, обращается к управляющему трестом и просит отпустить ее на другой день с трех часов; она выходит замуж и должна быть в это время во Дворце бракосочетания. Равнодушно глядя на приглашение к торжественной регистрации брака, управляющий раздраженно говорит: «Вы же знаете, что по четвергам очень много работы». Он так и не догадался поздравить девушку с событием, значение которого для нее трудно переоценить.
      Подобные ситуации не способствуют укреплению взаимопонимания между руководителями и подчиненными. Обиды, которые возникают в таких случаях, обычно не скоро проходят, а ведь культурный, тактичный руководитель всегда стремится к тому, чтобы в коллективе не было обид, которых легко избежать, если следовать требованиям этикета.
      С одной стороны, все работники, начиная от уборщицы и кончая директором предприятия, учреждения, равны в своих правах как граждане Советского Союза, с другой — все они находятся в определенном соподчинении и неравны в своих служебных правах. Казалось бы, что эта формула равенства граждан при неравенстве их как работников, занимающих определенное служебное положение, диктует совершенно ясный вывод, что, подчиняясь по служебной линии, в человеческих взаимоотношениях человек должен быть равен с руководителем.
      Однако эта совершенно ясная форма взаимоотношений иногда нарушается. Некоторые начальники свое положение по службе распространяют на все свое поведение даже в нерабочее время. А некоторые подчиненные по работе люди свою подчиненность пытаются распространить не только на работу, но и на все повседневные взаимоотношения со своим начальником, укрепляя в них это «заблуждение».
      Советский служебный этикет, будучи самым демократическим по существу, включает в себя категорические требования равенства руководителей и подчиненных во внеслужебной обстановке. Дело не только в том, что административная сила руководителя ограничена рабочим временем или, более точнее, кругом вопросов его компетенции. Каждый руководитель должен понимать это и не ставить подчиненных в неприятное положение во внеслужебной обстановке. Такое понимание необходимо, ибо не каждый подчиненный может сказать своему руководителю, что его начальственная осанка, тон, указания неуместны в обстановке внеслужебных отношений.
      До сих пор мы говорили о требованиях этикета, относящихся к руководителю. Но существуют и правила служебного этикета, обращенные непосредственно к рядовым работникам или к подчиненным, правила, которые определяют, как они должны вести себя по отношению к руководителю и друг к другу.
      Дисциплина, неукоснительное выполнение служебных распоряжений руководителя, сделанных в рамках его компетенции, составляют важнейшее требование служебного этикета, обращенное к каждому работнику. Нет нужды подробно останавливаться на значении трудовой дисциплины в деятельности того или иного коллектива. Именно она обеспечивает бесперебойный ритм работы, создает важнейшие предпосылки для успешного выполнения любого задания. Глубоко неправ подчиненный, который обижается на руководителя за то, что тот требует соблюдения трудовой дисциплины. Наоборот, долг сознательного работника — всемерно способствовать укреплению дисциплины, максимально помогая в этом руководителю. Как совместить требования субординации, то есть подчиненности, входящее в понятие трудовой дисциплины, со стремлением подчиненного отстоять самостоятельное мнение по тому или иному деловому вопросу? Культурный работник, оказавшись в такой ситуации, не будет скандалить, кричать, хлопать дверями кабинета руководителя, угрожать ему. В таких случаях подчиненный, так же как и руководитель, обязан действовать, строго придерживаясь замок трудового законодательства, правил внутреннего распорядка.
      Неприятное впечатление производит человек, который начинает жаловаться на производственные, деловые промахи руководителя, «сигнализировать» не тогда, когда эти промахи или нарушения были, а после того, как он почувствует себя лично в чем-либо ущемленным. Выходит, руководитель был для него хорош, пока не задевались его личные интересы. Как только это случилось — пусть будут «обнародованы» все действительные и мнимые грехи руководителя. Не очень-то красиво выглядит и человек, который начинает критиковать своего руководителя лишь в том случае, когда вышестоящие инстанции принимают решение снять его с занимаемой должности. А раньше? Раньше он не хотел «портить отношений», заботился о своем личном спокойствии. Интересы дела у него были на последнем месте.
      В этой связи следует обратить внимание на то, что доброжелательная, направленная на осуществление интересов дела принципиальная и конструктивная критика является не только правом, но и обязанностью подчиненного. Эта норма советского служебного этикета целиком вытекает из основных принципов коммунистической морали, прежде всего из принципа коллективизма.
      В любом здоровом советском коллективе ценят и уважают чувство собственного достоинства человека, развитое самосознание, независимость мнений и суждений о людях и о деле. Как известно, на вопрос анкеты своих дочерей: — «Какой недостаток Вы более всего осуждаете в людях?» — К. Маркс ответил одним словом — угодничество. Психология угодничества нет-нет да и обнаружится в каком-либо человеке, особенно если он получает поддержку со стороны руководителя. Помните грибоедовского Молчалина:
     
      Мне завещал отец:
      Во-первых, угождать всем людям без изъятья.
      Хозяину, где доведется жить,
      Начальнику, с кем буду я служить;
      Слуге его, который чистит платье,
      Швейцару, дворнику для избежанья зла.
      Собаке дворника, чтоб ласкова была.
     
      Наш служебный этикет в отличие от дореволюционного чиновничьего этикета не только не включает в себя каких-либо правил, требующих подобострастия подчиненного перед начальником, но, наоборот, решительно осуждает любое подобострастие. Вместе с тем следует обратить внимание на ситуации, которые иногда возникают в служебных взаимоотношениях и которые не имеют ничего общего с угодничеством. Представим себе двух работников. Один из них вежлив и доброжелателен со всеми, в том числе и с руководителем, а другой менее воспитан, менее вежлив, не обладает навыками культуры поведения. Последнему первый работник иногда представляется как угодник и подхалим, хотя тот ничего сверх обычной вежливости и служебной доброжелательности по отношению к руководителю не проявил. Мы говорим это потому, что есть люди, которые склонны видеть в вежливости, тактичности и других требованиях культуры взаимоотношений чуть ли не проявления угодничества, подхалимства. Дело коллектива установить надлежащий культурный тон взаимоотношений с руководителем и не допустить при этом ни угоднических нравов, ни нарочитой сухости.
      На работе каждый человек встречается с другими членами своего коллектива, занимающими одинаковое с ним положение, или с людьми, которые не подчинены ему и не являются его руководителями. Приходится приветствовать и отвечать на приветствия, советоваться по различным вопросам и давать советы другим, в перерыве обмениваться мнениями по вопросам непроизводственным, спорить по поводу оценок фильмов, спектаклей, книг, обсуждать игру хоккейных или футбольных команд, высказываться по самым разнообразным проблемам политической, общественной, культурной жизни. Здесь, разумеется, прежде всего действуют общие нормы культуры взаимоотношений в социалистическом обществе, среди них следует особенно выделить те, за которыми стоит требование взаимопомощи, ибо эти нормы всего более способствуют укреплению коллективизма, воспитанию людей в духе уважения к окружающим, помогают каждому члену коллектива правильно сочетать общественные и личные интересы.
      Важнейшее требование, предъявляемое советским этикетом к каждому работнику, — аккуратность. Эта норма требует чистоты рабочего места, выполнения элементарных требований санитарии и гигиены. Мы хотели бы подчеркнуть, что глубоко заблуждается тот, кто полагает, что следить за своей внешностью или не следить — сугубо личное дело каждого, что окружающим должно быть совершенно безразлично, в каком виде является на работу их товарищ. Небритое лицо соседа в цехе, в отделе, в лаборатории, нечесаные волосы, несвежий воротничок и т. д. — все это не способствует хорошему настроению остальных членов коллектива. А культурный человек на заботе, как, впрочем, и везде, где бы он ни находился, считает своей важнейшей обязанностью помогать созданию хорошего настроения у всех, кто работает рядом. Это одна из важнейших норм советского служебного этикета, и те, кто ее сознательно или несознательно нарушают, не просто неприятные люди: они снижают производственные показатели всего коллектива, они, сами того не понимая, мешают общему делу.
      Возникает вопрос — какими путями и средствами можно и нужно формировать служебный этикет? Накопленного опыта з этом отношении пока недостаточно. Но первые шаги в этом направлении сделаны. Прежде всего хотелось бы сослаться на опыт киевского завода «Стройдормаш», привлекший внимание широких слоев нашей общественности. В январе 1968 года на этом заводе директор издал приказ, по которому вводились в действие «Рекомендации для руководителя по поведению и взаимоотношениям с подчиненными». Разумеется, такого рода рекомендации — лишь начало воспитательной работы, которая при правильной организации должна принести хорошие плоды, помочь решению больших производственных и воспитательных задач. Важно, -чтобы такая работа велась повсеместно и повседневно. И тогда будет неуклонно возрастать культура производства и культура, тружеников, на еще более высокую ступень поднимется культура советских людей.
     
     
      Преподаватель этики
      Л. Я. ВЕРБ
      КУЛЬТУРА ВЗАИМООТНОШЕНИЙ МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ
     
      И мировое, и русское искусство сделало очень многое, чтобы воспеть женщину. А. А. Блок всегда с большой буквы писал о Прекрасной Даме, Незнакомке, Женщине. Герои баллад Шиллера, чтобы найти оброненную перчатку или носовой платок, рисковали жизнью, мечтая заслужить единственную награду — улыбку Дамы. И тем не менее сквозь историю классового общества, как писал А. М. Горький, проходит постыдный факт угнетения, унижения женщины. В течение многих веков она была полностью подчинена отцу, мужу, которым разрешалось наставлять жену и дочь даже плеткой. «Если жена не слушается мужа, то он поучает ее плеткой, но лучше, если нет свидетелей, а наедине. И бьет не в лицо, а по уху и осторожно, чтоб кулаком не попасть в сердце, и лучше бьет не палкой и не железным прутом... Лучше всего плеткой, это и больно, и действенно, и напугает, и полезно для здоровья» — такое поучение для мужей содержалось в русском «Домострое», памятнике феодальной Руси. В течение многих веков христианская религия проповедовала презрение к женщине, определяя ее главную и единственную функцию — быть рабою, послушной слугой своего отца, затем мужа. Все 10 заповедей Ветхого завета обращены только к мужчине.
      Реакционные философы XIX и начала XX века (Ницше, Шопенгауэр, Веннингер) и реакционные писатели (Пшибышевский, Стриндберг) резко выступали против эмансипации, то есть установления равноправия женщин. Австрийский философ О. Вейнингер утверждал, например, что «женщина — ничто и только через мужчину становится чем-то».
      Очевидно, одной из причин женоненавистничества, распространившегося в начале XX века, было широкое вовлечение женщин в производство; женщины стали специалистами в профессиях, которые веками составляли мужскую привилегию. Некоторые современные философы капиталистического мира (М. Мид, Г. Грабер) причиной многих бед своего общества считают успехи женщин в науке и труде. Так, Г. Грабер, исследуя психологию современного мужчины, утверждает, что современный мужчина должен быть завоевателем, что смысл его жизни — познание и свобода, смысл же жизни женщины — только любовь, только ожидание мужчины, жертва ему во имя будущего ребенка. «Женский путь, — пишет он, — всегда пассивный, а мужской — активный».
      Все эти рассуждения не являются лишь плодом досужего умствования женоненавистников; они так или иначе отражают действительное положение женщины в капиталистическом обществе, где она не пользуется равными правами с мужчиной и по сей день. Женщины до сих пор не получают там равную оплату за равный труд с мужчиной, они не обладают одинаковыми с мужчиной политическими правами, в некоторых странах не. могут избирать и быть, избранными в законодательные и иные органы власти.
      Раскрепощение женщины поэтому явилось одной из важнейших задач научного социализма. «Женщину и рабочего объединяет то, что оба они угнетенные... Но в одном женщина идет впереди рабочего: она — первое человеческое существо, попавшее в рабство. Женщина сделалась рабой раньше, чем появился раб», — писал А. Бебель и утверждал необходимость коренного изменения положения женщины.
      Советская женщина активно участвует в производственной, научной, политической и общественной деятельности. Всему миру известны колоссальные успехи тружениц нашего общества. Можно напомнить только одну, самую красноречивую цифру: среди имеющих в СССР высшее образование более половины — женщины. Женщинам, выросшим за годы Советской власти, их равноправие представляется таким же естественным, как отсутствие капиталистов и помещиков, социального и национального гнета.
      Равноправие женщин и мужчин у нас в СССР закреплено Конституцией, они равны перед лицом советского закона, имеют равные возможности в образовании, труде, творчестве. Но никогда не было и не может быть полного тождества их положения с мужчинами. Строение и функции женского организма неизмеримо сложнее мужского, так как женщина — продолжательница рода человеческого. Тяготы беременности, трудные, подчас опасные роды, сложности кормления ребенка грудью и ухода за ним — все это навсегда останется за женщиной. Никогда не исчезнут психобиологические различия мужчины и женщины. Думается, что не устарели и никогда не устареют такие специфические женские черты поведения, как мягкость, сдержанность, скромность, составляющие обаяние женственности, и такие специфические мужские качества, как сила, решительность, характеризующие подлинную мужественность.
      В «Комсомольской правде» было опубликовано откровенное письмо одного молодого мужчины. «Что за предрассудки? — писал он. — Зачем газета пишет о какой-то отжившей век галантности? У нас равноправие. Моя подруга работает вместе со мной каменщиком. И не хуже ребят работает. Зачем же я буду унижать ее своим расшаркиванием?».
      А ведь именно отношение к женщине является мерилом культуры общества. К. Маркс писал, что степень общей культуры мужчины проявляется в том, как он относится к женщине. Тем мужчинам и юношам, которые свое непочтительное отношение к женщине прикрывают фразами о равноправии, хочется привести слова генерала А. Игнатьева, автора книги «Пятьдесят лет в строю»: «Вежливым надо быть со всеми — как со старшими, так и с младшими, как со стариками, так и с детьми, а особенно с женщинами. Какими бы равными с нами правами женщина не пользовалась, мы не должны ни на минуту забывать, что она — существо физически менее сильное, нравственно более чувствительное, что каждая женщина может оказаться для другого человека или матерью, или женой, или во всяком случае самым дорогим на свете существом». Из всего сказанного ясно, что воспитание культуры взаимоотношений мужчины и женщины — одна из составных, частей воспитания человека, которое в социалистическом обществе приобретает исключительное значение.
      Рассмотрим некоторые вопросы отношений между мужчинками и женщинами.
      Сейчас почти невозможно найти предприятие,»организацию или учреждение в городе или деревне, где бы работали только мужчины или только женщины. Следует ли в служебных взаимоотношениях соблюдать особые правила отношений мужчин и женщин? Сохраняет ли женщина на работе те особые привилегии своего пола, которые вытекают из норм и правил общей культуры поведения?
      Конечно, сохраняет, хотя здесь и могут быть известные отклонения, обусловленные служебным положением лиц разного пола.
      Такие требования любого производства, как укрепление трудовой дисциплины, личная ответственность каждого за положение дел на предприятии, отношение к труду, как к важнейшему патриотическому долгу, в одинаковой мере касаются и. мужчин и женщин. Опаздывать, например, недопустимо никому, даже женщине, у которой в семье маленькие дети.
      Рабочие задания даются соответственно квалификации, но женщины-сотрудницы вправе рассчитывать на помощь и внимание своих коллег-мужчин. С их стороны вполне уместно предложить им более удобное место. Для женщины же вполне естественно попросить своего коллегу-мужчину перенести тяжелый прибор или переставить на другой стол пишущую машинку.
      Это конечно, не означает, что мужчина, например, должен бросить все свои дела, не доведя их до конца, и ринуться помогать какой-либо из сотрудниц, уходящих домой, надеть пальто.
      Подчеркнуть свое уважение к женщине не только словами, но и помощью он вполне может. Культурный воспитанный начальник не позволит себе пройти первым, если навстречу ему идет женщина; сидеть, развалившись в кресле в своем кабинете, и не пригласить женщину сесть, чтобы разговаривать с ней сидя, если даже женщина подчиненная. Обычно первым здоровается мужчина, но, входя в кабинет к начальнику, женщина здоровается первой. Если в помещении не хватает стульев, то мужчины встают, чтобы все женщины могли сесть.
      Есть серьезные основания полагать, — справедливо отметил народный артист СССР Н. П. Акимов, — что если бы во наших учреждениях мужчины пришли бы к решению воздавать женскому персоналу те скромные знаки уважения, которые в культурном обществе приняты, то оба пола оказались бы выигрыше. Женщинам приятно было бы это внимание, а мужчины всех возрастов почувствовали бы себя моложе, бодрее и красивее, чем при том существующем положении, когда ответственный пост на служебной лестнице лишает начальника радости ощущать себя полноценным мужчиной».
      Не все женщины переносят дым от курения, поэтому следует курить лишь с их разрешения и лучше не в рабочем помещении. Курящим женщинам тоже следует помнить о некурящих и выходить в специально отведенные для курения места.
      Наши женщины любят труд в сфере общественного производства. На производстве в отличие от бесконечной, подчас неблагодарной домашней работы результаты их труда в гораздо большей степени получают общественное признание. Это одна из причин того, что многие женщины, имея материальную возможность не работать, с большим удовлетворением трудятся на заводах и фабриках, в учреждениях и научно-исследовательских институтах, в сельском хозяйстве.
      Отношения между мужчиной и женщиной, регулируемые лами советского этикета, проявляются в широкой области производственной жизни советских людей. Здесь обнаруживается специфика, определяемая не только тем, где устанавливаются эти отношения, но и тем, кто является их участниками.
      Следует специально остановиться на правилах этикета юноши и девушки. На лекциях и молодежных диспутах юноши девушки задают много вопросов об этикете, в ответах на которые ждут практических советов, как им следует вести себя во взаимоотношениях друг с другом. Причем преобладающее большинство таких вопросов задают девушки: они развиваются раньше и больше, как правило, обращают внимания на внешнюю сторону поведения. Очень часто задаются вопросы: кто первым должен подать руку, поздороваться, когда можно первой пригласить юношу танцевать, можно ли подойти к незнакомому юноше с каким-либо вопросом, может ли девушка первой назначить встречу, не стыдно ли, если девушка первая скажет, что юноша ей нравится, и множество других. Любопытны некоторые вопросы юношей-старшеклассников: каким образом прилично выразить девочке свою симпатию, не обидев ее навязчивостью, где удобнее встретиться с девушкой, которая тебе нравится, можно ли пригласить ее просто погулять, можно ли пригласить девушку к себе домой и как об этом сказать родителям, всегда ли нужно платить за девушку в кино и театре, не стыдно ли для юноши, если девушка платит за себя сама, с какого возраста прилично ходить в ресторан, как пригласить девушку в кафе, чтобы она не обиделась, и т. п.
      На наш взгляд, во взаимоотношениях юношей и девушек на первый план должны выступать искреннее товарищество и дружба, естественность и непринужденность, несовместимые как с развязностью, так и с манерностью мещанского толка. Если между юношей и девушкой искренние, лишенные любых проявлений пошлости отношения, вопрос о том, кто должен платить за билет в театр, не является проблемой, над которой специально задумываются. Что касается того, кто должен первым здороваться, как прилично пригласить танцевать, — тут действуют общие нормы этикета. Однако их нельзя превращать в мещанский церемониал, в их применении, на наш взгляд, должны превалировать юношеская непосредственность и искренность.
      Однажды в одной из школ Октябрьского района Ленинграда разгорелся спор о пощечине. Юноша-десятиклассник спросил: «Как быть, если девочка бьет мальчика по лицу?», и тут же несколько высоких, крепких рослых ребят в разных концах большого зала закричали: дать сдачи!
      Пришлось доказывать и убеждать, что ударить девушку, женщину — значит проявить высшую степень хамства, что ни один мало-мальски воспитанный мужчина никогда не поднимет руку на девушку или женщину, так как он физически сильнее и призван защищать, оберегать, поддерживать женщину. Думается, что в некоторых крайних случаях, когда потерявший над собой контроль мужчина сильно обидит или оскорбит женщину, она вправе дать обидчику пощечину. В повести Г. Калиновского «Закон стального ключа», посвященной сегодняшней молодежи, есть такой эпизод. Молоденькая девушка Люся ударила радиста Тита по лицу за то, что он ее оскорбил. Пощечина была дана в присутствии нескольких геологов; все они сочли поступок Люси правильным. И читатель не может не согласиться с такой оценкой. Радист же надолго запомнил этот случай и после него уже не позволял себе оскорбительных для девушки выходок.
      Рассмотрим некоторые правила этикета во взаимоотношениях мужчины и женщины, действующие в различных обстоятельствах.
      При знакомстве мужчину представляют женщине. Она при этом должна назвать свое имя, полное или сокращенное, как ей приятнее. Мужчина при знакомстве с женщиной обязательно встает, руку для пожатия первой протягивает женщина, если она это желает, а если нет, то ограничивается кивком головы.
      При знакомстве в учреждении любой мужчина, какой бы высокий пост он ни занимал, встает при входе женщины и ждет стоя, пока она представится и подаст ему руку. При этом женщина называет свою, фамилию, должность и цель прихода в учреждение.
      Знакомясь на танцах, на молодежном вечере, домашней встрече, не принято называть фамилию, а достаточно имени или имени и отчества. Женщины молодые до 20 лет могут ограничиться именем, даже сокращенным: Таня, Катя, Валя. Нескромно при знакомстве с женщиной подчеркивать свое высокое служебное положение, сообщать ей о своей ученой степени, звании и т. д.
      Не всегда люди, вступающие в разговор, обязаны знакомиться. При непродолжительном разговоре, например в поезде, метро, приемной учреждения, не очень-то прилично со стороны мужчины требовать, чтобы женщина назвала свое имя, равно как и представляться, тем самым обнаруживая одностороннее желание познакомиться более основательно.
      Иногда девушки или женщины, работающие в сфере обслуживания, жалуются на то, что некоторые назойливые молодые мужчины докучают им никчемными вопросами. Вероятно, женщина или девушка может позволить себе не отвечать на вопрос, ели он задается лишь с целью завязать знакомство и к служебной компетенции не относится.
      Некоторых девушек беспокоит вопрос, где прилично и где неприлично знакомиться с юношей. Очевидно, невозможно заранее определить приличные и неприличные места и ситуации знакомства. Приличнее всего, если женщину с мужчиной, девушку с юношей знакомит кто-то третий, хорошо известный обоим. Однако, в подавляющем большинстве случаев молодые люди знакомятся сами в учебных заведениях, на вечерах, на танцах, в кино и даже на транспорте, на улице и т. п. Психолог из ГДР Рольф Борман выяснил, что молодые люди до 20 лет 80% случаев знакомятся на танцах, вечерах и вечеринках.
      Заметим, что характер знакомства, то есть «как оно произошло и что за ним следует, гораздо важнее его места. Чрезмерная настойчивость, назойливость мужчины, юноши должна насторожить девушку или женщину. Не следует, разумеется, сразу при первом знакомстве сообщать свой домашний адрес, это не « совсем прилично, достаточно ограничиться номером телефона или договориться о встрече в людном месте. Воспитанный мужчина даже при первом знакомстве проводит в поздний час девушку или женщину домой или во всяком случае ненавязчиво поможет ей добраться до нужного транспорта.
      Во взаимоотношениях мужчин и женщин различных стран многие нормы этикета неодинаковы. В Европе, например, мужчина должен уступать дорогу женщине, а на Востоке женщины пропускают мужчин вперед. В нашей стране, в Скандинавии осуждают откровенные проявления чувств. А в Польше или , Франции не считается зазорным, если молодые люди целуются в людном месте. Прохожие не реагируют на это, лишь иногда по-доброму улыбаются. Умение быть терпимым к чужим обычаям и нравам — черта воспитанного человека. Это обстоятельство необходимо всегда помнить, особенно тем молодым людям, которые не прочь продемонстрировать пренебрежение к Нормам этикета, сложившимся в обществе.
      У нас принято, что на встречу первым приходит мужчина, он же обычно первым договаривается о ней. Выбор места и времени встречи предоставляется девушке, женщине. Девушке или женщине невежливо опаздывать и заставлять долго ждать себя.
      На улице с девушкой или женщиной мужчина идет, предлагая ей правую руку, на которую, если ей удобно, девушка будет опираться или разрешит юноше, мужчине поддерживать ее справа. Исключение составляют военнослужащие, их правая рука должна оставаться свободной для приветствий, отдания воинской чести. Если мужчина идет с двумя женщинами, то правильно, чтобы в середине оказался человек старший по возрасту. Допустим, юноша провожает из театра свою подругу и ее мать, юноша идет слева от обеих женщин, а девушка справа от своей матери. Мужчина может нести пакет, сверток, чемодан, помогая женщине. Однако нести маленькую театральную дамскую сумочку ему вряд ли уместно.
      Как уже говорилось выше, здоровается первым мужчина, руку подает, если она этого хочет, женщина. Здороваясь на улице с женщиной, мужчина может, не доходя несколько шагов до нее, приподнять шляпу, кепку (но не зимнюю шапку). Здороваясь с женщиной летом, следует снимать темные очки (это же делают при приветствии и воспитанные женщины). Обычно мужчина снимает перчатку, здороваясь с женщиной, а женщина может не снимать, так как в женском туалете шелковые, капроновые, тонкие кожаные перчатки, сумочка, шарфик часто являются дополнением костюма. Варежку и теплую кожаную перчатку рекомендуется, здороваясь за руку, снимать и женщине.
      В некоторых случаях слова приветствия первой произносит женщина: если, например, она входит в помещение или подходит к группе знакомых ей мужчин. Важен тон и манера приветствия: доброжелательность интонаций, легкий поклон, улыбка, разумеется, безыскусственная, появляющаяся тогда, когда человек, с которым встретились, приятен. При этом следует подчеркнуть, что на работе здороваются со всеми, даже с людьми, которые нам несимпатичны. Рукопожатие необязательно. Если мужчина здоровается с несколькими находящимися вместе женщинами, то сначала приветствует более пожилых, затем тех, кто моложе. Встречаясь с женщинами в квартире, мужчины прежде всего здороваются с хозяйкой дома.
      В некоторых странах до сегодняшнего дня сохраняется обычай целовать даме руку. В Венгрии, Австрии сохранилось приветствие «целую ручки». В наших условиях вряд ли приемлемо такое приветствие. Что касается целования руки, то мы считаем, что делать это эстетично в знак глубокого почтения к женщине. Благодаря свою преподавательницу, выражая почтение по отношению к актрисе, писательнице, общественной деятельнице, мужчина целует ей руку. Иногда целуют руку партнерше, благодаря за танец. Однако не рекомендуется делать это по отношению к совершенно незнакомой ранее женщине. Следует этот обычай считать торжественным, особенным, а не простой привычкой.
      Входя в трамвай, троллейбус, автобус, мужчина помогает сесть женщине, поддерживая ее за локоть. Из транспорта мужчина выходит первым и, подав правую руку, помогает спутнице выйти. Хорошо воспитанный мужчина без напоминаний уступит женщине место в любом виде транспорта, поможет положить в вагон поезда багаж, удобно расположиться, уложить тяжелую вещь. Естественно, что вежливая девушка или женщина при этом благодарит человека, уступившего ей место, но не обязательно словами, достаточно небольшого поклона головой. Нехорошо, когда женщина любого возраста в ответ на этот жест мужчины скажет что-либо вроде: «Ну вот! Наконец-то догадался!»
      При очень большом скоплении людей соблюдается очередность посадки, но и в этом случае, оказавшись непосредственно перед дверью, мужчина, если он хорошо воспитан, поможет женщине с тяжелой сумкой, а затем войдет сам. Думается, не следует женщине просить места для самой себя, это выглядит не очень скромно. Не следует удерживать своего спутника, когда он собирается уступить место другой женщине, и сердито шептать ему на ухо что-либо вроде: «Сиди, ведь нам еще 10 остановок ехать!» Подобные советы, к сожалению, нередко можно услышать в переполненном вагоне трамвая или в автобусе.
      Следует указать и на некоторые проявления любезности и предупредительности мужчинами по отношению к женщинам, оказавшимся их попутчицами. Мужчина предлагает прочесть газету или иллюстрированный журнал. У мужчины более удобное место — он уступает его женщине и занимает менее удобное. Это касается особенно нижних полок в поездах дальнего следования. Во всех случаях без исключения женщине, даже молодой, труднее ехать на верхней полке, поэтому мужчины отдают нижние полки соседкам-женщинам. В купе вечером мужчины выходят в коридор, чтобы женщины могли первыми спокойно устроиться на ночь, а утром выходят снова на несколько минут, пока женщины встанут и приведут себя в порядок. На небольших стоянках мужчина выполняет просьбы попутчиц: покупает еду, газеты, лимонад. Естественно, что женщины при этом не должны забывать поблагодарить любезного попутчика. Многое из вышесказанного представляется самим собой разумеющимся, но говорить об этом приходится, так как в жизни многие естественные правила выполняют не всегда.
      В кафе, ресторане, выбрав столик, мужчина предлагает удобное место женщине. Обычно женщина, посмотрев меню, говорит своему спутнику, что будет есть, а заказ официанту делает мужчина. Иногда возникает вопрос, кому расплачиваться. На Западе, особенно в ФРГ, девушки и женщины платят свою долю. У нас обычно платит мужчина. Но, на наш взгляд, если речь идет о студентах, молодых начинающих работниках, естественнее каждому платить за себя.
      В кафе, ресторанах вечером нередко танцуют. Мужчины могут пригласить девушку или женщину, сидящую за соседним столиком. Однако девушка или женщина вправе вежливо отказать. Мужчине, пришедшему с дамой, не рекомендуется приглашать на танец другую, даже свою знакомую: это может обидеть ту, с которой он пришел. Очень неуютно чувствует себя за столиком в ресторане женщина, оставшаяся одна. Поэтому воспитанный мужчина обычно не отходит даже к своему другу, которого долго не видел и сейчас случайно встретил. А если уж и возникла необходимость отойти от своего столика на несколько минут, мужчина обязательно извиняется перед своей спутницей.
      Многие молодые люди любят танцы и с удовольствием посещают танцевальные вечера. Танцы — культурный отдых, одно из средств общения молодежи. Танцевать может научиться каждый, танцы помогают приобрести хорошую осанку, улучшают походку, помогают выработать красивые движения, манеры.
      В дореволюционном этикете существовал довольно сложный ритуал приглашения на танец. Неприличным считалось подойти во время танцев к даме, которой мужчина не был представлен заранее. Необходимо было манерно кланяться, произносить определенные слова и т. д. Ныне считается вполне приличным пригласить любую девушку или женщину — знакомую и совершенно незнакомую. Можно пригласить и женщину, рядом с которой стоит ее партнер, спросив разрешения у нее, а не у него. Но, получив ее согласие, необходимо вежливо извиниться перед ее спутником, так как на время он остается без партнерши. Девушка или женщина может отказать в танце юноше или мужчине, но при этом извиниться, объяснив свой отказ. Некрасиво поступает девушка, которая, отказав юноше, тут же идет танцевать со своей подругой. Неприлично танцевать с мужчиной, находящемся в нетрезвом состоянии. Во время «дамских» танцев приглашают девушки или женщины, но благодарят за танец и провожают на место юноши и мужчины. Неприлично задавать партнерше вопросы о ее возрасте и семейном положении. В Англии женщины на такие вопросы обычно отвечают, что им за двадцать, и этим прекращают любые вопросы о возрасте.
      Нельзя танцевать с папироской во рту, это пренебрежение к партнерше. Нехорошо, если, танцуя с девушкой, молодой человек разговаривает с танцующим рядом. Встретив во время танца знакомую или знакомого, можно поклониться или улыбнуться, но не вести переговоры через головы танцующих. Танцевать в головном уборе неприлично, даже девушки, танцуя в помещении, должны снимать любую, самую модную шляпку.
      Несколько слов о курении. Женщинам и девушкам некрасиво курить на улице. Да и вообще курящая женщина — не очень-то, на наш взгляд, эстетичное зрелище. Мы не можем одобрить увлечение некоторых девушек курением. Эти девушки напрасно считают, что сигарета во рту делает их современными и интересными. Прежде всего, курение вызывает серьезное заболевание легких; медицине известно, что число женщин-курильщиц, заболевших серьезными болезнями дыхательных путей, значительно более аналогичного числа мужчин.
      Крупный врач-гигиенист ГДР Рудольф Нойберт пишет в своей »Новой книге о супружестве»: «Молодая девушка, которая начинает курить в 16 лет, достигает к 46 годам возраста опасного в отношении рака, а в 50 лет уже умирает от него» Далее он объясняет, что действие никотина особенно вредно для женского организма. Никотин является ядом для желудка, а деготь, попадающий при курении, вызывает рак. И родители, и воспитатели должны сообщать девушкам эти сведения. В этой связи нельзя не вспомнить обращение к девушкам известного советского поэта Степана Щипачева:
     
      Не бери пример с подруг,
      не надо.
      Ты ведь их не хуже, не грубей.
      На окурках след губной помады
      Лишь брезгливость вызовет к тебе.
      Лучше в рот возьми сирени
      Ветку, горькую от рос.
      Чтоб любимый днем весенним
      Терпкий привкус на губах унес.
     
      Мужчина не должен держать во рту папиросу, если он идет вместе с женщиной. Нельзя разговаривать с женщиной, не выгнув сигарету, трубку или папиросу.
      Что прилично подарить юноше? — спрашивают девушки. На какой подарок не обидятся девушки? — вторят им ребята. В одном из стихотворений Е. Евтушенко есть строчки:
     
      И слишком уж самоуверен,
      Я не цветы принес ей, а вино.
     
      Действительно, только слишком самоуверенный мужчина может принести в подарок девушке или женщине вино, даже если это шампанское. Таким подарком он проявляет прежде всего заботу о себе, а не о девушке. Самые распространенные подарки, радующие любую женщину, — это цветы.
     
      Я бы для тебя в метели зимние
      Из под снега доставал цветы...
     
      Всегда хорошим подарком являются книги, но особенно, если известны увлечения, склонности человека и книга соответствует этим увлечениям. Дарят небольшие произведения искусства-эстампы, хорошие художественные фотографии, статуэтки и т. п., дарят конфеты (в коробках), можно принести в качестве подарка собственное художественное изделие (резьба по дереву, чеканка). Уместно дарить художественно выполненные предметы бижутерии (бусы, серьги, браслеты). Последние подарки обычно не преподносят малознакомым женщинам. Не рекомендуется дарить носильные вещи, белье. Такие подарки приятно получать от самых близких родственников.
      Близкому другу, родственнику женщина может подарить многие вещи, наиболее распространенные подарки — галстук, красивый шарф, хорошие носовые платки, письменные принадлежности и, конечно, книги любимых авторов, пластинки, произведения искусства. Главное — знать вкус, интересы того, кому преподносишь подарок.
      Мы подчеркивали преимущественно требования к культурному поведению мужчин. Однако только те женщины вправе ожидать любезного отношения со стороны «сильного пола», которые сами ведут себя скромно, вежливо и приветливо. Уважение мужчин девушка, женщина вызывает не развязностью, а мягкостью, сдержанностью и скромностью. Эти женские качества заставляют мужчин быть сдержанными, более подтянутыми.
      Два человека, мужчина и женщина, остаются вместе на годы. Даже самые молодые приносят в новую семью уже сформировавшиеся характер, привычки, манеры, усвоенные в родительских домах, которые являются их первой школой этикета, точно так же и их семья станет школой этикета для их детей. Если есть в семье взаимная любовь, уважение друг к другу, люди учатся понимать, прощать мелочи и приспосабливаться к индивидуальным особенностям каждого. Это умение приспосабливаться друг к другу — необходимое в семейной жизни качество, оно помогает искать и находить внутренний контакт, при котором люди умеют становиться на место друг друга, понимать психологию, чувства близкого человека. Приспособление — процесс продолжительный и обязательно взаимный. Н. Г. Чернышевский, например, был убежден, что уступать должен обязательно мужчина, и объяснял свое убеждение следующим образом: «Каждый порядочный мужчина обязан ставить свою жену выше себя — этот временный перевес необходим для будущего равенства». Это строчки из дневника, озаглавленного «Дневник моих отношений с тою, которая теперь составляет мое счастье».
      С того времени, когда были написаны эти слова, прошло свыше 100 лет. Равна ли сегодня советская женщина мужчине? Безусловно, да, во всех сферах трудовой, научной, политической жизни. А в быту? В 1956 году в Пскове проводилось подробное исследование быта советской семьи. У мужчины на домашнее хозяйство уходит в день в среднем 1 час 15 мин., а у женщины 4 часа 20 мин., то есть почти втрое больше. Это фактически неравная бытовая загруженность приводит к некоторому отставанию женщин от мужчин. Журналистка Е. Полякова в статье «И наступает время отдыха» указывает: «В среде научных работников СССР 38% составляют женщины, но только одна из 7 защищает кандидатскую диссертацию (а у мужчин один из трех), одна из 250 защищает докторскую (а у мужчин 1 из 28)». Видимо, полное бытовое равенство еще в будущем. И совет Чернышевского ставить свою жену выше себя полезен советским мужьям.
      В первый период совместной жизни требуется прежде всего уступчивость с обеих сторон. Неправильно, когда молодая жена настаивает на выполнении любого своего каприза, любого желания. Первые ссоры, вспыхивающие по пустякам, не всегда безобидны. Иногда сгоряча говорятся обидные слова, которые трудно забыть, и возникают трещины в отношениях. Лучшее лекарство — шутка, веселое замечание.
      Очень большую ошибку допускают молодые жены, жалующиеся на своего мужа по любому поводу своей матери или подруге. Родители всегда ревниво относятся к своему «ребенку», нередко считая, что его или ее любви никто не достоин, что только собственный сын или дочь права. Желая поскорее помочь, родители нередко вредят, делая примирение молодых супругов невозможным. Умный человек ищет свою долю вины, так как в любой ссоре или размолвке, как правило, виноваты оба. Ссора возникает лишь при участии обеих сторон.
      Сущность семейной жизни в том, что она объединяет людей, любящих и уважающих друг друга. Любовь и уважение в том и состоят, чтобы подумать сначала о любимом, потом о себе, быть готовым всегда пойти навстречу интересам своих близких, уступить, чтоб им было хорошо. А так как в настоящей семье подобное желание исходит с обеих сторон, то жизнь в ней приятна для всех. Без взаимных уступок нет ни любви, ни семьи.
      Важной стороной культуры семьи является также положение матери. Оно должно быть исключительно высоким. С любви к матери начинается все лучшее в человеке. Неоплатен долг каждого перед матерью. «Если испечь яичницу на ладони для своей матери, то и этого мало» — говорит народная мудрость. Воспитывать любовь к матери обязан прежде всего отец. Он учит сына оказывать матери знаки внимания, помогать ей и заботиться о ней. Очень важно, воспитывать нежность к матери и умение проявлять эту сыновью нежность. Если юноша — чуткий, заботливый, сердечный и отзывчивый сын, то он, наверняка, будет хорошим мужем и отцом в будущем.
      В хорошей семье отец советуется во всем с матерью, тем самым воспитывает глубокое уважение и любовь к ней со стороны детей. Участие в бытовых заботах — также важная сфера воспитания высокой культуры взаимоотношений в семье. Там, где нет внимания к подобным вопросам, вырастают эгоисты, грубияны, циники и пошляки. Если мальчик в семье видит хамское отношение отца к матери, у него часто развивается пренебрежительное отношение к любой женщине вообще. «Какова семья — таков и сын» — справедливо говорит пословица. Именно в семье воспитывается уважительное, заботливое отношение к женщине, прежде всего к матери.
      Для хороших взаимоотношений, для поддержания бодрого, радостного тона в семье важен и внешний вид супругов. Пусть ни одна жена не подражает высмеянной Белинским Женщине, которая «дома ходит неряхой, с непричесанною головою, в запачканном, узеньком и коротком платьице линючего цвета, в стоптанных башмаках, в грязных, спустившихся чулках: в доме ведь кто же нас видит... стоит ли рядиться?»
      Даже дома мужчине не следует ходить небритым, это негигиенично и неэстетично. Домашней одеждой мужчины является домашняя куртка, пижама, реже халат. Дома ходят без пиджака, в домашних мягких туфлях, но все эти вещи должны быть опрятными, со вкусом подобранными. Вполне уместен дома и спортивный костюм.
      Домашняя одежда женщины крайне разнообразна, но хорошо, если она из веселых тканей, молодит женщину и удобна. Хорошо, если женщина и дома стремится быть красивой, изящной. Домашняя одежда должна быть удобной, мягких тонов: красиво, например, если передник гармонирует с цветом и рисунком платья. Распространены для дома брюки, легкие блузки.
      Следует обратить внимание и на некоторые правила поведения вне дома. Вас пригласили в гости. Старайтесь прийти в то время, на которое вы приглашены. Прийти задолго до этого или опоздать на большое время — значит проявить дурной тон, неуважение к тем, кто вас пригласил. Совсем нелишне, придя в дом, в который вы приглашены, принести хозяйке небольшой букетик цветов, а маленьким детям — какой-нибудь мелкий подарок. Такие жесты подчеркивают приятный характер визита, воспитывают в людях, особенно в детях, гостеприимство.
      Гостей можно пригласить или непосредственно к столу (дружеский обед, ужин) или за некоторое время до начала застолья. За последнее время все больше людей ждут от товарищеских, дружеских вечеров не обилия гастрономических удовольствий, а интересного времяпровождения, общения с приятными и интересными для них людьми, живой, непринужденной беседы. Гостеприимные хозяева, на наш взгляд, могут подумать над «сценарием» встречи, заранее наметить/игры и забавы, которыми будут развлекать гостей, подобрать музыку, могут заранее попросить интересного человека (допустим, вернувшегося из дальнего странствия) подготовиться к рассказу и принести с собой фотографии, диапозитивы, свой любительский кинофильм и т. п. Особенно интересно, если к домашней встрече специально готовится небольшой концерт детской и взрослой самодеятельности.
      «Самодеятельностью» хозяйки является ее «фирменное» блюдо или блюда. Будет уместно, если она продемонстрирует свои способности перед гостями. Застолье — важная часть домашнего приема. Готовя его, не нужно забывать, что угощение — это не только средство накормить гостей, но и одна из эстетических форм приема. Кстати, последняя функция застолья все более и более выдвигается в нашей жизни на первый, план. А это значит, что вовсе не обязательно принимать гостей, воздвигая на столе баррикады яств. (Заметим, что нередко слишком большое количество яств действительно превращается в своеобразные баррикады для духовного общения людей), Можно и угостить чаем или кофе с сухим бисквитом, ликером и фруктами, можно заранее приготовить и красиво оформить разнообразные бутерброды, используя для украшения зелень, красный сладкий перец, помидоры и т. п. Хорошая хозяйка большое внимание уделит эстетике стола, его сервировке. А чтобы последняя радовала глаз, вовсе не обязательны хрусталь и серебро, даже с помощью изделий из керамики можно не менее интересно и красиво оформить стол. Важно, чтобы было желание и выработался хороший вкус.
      В гостях мужа и жену обычно не сажают рядом, чтобы за столом не преобладал бытовой разговор. Молодоженов же принято сажать рядом. Первой занимает место хозяйка дома, затем по ее приглашению женщины, после них, подвинув стул к ближайшим к ним дамам, садятся мужчины. За столом мужчина должен быть особенно внимательным к своей соседке , справа, предлагать ей закуски, соль, наливать вино и т. п. Первой из-за стола встает хозяйка, затем могут закончить еду гости.
      Даже в небольшой компании обычно приглашают на танец мужчины. Редко делается исключение, и хозяин объявляет, что следующий танец «дамский», тогда приглашают дамы. Муж обязательно танцует хотя бы один-два танца с женой. Хозяйку дома приглашают все хорошо воспитанные гости-мужчины. Причем даже жену приглашать на танец следует красиво: подойти, слегка поклониться и попросить разрешения пригласить на танец.
      Уходя из гостей, муж обязательно подает пальто жене. Если уходят и другие женщины, то он помогает им одеться. Жена должна постоянно чувствовать заботу и внимание мужа, если они куда-либо приходят вместе.
      Естественно, очень приятно принимать гостей у себя дома. Муж и жена обычно разумно делят свои обязанности при приеме гостей. Если, допустим, жена беспокоится о закусках и горячем столе, то сладкое, чай; кофе целиком берет на себя муж. Приятно видеть, что хозяин не забывает за столом не только о гостях, но и о своей жене, дает ей отдохнуть, ухаживает за ней.
      Принимая гостей, хозяева обязательно должны выглядеть празднично, а не по-домашнему, показывая и своим внешним видом, что им приятно видеть друзей. Важно уметь вежливо, красиво принять их и затем в конце вечера проводить. Если среди гостей присутствует одинокая дама, то хозяин дома или один из его друзей-мужчин заказывает ей такси или провожает до трамвая, метро, а если возможно, то до самого дома.
      В супружеских отношениях необходим такт. Бестактно жаловаться на мужа своей приятельнице или упрекать жену при посторонних людях. Недопустимо распространяться в компании, в гостях об интимных делах своей семейной жизни. Верно пишет Майя Борисова в своем стихотворении «Не рассказывай подруге...»:
     
      Ни к чему тебе делиться
      Даже с лучшею подругой
      Теми нежными словами.
      Что тебе любимый шепчет.
     
      Украшают семейные отношения и праздники, устраиваемые для двоих (мужа и жены), связанные с дорогими датами их совместной жизни. Такие праздники могут быть дома, в ресторане или на загородной прогулке. Чем интереснее люди, тем больше у них поводов и возможностей «вырывать радость» из повседневной жизни. Особенно важно проявление внимания к своим близким, небольшие подарки особенно ценят пожилые женщины: букетик цветов, коробка конфет и т. д.
      Очень хорошая привычка — делать друг другу подарки по разным поводам. Обычно супруги дарят друг другу практичные предметы, им легче выбирать: они знают, что нужнее всего и что доставит удовольствие. Муж покупает жене отрез на пальто, сумочку, чулки, но и что-нибудь неожиданное, что будет воспринято, как сюрприз: изящную безделушку, любимое лакомство и т. п. Жена обычно выбирает для мужа рубашку, шарф, портфель, бумажник и что-либо неожиданно приятное, учитывая вкусы мужа.
      Важна и форма преподнесения подарка. Очень приятно, когда рано утром в день торжества подарок уже получен. Получая подарок, его сразу же разворачивают, смотрят. Желательно убрать предварительно чек. Приятно получать подарок с посвящением — теплыми словами. Конечно, получивший подарок супруг или супруга, член семьи не забудут за него поблагодарить.
      Наш современник, Герой Советского Союза летчик-космонавт Владимир Михайлович Комаров, будучи отличным отцом и семьянином, всегда обращал большое внимание на эту сторону семейных отношений. Его жена Валентина Яковлевна рассказывала на страницах журнала «Юность»: «Володя очень любил делать своим близким подарки. Был необычайно внимательным, заботливым, нежным...
      Однажды ночью вернулся из полета, все спали, а было накануне праздника. Он быстро сервировал обеденный стол, сам сготовил еду, достал цветы, так и не сказал откуда, а смеялся: секрет фирмы».
      Если говорить о качествах характера, которые необходимы во взаимоотношениях мужа и жены, то важнейшими следует назвать два — терпимость и такт, Дурное настроение не следует демонстрировать перед мужем, а постараться подавить его; дурное настроение очень заразительно. Опасен и тиранический тон некоторых мужей, требующих от жен беспрекословного подчинения всегда и во всем. Очень правильно сказал поэт Илья Фоняков:
     
      Говорите о любви любимой!
      Говорите чаще. Каждый день,
      Не сдаваясь мелочным обидам.
      Отрываясь от важнейших дел.
      Говорите! Слышите, мужчины? —
      Искренне, возвышенно, смешно.
      Говорите — над кроваткой сына.
      Шепотом — на танцах и в кино,
      В вашем старом, в вашем новом доме...
      Говорите!
      Радуйте невест
      И подруг.
      Не бойтесь повториться.
      Уверяю, им не надоест...
     
      * * *
     
      Отношение к женщине определяется нравственной атмосферой общества и времени. Там, где образование и подлинно гуманистическая культура не являются главными мерилами ценностей людей, там унижают женщину. В гитлеровской Германии женщина была названа только матерью, обязанной рожать и вскармливать будущих солдат фюреру; уделом молодых девушек там считалось развлекать «настоящих» мужчин. Так, во время одного из выступлений в Мюнхенском университете фашистский гауляйтер кричал, что девушкам нечего забивать голову науками, пусть-де лучше рожают.
      Место женщины в обществе — это важная проблема и сегодняшнего дня. В современном буржуазном мире женщина до настоящего времени бесправна, ее роль на производстве подчиненная, а в семье второстепенная.
      Наша советская женщина полностью освобождена от экономических и политических преград для своего развития, для всемерного проявления своих способностей. Она достигла многого, но для ее счастья и благополучия важна и та духовная, культурно-психологическая атмосфера, которая складывается вокруг нее. А значит, важно и соблюдение соответствующих правил этикета, в основе которых лежат требования коммунистической морали, отвергающие какое бы то ни было умаление достоинства женщины и утверждающие наряду с ее равноправием максимальное уважение к ней.
     
     
      Кандидат исторических наук, доцент
      В. А. РУДНЕВ
      О БЫТОВЫХ ПРАЗДНИКАХ И РИТУАЛАХ
     
      Каждый общественный строй вырабатывает свою систему традиций, обычаев и обрядов. В дореволюционной России традиции и обрядность отражали многие черты социального и духовного угнетения народных масс. Они в немалой степени были пронизаны религиозной мистикой, слепой и рабской покорностью самодержавию, помещикам и капиталистам. Крестьянские, например, традиции и обряды нередко сохраняли архаические черты крепостного рабства, крестьянского общинного и домостроевского быта.
      Еще в недрах капиталистического общества по мере развития рабочего класса складывались пролетарские революционные традиции, традиции борьбы за освобождение трудящихся от всякого угнетения и рабства.
      В условиях становления и развития нового, социалистического общества эти революционные традиции стали ведущими. На этой основе развивается новая система советских обычаев, обрядов и праздников. Революционность наших современных традиций и обычаев заключается в том, что они служат развитию социалистического общества, формированию новых общественных отношений, человека нового духовного склада. Опираясь на них, мы переустраиваем на коммунистических началах наш быт, преодолеваем пережитки старого общества в быту.
      Однако новые, коммунистические традиции и обычаи, так же как и нормы советского этикета, создаются не на пустом месте. Они — результат последовательного развития и преемственности прогрессивных черт культуры и традиций прошедших эпох. Из прошлого мы берем только демократические или народные элементы культуры и традиции, применяя их к условиям жизни нового общества. «Мы из каждой национальной культуры, — говорил В. И. Ленин, — берем только ее демократические и ее социалистические элементы, берем их только и безусловно в противовес буржуазной культуре, буржуазному национализму каждой нации»
      Наши традиции и обычаи в корне отличаются от традиций буржуазного общества. Главная черта наших традиций — их революционный, демократический и интернациональный характер.
      В наших праздниках и обрядах появляется все больше элементов традиций разных народов, они впитывают все лучшее, что было в них, и становятся теперь всеобщим достоянием.
      Так, праздники, проводимые в городах и селах РСФСР, обогатились многими элементами традиций народов Закавказья и Прибалтики. Все шире начинают в РСФСР праздновать День песни по примеру эстонских праздников, а в Прибалтийских и южных республиках празднуют «русскую березку». Некогда национальный латышский праздник «Лиго» или «Янов день» теперь становится в Латвии интернациональным летним праздником, несмотря на то, что в нем сохраняются многие эстетические черты прежнего национального праздника. Наши праздники и обряды, по-видимому, еще очень долго будут сохранять художественные признаки родного края, специфические черты национальной культуры.
      Чем полнее труд человека насыщен творческим содержанием, тем выше его эстетические и нравственные потребности.
      Человек, созидающий и творящий материальные и духовные блага, красоту, должен красиво жить, красиво чувствовать. Это в значительной мере связано с воспитанием, а воспитание есть система передачи знаний, опыта и традиций.
      Нравственная атмосфера социализма порождает совместные переживания людей. Основное значение всех демократических традиций и обычаев именно в том, что они дают самый умный, самый красивый и полезный способ выражения личного и общественного чувства: радости, подъема, энтузиазма, скорби и т. п. Ярким примером проявления общественных чувств могут служить народные гулянья, которыми так богаты традиции советского общества.
      Известный советский писатель В. В. Вересаев был одним из энтузиастов внедрения новых советских обрядов. Ему принадлежат десятки статей, посвященных новой обрядности. В его статье «Об обрядах», напечатанной в журнале «Красная новь» в мае 1925 года, ярко и точно определена роль новых обрядов: «Вся сила, все значение обрядов, — писал В. В. Вересаев,. — именно в их художественной закрепленности, в том, что они дают уже готовое русло для проявления теснящихся в душе чувств, избавляя человека от необходимости искать в минуту сильной эмоции путь для ее проявления».
      Карл Маркс подчеркивал свое уважение к народным традициям. Любимым его изречением были слова из комедии римского писателя II века до н. э. Теренция: «Я человек, ничто человеческое мне не чуждо». Великие вожди пролетариата не наделяли себя «сверхчеловеческими» свойствами, а, напротив, подчеркивали, что им не чужды обычные радости трудящегося человека. Простота, скромность, любовь к жизни и уважение к человеку и обычаям народа — все эти качества способствуют органической слитности личности с обществом. Именно этими чертами обладали Маркс, Энгельс, Ленин и многие тысячи борцов за коммунизм.
      В Программе КПСС отмечается важное значение новых советских традиций для коммунистического воспитания трудящихся: «Поддерживая прогрессивные традиции каждого народа, делая их достоянием всех советских людей, партия будет всемерно развивать новые, единые для всех наций революционные традиции строителей коммунизма»
      Революционным традициям советского общества соответствуют праздники Великой Октябрьской социалистической революции, день 1 Мая, День Конституции, день рождения В. И. Ленина, Международный женский день, День Парижской Коммуны, дни рождения комсомола и пионерской организации, День Советской Армии и Флота, день выборов в Верховный Совет и местные органы власти, юбилейные даты городов и республик, годовщины освобождения городов от вражеской оккупации и другие.
      С каждым годом содержание наших революционных, патриотических и трудовых праздников все больше наполняется эстетическими и эмоциональными традиционными элементами и атрибутами. Благодаря этому каждый праздник приобретает неповторимый колорит, или, как говорят, свое «лицо». Так, например, первомайский праздник стал праздником труда и единства трудящихся всех стран, праздником весны и цветов, молодости и счастья, праздником нерушимого единства партии и народа. В программе праздника — демонстрации трудовых коллективов, спортивные выступления перед многотысячными зрителями, танцы молодежи. Флаги, знамена и транспаранты образуют яркое многоцветие, звучат веселые весенние песни, гимны, марши и танцевальные мелодии.
      Первомай стал и семейным праздником. Букеты весенних цветов украшают квартиры трудящихся. Дети получают первомайские подарки — флажки, цветные шары. В каждой семье накрывается праздничный «майский» стол. Сама подготовка к празднику и его содержание определяются тем постоянным запасом традиционных элементов, которые углубляют его идейное смысловое значение.
      Отличается своеобразием также и Октябрьский праздник. Это праздник революционных традиций, боевой смотр революционных сил трудящихся, позволяющий продемонстрировать живительную силу традиций Октября. В нем доминирует красный цвет, как символ революционной борьбы за свободу, за торжество социализма и коммунизма. В праздничном украшении, в оформлении демонстраций трудящихся показываются достижения советского общества, отражены ленинские заветы.
      Портреты В. И. Ленина и выдающихся деятелей революции, Коммунистической партии украшаются красным обрамлением, флажками. В течение всего дня и вечером улицы заполнены праздничными толпами людей. Стал традиционным у нас праздничный салют и фейерверк.
      Имеются также и семейно-бытовые черты Октябрьского праздника: подарки, цветы, значки, открытки, праздничный стол.
      Процесс развития традиционных элементов наблюдается и в других революционных и патриотических праздниках. Так, Международный женский день 8 Марта, который объявлен с 1965 года нерабочим днем, также имеет характерные черты. Помимо того что на всех предприятиях проводятся торжественные заседания и праздничные вечера, посвященные советским женщинам, этот день отмечается и как семейный праздник: мужчины и дети чествуют своих жен, матерей и сестер, преподносят им подарки, читают поздравительные стихи и т. п. Символом этого праздника стали веточка мимозы и первые цветы весны.
      Возрастает спрос на художественные, графические средства оформления гражданских и семейно-бытовых праздников. Накануне праздников поздравительные открытки, эмблемы, гирлянды, цветные шары и другие украшения становятся предметами массового спроса. Они приносят радость и хорошее настроение, поэтому в дни праздников закупается множество этих изделий. Но нужно признать, что количество и качество этих атрибутов праздника у нас все еще отстает от быстрорастущих потребностей населения.
      К семейно-бытовым праздникам мы относим не только праздники, посвященные таким важным событиям в жизни семьи, как свадьба, помолвка, новоселье, день рождения, серебряная или золотая свадьба, встреча Нового года, но и праздники Красного календаря, отмечаемые по обычаю в семейной обстановке (Первое мая, День Конституции, годовщина Великого Октября, Международный женский день и другие).
      Как уже говорилось ранее, каждый из этих праздников имеет особенности, свой характер и способ проведения. Эти праздники стали у нас традиционными и прочно вошли в быт. Однако не все из них достигли в равной степени развития, не все обрели свои обряды.
      Наиболее характерен в этом отношении новогодний праздник. В нем есть немало красивых обрядовых элементов: новогодняя елка, встреча гостей, проводы старого года, новогодний тост, зажигание лампочек на елке, хороводы вокруг елки, новогодний домашний концерт и т. д. Этот семейный праздник будет и впредь отличаться элементами, взятыми из народных традиций: песнями, величаньями, нарядами, масками, украшением домов и т. п.
      Совершенно иначе можно провести праздник 8 Марта. Мужчины и дети в этот день освобождают женщин от всех домашних дел, готовят подарки маме, бабушке и сестрам, пекут праздничный пирог и накрывают праздничный стол, украшают квартиру. Лучшим подарком являются цветы и изделия своих рук: рисунки, вышивки. Всех порадует праздничный пирог, а также домашний концерт (стихи, песни, танцы), посвященный нашим дорогим женщинам.
      Успех семейного праздника зависит не от количества вина и закуски, а от того, насколько он был содержательным и красивым. Поэтому в первую очередь, как нам кажется, следует всегда заботиться о том, чтобы в гости пришли истинные друзья, интересные, хорошие люди. Дом и семья должны быть крепостью, в которую не проникнет ни пьянство, ни скука. Неумно поступает иногда тот, кто приглашает в дом людей малознакомых или совсем случайных, и к тому же стремится выставить побольше водки. Итог часто бывает печальным. Да, нужно расширять свои знакомства и вводить в семейный круг новых людей, но близких по духу, по интересам. Правильно замечено: угощают не вином, а интересным гостем. Надо делать так, чтобы, уходя из гостей, каждый был доволен тем, что побыл в компании скромных и веселых людей.
      Пьянству и обжорству не место в нашем обществе и в семейном кругу. Эти «традиции» нужно решительно изгонять из нашего быта. Иногда говорят, что это трудно! Пустые отговорки тех, кто не желает расставаться со старыми взглядами и привычками. Как показывает опыт, наиболее красиво и интересно проходят именно те свадьбы, равно как и другие праздники, на которых вино не играет главной роли.
      На свадьбе Людмилы и Михаила Петровских в городе Ленинграде поступили именно так. Свадьба устраивалась в доме невесты. Все лишние вещи были убраны. Столы с едой, винами и фруктами были накрыты в маленькой комнате, как говорят «а-ля фурше». Большая комната была совершенно свободной для игр и веселья. Вдоль стен, украшенных гирляндами цветов, стояли стулья и кресла. На свадьбу пришли друзья с гитарами и домрами. У входа в дом была устроена встреча молодых, приезжающих из Дворца бракосочетании. Друзья открывают дверцы машин, подают руку молодым и сопровождающим их родителям.
      Молодожены со свитой проходят к дверям дома между рядов гостей, образовавших арку из лент и цветочных гирлянд. Молодоженов осыпают лепестками цветов. У самой двери жильцы дома подносят им «хлеб и соль». Жених и невеста благодарят за внимание, целуют хлеб. Процессия проходит в дом. Здесь их встречают друзья. Звучит величальная песня, сопровождаемая аккомпанементом гитар. Молодожены идут в большую комнату. Круг гостей расступается, и в это время на подносах вносят бокалы с шампанским. Один общий бокал подносят молодым. Тамада свадьбы предлагает здравицу молодым. Все пьют, и после этого начинается свадебное торжество. По кругу проходят «сват» и «сватья», дружки и подруги. Входят ряженые, поют, танцуют. Через некоторое время сама невеста обходит гостей с подносом и угощает их сладостями.
      Свадьба, о которой идет рассказ, удалась, на наш взгляд, потому, что она была хорошо подготовлена. Вместо скучной хмельной застолицы или однообразных танцев молодежи под радиолу здесь развивалось интересное действие, и каждому хотелось все увидеть и услышать. Музыка и танцы чередовались с веселыми и шумными играми пли интересной беседой. Был здесь разговор и о музыке, и о книгах, и о кино, и об интересных людях. Словом, никто не скучал, всем было весело! Тамада и его помощники то и дело затевали новую игру, хоровод...
      В одной статье невозможно подробно рассказать о характерных чертах многих семейно-бытовых праздников. Однако читателю небезынтересно было бы усвоить некоторые общие принципы праздничного этикета, касающиеся в первую очередь подготовки праздника и норм поведения всех его участников.
      Приглашая в дом гостей, следует продумать до мелочей, чем вы порадуете их. В этом необходимо проявить максимальный такт и меру, соответствующие советскому этикету.
      Что же в первую очередь нужно иметь в виду? Следует обеспечить чистоту и порядок в доме, в комнатах, где вы принимаете гостей и устраиваете торжество. Избегайте излишеств в убранстве квартиры и комнат, всякой мишуры, грубых и вычурных украшений. Особенно надо следить за чистотой скатерти, посуды, ножей и вилок, а также позаботиться о том, чтобы всем гостям было удобно.
      Сами хозяева должны быть одеты не по-домашнему небрежно (в халатах, пижамах и шлепанцах), а строго и скромно. Пе следует выряжаться так, чтобы удивить гостей «богатством» своего костюма и тем самым поставить их в неловкое положение. Вместе с тем тот, кто думает, что надо быть попроще, как принято среди «своих людей», тот не понимает, что всякая небрежность, как и вычурность хозяев в манерах и одежде режет глаз и вызывает недоверие к ним.
      «Простота» на манер Ноздрева тут не годится, да и манерность в духе Манилова претит. Как же быть? Нужно быть самим собой, то есть владеть собой, своими движениями, манерами, уметь говорить и слушать, вовремя прийти и вовремя уйти. Это и есть такт и этикет. Если человек умеет все это делать, до он приятен в любом обществе. Если же он не желает считаться со вкусами и манерами других гостей и хозяев дома и при этом стремится быть «оригиналом», то такой «гость» может испортить весь праздник.
     
      * * *
     
      Поговорим об этикете стола, прежде всего о его сервировке. Стол накрывается белой или светлой, хорошо выглаженной скатертью так, чтобы средняя заглаженная складка ее проходила по центру вдоль стола. Чтобы скатерть не скользила по столу и легла ровнее, под нее можно подстелить фланель или цобую тяжелую ткань. От этого смягчится стук тарелок и приборов.
      По числу гостей на стол ставятся мелкие столовые тарелки, а на них закусочные. Ложку и нож (отточенной стороной лезвия в сторону тарелок) положите справа от тарелки, а слева от нее вилку. Ложки и вилки кладутся на стол вогнутой стороной кверху. Поставьте солонки и перечницы — одну на 2 — 3 прибора. Салфетки, сложенные треугольником или колпачком, положите на закусочные тарелки. Поставьте у каждого прибора рюмку для вина, а также фужер или высокую стопку для минеральной воды, фруктового или томатного сока. Нарежьте хлеб ровными тонкими ломтиками и поставьте в тарелках в разные части стола, чтобы каждый мог достать хлеб своими руками.
      Вино (за исключением шампанского) ставится на стол в откупоренных бутылках. Предварительно бутылки и горлышки нужно тщательно протереть. Переливать вино в графины не следует. Шампанское открывают перед тем, как наливать в бокалы.
      Холодные закуски расположите равномерно по столу ближе к тарелкам, а судки с приправами ближе к средней линии стола. Рекомендуется сервировать стол одинаковыми приборами и посудой однообразного фасона и расцветки.
      Очень украшают праздничный стол живые цветы, которые ставят в невысоких вазах посредине стола.
      Горячие блюда (жаркое или супы) разносятся в тарелках и подаются гостю с правой стороны. Если кушанье подается на блюде и гость должен сам положить его себе на тарелку, подходить к гостю нужно с левой стороны.
      Если позволяют размеры стола, то можно выставить холодные закуски и жаркое в больших блюдах посредине стола (жаркое в блюдах побольше ставится посредине, справа и слева от него — блюда с рыбой и другими закусками). Консервы подаются в банках, раскрытых незадолго до начала праздника, на десертных тарелках, чтобы не испачкать скатерть. Между блюдами разместите бутылки с винами, кувшины с соками и лимонад.
      Если стол накрывается на вечер, то из столовых приборов кладут только нож и вилку, так как суп за ужином обычно не подается. Если приготовлен бульон, то он подается в бульонных чашках.
      Для вечернего чая и десерта стол накрывается специально. Надо убрать со стола лишнюю посуду, судки, бутылки с вином и смести щеточкой крошки в совок или на тарелку.
      Вечерний чай вместо ужина требует особой сервировки. Иногда стол накрывают цветной скатертью. Самовар или чайник с кипятком ставят рядом с хозяйкой, и она разливает чай гостям в чашки и в стаканы.
      В центре стола ставят вазы с вареньем и конфетами, накрытые салфетками сухарницы с печеньем, возле них тарелочки с тонко нарезанным лимоном, а также кувшины с фруктовыми и ягодными соками, коньяк, сливки или молоко, сахар и розетки для варенья. Если подается торт или пирог, то для каждого гостя ставится десертная тарелка, а на нее кладут чайную салфетку. Слева от тарелки кладется десертная вилка, а справа десертный нож.
      Гости приглашаются к столу хозяином или хозяйкой дома. Иногда надо заранее подумать о том, как рассадить гостей. Всегда удобно рассаживать так, чтобы мужчины и женщины за столом чередовались. Это удобно и для поддержания общего разговора и для оказания внимания всем присутствующим женщинам. При большом количестве гостей можно заранее расписать места за столом; ставятся визитки с их именами. Хозяйка предлагаем угощенье. Каждый выбирает себе питье и еду по вкусу. Мужчины любезно предлагают женщинам напитки, спрашивая, что им налить в бокал и что положить в тарелку.
      В дальнейшем каждый действует самостоятельно, обращаясь в случае затруднения к своим соседям по столу с просьбой подать им или положить что-либо из кушаний. Нужно избегать излишних и надоедливых уговариваний, чтобы гости ели или пили побольше. Помните басню Крылова «Демьянова уха»? Такой род радушия и гостеприимства является, мягко говоря, довольно устаревшим.
      Не нужно забывать о пользе салфеток. Мужчины расправляют салфетку и заправляют ее одним концом за воротник, поверх галстука или за бортовой отворот костюма. Женщины кладут салфетки на колени.
      И еще один совет: рюмки и бокалы наполняются не до краев, а на 2/3 их емкости. Так удобнее и безопаснее их поднимать. Тарелки также не должны излишне наполняться едой. Периодически, при смене блюд, их следует заменять чистыми.
      За столом нужно сидеть прямо, не разваливаться в кресле и не облокачиваться на стол, чтобы не мешать соседям, а также не нарушать порядок на столе. Движения рук и головы должны быть сдержанными и изящными.
      Рубленые котлеты, тефтели, рыбу, вареные овощи не принято резать ножом, это не вызывается необходимостью. Такие блюда едят с помощью вилки, отделяя ею небольшие кусочки. В этом случае вилку держат в правой руке. Если подано жареное, отварное мясо, лангет, сосиски, которые надо резать ножом, в этом случае вилку держат в левой руке, а нож в правой, к как правой рукой резать удобнее. Разрезая кушанье, вилку нужно держать наклонно, а не перпендикулярно к тарелке, иначе вилка может скользнуть по гладкой поверхности тарелки разбросать еду по столу. Окончив есть, нож и вилку нужно сложить не на скатерть, а на тарелку. Мясо и любое другое кушанье не нужно нарезать на тарелке, а постепенно кусок за куском по мере их съедания отрезать от целой порции, чтобы мясо не сразу остыло.
      Нельзя своей вилкой или ложкой брать кушанье из общих тарелок, мисок, ваз, подносов и блюд. Для этого должны быть поданы специальные вилки и ложки. Нарезанный хлеб принято брать себе и передавать другим рукой, а не вилкой.
      Нетактично без надобности выходить из-за стола до окончания обеда или ужина. Нельзя курить за столом без разрешена хозяйки дома и присутствующих дам. Если присутствуют дети и старые люди, лучше потерпеть или выйти покурить другое помещение.
      Не следует опаздывать в гости к назначенному сроку, это огорчает хозяев дома. Если это случилось и все уже сидят за голом, не нужно с каждым из гостей здороваться за руку или представляться каждому. Представить должен хозяин дома — ознакомить нового гостя со всеми присутствующими. Если надо уйти из гостей раньше окончания семейного праздника, это следует делать по возможности незаметно, простившись только хозяевами дома. Шумное прощанье со всеми часто приводит нежелательному свертыванию праздника, все начинают словно о сигналу уходить, создавая обстановку неловкости.
      Нужно следить за своей речью, за стилем разговора за толом, нельзя допускать грубых слов и выражений, фамильярности к присутствующим. Недопустимо заниматься сплетнями, говорить о ком-либо из знакомых в оскорбительном или двусмысленном тоне.
      Одним из важнейших правил этикета должно быть умение хозяев дома поддерживать на семейном празднике обстановку общего участия в веселье и развлечениях. Никто не должен быть в стороне, забытым и посторонним. Это достигается не только игровым или обрядовым содержанием праздника, о котором шла речь раньше, а уменьем никого не выделять из общего круга ни по родству, ни по должности, ни по рангам. В семейном кругу нет ни генералов, ни директоров, ни иного другого «начальства». Поэтому в праздничном кругу не следует представлять кого бы то ни было по его званиям или должностям: это, мол, мой директор или мой начальник. Единственное разделение всех в этой обстановке состоит в том, что одни представляют собой хозяев дома, а другие — гостей.
      Старая поговорка — «Будьте как дома, но не забывайте, что вы в гостях» — совершенно верна. Никто из гостей не должен расслабляться, он обязан быть подтянутым, держаться с достоинством. Без приглашения хозяйки или хозяина дома не следует ни садиться за стол, начинать пить и есть, ни садиться куда вздумается, ни тем более ложиться или заниматься каким-либо будничным делом — читать книгу, вязать чулок и т. п. Каждому необходимо умение вести себя достойно в любой обстановке, умение проявлять уважение и внимание к окружающим людям где бы то ни было.
      Простота и свобода во взаимоотношениях достигаются вниманием и уважением хозяев к гостям и гостей к хозяевам и друг к другу. Не следует хозяевам дома навязывать волю «большинства», то есть управлять их действиями по ходу праздника, угощать хозяев чем-либо, высказывать «особое мнение» о качестве и количестве вина и закусок, выяснять их цену, способ приобретения, говорить о хозяевах что-либо дурное или очень лестное, оставаться в доме непозволительно долго после окончания праздника без их разрешения.
      Украшением семейного праздника всегда были и остаются старинные народные и современные песни, исполняемые коллективно. У нас эта традиция за последние годы начинает ослабевать из-за «вторжения» в семейный обиход разного рода музыкальных записей, проигрываемых на радиолах и магнитофонах. Такого рода записи, конечно, полезны, но в меру. Песня — это душа народная. Поэтому всегда нужно помнить о том большом эстетическом наслаждении, которое дает коллективная песня, если к тому же ее поют правильно и хорошо. Чтобы песня звучала стройно, нужно петь так, чтобы был слышен каждый голос, следует петь тихо, не стараясь перекричать всех. Песня требует слаженности, ею нужно управлять, и поэтому хорошо, если кто-нибудь возьмет на себя роль хормейстера и дирижера. При этом всегда получается один и тот же эффект: почувствовав, что песня получилась, гости хотят петь еще и еще. Нужно приветствовать исполнение романсов — старинных и современных. В них затрагиваются наиболее тонкие струны нашего сердца. Культуру романса тоже нужно всячески поддерживать и развивать, поощрять молодежь к исполнению классических романсов.
      Как видите, очень много интересного можно ввести в наши семейные традиции. Само собой это не прививается, поэтому нужно вводить в обиход, в наш обычай все, что является эстетическим средством общения, взаимного обогащения людей. Все это нужно прививать в школах, на занятиях по домоведению, учить детей правилам этикета, всем видам и формам общения в коллективе и в семейном быту.
      Танцы и пляски, так же как и песня, всегда были неотъемлемой частью любого народного и семейного праздника.
      На празднике возникает желание двигаться и танцевать. Однако это желание следует реализовать в приемлемой форме. Современные сверхтанцы (твист, шейк и т. д.) недолго пользовались нас вниманием, как всякое чуждое и наносное. Красивое всегда останется красивым и в музыке и в танцах. Источник этой красоты — народный и классический танец. Наша моложежь с удовольствием танцует и полонез, и мазурку, и краковяк, вальс, и танго, и современные бальные танцы. В домашнем кругу не следует устраивать танцы по общепринятому для танцевальных вечеров образцу. Здесь среди своих друзей и родственников всякий танец хорош тем, что его танцуют почти все — каждый в меру своих сил и способностей. Особенно хороши те танцы, во время которых нужно стройно и пластично двигаться, которые содержат пластические элементы народного обряда — выход, прохождение по кругу, поклоны, выразительные движения и жесты рук, плеч и головы. Все должны учиться танцевать и уметь танцевать. Танец — важный элемент общечеловеческой культуры.
      Никто не бывает равнодушным к своеобразным конкурсам — разгадывание загадок, шарад, фокусов. И, конечно, вместо бесконечного сидения за столом гости предпочтут участие общей игре, в хороводе, в играх по кругу и в танцах.
      Важен и вопрос о том, какую музыку следует предлагать гостям. Конечно, это зависит от вкусов хозяев дома и большинства гостей. Здесь должна быть соблюдена своя «золотая редина». Нельзя «потчевать» гостей одной симфонической музыкой, если не все ее любят, или, наоборот, обрушивать на них водопад какофонических звуков и ритмов. Хорошо, если среди гостей найдется музыкант, пианист или гитарист. Музыка пение должны быть умеренными, не назойливыми.
      Домашним праздником нужно руководить, иметь свой сценарий. Поэтому хорошо, если кто-либо из гостей берет на себя роль ведущего и вовремя «меняет пластинку», то есть предлагает новую интересную страницу праздника.
      Иногда, собравшись за праздничным столом, гости весь вечер проводят у телевизора. Навязывать всем этот способ удовлетворения своих интересов было бы нетактично. В этих случаях посмотреть телевизионную передачу нужно предложить тем, кто предпочитает не участвовать в общих играх, причем телевизор надо вынести в другое помещение. Если же всем весело и интересно в своем кругу, то лучше его совсем не включать.
      Есть еще один вопрос, о котором также следует упомянуть, — о подарках. Иногда этот обычай принимает уродливый характер: считают, что без подарка нельзя ходить в гости или неудобно делать дешевые подарки». Все это создает многие неудобства во взаимоотношениях, и происходят они оттого, что мы не всегда знаем тех, к кому идем в гости. По нашему мнению, подарки преподносят далеко не по всякому поводу и случаю. Их следует делать ко дню рождения, к свадьбе, к новоселью. Подарки внутрисемейного круга должны отличаться от подарков других людей. Своей жене или матери мы можем, к примеру, подарить и платье, и туфли, и валенки, а вот чужой жене или матери вещи дарить не принято.
      Подарок гостей должен быть скромным, приятным. Это могут быть и цветы, и новая книга, собственные стихи, и рисунки, грампластинки, адреса с текстами поздравления и т. п. Разумеется, такие символические подарки, как небольшой букетик цветов или книжка для детей, уместно делать всегда.
      Подарки в прошлом имели значение материальной помощи кому-либо из нуждающихся, и это было естественно. Совершенно иной смысл и назначение они имеют у нас теперь.
      Дарите цветы и книги — и вы никогда не ошибетесь.
      Самый лучший подарок на малом семейном празднике — это сами гости, веселые, отзывчивые, остроумные, доброжелательные и близкие. Где взять таких гостей? Только из круга своих друзей. У кого нет друзей, у того в жизни не бывает ни радости, ни праздников!
      Умение держаться в семейном или дружеском кругу, в будни и в праздники всегда выходит за рамки семейного быта. Оно обязательно проявляется в общественных отношениях. В этой связи здесь следует сказать о значении этикета не только семейно-бытовых праздников, но и о значении так называемых гражданских ритуалов, которые успешно у нас развиваются.
      Среди них мы знаем такие ритуалы и обряды, как вручение первого паспорта, посвящение в рабочий класс, проводы в Советскую Армию, день совершеннолетия, ритуалы регистрации брака, рождения ребенка, свадьба, проводы на пенсию и многие другие.
      Мы ограничимся описанием лишь некоторых из них, главным образом связанных с семейно-бытовыми обычаями, — ритуалов торжественной регистрации брака, рождения ребенка, серебряной и золотой свадьбы. В этих ритуалах наиболее ярко отражены все стороны бытового и гражданского этикета. При всей кажущейся их простоте в них содержится ряд элементов и деталей, которые следует знать и хорошо усвоить.
     
      * * *
     
      Правила нашего советского этикета отражены в новых советских гражданских обрядах и ритуалах, в которых проявляются нравственные, эстетические и эмоциональные черты образа жизни и характера советских людей. Среди ритуалов, получивших широкое распространение и признание всей советской общественности, следует в первую очередь назвать бракосочетание, которое проводится либо во Дворцах бракосочетания, либо во Дворцах и Домах культуры. За последние годы нас в стране сложилась единая основа этого ритуала, хотя и (меются некоторые отличительные, соответствующие местным условиям (национальным или производственным) черты и примаки.
      Вот как проводится ритуал бракосочетания в ленинградских дворцах бракосочетания.
      Свадебные наряды жениха и невесты соответствуют традиционным общеевропейским образцам. Жених обычно в черном костюме строгого покроя, в белой рубашке, в черном или цветом галстуке, в черных ботинках. Невеста в белом или розовом платье, в белых туфлях. На голове фата из белой прозрачной ткани. На руки надеты белые перчатки. Фата и платье иногда украшаются приколотыми живыми цветами, лентами, брошками и т. п.
      Во Дворец бракосочетания молодожены, сопровождаемые друзьями и родственниками, следуют на светлых свадебных автомобилях, имеющих на кузове брачную (два кольца) эмблему и светло-голубые прозрачные флажки над радиатором.
      У подъезда Дворца бракосочетания их встречают друзья, открывают дверцы машины и помогают прибывшим выйти из ее. Жених подает руку невесте. Друзья открывают им двери, молодожены входят в помещение Дворца. До начала регистрации друзья приглашают их в комнаты жениха и невесты.
      В этих комнатах уже собрались все приглашенные родственники и друзья. У многих из них в руках букеты цветов.
      В назначенное время распорядитель Дворца приглашает невесту и жениха с родителями и гостями в зал торжественного бракосочетания; «Уважаемые невеста, жених, дорогие родители невесты и жениха, уважаемые гости! Прошу вас пройти в зал торжественного бракосочетания!»
      Торжественно звучит первый концерт Чайковского. Жених берет невесту под руку. Они идут вверх по беломраморной лестнице. За ними по двое следуют родители, друзья и все остальные. Двери ритуального зала медленно и широко открываются, и все входят в зал. Жених и невеста останавливаются против большого стола, за которым стоит в торжественной одежде с гербовой лентой через плечо ведущий ритуал, а также депутат и распорядитель, призванные совершить обряд бракосочетания. Родители садятся на специально отведенные для них кресла (два слева от жениха и два справа от невесты). Все остальные размещаются на креслах, стоящих вдоль стены, образуя полукруг в зале.
      Музыка смолкает, и начинается церемония бракосочетания, вращаясь к жениху и невесте, ведущий объявляет о том, что ему совместно с депутатом районного Совета депутатов трудящихся доверено зарегистрировать их брак.
      Перед актом торжественного бракосочетания ведущий напоминает, что советская семья — это союз людей, горячо любящих друг друга, решивших пойти по жизни вместе, это важнейшая ячейка нашего государства.
      Советский закон оберегает семью, способствует ее укреплению. Заключив семейный союз, молодожены приобретают не только новые гражданские права, но и новые большие гражданские обязанности.
      Никто не принуждается к заключению брака, но, вступив в него, супруги обязаны подчиняться его законам, его высоким моральным требованиям.
      Основным моральным принципом советской семьи является сознание ответственности за жизнь и счастье близкого человека.
      В связи с этим ведущий спрашивает жениха и невесту:
      — Является ли ваше решение вступить в брак взаимным, свободным и искренним? Готовы ли вы создать дружную, крепкую семью, заботиться друг о друге и обеспечить достойное воспитание ваших будущих детей? Прошу ответить невесту. Прошу ответить жениха.
      Получив положительный ответ невесты и жениха, ведущий объявляет о том, что в присутствии депутата районного Совета и свидетелей (называет имена и фамилии) по взаимному согласию сегодня (указывается дата) этот брак регистрируется.
      — Прошу невесту и жениха, — говорит ведущий, — расписаться в актовой книге записей брака.
      Молодые подходят к столу и расписываются (сначала невеста, потом жених), после чего возвращаются на прежнее место.
      — Прошу уважаемых свидетелей засвидетельствовать своими подписями акт бракосочетания.
      Свидетели подходят к столу (по одному от каждой стороны) и расписываются.
      В момент подписания акта бракосочетания в зале звучит мелодичная музыка (адажио из балета «Раймонда» Глазунова, «Ноктюрн» Шопена, «Струнная серенада» Чайковского и др.).
      После подписания акта музыка смолкает, и ведущий продолжает:
      — В знак верности и взаимной любви прошу вас надеть друг другу обручальные кольца.
      Распорядитель на подносе подает кольца. Супруг надевает кольцо на безымянный палец правой руки своей супруги, а она — ему.
      Затем свидетельство о браке молодоженам вручает депутат районного или городского Совета. Он говорит теплые сердечные слова и пожимает им руки. После этого ведущий, обращаясь к молодоженам; торжественно провозглашает:
      — В соответствии с законом о браке и семье Российской Советской Федеративной Социалистической Республики ваш акт зарегистрирован. Объявляю вас мужем и женой.
      Все встают и аплодируют. В зале звучит торжественная и величественная мелодия гимна Великому городу Р. Глиэра. Все присутствующие с волнением слушают этот гимн до последних заключительных аккордов. После того, как музыка смолкает, ведущий тепло поздравляет молодых:
      — Дорогие новобрачные! Сегодня у вас самый радостный счастливый день — день вашей свадьбы. Пусть он навсегда станет для вас символом любви, дружбы, взаимной верности.
      Ведущий высказывает пожелание, чтобы молодых супругов роднили и объединяли жажда знаний, стремление к высокой культуре. Пусть их труд будет творческим, приносящим людям радость. Никогда не должны они забывать своих родителей, надо уважать их, быть внимательными к ним.
      Затем ведущий обращается с поздравлением к родителям: — Дорогие родители! Поздравляю вас с большим событием вашей жизни, желаю вам крепкого здоровья, личного счастья, желаю, чтобы счастье ваших детей стало бы для вас большой радостью. Приглашаю вас первыми поздравить своих детей бракосочетанием.
      Родители подходят к новобрачным и поздравляют их. А затем под звуки свадебного марша новобрачные и следующие за ними родители и друзья обходят по кругу всех гостей, собравшихся в зале, принимают их поздравления, подарки и, направляясь к выходу, у дверей зала прощаются с ведущим ритуала, подарки и цветы молодожены, чтобы не стеснять себя, передают на время друзьям (свидетелям).
      За ними постепенно по ходу их прохождения по кругу идут все присутствующие в зале и образуют вновь процессию, следующую в банкетный зал или спускающуюся по лестнице выходу.
      Друзья провожают молодоженов и их родителей к машинам, помогают им удобнее разместиться в них, а затем и сами садятся на переднюю машину, чтобы раньше прибыть к дому, где будет проводиться свадьба, и встретить молодых у входа в дом.
      Таково содержание этого ритуала. Его стройность и строгость достигаются не только всей обстановкой и ритуальными действии, но и умением всех его участников — молодоженов, гостей устроителей ритуала — держать себя свободно, с достоинством.
     
      Следующим, наиболее важным обычаем советской семьи является ритуал наречения имени новорожденному, который повсеместно проходит во Дворцах счастья или в клубных учреждениях. В Ленинграде этот ритуал проводится во Дворце малютки, который был открыт в 1965 году. В этом замечательном дворце все продумано и предусмотрено для того, чтобы ритуал наречения имени проходил на высоком художественном и эмоциональном уровне.
      Не позднее пяти дней после выписки матери из родильного дома родители обращаются в загс исполкома районного Совета депутатов трудящихся по месту своего жительства или во Дворец новорожденных «Малютка» загса исполкома Ленгорсовета депутатов трудящихся, имея при себе документы, удостоверяющие личности, справку о рождении ребенка и свидетельство о браке.
      Сотрудники Отдела записи актов гражданского состояния знакомят родителей с соответствующими статьями Кодекса законов о браке, семье и опеке РСФСР, разъясняют их права в выборе имени и фамилии ребенка (последнее в случае, если родители имеют разные фамилии), а затем выдают им бланк заявления и объясняют порядок его заполнения. По согласованию с родителями назначается день и час торжественной церемонии регистрации новорожденного. Одновременно родителей знакомят с порядком проведения торжественной церемонии регистрации новорожденных, с обслуживанием их во Дворце в день церемониала.
      Отдел загса после принятия заявления от родителей новорожденного сообщает об этом по месту их работы или учебы, приглашая представителя от коллектива, где работают или учатся родители, на торжественную церемонию регистрации новорожденного.
      В день торжественной регистрации новорожденного родители с новорожденным (или без него) в сопровождении почетных родителей, выбираемых ими из своих лучших друзей, родственников или товарищей по работе, и своих гостей приезжают во Дворец за 10 — 15 минут до назначенного времени. Мать с новорожденным приглашается в комнату матери и ребенка, гости — в гостиную, а отец к сотруднику Отдела записи актов гражданского состояния для подготовки необходимых документов.
      В назначенное время сотрудник Дворца обращается к родителям и гостям: «Дорогие родители! Приглашаем вас и ваших гостей в зал торжественной регистрации новорожденных».
      Взволнованно и радостно льется мелодия песни И. Дунаевского «Летите, голуби». Родители с ребенком, которого несет отец, и все приглашенные проходят в зал. Родителей просят занять специально отведенные для них места перед столом, за которым находятся ведущий! ритуал и депутат, призванные совершить обряд регистрации новорожденного. Почетные родители садятся в кресла по обе стороны отца и матери ребенка. Затихает музыка, и ведущий объявляет о том, что Ленинградским городским Советом депутатов трудящихся ему совместно с депутатом (называет имя, отчество и фамилию депутата) доверено зарегистрировать рождение нового гражданина (или гражданки) Союза Советских Социалистических Республик.
      — Сегодня, — продолжает ведущий, — регистрируется (к примеру) дочь Смирновых Анны Михайловны и Петра Анисимова, которой по желанию родителей дается имя Светлана.
      В честь новой гражданки СССР исполняется Государственный гимн Советского Союза.
      По окончании гимна родители подходят к столу. Депутат чает им свидетельство о рождении дочери, памятную медаль и поздравительное письмо исполкома Ленгорсовета, пожимает обоим родителям руки, поздравляя их с новорожденной.
      Свидетельство о рождении напечатано на гербовой бумаге вложено в обложку из синтетического материала. Обложки удостоверения имеют два цвета: розовый — для девочки, голубой — для мальчика. На лицевой стороне медали — барельефное изображение памятника В. И. Ленину на фоне панорамы Ленинграда. На оборотной стороне медали — изображение пятиконечной звезды в лучах солнца и надпись: родившемуся (или родившейся) в Ленинграде, имя новорожденного (или новорожденой) и дата рождения.
      Письмо исполкома Ленгорсовета содержит поздравление, напутствие родителям в воспитании их ребенка: «Дорогие родители! Сердечно поздравляем вас с новорожденным (новорожденной), радуемся вместе с вами рождению нового человека — гражданина (гражданки) Союза Советских Социалистических Республик, члена будущего коммунистического общества, желаем вашей семье здоровья, большой любви, дружбы и согласия. Уверены, что вы воспитаете сына (дочь) достойным тружеником (труженицей), верным патриотом нашей Родины». Вручив удостоверение и медаль, депутат произносит речь, обращенную к родителям и почетным родителям, в которой поздравляет их и высказывает пожелание воспитать хорошего гражданина СССР.
      В заключение ритуала к родителям обращается ведущий: — Дорогие родители! У вас большое и знаменательное событие — родился новый член семьи. Это радость не только для вас, и для всего нашего социалистического общества. Дети — это не счастье, наша радость, наше будущее. Разрешите мне в этот праздничный для вас день сердечно поздравить вас и желать вам доброго здоровья и большого семейного счастья, ша крепкая семья — залог счастливого детства вашего режа. Желаю вам вырастить и воспитать своих детей здоровыми, жизнерадостными, смелыми, не боящимися трудностей, детства прививайте им любовь к труду и нашей великой Родине!
      — Уважаемые родители, — продолжает ведущий, — вас пришли поздравить друзья по работе и учебе, ваши родственники знакомые, предоставляем им эту возможность. Пожалуйста, дорогие товарищи, присоединитесь к нашим поздравлениям.
      Представители общественности, родные и друзья подходят к родителям, тепло их поздравляют и вручают подарки. В зале звучит песня композитора А. Островского на слова поэта Льва Ошанина «Пусть всегда будет солнце».
      Церемония окончена. Двери широко раскрываются. Родители и их гости проходят в банкетный зал, где поднимают бокалы за счастливое будущее семьи. Распорядитель по Дворцу провожает их к такси, ожидающим у входа во Дворец.
     
      * * *
     
      Счастливая детская улыбка непременно вызывает ответную улыбку даже у самых суровых людей. Счастливая супружеская пара стариков, прожившая в любви и согласии долгую трудовую жизнь, вызывает неизменное чувство восхищения и уважения. В этом, видимо, и состоит особое, неповторимое величие старости всех людей Труда. Английская народная пословица гласит: «Жена угольщика почтеннее королевы». Все труженики на склоне лет своих обладают подлинным величием и высоким званием Человека. Вот почему в народе сложился обычай отмечать серебряную и золотую свадьбы. Этот мудрый обычай проникнут подлинным гуманизмом и демократизмом, и в коммунистическом обществе ему должно быть отведено одно из самых почетных мест.
     
      Золотая свадьба в наши дни, так же как и другие советские обычаи, приобретает современный характер и окраску. Она проводится в форме семейного и общественного праздника либо в домашней обстановке, либо в клубах.
      Золотая свадьба — пока довольно редкое явление в нашем быту. Тем более важно отмечать ее, как событие в жизни нескольких поколений и всего трудового коллектива, в котором трудились почтенные юбиляры. Когда это событие отмечается общественностью, то оно выливается в исключительно волнующее торжество. Воспитательное значение вечеров, посвященных золотым юбилярам, трудно переоценить.
      Нашему читателю небезынтересно будет познакомиться с ритуалом и этикетом этого интересного праздника. Мы приводим пример праздника, который был несколько лет назад на Урале. Эта свадьба, на наш взгляд, интересна тем, что в ней содержались многие элементы народного обряда.
      Родные и знакомые этой семьи получили красочные приглашения с портретами славных юбиляров и текстом: «Приглашаем вас на золотую свадьбу Авксентия Михайловича и Александры Тимофеевны Бессоновых в клуб имени Ленина Салдинского металлургического завода, которая состоится 25 февраля 1965 года».
      В назначенное время к дому юбиляров на тройке лошадей подъехали шаферы. У каждого на плече приколоты банты с цифрой «50». На другой тройке следуют четыре свахи в традиционных белых шалях с кистями,. С ними вместе едет и гармонист, переливами двухрядки оповещающий жителей о том, что едет свадебный поезд.
      У подъезда их встретил старший сын и провел в дом, где шаферы пригласили «жениха», а свахи «невесту» поехать с ними в клуб. Шаферы «под локотки» выводят юбиляров и сажают их в первую тройку. Свадебный поезд под звуки гармошки и звон колокольчиков направляется в клуб. В автобусе едут родственники и друзья юбиляров. У клуба собрались представители общественности города и завода. От места остановки троек, по старой традиции, до крыльца раскидывают половики (дорожки), и по ним юбиляры подходят к крыльцу, где председатель исполкома горсовета встречает их «хлебом-солью», приглашает в клуб и проводит юбиляров в специально подготовленную комнату отдыха. Минут через 20 их просят пройти в зал, на сцену по Дороге Почета вместе с детьми и внуками. Они идут в следующем порядке: «молодые», затем «шаферы» с «хлебом-солью», «свахи», дети юбиляров по старшинству, со своими детьми.
      На сцене на возвышении стоят два кресла, а внизу расставлены стулья для детей: справа от матери садится дочь с мужем, слева от отца садятся два сына с женами (старший сын ближе к отцу).. Внуки встают за стульями своих родителей. Справа стоит столик, на него «шаферы» кладут «хлеб-соль» и уходят за кулисы.
      Сцена оформлена выразительно и просто. В глубине ее косой голубой спуск, опущенный до половины сцены. На спуске изображены вензель с цифрой «50» и яблоневая ветка. Сцена освещена мягким и ровным светом. К микрофону на сцене подходит распорядитель свадьбы.
      — Сегодня в нашем клубе, — говорит он, — отмечается золотая свадьба Авксентия Михайловича и Александры Тимофеевны Бессоновых. Разрешите мне торжественную церемонию чествования «золотых» юбиляров объявить открытой.
      Оркестр исполняет праздничный гимн.
      — Дорогие Александра Тимофеевна и Авксентий Михайлович, — продолжает распорядитель, — сегодня в этом зале собрались ваши товарищи, родные и друзья, чтобы сердечно поздравить вас с большим событием в вашей семейной жизни. Ровно 50 лет тому назад был скреплен подписями союз ваших сердец. И с тех пор в будни и в праздники, в горе и радости вы были всегда вместе. Вместе даже в разлуке. Шли годы. Выросли дети. Появились серебряные пряди. Но остались прежними верные, преданные сердца. Свое первое чувство Вы, Александра Тимофеевна и Авксентий Михайлович, пронесли чистым и незапятнанным через всю 50-летнюю супружескую жизнь.
      Хор исполняет песню «Влюбленные» (музыка В. Кукарина на слова Н. Тулина).
      Юбиляров поздравляют их ровесники — хор ветеранов труда. Они исполняют песню композитора Н. Дубяги «Беспокойные старики». Супругов пришли поздравить местные поэты, написавшие в честь «молодых» поэму. Их также поздравили секретарь парторганизации литейно-механического цеха металлургического завода, где А. М. Бессонов проработал много лет, и главный инженер завода. С теплыми словами приветствия обратился к юбилярам их старший сын — В. А. Бессонов.
      На сцене девочка с букетом цветов. Она подходит к юбилярам и произносит несколько слов приветствия, после чего детский хор исполняет песню «Пусть всегда будет солнце», которую подхватывает весь зал. На сцену поднимаются двое молодоженов, которые три дня назад вступили в совместную жизнь, и поздравляют юбиляров с пятидесятилетием супружеской жизни, преподносят цветы. Авксентий Михайлович от души желает им такой же чистой, верной, долговечной дружбы и любви, какой была она у них. В заключение Авксентий Михайлович целует Александру Тимофеевну, подходит к микрофону и благодарит всех пришедших поздравить супругу и его с юбилеем, а также со словами благодарности обращается к тем, кто подготовил этот праздник. Авксентий Михайлович и Александра Тимофеевна в сопровождении шаферов, свах и родственников проходят по залу по Дороге Почета. Тройки увозят их домой.
      В Ленинграде и многих других городах нашей страны золотые и серебряные свадьбы стали отмечаться ритуалом во Дворце бракосочетания. Имена юбиляров записываются в «серебряную» и «золотую» книги, им вручают памятные адреса и подарки, а также «серебряные» и «золотые» брачные свидетельства. Этот обычай следует поддерживать и внедрять повсеместно, как и многие другие наши обряды, ритуалы и праздники.
      В заключение следует подчеркнуть еще раз значение этикета при проведении всех гражданских и семейных праздников и ритуалов.
      Все требования этикета были присущи народным обрядам как эталоны красоты, изящества и достоинства человека. Этому надо учить наших детей и молодежь с самого раннего возраста. Жизнь обязывает всех нас овладевать культурой поведения — неотъемлемой чертой подлинно человеческих отношений — во всем ее диапазоне. Без этого не может обойтись ни одно культурное общество, ни тем более наши советские люди — строители коммунизма.
     
     
      Младший научный сотрудник института общего образования взрослых АПН РСФСР
      Т. Н. ЛЕВАШОВА
      ВЛАСТЬ НАД СОБОЙ
     
      Умение управлять своими чувствами и побуждениями, властвовать собой — важное качество человека. Оно необходимо ему в повседневной жизни.
      Владение собой проявляется не всегда в одинаковой степени в отдельных поступках и действиях. Оно может быть незаметным или даже вовсе отсутствовать в случаях, когда поступок сулит немедленное удовольствие (надо ли заставлять себя улыбнуться, выслушав искренний комплимент). Более обширна область действий, приносящих лишь в конечном итоге удовлетворение. Например, нелегко заставить себя принимать по утрам холодный душ! Здесь роль власти над собой очевидна. И, наконец, нередки ситуации, когда человек вынужден переживать значительные неприятности и даже лишения ради того, чтобы поступить по велению долга. В подобных случаях власть над собой может иметь решающее значение.
      Попробуем разобраться подробнее в том, что же такое умение властвовать над собой. Известно, что число людей на Земле превысило три миллиарда. Цифра поразительная. Но еще поразительнее другое: на Земле нет и не может быть двух людей, абсолютно похожих друг на друга. Психофизиологические качества, то есть особенности психики, темперамента, характера, в каждом человеке сочетаются в неповторимом своеобразии (мы не говорим об анатомических различиях, как несущественных в социальном аспекте). Близнецы, часто обладающие полным внешним сходством, могут отличаться по основным свойствам больше, чем люди совершенно посторонние. Уникальность каждой личности доказана и чисто математическим путем: число комбинаций генов, определяющих весь комплекс свойств особи, неизмеримо больше числа людей, живших за всю историю человечества.
      В любой ситуации, обыденной или исключительной, человек, реагируя на то, что происходит вне его, действует, повинуясь импульсу или серии внутренних импульсов. Они в значительной степени определяются индивидуальными особенностями человека. В идеале существование человеческого общества предполагает, что поступки отдельных личностей и групп не должны причинять вреда другим лицам и обществу в целом.
      Однако в реальных условиях возможны, по крайней мере, два положения. Либо личность признает необходимость сдерживать те порывы л стремления, которые идут вразрез с интересами общества. Такие люди составляют массу сознательных граждан, благодаря которым общество и существует. Либо личность ставит свои интересы выше общественных и пытается удовлетворить их в ущерб обществу. Такая личность в зависимости от масштабов своих притязаний и степени их успеха (или неуспеха) попадает в среду антиобщественных элементов от мелкого хулигана до крупного преступника.
      Индивидуальность, доведенная до предела, — это полная свобода самовыражения без учета интересов общества. Очевидно, наилучшие условия для существования и развития общества создаются лишь при гармоническом развитии общества и личности, когда появляются реальные возможности для полного проявления положительных задатков и стремлений личности в интересах всех.
      В социалистическом обществе имеются к этому все предпосылки. Требования нашего общества к личности изложены в сводах законов, в моральном кодексе строителя коммунизма. От человека требуется соблюдение норм общественной жизни. Он обязан сдерживать порывы и наклонности, которые могут принести вред другим лицам и обществу в целом. Он должен развивать те индивидуальные качества, которые способствуют расцвету общества. Эту способность мы называем умением властвовать над собой. Область применения этой способности весьма широка, однако мы будем говорить о необходимости власти над собой применительно лишь к одной стороне поведения личности — правилам этикета.
      Люди очень давно поняли значение и ценность умения владеть собой. Уместно вспомнить в этой связи эпизод из «Илиады» Гомера. Царь Агамемнон, злоупотребляя своим царским положением, отбирает у могучего героя Ахилла рабыню Бризеиду. По тогдашним понятиям Ахиллу нанесено тяжкое оскорбление:
      ...и горько Ахиллу то стало, могучее сердце
      В персях героя власатых меж двух волновалося мыслей:
      Или, не медля, исторгнувши меч из вместилища острый,
      Встречных рассыпать ему и убить властелина Атрида;
      Или свирепство смирить, обуздав огорченную душу.
      Ахиллу удалось смирить свой гнев, и тем самым эпизод приобрел исключительное значение на фоне эпоса, по ходу которого многие герои помельче Ахилла при малейшем неудовольствии рубили обидчиков в куски, не терзая себя сомнениями.
      Современному гражданину легче справляться с нежелательными порывами, нежели древнему греку, — и в этом одно из следствий прогресса. Но вместе с тем несравненно более сложная жизнь в условиях современного общества постоянно ставит человека в разнообразные ситуации, требующие быстрой ориентировки и выбора правильного решения, а также усилий воли. Необходимость владения собой оказывается бесспорной. Достичь этого можно — тому примером рост числа воспитанных людей по мере развития нашей культуры. А вот как достичь — проблема конкретная, требующая конкретных советов.
      Прежде всего, конечно, следует ознакомиться с правилами этикета. Их практическое применение требует заметных усилий, и усилий систематических. Знание правил поведения и полное согласие с ними сами по себе не обязательно влияют на самовоспитание некоторых людей. Тем более, что за нарушение этикета применяются не юридические санкции, а моральные... Ну, что ж, моральные санкции имеют действенную силу. Но есть еще немало людей, которые с подозрительной легкостью переживают осуждающий взгляд, жест неодобрения, замечание и прочие моральные репрессии вплоть до требований товарищеского суда. Такие люди утешают себя, видимо, устарелой пословицей: «Ругань на вороту не виснет». Есть, правда, у них и более авторитетная поддержка. Некоторые писатели в своих произведениях показывают, как положительный герой вершит трудовые подвиги и при этом демонстративно пренебрегает всяким этикетом, а отрицательный тип имеет гнилое нутро, но владеет отменными манерами. Примитивный шаблон, подменяющий истинную противоречивость характера, оборачивается апологетикой грубости.
      Очень важно, чтобы человек почувствовал внутреннюю необходимость соблюдать правила этикета. Но как этого достичь? Нельзя же штрафовать за нарушение каждого правила этикета! Человек должен понимать важную роль этикета в повседневной жизни. Если каждый гражданин будет показывать образцы поведения, то это очень полезно, ибо за день житель большого города встречается со многими людьми. В связи с этим можно дать небольшую рекомендацию. В любой ситуации постарайтесь взглянуть на себя со стороны и представить, как ваше поведение отразится на окружающих.
      Неплохим стимулом к соблюдению этикета может послужить и такой прием. Все мы в общении с людьми на разных уровнях знакомства и даже с совсем незнакомыми автоматически разделяем людей на симпатичных нам и неприятных, вызывающих раздражение. Оснований для подобной «сортировки» может быть много, они самого разного свойства, но впечатление о человеке в немалой степени определяется его поведением. Сопоставьте свое впечатление о поведении других с поведением собственным. Это может помочь выявить и преодолеть в себе черты, так же отрицательно действующие на окружающих.
      Если владение собой является преимущественно категорией социальной, то воспитание в себе этого качества во многом зависит от индивидуальных особенностей личности, от характера и темперамента. Люди с сильной волей, настойчивые и целеустремленные могут быстрей и прочней выработать способность держать себя в руках. Напротив, люди слабохарактерные тот же путь пройдут дольше, с большим количеством срывов, с большей затратой времени и усилий. К тому же величина этих усилий в большой степени зависит от состояния человека в данный момент. Легче всего человек управляет собой, когда находится в спокойном, доброжелательном настроении, тогда он способен сохранить власть над собой даже при воздействии сильных раздражителей. Гораздо трудней управлять собой, когда находишься во власти отрицательных эмоций. Раздражение, возбуждение, тревога, подавленность снижают способность человека контролировать свои поступки. Но именно в таком состоянии соблюдение правил этикета особенно важно, ибо срывы могут привести к тяжелым последствиям.
      Некоторые ученые высказывают предположение, что в доисторические времена отрицательные эмоции были для человека благом, практически более ценным, чем положительные. Настороженность, страх, ярость служили мощным эмоциональным стимулом к резкому повышению физических возможностей организма, вызывали как бы взрывную энергию, позволяющую совершить физические действия, в спокойном состоянии немыслимые.
      Примеры этому встречаются и в наши дни: в Австралии во время кросса по пересеченной местности один спортсмен показал феноменальный результат потому, что на одном участке трассы за ним гнался дикий кабан. Но, разумеется, в наше время отрицательные эмоции несут человеку больше зла, чем добра. Поэтому важно уметь их преодолевать, снимать их. Физическое действие может быть естественной разрядкой отрицательных эмоций.
      В последние годы успехи медицины привели к росту производства успокоительных лекарств, так называемых транквилизаторов. Они эффективно снимают отрицательные эмоции, приводя человека в более или менее спокойное, уравновешенное состояние. Выпускаются они в виде пилюль и таблеток под разными названиями (либриум, эллениум, триаксазин, андаксин и др.). Но их нельзя принимать без консультации с врачом.
      В самом начале мы определили умение властвовать собой как волевое усилие, направленное на соблюдение принятых в обществе норм поведения. Отсюда, однако, не следует, что антиобщественное поведение непременно является следствием волевой распущенности, нежелания управлять собой. Иногда , бывают случаи, когда люди воспитанные, знающие правила этикета, тем не менее начинают их намеренно нарушать. Для таких людей нарушение правил поведения, безусловно, связано с волевым усилием, но в отрицательном смысле. Этим грешат чаще люди молодые. И причина, вероятно, в их стремлении к самоутверждению. Молодой человек в процессе осознания себя как личности испытывает потребность заявлять о себе как можно отчетливей, показать окружающим, что он не какой-нибудь Акакий Акакиевич, а неповторимый Вася Иванов. Если самоутверждение проявляется в трудовых или спортивных подвигах, тогда общество поет их творцу славу. Но иногда человек, желая показать свою оригинальность, рвет узы этикета, рассматривая их как цепи, надетые окружающими. Поначалу «геройствовать» стыдно, но со временем нарушение правил может войти в привычку, и некогда воспитанный молодой человек становится мелким хулиганом.
      Иные люди стремятся быть оригинальными, пренебрегая правилами культурного общения. Это понятно: истинную оригинальность приобрести нелегко, надо иметь для этого талант и развивать его немалыми трудами.
      И как неприятно слышать, когда благовоспитанный мужчина в присутствии женщин пересыпает «светскую» беседу далеко не «светскими» выражениями. Куда как оригинально! К слову сказать, самые отъявленные оригиналы подобного рода прекрасно владеют собой в разговоре с начальником или с родителями. А также, заметим, в обществе, где не находят признания.
      Власть над собой требуется и для того, чтобы не злоупотреблять этой властью. Сила влияния отдельной личности может быть большой и не всегда благотворной. Правила, выработанные обществом, указывают выход и в этих случаях. Они равно охраняют каждого человека, вне зависимости от его способностей, от чрезмерного вмешательства в его жизнь.
      Само понятие интересного человека предполагает интерес его для общества. Не следует поддаваться искушению отождествлять лично интересное с интересным для других. Сколько раз каждому из нас приходилось с томительной вежливостью выслушивать пространные рассказы о событиях узколичных и банальных! Один подробно пересказывает сюжет фильма или романа, другой стенографически излагает беседу с общим знакомым, третья рассказывает приснившийся ей сон. И то, и другое, и даже третье может приобрести живой интерес для окружающих, если служит поводом или канвой для интересных мыслей, иллюстрирует свежий взгляд на что-либо, изложено в оригинальной форме. Если вы в этом не уверены, то лучше выберите тему, заведомо интересную другим. Умейте подавлять те проявления своей индивидуальности, которые не найдут отклика у других.
      До сих пор мы говорили о сдерживающей стороне умения властвовать собой, о том, как заставить себя чего-то не делать. И приводили примеры отрицательные. Вторая сторона умения владеть собой — побудительная, стимулирующая. Не следует упускать из виду, что соблюдение этикета — одна из сторон поведения человека, условие цивилизованной жизни, а не ее содержание. Можно дотошно выполнять требования этикета и быть ничтожеством. Побудительная сторона умения владеть собой охватывает область гораздо более широкую и важную: она включает стремление человека к духовному развитию, профессиональному совершенствованию, гражданской активности, то есть именно она определяет развитие личности и прогресс человечества. Могут спросить, а так ли важно умение руководить собой, осмысливать свои поступки? Не проще ли заучить раз и навсегда все, что полагается, и дальше механически пользоваться этикетом? Мысль соблазнительная. К сожалению, совершенно нереальная. Условия каждодневной жизни настолько изменчивы и многообразны, что практически не бывает двух абсолютно одинаковых ситуаций, поэтому механическое усвоение правил этикета и бездумное их применение может привести к нежелательным последствиям. Кажется, простое правило — уступать место в транспорте старшим. Но вот молодой человек вежливо предложил свое место пожилой женщине, а она восприняла это как обидное напоминание о ее возрасте. Автоматическая вежливость не сработала. Очевидно, молодому человеку следовало взглядом или жестом обозначить готовность уступить место, а дальнейшие действия соотносить с ответной реакцией.
      Требуется воспитывать нарушителей правил этикета. Истинно воспитанный гражданин не пройдет мимо фактов невоспитанности. Однако это требование не носит категорического характера ив большой степени определяется конкретными обстоятельствами. Скажем, мать может и даже обязана не оставлять без внимания дочь, нарушившую правила этикета, тогда как дочь должна проявлять гораздо больше такта в отношении матери, а иногда и сделать вид, что она не заметила ошибки матери. Наставление в этикете людей посторонних представляется делом довольно щепетильным. Если по улице идет гражданка, у которой порван чулок, то мужчине приличней сделать вид, что он ничего не заметил, а встречная женщина, напротив, должна сказать ей о беспорядке в ее одежде.
      По отношению к воспитанию окружающих есть два типа людей: одни очень охотно пользуются любым поводом, чтобы сделать замечание. Другие стараются уклониться от этого из-за своей стеснительности, а в иных случаях опасаются неблагодарности того, кому замечание сделано. И тем, и другим требуется волевое усилие, чтобы исполнить свой долг воспитанного человека: первым — чтобы сдерживать себя и не доходить в поучениях до назойливости; вторым — чтобы заставить себя вмешаться там, где это необходимо. Но во всех случаях следует, безусловно, соблюсти один принцип: с каким бы нарушением этикета вы не столкнулись и какова бы ни была реакция на ваше замечание, никогда не теряйте власти над собой и во всем ведите себя достойно.
      Наиболее эффективное средство воспитания уважения к себе и другим — личный пример. В жизни, к сожалению, бывают случаи, когда в целях воспитания применяется еще большая грубость, чем сам повод для воспитания. Вот пример, коему автор был свидетель: юноша не уступил место в электричке пожилой женщине. Стоявший рядом гражданин резонно сделал замечание, но юноша продолжал сидеть. И тут нашего воспитателя «прорвало», он начал поносить и молодого человека, и всю современную молодежь, а под конец оскорбил виновника. Такому «этикетчику» можно посоветовать: воспитатель, воспитайся сам.
      Основой этикета служат нравственно-этические принципы. Без их глубокого знания и понимания этикет может оказаться формальным. Усвоение этих принципов, на наш взгляд, сопряжено с известными волевыми усилиями.
      Казалось бы, нетрудно приобрести уважение к себе, чувство собственного достоинства. Но для скромного гражданина не всегда легко обосновать право на собственное достоинство на фоне множества личностей талантливых и вообще незаурядных. Надо отчетливо представлять себе, что каждый человек имеет неоспоримую ценность для общества, потенциальную, по врожденным задаткам, и реальную, выраженную в том полезном вкладе, который вносит человек в строительство коммунистического общества. И личность ярко талантливая, и человек со скромными задатками по-своему ценны. Можно и должно воздавать по заслугам людям, достигшим в отдельных видах деятельности поразительных результатов, но это не должно вызывать у других чувства собственной неполноценности, самоунижения и сопутствующей им зависти. Если вы добросовестно трудитесь, если вы честный человек, если стремитесь развить и полнее использовать ваши способности, то вы вправе сознавать себя не «мелкой сошкой», не «винтиком», а равным любому, какое бы положение в обществе он ни занимал.
      Последовательно соблюдать этот принцип не всегда легко, иногда для этого требуются немалые усилия воли. Будем откровенны, не всякий легко найдет верный тон, встретив бывшего одноклассника, который стал знаменитым. Царапнет душу зависть, и он берет агрессивно-ироническую ноту. Ударит в глаза блеск чужой славы, и он стелется лестью; или же спрячется в раковину показной скромности, которая, как говаривали в старину, «паче гордости». Следует помнить, что человеческая деятельность в ее материальной и духовной сферах столь многообразна, что не было и быть не может личностей, как бы способны они ни были, которые превосходят всех остальных абсолютно во всем. Каждый человек, безусловно, способен проявить себя в какой-то области, а знакомство с мыслями, трудами и делами гения должно восхищать нас как свидетельство беспредельных возможностей человека, наполнять нас гордостью за принадлежность к человеческому роду и придавать силы для развития собственных способностей.
      Уважение к себе предполагает уважение к окружающим. Иначе уважение к себе оборачивается самодовольством, самомнением, высокомерием, заносчивостью, чванством, гонором, — эти недостатки еще бытуют. Но вот такие безусловно ценные качества, как искренность и откровенность, находятся по отношению к этикету в более сложной связи. Искренность и откровенность предполагают наличие собственных взглядов, выработанных в процессе критического, осмысленного восприятия чужого опыта и сложившихся мнений, и смелости открыто их высказывать.
      Сами по себе искренность и откровенность являются производными более глубокого и важного качества — принципиальности. Нет ли неразрешимого противоречия между принципиальностью, которая зачастую требует обострить отношения с людьми до открытого конфликта, и этикетом, призывающим избегать конфликтов? При высокой степени самообладания, при осмысленном усвоении этикета любой конфликт можно разрешить, не поступись ни принципиальностью, ни формой поведения. Представьте, вы участвуете в жарком споре. В общем случае вы должны уважать мнение противника по спору, хотя совершенно с ним не согласны. Никакой этикет не заставит вас таить собственное мнение, а тем более притворно выражать согласие с противным. Принципиальность же требует прямо опровергать ошибочное, по вашему убеждению, утверждение. Но форму спора диктует этикет: проявляйте выдержку, терпимость, не глушите противника криком. Полагайтесь лишь на аргументацию, факты, цифры, не апеллируя к своему опыту вообще, к возрасту или к служебному положению. Если вы видите, что противник ваш прибегает к приемам заведомо и намеренно недостойным, передергивает аргументы, подтасовывает факты, то в таком случае наиболее подходящим с точки зрения этикета выходом будет прекращение спора.
      Еще более острые ситуации представляет проблема отношений с людьми, потерявшими право на уважение. Если ваш знакомый или сослуживец совершил подлость даже не по отношению к вам, то вы должны выразить ваше отношение и к поступку, и к виновнику. Манеры обращения с людьми недостойными составляют весьма специфическую область этикета, чуть ли не противоположную его основному направлению. Действительно, выражение неуважения и презрения к человеку и необходимое при этом соблюдение вежливости согласовывать нелегко, здесь требуется власть над собой большая, чем в иных ситуациях. Очевидно, в условиях официальных можно ограничиться подчеркнуто сухим жестом и формальными фразами, на улице можно не заметить подлеца вовсе. А как поступить, если он к тому же еще и нахал (сочетание, заметим, нередкое), если, встретив вас на улице, он с радостными восклицаниями двинется навстречу, протянув руки для приветствия? Какую власть над собой придется употребить, чтобы, в свою очередь, не дать власти рукам!
      Есть люди, которые понимают правдивость, как необходимость всегда и всем говорить в глаза правду, как бы горька она ни была и каких бы усилий воли это ни стоило самому правдолюбцу. Надо признать, что в ряде случаев необходимо высказать правду, преодолевая внутреннее сопротивление. Когда правда неприятна и ставит людей в неловкое положение, этикет по-прежнему обязывает соблюдать наименее неприятную форму изложения. Но далеко не всякая правда допускается правилами этикета для обсуждения. Начнем с вопроса — что есть правда? Для целей этикета удобней дать определение антипода правды — лжи. Ложь есть сокрытие истины от лиц, имеющих право знать истину, гласит одно из классических определений. Вторая часть определения имеет для этикета особенно существенное значение. Если ваш собеседник проявляет в разговоре излишний интерес к вашим личным делам, то вы ничуть не погрешите против правдивости, если уклонитесь от ответа и дадите понять собеседнику, что он не принадлежит к лицам, имеющим право знать именно эти сведения.
      Проблема самовоспитания, развития умения владеть собой требует постоянного внимания. Необязательно прилагать огромные усилия воли, но обязательно прилагать их систематически, регулярно, до тех пор, пока контроль над собой не станет привычной неотъемлемой чертой поведения. С тренировкой воли дело обстоит так же, как с тренировкой в спорте. Чтобы быть в форме, тренируйтесь регулярно, тогда вас не застанет врасплох никакая неожиданность, а контроль над собой потеряет тягость постоянного принуждения. Напротив, он принесет глубокое удовлетворение от сознания власти над своими порывами, умения направлять свои поступки.
      Далеко не всем умение управлять собой дается легко. Характер, предварительная подготовка, окружающая среда, бытовые условия и многие другие факторы существенно влияют на самовоспитание. Но у каждого возможны досадные промахи и обидные срывы, естественным следствием которых являются угрызения совести. «Нет ничего мучительней сознания только что сделанной глупости», — отмечал в дневнике Л. Н. Толстой. Неудачи могут повергнуть человека, особенно мнительного и неуверенного в себе, в пессимизм. И рад бы властвовать над собой, да не хватает воли. Природная, увы, слабость. Любопытно отметить, что есть люди, которые объясняют свои срывы именно избытком силы, ссылаясь на холерический темперамент, который, дескать, не то что волей, а трактором не сдержать. Позвольте заверить: любой человек, от самого мнительного меланхолика до необузданного холерика, способен обрести власть над собой. И не надо пугаться неудач, пусть только их число со временем уменьшается, А что до угрызений совести, то это естественная реакция порядочного человека на собственную оплошность. Они неприятны и тягостны, но в том есть определенная польза — ошибка запомнится надолго, и это предохранит от ее повторения. При этом хотелось бы предупредить против чрезмерных переживаний из-за неудач. На этот счет имеется весьма здравый совет одного писателя: «Постоянные угрызения совести — и в этом согласны все моралисты — есть крайне нежелательное чувство. Вы совершили оплошность — раскайтесь, сделайте все возможное для ее исправления и укрепитесь в намерении в дальнейшем вести себя лучше. Ни в коем случае не терзайтесь бесконечно переживаниями сделанной ошибки. Катание в грязи — далеко не лучший способ очиститься».
      В заключение о власти над другими. Какие только способы власти над ближними не практиковались за долгую историю человечества! Наиболее распространенной была власть грубой силы, основанной на угрозе физических страданий или смерти. Богатство и власть в руках имущих были сильным оружием подчинения бедных и бесправных. Но все эти приемы и методы приводили только к внешней покорности, никогда не давали полной, истинной власти над людьми. Угнетение властью рано или поздно оборачивалось против самих угнетателей. Самый верный способ власти над другими — это власть нравственного авторитета, путь к которой неминуемо лежит через власть над собой.
      Кем бы вы ни были и где бы вы ни трудились, умение владеть собой, выдержка и вежливость создадут вам прочный авторитет и уважение окружающих.
      _________
     
      Авторы этой книги не навязывают читателям правила и нормы поведения, которые надо выполнять лишь потому, что они передаются от поколения к поколению. Все требования советского этикета авторы связывают с принципами коммунистической морали. С этой целью главное внимание в книге уделено общественной целесообразности правил советского этикета. Такой подход полностью соответствует смыслу социалистической культуры поведения, нравственному содержанию советского этикета.
      Именно это содержание позволяет человеку выполнять существующие в обществе нормы поведения и одновременно оставаться самим собой. Этикет благодаря этому не превращается в культивирование ханжества и лицемерия, что нередко происходит в буржуазном обществе.
      Выполнение норм этикета не только не требует насилия человека над самим собой, но, наоборот, нормально воспитанным человеком осуществляется с полным сознанием их необходимости.
      Однако иногда еще можно слышать рассуждения о том, что «всякие этикеты» будто бы ограничивают свободу действий, сковывают человека и являются данью давно ушедшим временам. Для людей, рассуждающих подобным образом, выполнять требования этикета даже в течение короткого времени — трудное испытание. Эти требования для них — лишь бремя, которое необходимо нести в связи с теми или иными обстоятельствами.
      Размышляя о воспитании нового человека, А. С. Макаренко видел идеальное поведение в том, что человек совершает нужные, полезные обществу поступки по внутреннему побуждению. Замечательный советский педагог требовал, чтобы в большом и малом, в поступках повседневных и выдающихся, человек, воспитанный в духе коммунистической морали, действовал, не думая о поощрении или осуждении со стороны других людей. Будучи поборником коллективизма, А. С. Макаренко вместе с тем имел в виду определенную автономность, относительную самостоятельность побуждений и поступков. Важно, подчеркивал он, чтобы человек руководствовался одними и теми же нормами и тогда, когда он на виду, и наедине с самим собой.
      Все это имеет прямое отношение к культуре поведения, к характеру осуществления требований этикета. Подлинная культура поведения в том, что человек вежлив не потому, что боится отрицательной оценки кого-либо из окружающих, а потому, что у него имеется чувство собственного достоинства, и он глубоко убежден, что такое же чувство есть и у других людей. Он понимает, что может требовать уважения к себе, лишь проявляя уважение к другим.
      Нормы вежливости, этикета вообще не только не ограничивают свободу человека, не сковывают его, но, наоборот, создают необходимый простор для подлинно человеческого поведения. Это положение необходимо понять тем, кто считает этикет в повседневной жизни излишеством и полагает, что этикет подобен стесняющей движения, неудобной формы одежде.
      Когда в человеке вырабатывается внутренняя потребность следовать нормам культуры взаимоотношений, когда он глубоко понимает, что это важно не только для окружающих, но и для него самого, и для всего общества, правила советского этикета, превратившиеся в повседневные привычки, ярко раскрываются во всей своей полноте, целесообразности, эстетической значимости. Для того чтобы добиться этого, необходимо учитывать по крайней мере два условия.
      Во-первых, любые разговоры об этике будут бесплодными, если культура взаимоотношений не воспитывается в семье и школе, на работе и там, где человек проводит свой досуг, то есть везде, где он бывает в обществе других людей:
      Речь идет о воспитании целенаправленном, предполагающем понимание воспитателями задач и целей воздействия на воспитуемых, главным образом на молодежь.
      Во-вторых, необходимо, чтобы вопросы этикета разрабатывались у нас специально. Очень важно, чтобы вместе со специалистами в области этики, психологии, педагогики в дальнейшей разработке советского этикета активно участвовали широкие круги советской общественности.
      Научно-методический совет по пропаганде этических знаний при Ленинградской организации общества «Знание» обращается к читателям с просьбой поделиться своими мнениями об этой книге и о том, какие вопросы советского этикета желательно в дальнейшем освещать на страницах аналогичных изданий, какие нормы, правила следует шире показывать в книгах и брошюрах о культуре взаимоотношений людей, что необходимо делать для успешного внедрения в жизнь требований советского этикета.