Тихая оккупация

DjVu

      Полный текст книги

      Вместо предисловия
      Неопровержимые улики
     
      Шестерка стратегических бомбардировщиков «В-52» поднялась с баз на территории США, совершив многочасовой беспосадочный перелет через Атлантику, пронесла смертоносный груз над Средиземным морем и после дозаправки в воздухе вошла в воздушное пространство Египта.
      Беспрецедентная для мирного времени демонстрация военной силы Соединенных Штатов состоялась 24 ноября 1981 года, на одиннадцатый завершающий день милитаристских учений «Брайт стар». Это были, признали официальные лица в Вашингтоне, самые крупные военные маневры, когда-либо проводившиеся Пентагоном в районе Африки и Ближнего Востока 1.
      В рамках маневров «Брайт стар» проходили учения меньшего масштаба также в Сомали, Судане и Омане.
      Телеэкран позволил увидеть миллионам людей кадры документальной хроники, отснятой кинооператорами в пустынном районе Вади-Натрун, примерно в 100 километрах северо-западнее Каира, как раз в те минуты, когда в бледно-голубом небе, оставляя перистые шлейфы, появились серебристые сигары американских бомбардировщиков...
      В следующее мгновение из-под фюзеляжей «В-52» косыми ливневыми полосами ринулись к земле сотни бомб...
      Песчаные барханы вздыбились под разрывами фугасок черными смерчами. Ослепительно полыхнул напалм. Словно и не закончилась та война, что сорок с лишним лет назад вторглась и в Египет бронированными легионами фашистского оккупационного корпуса Роммеля... Будто вновь на древнюю землю феллахов обрушился «шестидневный блицкриг» израильских агрессоров знойного июня 1967 года.
      Увы! Маневры «Брайт стар», одновременно ставшие и самой широкой провокацией заокеанских «ястребов» против мира и стабильности в этом районе, были отнюдь не «миражем» захватнической политики нацистских претендентов на мировое господство или вторжения израильских оккупантов Это была конкретная и весьма опасная «модификация» вашингтонскими стратегами применительно к условиям 80-х годов не оставляющей империализм бредовой мечты о мировой гегемонии!
      «Империалистические круги мыслят категориями господства и принуждения в отношении других государств и народов, — сказано в Отчетном докладе Центрального Комитета ленинской партии ее XXVI съезду. — Монополиям нужны чужая нефть, уран, цветные металлы — и сферой «жизненных интересов» США объявляются Ближний Восток, Африка, Индийский океан. Туда активно прорывается военная машина США и собирается расположиться надолго. Остров Диего-Гарсия в Индийском океане, Оман, Кения, Сомали, Египет — что дальше?» 2.
      ...Любимца фюрера — командующего «африканским корпусом» вермахта Роммеля на Западе окрестили «лисом пустыни». Однако ни хитрость, ни коварство не спасли от тотального разгрома и поражения матерого хищника из стаи полководцев, посланных Гитлером для захвата и оккупации многих стран мира.
      Министра обороны США Уайнбергера, пославшего в пески Египта около 4 тысяч солдат и офицеров из состава карательно-интервенционистского корпуса «сил быстрого развертывания» США для участия в маневрах «Брайт стар» вместе с подразделениями вооруженных сил АРЕ, гамбургский еженедельник «Шпигель» сравнил с «высокомерным офицером оккупационных сил» 3.
      Фигура воинствующего вашингтонского «ястреба», видимо, не случайно вызывала ассоциацию с оккупантами «третьего рейха» времен второй мировой войны. Подчиненные ему «силы быстрого развертывания», парашютированные в африканской пустыне, за тысячи миль от США, репетировали откровенно захватнический сценарий. Образно говоря, Уайнбергер, словно
      эстафету империалистического разбоя и агрессии, подхватывал маршальский жезл с паучьей свастикой, коим Роммель высокомерно нацеливал танковые колонны с крестами на бортах в сторону египетских пирамид и далее — на Восток, за Нил...
      «Маневры «Брайт стар», — писала алжирская газета «Эль-Муджахид», — Вашингтон рассматривает в качестве одного из этапов подготовки «сил быстрого развертывания» к вторжению в страны Ближнего Востока». А намеченную и осуществленную в ходе маневров высадку американского десанта в Омане «Эль-Муджахид» дальновидно охарактеризовала как «начало оккупации источников нефти арабских стран» 4.
      В международном политическом словаре послевоенных лет подобные операции и акции, осуществляемые американским империализмом на чужой земле, нередко характеризуются как «тихая оккупация». Гипербола эта весьма точно раскрывает существо политики грубого вмешательства США во внутренние дела других стран, ее агрессивный, экспансионистский, захватнический характер. Неважно, проводится ли она Вашингтоном в рамках «союзнических отношений», на территориях своих партнеров по НАТО или в аравийских песках, под грохот «учебных» бомбежек или под фальшивым предлогом «защиты доступа Запада к нефтяным источникам» от мифической «советской угрозы», цель «тихой оккупации» с фирменным клеймом «Сделано в США» остается неизменной. А именно : обеспечить военное присутствие Соединенных Штатов в районах, самовластно объявляемых Вашингтоном «сферой жизненных интересов» империалистической Америки.
      Главным компонентом военного постоя Пентагона на чужих землях, можно прямо сказать — его решающей опорой являются американские заморские базы. Для «тихих оккупантов» с Потомака они все равно что панцирь для хищных пресмыкающихся. Функции этих баз многоплановы и разнообразны. Раскрыть их механизм и предназначение — значит сорвать маскирующий камуфляж с «тихих оккупантов», показать их подлинное нутро и обличье.
      Книга поможет читателю как бы воочию увидеть многие из военных баз и объектов разветвленной сети опорных пунктов американского империализма. Соединенные Штаты создали их во всех стратегически важных районах мира. В первую очередь для проведения глобальной экспансионистской политики, обеспечения в этих целях постоянного присутствия крупных группировок вооруженных сил США на заморских ТВД (театр военных действий) и усиления их в чрезвычайной обстановке, заблаговременной подготовки к ведению боевых действий прежде всего против СССР и других стран социалистического содружества.
      Знакомство с фактами, собранными авторами на месте событий, позволит читателю как бы «взглядом очевидца» охватить многие фрагменты зловещей картины грубого вмешательства США во внутренние дела других стран, где встали на постой непрошеные «тихие оккупанты». В книге читатель найдет конкретный ответ на острый и злободневный вопрос, как военные базы на территории других государств используются Соединенными Штатами для прямого воздействия на правительства этих стран с целью удержания их в русле американской политики. Познакомится он и с тем, как Вашингтон использует свои заморские военные базы для угрозы силой прогрессивным и оказания помощи реакционным режимам в обширном регионе — от Азорских островов в Восточной Атлантике, Средиземноморье и Ближнем Востоке, вплоть до Персидского залива и бассейна Индийского океана.
      Авторам довелось быть свидетелями чрезвычайно опасных для народов стран, избранных Вашингтоном объектами своей «тихой оккупации», вспышек агрессивной активности и карательно-интервенционистского вмешательства американского империализма в их внутренние дела. Речь идет прежде всего о таком «взрывчатом» регионе, как Восточное Средиземноморье и Ближний Восток. С близкой дистанции, вплотную они могли приглядеться к облику, повадкам и методам легальных интервентов и сил местного репрессивно-террористического аппарата, действующих без улыбающихся масок радетелей «демократии» и псевдозащитников «моральных ценностей» и общественных устоев «западной цивилизации».
      В начале 80-х годов пришедшая к власти в Вашингтоне администрация президента Р. Рейгана, опираясь на сеть пентагоновских баз и подавляя в регионе их размещения всякую «оппозицию» и сопротивление «тихим оккупантам» с Потомака, с возросшей агрессивностью стала направлять американское оружие против национально-освободительных движений, стремясь создать военно-промышленному комплексу США максимально благоприятные условия для эксплуатации и колонизаторского ограбления чужих природных богатств и людских ресурсов. И все это осуществляется под прикрытием мифа о'«советской угрозе».
      Ничто так не скрывает от взора «непосвященных» Белый дом и его зарубежные дипломатические, военные, шпионско-подрывные и пропагандистские службы, как закулисную механику функционирования американской системы «тихой оккупации». Тщательно засекречивается ее тесная связь и переплетение с реакционными кругами политического мира и военщиной, государственным аппаратом, карательными органами и спецслужбами стран, где обосновались пентагоновцы. Ибо то, что происходит за колючей проволокой и оградой «запретных зон» американских баз, военных арсеналов НАТО, за «закрытой дверью» в кабинетах заморских пентагоновских миссий, на казарменных плацах и ракетных полигонах «союзников» США по НАТО, в морских портах и кулуарах министерств и парламентов, где активно действуют «тихие оккупанты» и их местные оруженосцы, направлено на подготовку войны.
      Механизм функционирования «тихой оккупации» с клеймом «Сделано в США», его главные военно-дипломатические и экономические пружины, рычаги влияния и приводные ремни, связывающие с военной структурой НАТО и местными властями и реакционными режимами, в послевоенные годы в бассейне Средиземноморья наиболее полно раскрыл себя в Греции.
      Не в последнюю очередь выражая резкое недовольство многолетним военным присутствием США и НАТО на греческой земле, миллионы избирателей 18 октября 1981 года нанесли сокрушительное поражение на парламентских выборах правым силам, отстранив их от власти. Сформировавшая новое правительство партия Всегреческое социалистическое движение (ПАСОК) еще в ходе предвыборной кампании внесла в свою программу последующих — в случае победы — действий пункт о пересмотре соглашения Греции с НАТО и пообещала ликвидировать расположенные на ее территории иностранные военные базы, а также добиться безусловного вывода из страны всех видов ядерного оружия. ПАСОК выступила также за создание на Балканах безъядерной зоны.
      Тем не менее вопреки ясно выраженной воле подавляющего большинства греков Вашингтон не торопился сворачивать систему «тихой окуппации» территории своего младшего партнера на юго-восточном фланге НАТО, а иностранные базы по-прежнему угрожали коренным жизненно важным интересам греческого и других миролюбивых народов стран Средиземноморья.
      Отрицательные последствия военного присутствия главной империалистической державы мира явственно ощущается и на земле других стран Средиземноморья — Турции и Италии, Кипра и Испании, Египта и Ливана, других территориях в Африке и на Ближнем Востоке. На пороге же 80-х годов механизм «тихой оккупации» был подключен в качестве одного из опорных «узлов» к агрессивной машине североамериканских претендентов на мировую гегемонию, которая стала активно прорываться к нефтеносным регионам арабской земли.
      То, что еще вчера оставалось тайной империалистических политиков и атлантических стратегов, усилиями многих людей, которым дорог мир и существование цивилизации, самой жизни на земле, становится достоянием общественности. Факты и документальные улики, высвеченные в темном лабиринте империалистической подготовки новых агрессий и авантюр, порожденных этой политикой, враждебной миру, содействуют разоблачению и обличению преступных замыслов тех сил, которые мечтают покончить с разрядкой и толкнуть человечество в бездну ракетно-ядерной войны.
      Собравшиеся в Праге в январе 1983 года на совещание Политического консультативного комитета высшие представители государств — участников Варшавского договора с озабоченностью отметили, что в результате дальнейшей активизации агрессивных сил развитие событий приобретает еще более опасный характер. Все настойчивее проявляют себя те круги, которые хотели бы поколебать единственно разумную основу отношений между государствами с различным общественным строем — мирное сосуществование. Сотрудничество подменяется конфронтацией, предпринимаются попытки подорвать основы межгосударственных отношений. «Гонка вооружений переходит в качественно новую, намного более опасную фазу, охватывая все виды вооружений, как ядерных, так и обычных, все виды военной деятельности, практически все районы мира, — отмечалось в принятой на совещании Политического консультативного комитета Политической декларации. — Разгораются давние очаги напряженности, вспыхивают новые конфликты и кризисные ситуации» 5. Империалистические круги проводят политику силы, давления, диктата, вмешательства во внутренние дела, ущемления национальной независимости и суверенитета государств, добиваются закрепления и передела «сфер» влияния».
      Созданный американским империализмом разветвленный механизм «тихой оккупации» сегодня выступает не только как носитель военной угрозы. Он и опасный тормоз социального прогресса, рычаг, с помощью которого вашингтонская администрация отчаянно пытается приостановить неумолимый ход истории, отбросить человечество от завоеванных сотнями миллионов людей рубежей разрядки. Вот почему на борьбу против «тихих оккупантов» с Потомака поднимаются народные массы десятков стран мира.
      «Ныне на авансцену истории, как никогда ранее, выходят народы, — говорил в своей речи на ноябрьском (1982 г.) Пленуме ЦК КПСС Генеральный секретарь ЦК КПСС Ю. В. Андропов. — Они обрели право голоса, который никому не заглушить. Они способны активными и целеустремленными действиями устранить угрозу ядерной войны, сберечь мир, а значит, и жизнь на нашей планете» б.
      Но каждый шаг на пути укрепления мира давался и дается нелегко, требуя напряженной борьбы против империалистических «ястребов», отмечал руководитель ленинской партии в докладе на совместном торжественном заседании Центрального Комитета КПСС, Верховного Совета СССР и Верховного Совета РСФСР в Кремлевском Дворце съездов 21 декабря 1982 года, посвященном шестидесятилетию образования СССР. Эта борьба «особенно обострилась теперь, когда на Западе активизировались наиболее воинственные группировки, чья классовая ненависть к социализму берет верх над чувством реальности, а подчас и просто над здравым смыслом».
     
     
      Глава I
      Снова в колодках НАТО
     
      За Атлантикой и в брюссельской штаб-квартире НАТО режим «негласной оккупации», экспортированной в Элладу в конце второй мировой войны на штыках английского интервенционистского корпуса, смененного затем «тихими американцами» в пентагоновских френчах и дипломатических смокингах, «рыцарями плаща и кинжала» из ЦРУ, предпочитают называть протокольной фразой «военное присутствие». Мол, пребываем в стране, но ни во что не вмешиваемся...
      Однако то, что таилось за этим непрошеным иностранным «присутствием» на греческой земле — колыбели европейской цивилизации, раскрылось с беспощадной и циничной обнаженностью во время кровавой бойни, учиненной фашистской хунтой над мирными гражданами в центре Афин в ночь с 16 на 17 ноября 1973 года. Ни забыть, ни тем более простить этого Греция не могла!
      И в первую же годовщину ноябрьского побоища отнюдь не по инициативе афинской резидентуры Белого дома, Пентагона и ЦРУ, а по воле греческих патриотов неопровержимые улики губительных последствий иностранного вторжения и вмешательства во внутренние дела этой страны были выставлены на всеобщее обозрение.
      На территории Политехнического института — арене безоружного антидиктаторского восстания осени 1973 года — была развернута уникальная экспозиция. Здесь каждый предмет нес двойную смысловую «нагрузку» : обвинение империализму и одновременно свидетельство мучительных испытаний, выпавших на долю тысяч афинян.
      Нескончаемый поток людей — жители Афин и приезжие со всех концов Эллады — проходил через внутренний двор. Он утопал в венках и букетах живых цветов. Это был благодарный дар народа своим погибшим сыновьям и дочерям.
      Сотни тысяч греков всех возрастов и сословий устремились к стендам мемориала, открытого в большой аудитории. Люди смотрели, запоминали. Уносили в душе боль и гнев.
      ...Пробитая пулями из крупнокалиберного танкового пулемета синяя жестяная табличка со знаковым названием афинской улицы Патиссия. Рядом, на стенде, тускло поблескивала медная россыпь стреляных гильз. Их подобрали с риском для жизни на месте кровавого подавления кликой «черных полковников» смелого выступления студентов и строительных рабочих Афин, сберегли вот для этого обвинения безвестные участники антихунтовского восстания.
      На каждой гильзе фирменное клеймо и адрес «дружественной» страны, славшей диктаторам через океан контейнеры с оружием, которое «черные полковники» обратили против собственного народа.
      — После зверской расправы над тысячами молодых афинян, забаррикадировавшихся в стенах Политехнического института, — давал пояснения добровольный гид, участник тех ноябрьских событий, — главари фашистской хунты лгали и изворачивались, утверждая, будто экипажи танков, собранных на американских заводах и поставленных в Грецию из США, «...давали лишь предупредительные залпы в воздух».
      Гид — высокий, худощавый юноша с горящим взглядом черных, как антрацит, глаз — на мгновение умолк. Лишь стиснул зубы, подавляя боль воспоминаний. На бледном лице выступил излом преждевременных морщин; на слете густых бровей, тронутых сединой, и в углу искусанных от волнения губ пролегла тень пережитого.
      — Каждый, кто хотя бы раз был в Афинах, приметил: уличные таблички на фасадах домов прикреплены на высоте два с половиной — три метра... Танкисты стреляли в упор — и по демонстрантам, и по балконам и окнам прилегающих к институту домов. Вот почему среди тысяч убитых и раненых мирных
      манифестантов, юношей и девушек, студентов и рабочих оказались дети, женщины, старики... Всех их поразили пули, выпущенные сатрапами хунты из американского оружия.
      На столах рядом с фотографиями студентов и рабочих — защитников Политехнического, сраженных залпами карателей из механизированного жандармско-полицейского корпуса и танковой бригады, мы приметили неразорвавшиеся гранаты со слезоточивым газом.
      В канун ночной атаки на Политехнический, нам довелось проезжать на машине вблизи полицейской осады территории института. Мы увидели, как жандармы на бронетраспортерах врезались в толпы афинян, собравшихся у ограды института, чтобы продемонстрировать свою солидарность с повстанцами. Каратели забрасывали горожан вот этими гранатами.
      Рядом с пулями и гранатами лежали сплетенные, будто в судорогах предсмертной агонии, ленты бинтов с запекшейся кровью раненых юношей и девушек — жертв террора прислужников Пентагона и НАТО. Презрев угрозу смерти, повстанцы смело бросали в лицо фашистской военщине:
      — «Охи (Нет) — хунте!», «Охи — НАТО!», «Янки, вон из Греции!», «Долой базы смерти США и НАТО!», «Зито (Да здравствует) свобода!», «Зито демократия!».
      Сотни таких пламенных призывов и гневных паролей начертали восставшие на фасаде здания института, стенах аудиторий в те четыре дня и ночи неравного поединка с фашистской хунтой. И вот теперь их тщательно переписывали в свои блокноты и ученические тетради с сохранившихся листовок, отпечатанных повстанцами на гектографе, гимназисты греческой столицы. Чтобы запомнить, принять сердцем и подхватить как эстафету борьбы против «тихой оккупации», ненавистной народу.
      В тот ноябрьский день 1974 года, всего лишь четыре месяца спустя после краха военно-фашистской диктатуры, которая была вынуждена уступить власть буржуазным «гражданским политикам», люди входили на территорию Политехнического института через распахнутые настежь ворота. Их чугунные прутья были свежевыкрашены, увиты, словно виноградной ло-
      зой, гирляндами принесенных цветов, шелковыми лентами и стихами с посвящениями героям антихунтов-ского восстания. А старые, уже поржавевшие, как безмолвное напоминание о ярости и ненависти угнетателей, взбешенных дерзким взрывом непокорности, искореженным железом валялись рядом со сплюснутым гусеницами танков, вломившихся во двор института, легковым «мерседесом»...
      Над оградой, у входа в Политехнический, из радиодинамика звучал голос диктора радиостанции восставших студентов и рабочих, защитников первого плацдарма возрождавшейся на земле Эллады свободы, воспроизводимый сохраненной патриотами магнитофонной записью. Люди вновь слышали страстный призыв сыновей и дочерей Греции: «...Афиняне, присоединяйтесь к нам! Долой хунту! Долой НАТО! Да здравствует свобода! Да здравствует демократия!». Эти пароли восставшего бастиона храбрости и мужества, неравной схватки с объединенными силами внутренней и международной реакции, фашистской хунты и американским империализмом, повторили лозунги, которые 14 ноября 1974 года пронесли через греческую столицу — от улицы Патиссия до Марафон-дромос — участники миллионного шествия. Этот антиимпериалистический и антинатовский марш закончился у посольства США. Через головы черных полицейских цепей, оградивших ставку чужеземной «тихой оккупации», демонстранты скандировали требования, завещанные героями и мучениками Политехнического: «...Требуем полного выхода Греции из НАТО!», «Янки, убирайтесь домой!», «Долой базы смерти!».
      Актуальность этого мощного референдума — марша миллиона жителей греческой столицы — против иностранного военного постоя не ослабла с годами. Сегодня его требования звучат так же злободневно, как и в те ноябрьские дни и ночи у стен восставшего Политехнического.
      Хунта «черных полковников» и ультраправых генералов рухнула. Семилетие ее тиранического господства — перевернутая страница истории. Однако «тихая оккупация» Эллады заморскими службами американского Пентагона и НАТО продолжалась даже после того, как в августе 1974 года новое «гражданское» правительство Греции заявило о выводе страны из военной организации Североатлантического блока.
      ...Проходили годы. Завершилось семидесятилетие XX века, начались 80-е. Но по-прежнему о военном присутствии американского империализма на греческой земле напоминали афинянам серебристые сферические купола и радарные антенны установок «раннего оповещения» НАТО, оседлавшие гребни скалистых гор в поле зрения жителей греческой столицы...
      Правительство Греции поставило свою подпись под Заключительным актом Хельсинкского совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. Но по-прежнему на рассвете с взлетных полос американской военно-воздушной базы «Элленикон», отторгнувшей солидный кусок от Афинского аэропорта, взмывали в небо Эллады многомоторные разведчики с опознавательными знаками ВВС США на плоскостях и огромным грибовидным «горбом» на фюзеляже — электронными «ушами» и «глазами» Пентагона и ЦРУ. А вечером, по-шпионски «прослушав» эфир всего Восточного Средиземноморья, от побережья Северной Африки и Ближнего Востока до турецких подступов к границам СССР и социалистических стран на Балканах, вновь возвращались на ночевку в Афины...
      С падением хунты тогдашнее консервативное правительство восстановило в Греции под давлением общественности институт буржуазной парламентской демократии, разрешило деятельность всех политических партий. После более чем двадцатилетних драконовских запретов и террористических гонений легализовалась Компартия Греции. В пирейскую тюрьму «Кори даллос» были заключены главари хунты «черных полковников».
      Но по-прежнему зеркальную гладь бухты Суда на греческом острове Крит с тяжелым звоном вспарывали якоря 6-го средиземноморского флота США, а с ракетного полигона НАТО под Нафлионом расчеты западногерманского бундесвера, итальянских, турецких и других армий стран — членов агрессивного блока под руководством американских инструкторов отрабатывали «запуски» ракет.
      Натовцы вели учебные «стрельбы» с прицелом по объектам «будущих ядерных ударов» в странах Восточной Европы и на Балканах, на Африканском континенте и Ближнем Востоке, во всей акватории Средиземного моря. В территориальных водах Греции продолжали рыскать эскадры авианосцев и ракетоносцев с ядерным оружием на борту, пентагоновцы и натовцы использовали для «транзитных перебросок» боевой техники и военного персонала небо над Элладой и аэродромы на ее земле.
      Более того, милитаристское «присутствие» США и НАТО, столь ненавистное греческому народу, не просто «пережило» банкротство фашистского военно-диктаторского режима, порожденного и выпестованного внутренней реакцией и мировым, прежде всего американским, империализмом. Главенствующие в Североатлантическом блоке силы попытались потуже затянуть колодки натовского союза на ногах Греции, вступившей было на путь демократического обновления.
      20 октября 1980 года вторглось еще одной «черной датой» в жизнь миллионов граждан Эллады, послевоенную хронику их многострадальной родины. Она иссечена немалым числом едва зарубцевавшихся, все еще болезненно напоминающих о себе ран. Они нанесены свободолюбивому греческому народу, демократическим институтам страны, национальной чести и достоинству народа, суверенным правам Греции триумвиратом его исконных врагов — внутренней реакцией, англо-американским империализмом и агрессивным Североатлантическим блоком.
      В этот день в Брюсселе, на заседании комитета военного планирования НАТО, была одобрена «формула реинтеграции Греции в рамках военной организации» альянса, предложенная верховным главнокомандующим объединенных вооруженных сил НАТО американским генералом Бернардом Роджерсом.
      ...А нам вспоминается иной день. Август 1974 года. Ослепительно яркое солнце жарко полыхает над Салониками... С балкона, где теснится прилетевшая из Афин в главный административный и промышленный центр северной Греции группа иностранных корреспондентов, аккредитованных при департаменте прессы первого гражданского правительства, сменившего военно-фашистскую хунту, открывается огромная площадь.
      Она сплошь запружена народом. С соседних улиц в стотысячную толпу вливаются все новые людские потоки, целые делегации «ходоков», посланных из отдаленных городов и сел материковой и островной Греции послушать, что скажет народу новый премьер-министр в час суровых испытаний. Ведь страна в те дни — в результате кипрской авантюры афинской хунты, осуществленной не без закулисного подталкивания Вашингтона, — едва не оказалась втянутой в смерч «большой войны» со своим натовским «союзником» — Турцией...
      И когда с соседнего балкона глава незадолго до этого сформированного правительства К. Караманлис, экстренно вернувшийся из парижской эмиграции, чтобы перенять бразды власти из рук обанкротившейся «генеральской хунты», напрягая глуховатый старческий голос, произнес в микрофон: «...Греция окончательно и бесповоротно выходит из НАТО!..», в ответ площадь огласилась взрывом восторженного ликования. Сто тысяч манифестантов слитно, как один человек, скандировали, подняв руки с сжатыми кулаками, самые популярные лозунги в стране: «Нет — НАТО!», «Долой базы смерти!», «Да здравствует Греция!», «Да здравствует демократия!», «Да здравствует свобода!».
      Генеральный секретарь ЦК КПГ X. Флоракис, выступая в парламенте по поводу вступления Греции в НАТО, заявил: «Возвращение Греции в военную структуру НАТО не служит ни делу обороны страны, ни национальной безопасности, ни интересам народа. Оно отвечает только интересам НАТО, прежде всего США, а также кругов греческой промышленной и финансовой олигархии, тесно связанной с иностранным капиталом... Греции и ее национальной безопасности НАТО не нужно. Оно нужно лишь правым силам... Вмешательство в наши внутренние дела, оскорбление национальных чувств, огромные экономические тяготы, перевороты, диктатуры и заговоры — вот что дало нам членство в НАТО» 2.
      Что касается НАТО, заметил в ноябре 1980 года лидер Всегреческого социалистического движения (ПАСОК) А. Папандреу в беседе с корреспондентом итальянской газеты «Мессаджеро», то нужно понять, что греческий опыт (пребывания в НАТО. — Авт.) яв-ляется единственным в Европе и по ряду причин. В том числе:
      1. Диктатура, которая в течение семи лет угнетала Грецию, была делом НАТО.
      2. Нынешний раздел Кипра является делом НАТО: турецкие войска вступили на Кипр и оккупировали 38 процентов территории острова, пользуясь оружием НАТО, и ни одно союзническое правительство не вы ступило против этой оккупации.
      «Греция, — сказал руководитель ПАСОК, — входит в Атлантический союз, который не только не охраняет ее границы, но действует в пользу Турции... Европа должна понять, что Греция дорого заплатила за свой союз с НАТО» 3.
      Возвращение Греции 20 октября 1980 года в военную организацию НАТО с чувством тревоги, недоумения и возмущения было встречено подавляющим большинством населения Эллады. Напротив — реинтеграция Греции в военный механизм НАТО вызвала нескрываемое торжество и, констатировала западногерманская «Нойе Рур цайтунг», «вздох облегчения» в командных инстанциях Североатлантического блока и правящих кругах Вашингтона, Лондона, Бонна и Рима 4.
      Видя, как на капитанском мостике государствен ного корабля вопреки воле народа начали круто «перекладывать руль» внешней политики страны в сторо ну от неподвластного военному диктату НАТО независимого курса, вновь возвращая Элладу в опасный милитаристский фарватер агрессивного альянса, не только простые греки, но и умудренные жизненным опытом политические деятели задавались вопросом о первопричинах совершенного правящими кругами страны маневра, сопряженного с огромным риском для будущего страны.
      Еще в марте 1980 года генеральный секретарь ЦК Коммунистической партии Греции X. Флоракис заявил в интервью газете «Юманите»:
      «Греческое правительство отошло от своих прежних позиций — позиций «окончательного и безвозвратного ухода из военной организации НАТО». Эта перемена порождена официальным политическим принципом о том, что мы «принадлежим Западу». Кроме того, это плата за наше вступление в «Общий рынок» 5 (членом ЕЭС Греция официально стала вскоре после возвращения в военную структуру НАТО, а именно: с 1 января 1981 года. — Авт.).
      Мысль о том, что возвращение в военную организацию Североатлантического блока все эти «послехун-товские» годы оставалось стратегической концепцией консервативных правящих кругов Греции и ее проамериканского и пронатовского «военного истэблишмента», а выход из НАТО в августе 1974 года лишь тактическим ходом, вынужденной их уступкой общественному мнению страны, достаточно определенно высказывали многие осведомленные политические деятели Греции. В их числе и лидер ПАСОК А. Папан-дреу, который в ответ на вопрос корреспондента испанского журнала «Сосиалист» Энрике Гомариса относительно причин вывода правительством Караманлиса Греции из военной организации НАТО в 1974 году сказал: «...В 1974 году никакое правительство не смогло бы сохранить Грецию в военной организации НАТО из-за сильнейшего давления масс, поскольку в глазах греческого народа военная диктатура и НАТО — вещи, неразрывно связанные. Таким образом, когда пала диктатура, трудно было игнорировать требование о выходе из НАТО. И эта позиция греческого народа не изменилась»6. Лондонская «Файнэншл тайме» предсказывала, что «греческое правительство окажется, вероятно, перед лицом настоящего шквала протестов» 7.
      Так оно и случилось. Бурные демонстрации прошли перед зданием парламента и американским посольством, многотысячная манифестация протеста состоялась у военно-морской базы США в Гераклионе (остров Крит). «Требуем полного разрыва с НАТО!», «Долой базы смерти!», «Да здравствует свободная и независимая Эллада!» — гласили лозунги транспарантов, поднятые в руках патриотов-демократов.
      Этот шквал протестов против возвращения Греции в военную упряжку НАТО явился для правящих кругов страны отнюдь не «громом с ясного неба». «Перед греческим правительством стоит еще одно препятствие, — писала лондонская «Гардиан» в день открытия совещания в брюссельской штаб-квартире НАТО, — это общественное мнение страны»8. Его резко негативное отношение к усилению зависимости от США и НАТО было хорошо знакомо лидерам и эмиссарам блока, в особенности вашингтонской администрации и Пентагону по многолетнему, стойкому антиамериканизму подавляющей части населения Греции. Вновь дало о себе знать то самое общенациональное повсеместное чувство, которое, по свидетельству «Нойе Рур цайтунг», «...пустило глубокие корни среди населения Греции. Это тот самый антиамериканизм, — отмечала газета, зарегистрировав бурное возмущение в общественной атмосфере Эллады в связи с возвращением Греции в военную колесницу НАТО, — который базируется на недовольстве населения поддержкой, оказанной Соединенными Штатами ненавистному греческому народу режиму полковников...» 9.
      Спешно «залатывать брешь» на юго-восточном фланге, втягивать Грецию в военную организацию Североатлантического блока и восстанавливать «мост» милитаристского взаимодействия между двумя «союзниками» по альянсу — Грецией и Турцией, подорванного их военной конфронтацией из-за Кипра летом 1974 года, НАТО вынуждали события, разыгравшиеся в начале 80-х годов, в регионе, вплотную граничащем с Восточным Средиземноморьем. Вашингтон вновь обратил свой взгляд на эти две страны, держащие в своих руках «ключи» от Босфора и Дарданелл, Мраморного и Эгейского морей, лихорадочно изыскивая геополитическую и военно-стратегическую «компенсацию» неожиданной для себя утрате своей главной опоры в Юго-Западной Азии — шахского режима в Иране, выполнявшего функцию главного «американского шерифа» в богатейшей нефтеносной зоне мира. Белому дому пришлось срочно эвакуировать из Ирана и свою самую современную шпионскую электронную аппаратуру, которая, как известно, было придвинута вплотную к границам Советского Союза.
      Лихорадочную активность Пентагона в южном секторе блока НАТО подтверждали визит в Афины председателя Комитета начальников штабов вооруженных сил США генерала Д. Джоунса, состоявшийся в начале октября 1980 года, и переговоры, которые высокопоставленный представитель Вашингтона вел с министром национальной обороны Греции Э. Авероф-Тоссицасом и начальником генерального штаба национальной обороны страны генералом А. Грациосом по вопросам отношений Греции с НАТО и США. Комментируя эти переговоры, орган ЦК КПГ газета «Ризоспас-тис» писала: «Через призму оценки обстановки на Ближнем Востоке, где Джоунс уже побывал и обсуждал планы действий США в Персидском заливе, рассматривались проблемы возвращения Греции в военную организацию блока и деятельность американских баз на греческой территории» 10.
      Орган финансовых и деловых кругов монополистических Соединенных Штатов Америки «Уолл-стрит джорнэл», явно озабоченный перспективами экспансионистской империалистической политики Вашингтона в этом регионе, констатировал в июле 1980 года: «В результате ухода Греции из военной организации НАТО (в августе 1974 года. — Авт.)... юго-восточный фланг НАТО оказался расчлененным. Важность этого региона стала очевидной после недавних беспорядков в Иране (так рупор финансово-промышленной олигархии отзывался об антиимпериалистической революции в Иране. — Авт.), совсем близкого от него — в Ираке (который граничит с Турцией), в остальной части Ближнего Востока».
      Руководителей Североатлантического блока занимали стратегические концепции и конкретные штабные выкладки отнюдь не оборонительного характера. Острая необходимость экстренной «реставрации» «грекотурецкого звена» НАТО диктовалась для них совершенно конкретными и уже осуществлявшимися интервенционистскими планами империалистических кругов США и НАТО. Прежде всего в русле реализации Белым домом и Пентагоном агрессивных устремлений военно-промышленного комплекса. Ведущие монополистические группировки США напористо стремились прибрать к своим рукам нефтяные источники арабских стран и восстановить в этом регионе свои утраченные позиции, а если удастся, то и расширить 4сферы влияния» и неоколонизаторского проникновения.
      Под этим углом зрения восстановление юго-восточного 4 греко-турецкого» звена НАТО (возвращение Афин под команду Североатлантического блока) явилось срочной акцией и по обеспечению надежного предмостного и 4транзитного» плацдарма для пента-
      Претендент на мировую гегемонию» — империализм США бряцает оружием.
      гоновских 4сил быстрого развертывания» на юге Балкан и в Восточном Средиземноморье, проведенной Вашингтоном при поддержке Лондона и Бонна. Не случайно реализации этой задачи в НАТО отдавался особый приоритет.
      Раскрывая суммарный 4пакет» причин, побудивших Белый дом на пороге 80-х годов резко форсировать решение вопроса о военной реинтеграции Греции с НАТО, газета 4Вашингтон пост» писала сразу же после поступления официального сообщения из брюссельской штаб-квартиры Североатлантического блока: 4...США и их европейские союзники приветствуют возвращение Греции в военную организацию НАТО после шестилетнего отсутствия, заявив, что крайне необходимое укрепление жизненно важного южного фланга
      НАТО не могло быть осуществлено в более подходящее время, учитывая неспокойное положение в соседней Юго-Западной Азии» 12. Было выражено нескрываемое удовлетворение по этому поводу и в тех атлантических «верхах», где во главу угла внешней политики ставили задачу торпедировать разрядку, вернуть человечество к временам «холодной войны», обеспечить США и НАТО военное превосходство в глобальном масштабе.
      Для администрации тогдашнего хозяина Белого дома, утверждала «Вашингтон пост», подписание соглашения о возвращении Греции в военную организацию НАТО завершало улаживание отношений США с Грецией и Турцией. На деле же речь шла не о «посреднической миссии» США, а о проведенном многомесячном сильнейшем военно-дипломатическом нажиме Вашингтона и его партнеров по НАТО на Анкару, и особенно на Афины. Давление это сопровождалось то угрозами, то посулами военно-финансовой помощи США и НАТО младшим партнерам по блоку. Цель преследовалась одна: получить от обоих союзников согласив на «компромиссную» формулу условий возвращения Греции в общенатовский окоп на юго-восточном фланге блока. Меньше всего в штабах НАТО при этом заботились о подлинных интересах греческого и турецкого народов.
      За океаном не делали секрета и из антисоветской направленности замыслов стратегов Пентагона и НАТО, связанных с усиленным заталкиванием их младшего союзника на юге Балкан в военную колесницу Североатлантического блока и желанием восстановить эффективность милитаристского сотрудничества между Афинами и Анкарой. «Юго-Восточный фланг Атлантического союза, — жестким тоном заявила «Нью-Йорк тайме» в июне 1980 года, — должен быть одним из центров военной мощи, достаточно сильным, чтобы противостоять Советскому Союзу и его союзникам» 13.
      В основе же всех действий, предпринятых американским империализмом по срочному «ремонту» юго-восточного фланга НАТО и усилению военного присутствия США и их главных партнеров по блоку в Восточном Средиземноморье, лежало неприкрытое стремление обеспечить свое господствующее положение на коммуникациях, которые ведут к региону, где сосредоточены крупнейшие мировые запасы нефти. Это, в частности, признал и бывший главнокомандующий вооруженных сил НАТО генерал А. Хейг в ходе обсуждения в американском сенате его кандидатуры на пост госсекретаря. Он «допустил возможность применения силы для обеспечения доставки нефти в западные страны из района Персидского залива и положительно охарактеризовал соглашения об американских базах в странах этого региона и создание «сил быстрого развертывания».
      Взгляды же Хейга в отношении младших партнеров США по НАТО хорошо известны. Расшифровывая позицию очередного госсекретаря, «Вашингтон пост» еще в декабре 1980 года привела одно из высказываний бывшего главнокомандующего вооруженных сил НАТО о том, что «Соединенные Штаты должны заставить (подчеркнуто нами. — Авт.) своих союзников принимать твердые решения о проведении общей политики и объединении (подчеркнуто нами. — Авт.) в целях обороны, пользуясь своей способностью вдохновлять, убеждать, призывать и уговаривать» 15.
      Географические ориентиры угодной Вашингтону «общей политики» НАТО, диктуемой из Белого дома, недвусмысленно повернуты стрелами штабных карт Пентагона и НАТО в сторону нефтеносных земель Ближневосточного региона и Персидского залива, на север Балканского полуострова, к рубежам социалистических стран, к границам СССР. И «объединяться» с империалистическими Соединенными Штатами и военно-политическим руководством НАТО той же Греции или Турции рекомендуют в директивных инстанциях Североатлантического альянса отнюдь не для защиты демократических институтов Запада или укрепления всеобщего мира. И уж никак там не руководствовались гуманными целями, о чем ради красного словца порой еще любят порассуждать заокеанские вдохновители пресловутой кампании «в защиту прав человека».
      Нет! Когда остро пахнет нефтью, эти господа отбрасывают в сторону всякий пропагандистский камуфляж. Недаром тот же Хейг пренебрежительно относил головную тенденцию в развитии международных отношений — разрядку — к «миражу риторики»?! 16
      Новый шеф Пентагона в «команде Рейгана» министр обороны Каспар Уайнбергер перед тем, как занять свое кресло в пятигранном бетонном комплексе на Потомаке, цинично заявил в интервью корреспонденту радио израильских вооруженных сил в Вашингтоне:
      «Мы постараемся противостоять советскому блоку в интересах США, а не ради прав человека, увеличив, в частности, наше присутствие в Израиле, Египте и Саудовской Аравии» 17.
      Но подобные высокомерные имперские замашки «ястребов» из Вашингтона говорят лишь об утрате чувства реальности. Для США безвозвратно ушли времена, когда они, например, в той же Греции могли бесконтрольно распоряжаться как в американском «протекторате». Об этом недвусмысленно напомнили вашингтонским и атлантическим стратегам миллионы греческих избирателей, когда 13 октября 198J года забаллотировали кандидатов правящей партии «Новая демократия», проамериканскую и пронатовскую политику ее кабинета. К полной неожиданности капиталистической Америки, правобуржуазные силы Греции оказались сброшенными с капитанского мостика государственного управления.
      В подтексте «формулы» реинтеграции Греции в военную организацию НАТО присутствовали два фактора, которые не афишировали творцы нового сговора в ранге правительственных лидеров, генералов, политических деятелей и профессиональных дипломатов Вашингтона, Афин и Анкары.
      Речь идет, во-первых, о сильнейшем нажиме, оказанном верховными командными инстанциями НАТО и вашингтонской администрацией на правительство Греции. Цель этого давления состояла в том, чтобы добиться от Афин принятия «компромиссного» плана ее возвращения в военную инфраструктуру агрессивного альянса, разработанного верховным главнокомандующим объединенных вооруженных сил НАТО американским генералом Б. Роджерсом.
      Речь идет, во-вторых, об определенных недальновидных расчетах правящих кругов Греции, отмеченных печатью односторонней ориентации внешнеполитического курса на натовские «маяки» и явным пренебрежением, а в ряде моментов и сознательным забвением жестоких уроков, преподанных Афинам как раз подчиненной зависимостью Греции от НАТО, нахождением ее в военной организации блока и беспрекословным следованием в опасном фарваторе агрессивной политики американского империализма.
      Податливость правых и консервативных кругов Греции заокеанскому нажиму — проявление старой «политической болезни», стойкой аллергии на вирус антикоммунизма, глубоко засевший в геополитических взглядах греческой буржуазии всех сформированных ее партиями правительств.
      Имея это в виду, Генеральный секретарь ЦК КПГ Харилаос Флоракмс в интервью политическому еженедельнику «Хоризонт» (ГДР) обратил внимание на «наблюдающееся в то время оживление аитикоммунизма и антисоветизма в Греции, особенно в буржуазных средствах массовой информации» 18.
      Давление со стороны НАТО и США на Грецию принимало разные формы, доходя до прямого «выкручивания рук» и угроз повторения антиправительственных военных путчей образца 1967 года и 1973 года. Эти приемы «дипломатической обработки» младшего партнера по НАТО пускались в ход в пакете с посулами новой «военной помощи», сбалансирования опасного для Греции перевеса сил соседней Турции и «посредничества» НАТО и США в смягчении острейших и глубоких противоречий между Грецией и ее «мнимым союзником» Турцией. Главной же «приманкой» служило протежирование допуска в качестве полноправного двенадцатого члена в «Общий рынок» 19.
      Консервативное правительство Греции, в свою очередь, само проявило инициативу возвращения в НАТО всего лишь спустя полтора года после выхода из военной организации блока.
      Лидер ПАСОК А. Папандреу назвал этот поворот на 180 градусов «весьма подозрительным». Определенный свет проливает на закулисную сторону этого «подозрительного» маневра личная причастность бывшего государственного секретаря США А. Хейга — в бытность его главнокомандующим ОВС НАТО — к энергичному подталкиванию Греции на возвращение в военную организацию этого блока.
      Американский генерал в 1978 году был близок к поставленной цели. «Александру Хейгу, — напоминала в октябре 1980 года «Вашингтон пост», — тогда почти удалось добиться достижения соглашения» (с правительством Греции о форме ее реинтеграции в военную организацию НАТО)20.
      Еще раньше, в 1977 году Греция и США парафировали соглашение, касавшееся продолжения функционирования американских военных баз на территории страны, действовавших здесь с 50-х годов.
      В обмен на сохранение за США «временных (вплоть до принятия нового соглашения) прав на использование этих баз» ратифицированное Афинами и Вашингтоном «греко-американское соглашение предусматривало оказание Соединенными Штатами помощи на сумму 700 млн. долларов в течение четырех лет» 21.
      О роли тогдашнего главнокомандующего ОВСНАТО А. Хейга в принятии американо-натовского «плана» реинтеграции Греции в военную организацию Североатлантического блока, его попыток добиться от Анкары согласия на ату «формулу» возвращения Греции в милитаристский механизм альянса кипрская газета «Харавги» в январе 1981 года писала: «А. Хейг приложил немало усилий для сглаживания греко-турецких разногласий и укрепления юго-восточного фланга агрессивного Атлантического блока. Известно также, что он был инициатором усилий, направленных на то, чтобы вернуть Грецию в военную организацию НАТО»22.
      В интервью французскому журналу «Политик эн-тернасьональ», данном в 1980 году до своего назначения государственным секретарем в новой администрации президента США Рональда Рейгана, А. Хейг откровенно признал, что в тот период, когда он стоял во главе военной машины блока, проблема укрепления его южного флота и «смягчения» «тревожных» для НАТО «разногласий между Грецией и Турцией» являлась и продолжает оставаться предметом его долгих раздумий23. Добавим — и чрезвычайно активных, жестких действий.
      «Желание американцев и НАТО закрыть брешь в юго-восточном крыле блока — вот цель, инициативу в достижении которой все европейские правительства (союзников США по НАТО. — Авт.) предоставили Вашингтону и Роджерсу» (преемнику Хейга на высшем командном посту в НАТО. — Авт.)», — откровенно утверждала в октябре 1980 года афинская буржуазная газета «Катимерини»24.
      План возвращения Греции в военную организацию НАТО, первоначально разработанный А. Хейгом в 1978 году, уже тогда был одобрен правительством в Афинах. Эта же формула милитаристской реинтеграции Греции в НАТО оказалась приемлемой для правящих кругов Греции и впоследствии.
      В правительственном заявлении, оглашенном в Афинах 22 февраля 1980 года после совещания совета министров и военачальников греческих вооруженных сил, проходившего под председательством тогдашнего премьера К. Караманлиса, было, в частности, сказано: «...Правительство известило генерала Роджерса о том, что Греция восстановит связь с НАТО на основе, которая была согласована между генералами Давосом (главнокомандующим греческих вооруженных сил. — Авт.) и Хейгом в мае 1978 года» 25.
      Майский (1978 г.) сговор Хейга — Давоса, однако, натолкнулся на «камень преткновения» глубоких греко-турецких противоречий. «Это соглашение, — передавал из Афин корреспондент агентства Рейтер 9 апреля 1980 года, — было одобрено Турцией, но позднее изменено генералом Хейгом, чтобы выполнить требования Турции. Пересмотренный план Греция отклонила в мае 1978 года» 2б.
      Как известно, по Уставу НАТО, для принятия новых стран в военную организацию Североатлантического блока требуется единогласное решение всех его государств — участников альянса. Турция воспользовалась своим правом «вето» и на этапе переговоров в рамках НАТО (об условиях возвращения Греции в военную организацию блока) заморозила решение вопроса.
      Подоплека этого, на первый взгляд парадоксального шага Анкары (один «союзник» по НАТО препятствует впрячься в военную колесницу блока другому «союзнику») — в затяжном споре между Грецией и Турцией о том, кому из них штаб-квартира НАТО отдала бы приоритет в осуществлении «оперативного контроля» над акваторией Эгейского моря. Это был лишь один из пунктов длинного списка острейших межимпериалистических противоречий, которые глубокими трещинами рассекли юго-восточный фланг НАТО.
      На завершающем этапе переговоров с НАТО Афины попытались было поднять ставку в торге вокруг «формулы компромисса» с Турцией, припугнув возможностью ликвидировать военные базы США и НАТО, расположенные на территории Греции, в случае отказа «восстановить ее в правах», которыми она пользовалась до выхода из НАТО в августе 1974 года.
      Реакция за океаном была незамедлительной. «...Ужесточение греческой позиции, — комментировала лондонская «Таймс» 4 октября 1980 года, — вызвало такое раздражение американцев, что некоторые высокопоставленные должностные лица в Вашингтоне ответили угрозами, предупредив, что эти греческие инициативы чреваты опасными последствиями» 27.
      Прозвучали намеки на возможность введения эмбарго на поставки американского оружия греческим вооруженным силам, которые почти целиком оснащены американским оружием (и полностью зависят от поставок запасных частей к американской военной технике Соединенными Штатами. — Авт.). Были высказаны также предположения насчет возможного свержения несговорчивого правительства Георгиоса Раллиса с использованием проамериканского министра обороны Эвангелоса Аверофа28.
      Это был отнюдь не словесный демарш. Между угрозой повторить «ночь военного путча» в преддверии 80-х годов по образцу афинского переворота «черных полковников» 21 апреля 1967 года или «генеральского переворота» в ноябре 1973 года и готовностью Вашингтона и верховного командования НАТО в случае необходимости привести ее в исполнение дистанция пролегла, в сущности, небольшая.
      26 ноября 1980 года парижская «Монд» опубликовала статью своего корреспондента Марка Марсо, не один десяток лет наблюдавшего непосредственно из Афин за всеми перипетиями послевоенной «греческой трагедии» в жестких объятиях НАТО, под примечательным заголовком: «Общественность Греции обеспокоена угрозой для демократии». Марсо прямо указал адреса тех сил — внутренних и внешних, откуда могла обрушиться серьезная опасность всему тому позитивному, чего добился греческий народ после свержения хунты, реальная опасность реставрации в Греции военной диктатуры местной реакции, поддержанной НАТО. «...Если Андреас Папандреу станет премьер-министром (корреспондент «Монд» имел в виду намеченные на осень 1981 года парламентские выборы в Греции. — Авт.), то он столкнется с олигархией, которая терпит демократию лишь постольку, поскольку она не затрагивает ее интересов и привилегий. В ПАСОК, — добавил Л. Марсо, — учитывают и то, что буржуазные деловые круги очень хорошо умеют пугать карты. В ПАСОК знают и о том, сколь большую опасность могут представлять действия иностранных сил (намек на США, НАТО. — Авт.), которые хотят удержать Грецию в своем лоне».
      Он так заключил свой обзор: «В целом, от крайне правых до крайне левых, молодежь и большая часть общественности считают, что те же политико-экономические круги, те же самые группы давления и то же иностранное влияние, могут привести к такому эффекту, который повлечет за собой повторение событий, не столь отдаленных в истории Греции» 29.
      Иными словами — повторения апрельского путча 1967 года и военного переворота 1973 года.
      Не прошло и года после прогноза афинского корреспондента «Монд», как в июне 1981 года группа заговорщиков из реакционных кругов греческого «военного истэблишмента» предприняла еще одну, хотя и неудавшуюся, попытку с помощью заговора и государственного переворота навязать стране диктатуру, вновь отбросить Грецию к временам военно-фашистской тирании «черных полковников» и подчинения диктату США и НАТО.
      Возвращение греческого союзника США по НАТО в блиндаж юго-восточного фланга агрессивного блока влекло к существенным отрицательным сдвигам в международной обстановке на «стратегическом перекрестке» Европы, Азии и Африки, воздвигало еще одно препятствие на пути охвата процессом разрядки всего бассейна Средиземного моря. Это, естественно, не могло не привлечь внимания миролюбивых народов и стран этого региона, в том числе Советского Союза.
      «Поход империалистов против разрядки не обошел стороной и Средиземноморье, — отмечало советское руководство. — Растет нажим на Испанию с целью втянуть ее в НАТО. Греции навязывают явно неравноправное соглашение об американских военных базах. Ожесточается кампания вражды и ненависти против прогрессивных стран этого региона» 30.
      Увидев, как на ногах Греции — под нажимом Вашингтона и не без уступчивого содействия правящих кругов этой страны — вновь защелкнулись колодки военного членства в НАТО, почувствовали себя явно раскованными в действиях, нацеленных на подрыв восстановленного после падения фашистской хунты буржуазно-демократического строя, реакционные силы греческого офицерского корпуса. Над Элладой пронеслась зловещая тень нового заговора.
      12 июня 1981 года в «Правде», сообщалось: «Министр национальной обороны Греции Э. Авероф Тосси-цас признал, что группа отставных армейских офицеров планировала антиправительственные выступления, направленные на ликвидацию демократических институтов» 3|.
      Как отмечали политические обозреватели в греческой столице, заявление министра с официальным признанием срыва заговора последовало лишь после третьего настойчивого требования оппозиции получить ясный ответ о том, имела ли место попытка выступления военных.
      На всем протяжении послевоенных лет путчистская деятельность реакционных военных кругов в Греции не была «тайной» для Пентагона и ЦРУ. Больше того, и захват власти в апреле 1967 года «черными полковниками», и ноябрьский переворот 1973 года, осуществленный генералами-ультра, не обошелся без закулисной режиссуры спецслужб Вашингтона32.
      Уместно привести в этой связи предостерегающее напоминание соотечественникам, прозвучавшее в интервью руководителя ПАСОК итальянской газете «Ри-публика» в феврале 1980 года. «...Моя полемика с НАТО, — подчеркнул А. Папандреу, — касается... и слишком грубого вмешательства американцев, влияние которых в союзе является преобладающим. Нельзя забывать о том, что именно ЦРУ навязало нам режим полковников и что НАТО его одобрило, более того, именно НАТО укрепило хунту» 33.
      Свое выступление греческие ультра планировали в преддверии предстоявших осенью 1981 года парламентских выборов в стране, на которых — по предварительным прогнозам — ожидалась новая убедительная победа левых и демократических сил — ПАСОК и КПГ. А эта перспектива рассматривалась в Вашингтоне, штаб-квартире НАТО, в кругу греческой реакции как реальная угроза свертывания военного присутствия США и НАТО в Греции, ставила под вопрос дальнейшее существование их военных баз, всего механизма «тихой оккупации».
      В известном смысле складывалась ситуация, аналогичная той, при которой в апреле 1967 года, стремясь «упредить» сдвиг влево политического развития в Греции в связи с ожидавшейся тогда победой антиимпериалистических сил на парламентских выборах, пошла на военный переворот хунта «черных полковников», поддержанная НАТО, ЦРУ и Пентагоном.
      Не исключено, что на заговорщиков поощрительно воздействовало и то обстоятельство, что в Белом доме с приходом «команды Рейгана» была воскрешена атмосфера «братания» с «черными полковниками», которая была господствующей в 60-х и 70-х годах в отношениях вашингтонской администрации с военно-диктаторским режимом в Греции. Видимо, в кругу военных заговорщиков зафиксировали тот момент в заявлении бывшего главнокомандующего НАТО А. Хейга в сенате США (в ходе его слушания при утверждении на пост госсекретаря в январе 1981 года), где он дал понять, что во внешней политике администрации Рейгана акценты будут значительно изменены в пользу диктаторских режимов, дружественных США.
      И хотя во время этого перекрестного опроса сенаторами Хейг отказался отвечать на вопрос, будет ли допускать администрация Рейгана тайные действия США против других стран вроде вмешательства США в дела Чили при правительстве Альенде, резкая эскалация агрессивного курса США в Восточном Средиземноморье и на Ближнем Востоке, апологетом которой выступил будущий госсекретарь, не могла не подталкивать на активизацию попытки государственного переворота всех тех, кто сколачивал в кругах греческого «военного истэблишмента» новый заговор по образцу фашистского путча 1967 года.
      Очевидно, в этой обстановке заговорщики сочли, что пробил тот самый «час X», который запрограммирован в секретных планах местных ультра и ЦРУ, без одобрения которого и закулисной поддержки не обходилась ни одна антидемократическая «операция» претендентов на военно-фашистскую диктатуру.
      Их попытка сорвалась. Но тайный механизм подрывной деятельности верных слуг «тихой оккупации» вряд ли был остановлен. Скорее стрелки запланированного выступления были лишь временно отведены назад: до следующего «часа X». А что он фигурирует не только на часах афинских поклонников хунты, но и на циферблате Пентагона, мир узнал вскоре после парламентских выборов в Греции. Речь идет о намечавшейся за океаном акции с целью не допустить поражения правых сил и их ухода с правительственной авансцены в Греции, как принято говорить на Западе, «без пяти минут до полуночи», то есть в канун выборов 18 октября 1981 года.
      Крупнейшие газеты мира перепечатали либо прокомментировали статью американского обозревателя Джека Андерсона из «Вашингтон пост». В ней сообщалось, что накануне парламентских выборов Пентагоном был разработан план военного вмешательства в Грецию, который получил личное одобрение министра обороны США34.
      Цель этого плана заключалась в том, чтобы не допустить прихода к власти партии Всегреческое социалистическое движение (ПАСОК) во главе с Андреасом Папандреу. Для этого предусматривалось, в частности, перебросить американскую пехотную дивизию в Турцию и примерно половину такого контингента морских пехотинцев в Грецию. Пентагон планировал также переброску на юг Европы 82-й воздушно-десантной дивизии, составляющей костяк американских «сил быстрого развертывания».
      Акция прямого военного вмешательства США во внутренние дела «союзной» по НАТО Греции была отменена в самый последний момент, утверждает «Вашингтон пост».
      Означал ли этот «отбой» интервенционистской операций Вашингтона отказ империалистических кругов США от попыток вновь попробовать в будущем изменить в свою пользу ход событий в этой стратегически важной стране? Судя по всему, Пентагон лишь приостановил заведенный механизм военного вмешательства.
      Маховики же угрозы повторить в Греции империалистический вариант «силового» и радикального изменения внутриполитической обстановки раскачивались на Потомаке вовсю.
      Исход выборов в Греции буквально ошеломил заправил капиталистической Америки. Поражение правых сил в Греции вызвало глубокое беспокойство у Вашингтона за дальнейшую судьбу военного присутствия США в этой стране и перспективы реализации гегемонистских планов американского империализма в Восточном Средиземноморье и на Ближнем Востоке.
      Рональд Рейган в момент опубликования результатов выборов в Греции находился в Йорктауне (штат Вирджиния) с президентом Франции Франсуа Миттераном. Хозяин Белого дома не смог скрыть своего раздражения и заявил, что это «чрезвычайно плохая новость» 35.
      Министр обороны США Каспар Уайнбергер раздраженно, с откровенным беспокойством реагировал на приход к власти в Греции партии Всегреческое социалистическое движение и ее внешнеполитическую платформу, обнародованную в ходе предвыборной кампании. В особенности насторожили шефа Пентагона ее пункты, предусматривавшие, в частности, выход Греции из НАТО и ликвидацию американских военно-морских и военно-воздушных баз на греческой территории.
      «Выход Греции из НАТО, — заметил глава Пентагона, — вне всяких сомнений ослабит Североатлантический блок и будет способствовать дальнейшему распространению пацифистских настроений в Западной Европе, что создает серьезные препятствия на пути организации эффективной обороны (читай — материальной подготовки войны. — Авт.) Западом и защиты его глобальных интересов. Не может не вызывать тревогу и перспектива потери американских баз и наблюдательных пунктов именно в тот момент (здесь Уайнбергер затронул один из «невралгических пунктов» всей гегемонистской политики Вашингтона. — Авт.), когда военное присутствие Соединенных Штатов является ключевым элементом планов обеспечения американского лидерства в стратегически важном и богатом ближневосточном районе» 36.
      О чем это свидетельствовало?
      Стоило только миллионам греческих избирателей дать новому руководству страны авторитетный мандат на ликвидацию в стране американского и натовского военного присутствия и решительно повести Грецию к социальным преобразованиям и демократическим переменам, как в Вашингтоне вновь схватились за испробованный рычаг угроз и давления, вмонтированный в механизм «тихой оккупации»!
      Чтобы соблюсти, как говорят, «хорошую мину при плохой игре», и завуалировать беспардонное, грубое империалистическое вмешательство во внутренние дела Греции, министр обороны США в упомянутом интервью Эн-би-си поначалу выразил надежду, что Греция все-таки не зайдет столь далеко (то есть не порвет с НАТО и не выставит со своей исконной земли пентагоновских «тихих оккупантов» и их базы. — Авт.) и не решится бросить вызов Соединенным Штатам и союзникам.
      Но вслед затем шеф Пентагона заговорил с Афинами на привычном языке вашингтонского «ястреба». Уайнбергер продемонстрировал свое империалистическое пренебрежение к ясно выраженной воле греческого народа.
      «...Если же Папандреу все-таки решится вывести страну из НАТО, — изрек Уайнбергер, отбросив в сторону расхожую пропагандистскую риторику Белого дома насчет уважения «прав человека» и «демократических ценностей» Запада, — то хотелось бы надеяться, что в Греции найдется мощное и влиятельное общественное мнение, которое убедит его не делать этого опрометчивого и рискованного шага» 37.
      В журналистских кругах США и за их пределами это высказывание шефа Пентагона было воспринято как напоминание о военных переворотах, организованных греческой реакцией в послевоенные годы в контакте с ЦРУ и при закулисной поддержке Вашингтона. В результате этих путчей Эллада попадала под власть фашиствующих диктатур. Целый ряд политических наблюдателей в американской столице высказывали мнение, что Соединенные Штаты под «мощным и влиятельным общественным мнением» в действительности имели в виду связанную с США военную машину Греции и армейскую верхушку, прошедшую через многочисленные фильтры НАТО и Пентагона.
      Механизм американо-натовской «тихой оккупации» на греческой земле и после парламентских выборов 18 октября 1981 года продолжал действовать в направлении, прямо противоположном высказанному народом Эллады желанию глубоких перемен и демократического обновления во внутренней и внешней политике его страны.
      И двигалась пентагоновская машина по этому маршруту отнюдь не по инерции, а по колее, проложенной на греческой земле еще интервенционистским корпусом английских оккупантов в конце декабря 1944 года, когда по приказу Черчилля шестьдесят тысяч английских солдат под командованием генерала Скоби утверждали в Афинах свое «присутствие», навязав греческому народу ненавистный монархо-фа-шистский режим. Как подчеркивается в «Предисловии к русскому изданию» книги «История национального сопротивления Греции. 1940 — 1945»: «Грубое вмешательство английского империализма во внутренние дела Греции, активно поддержанное милитаристскими кругами США, явилось одним из главных источников послевоенной трагедии Греции» 38.
      Небывалая по своим масштабам манифестация греческих сторонников мира, состоявшаяся в начале марта 1983 года на центральной площади Афин — площади Конституции, показала, что патриоты Эллады, ее народ не желают продолжения этой трагедии.
      «Эта манифестация, в которой приняли участие сотни тысяч граждан, войдет в историю греческого антивоенного движения», — передавали из Афин ино странные корреспонденты.
      Впервые три самые крупные национальные организации миролюбивых сил — Греческий комитет борьбы за международную разрядку и мир, Движение за национальную независимость, международный мир и разоружение и Независимое движение за мир — совместно выступили в борьбе за общие идеалы. В своем обращении к жителям столицы, призыве к совместному выступлению в защиту мирного будущего Греции, эти три организации заявили: «Вывод из страны американских военных баз — это требование, которое объединяет греческий народ» 39. Их страстный призыв к афинянам — присоединить свой голос к общенациональному протесту против американского
      военного присутствия в Греции — встретил самый горячий отклик.
      Мощные колонны демонстрантов разлились по площади и прилегающим улицам. Всеобщая конфедерация труда Греции, Национальный союз студентов, десятки общегреческих и городских организаций сторонников мира поддержали манифестацию, высоко подняли тысячи и тысячи транспарантов и плакатов с начертанными по белым и голубым полотнищам лозунгами: «Национальная независимость и мир», «Нет!» американскому давлению и шантажу!», «Долой американские базы!», «За безъядерные Балканы».
      Свои делегации для участия в митинге на площадь Конституции направили Коммунистическая партия Греции, Всегреческое социалистическое движение (ПАСОК), многие другие демократические организации. Бурной овацией встретили манифестанты оглашенную в конце митинга резолюцию. В этом документе, отразившем волю сотен тысяч граждан Греции, пришедших в тот вечер в центр Афин, греческие сторонники мира обратились к правительству страны с призывом твердо настаивать на претворении в жизнь требования о выводе баз. «Шаги в этом направлении, — указывалось в резолюции, — встретят единодушную поддержку греческого народа»40.
     
      Глава II
      Заокеанские корни «тихой оккупации»
     
      В конце февраля 1981 года на севере Греции, в городе Драма, разыгрался эпизод, который взбудоражил общественность Эллады, привлек внимание крупнейших телеграфных агентств и газет мира, вынудил греческое министерство иностранных дел выступить с официальным демаршем в адрес США.
      Корреспондент агентства Ассошиэйтед Пресс передал из Афин: «Сегодня греческое правительство заявило американскому послу в Афинах протест по поводу несанкционированных военных учений, проведенных в Северной Греции (в середине февраля. — Авт.). Министр иностранных дел Константинос Мицотакис, — уточнялось в сообщении, — вызвал посла Роберта Макклоски в свою канцелярию, где ему был вручен протест, составленный в резких выражениях...1
      Что же произошло в этом провинциальном административном центре, окруженном обрывистыми склонами гор?
      Корреспондент интерпретировал ход событий того дня в благожелательном для слуха Пентагона ключе: «Эти учения в рамках регулярной программы военной подготовки были проведены 19 февраля одним подразделением американской армии в составе 20 человек. Солдаты подразделения прошли строем по государственному шоссе в центр города Драма в противогазах и в защитной одежде, предназначенной для использования в случаях возможного применения химических отравляющих веществ...» 2
      Подтекст этого «разъяснения» исподволь внушал мысль: «Не более как безобидная прогулка... Для шума в международном масштабе — никаких оснований...» Мол, заурядная картинка легального «военного присутствия» американского партнера Греции по НАТО.
      Правда, после встречи с американским послом в Афинах греческий министр иностранных дел объявил, что «этот инцидент был вызван тем, что небольшое подразделение американцев под командованием младшего офицера нарушило четкие и конкретные соглашения и постановления» 3. В заявлении руководителя греческого МИДа даже конкретизировалось: вооруженные силы США, которые находятся в Греции на основании существующих соглашений, «никогда не должны проводить учения за пределами своих казарм, за исключением тех случаев, когда проводятся совместные маневры с греческими подразделениями, которым они приданы, и на основании специального разрешения» 4.
      О чем, в конце концов, договорились с глазу на глаз американский посол и шеф внешнеполитического ведомства греческого правительства осталось, так сказать, за закрытыми дверями министерского кабинета. Публика была ознакомлена уже с «согласованной точкой зрения».
      «Во всем, оказывается, виноват сержант, — комментировал этот инцидент афинский корреспондент «Правды». — Это он «по ошибке» привел с близлежащей американской базы взвод солдат в противогазах и полном защитном обмундировании на центральную площадь областного города Драма и на глазах у ошарашенных жителей устроил боевые учения по отработке действий в условиях радиационного и химического заражения. Он же «забыл» получить разреше-ние на учения у греческих властей. Во всяком случае, так примерно объяснило посольство США в Афинах инцидент в этом греческом городе. Однако попытка представителей США превратить событие в Драме в «комедию ошибок» мало кого здесь убедила» 5.
      Представители оппозиционных партий, демократическая и даже консервативная печать солидарно расценили инцидент «как новый эпизод в действительной драме, переживаемой страной»б. Суть этой драмы, говоря словами лидера Всегреческого социалистического движения А. Папандреу, в том, что американские вооруженные силы по-прежнему считают Грецию «своим протекторатом и открытым полигоном» 7.
      Бесцеремонные действия американской военщины в Греции буквально всколыхнули страну. Во многих городах прошли массовые выступления протеста. Их участники — из общественных политических организаций, представители местных органов власти, трудящиеся — требовали положить конец провокациям заокеанских вояк и навсегда удалить с древней земли Эллады иностранные военные базы.
      Требования навсегда покончить с иностранным военным постоем на греческой земле, с нетерпимым и унизительным для национальной гордости сынов и дочерей Эллады отношением американцев к их родине как к восточносредиземноморскому «протекторату и открытому полигону» вызревало в душе греческого народа на протяжении всех послевоенных десятилетий. Понять глубину и остроту этой, без преувеличения, общенародной воли нельзя без того, чтобы не проследить основные этапы империалистического вмешательства и внедрения в Греции «тихих оккупантов» под звездно полосатым флагом.
     
      ...Всю последнюю неделю декабря 1972 года и в первые 15 дней 1973 года перед памятником экс-президенту США Гарри Трумэну, в центре Афин, на флагштоке были приспущены два государственных флага — американский и греческий: в знак траура по скончавшемуся творцу печально известной империалистической доктрины. Той самой, что в марте 1947 года под аккомпанемент разнузданной антисоветской и антикоммунистической истерии открыла восточносредиземноморский фронт «холодной войны» и положила начало «тихой оккупации» Греции заокеанским «союзником». Трумэн в бронзе кичливо напоминал о по-истине вассальной зависимости афинских правителей от хозяйской благосклонности Вашингтона.
      В годы правления военно-фашистского режима «черных полковников» и генеральской хунты (1967 — 1974 гг.) памятник неоднократно становился объектом демонстративных акций протеста различных ан-тидиктаторских нелегальных групп. Патриоты закладывали и взрывали самодельные бомбы у постамента, по мраморной стенке которого ревностные приверженцы тесного союза между монополистической Америкой и реакционной Грецией золотыми буквами высекли «благодарственную хвалу» Трумэну за провозглашенную им доктрину.
      В дни официального американского траура по обе стороны Атлантики звенел хорал некрологов, воскури-вавших фимиам Трумэну, чье имя — наряду с Черчиллем, Аденауэром, Даллесом,, Маккарти — вписано в мрачные анналы «холодной войны», пресловутой империалистической политики «отбрасывания» и «сдерживания коммунизма».
      К этим голосам с греческой стороны присоединился весь лагерь буржуазной и местной реакции — от короля-эмигранта Константина вплоть до диктатора Пападопулоса. Для них апостол международной реакции Трумэн стал «вашингтонским Меттернихом», «долларовой мессией», предотвратившей крушение капиталистического строя в этой стране8.
      Коронованные особы и некоронованные короли судовладельческой знати, банкиры и владельцы нефтеперегонных заводов, монархо-фашисты и «черные полковники» с благоговением зажигали церковные свечи перед иконами на поминальном богослужении побывшему хозяину Белого дома. Ведь это он массированными поставками американского оружия и миллионными займами — в критический для монархо-фашис-тов в Греции момент — содействовал удержанию в руках реакции государственной власти, заложил первый камень в фундамент американской «тихой оккупации».
      Глубинные корни многих важных элементов нынешней американской политики в Восточном Средиземноморье и на Ближнем Востоке, ее взаимосвязь с внутренней и внешней политикой Греции уходят к истокам американо-греческого военно-политического «партнерства» — «доктрине Трумэна» 9.
      Каковы же были ее отправные тезисы и побудительные причины, которыми руководствовались ее творцы из вашингтонской администрации?
      «Доктрина Трумэна» и последовавший за ней «план Маршалла», отмечалось в документах Информационного совещания представителей некоторых компартий в Польше в конце сентября 1947 года, появились в той «новой обстановке», когда Америка порвала со «старым курсом Рузвельта» и стала «переходить к новой политике — к политике подготовки новых военных авантюр».
      Раскрывая глобальные замыслы тогдашней вашингтонской администрации, участники Информационного совещания подчеркивали в Декларации, что «новый, откровенно экспансионистский курс США поставил своей целью установление мирового господства американского империализма».
      Новый курс политики США, говорится в документах Информационного совещания, был рассчитан на широкую программу мер военного, экономического и политического порядка, преследовавших задачу установления во всех странах, являющихся объектом американской экспансии, политического и экономического господства США, низведения этих стран на положение сателлитов США, установления в них таких внутренних режимов, которые устраняли бы всякие помехи эксплуатации этих стран американским капиталом со стороны рабочего и демократического движения.
      Основными чертами «доктрины Трумэна» в отношении Европы, отмечалось в документах Информационного совещания, являются следующие:
      1. Создание американских баз в восточной части Средиземноморского бассейна с целью утверждения в этой зоне американского господства.
      2. Демонстративная поддержка реакционных режимов в Греции и Турции в качестве бастионов американского империализма против новой демократии на Балканах (оказание военной и технической помощи Греции и Турции, предоставление займов).
      3. Непрерывный нажим на государства новой демократии в странах Европы, на основы нового демократического режима, в постоянном вмешательстве во внутренние дела этих государств, в поддержке всех антигосударственных, антидемократических элементов внутри стран, в демонстративном прекращении экономических связей с этими странами, направленном на создание экономических трудностей, на задержку развития этих стран, на срыв их индустриализации и т. д.10.
      С уходом Г. Трумэна из Белого дома его интервенционистская доктрина не была сдана в архив. Ее подхватили в этом регионе все преемники президентских постов в Белом доме. Автор фундаментального исследования антикоммунистической основы внешней и внутренней политики администрации Трумэна Ричард М. Фрилэнд подчеркивал: «У колыбели «доктрины Трумэна» стояли две «повивальные» стратегии: «сдерживания» и «отбрасывания» коммунизма и создания антисоветского блока» в Западной Европе под руководством США. Они были сформулированы в «Меморандуме» главного помощника и советника президента Трумэна Кларка Клиффорда еще в 1946 году с целью «поворота всей глобальной политики Соединенных Штатов для оказания противодействия советской экспансии» п.
      Захватив в 1967 году власть в Греции, военно-диктаторский режим, следуя по стопам Трумэна, открыто возвел воинствующий антикоммунизм в ранг государственной политики, а «сдерживание» и «отбрасывание» коммунизма внутри страны хунта объявила «национальной задачей». Штатные пропагандисты военно-фашистской хунты усердно малевали огромными буквами на стенах армейских казарм лозунг — «Коммунизм — враг № 1».
      Не случайно, разумеется, в официальном заявлении в связи с кончиной Г. Трумэна глава военно-фашистского режима Пападопулос в первую очередь подчеркивал «заслугу» творца мартовской «доктрины» 1947 года в «пресечении, как выразился диктатор, коммунистического проникновения» 12. И он же еще раз подтвердил, что без военной и экономической помощи со стороны американского империализма реакция потерпела бы в Греции неминуемое поражение в вооруженной борьбе против демократических сил антифашистского сопротивления в период гражданской войны 1944 — 1949 годов13. «Мы до сих пор верны завещанию, содержащемуся в доктрине Трумэна», — вслед за афинским диктатором подчеркнул в официальном заявлении по случаю смерти экс-президента США тогдашний американский посол в Греции Г. Таска.
      В апреле 1972 года по американскому телевидению в паре с греческим послом в США Вицаксисом выступил сенатор Д. Рэрик. Вторя щедрым комплиментам, которыми в Афинах награждал американский прсол военно-фашистскую хунту за ее «стойкую приверженность антикоммунизму», он дал примечательную характеристику «вкладу» диктаторского режима в реализацию агрессивной политики Белого дома в Средиземноморье: «Греция сегодня (речь шла о начале 1972 г. — Авт.) представляет собой крупнейший пост против коммунизма в Европе. Если у власти не находилось бы нынешнее греческое правительство, то, возможно, 6-й флот оказался бы блокированным в Средиземном море» 15.
      Жупел «коммунистической опасности» и мифической советской «угрозы» был сфабрикован и искусственно поставлен во главу угла как самой «доктрины», так и мартовской (1947 г.) речи Трумэна перед конгрессом с ближайшей целью разжечь в стране антисоветскую истерию и на ее волне протащить через палату представителей США «билль» с требованием предоставить правительству США 400 миллионов долларов на оказание так называемой «помощи» (военной и экономической) Греции и Турции. Во-вторых, миф о «советской угрозе» — по замыслу Белого дома — призван был «оправдать» в глазах американской общественности и народов стран Западной Европы ге-гемонистскую заявку США на роль мирового лидера и жандарма. Это же пугало должно было подтолкнуть правящие круги стран — объектов экспансионистских устремлений американского империализма — широко распахнуть двери государственного суверенитета перед «тихими оккупантами» из-за океана.
      Раскрывая закулисную подоплеку «доктрины Трумэна», греческий историк Э. Дзелепи приводит любопытную деталь, сыгравшую роль «первого кирпича», заложенного вашингтонской администрацией в «ответвление» новой глобальной политики США, которая в русле ее средиземноморского применения получила название «дипломатии нефти».
      «Впоследствии стало известно, — свидетельствует Э. Дзелепи, — что «Чейз нешнл бэнк» «посоветовал» президенту Трумэну выделить 400 миллионов долларов для Греции и Турции, чтобы предохранить эти страны от коммунизма. Между тем этот банк принадлежит к группе Рокфеллера, которая контролировала «Стандарт ойл оф Калифорния», «Сокони вакуум», «Стандарт ойл оф Нью-Джерси» и в конечном итоге «Арей-биэн Америкэн ойл компани» 16.
      Вскоре после проведения в конгрессе США закона о предоставлении помощи Греции и Турции известный американский обозреватель Уолтер Липпман приподнял занавес над агрессивными замыслами американского империализма в Средиземноморье, отвергнув как чисто пропагандистскую ссылку Белого дома на необходимость «защищать» греческую демократию от «коммунистической угрозы». «Целью этого закона не является установление демократии в Греции и Турции; он лишь, между прочим, предусматривает оказание помощи жертвам войны, — писал Липпман. — Действительная же цель США — объявление Среднего Востока и Восточного Средиземноморья «сферой жизненно важных интересов» Соединенных Штатов и их утверждения там» 17. «Мы избрали Грецию и Турцию, — писала газета «Нью-Йорк геральд трибюн» в апреле 1947 года, — не потому, что они нуждаются в помощи, а потому, что они являются для нас стратегическими воротами в Черное море и в Советский Союз». В свою очередь, газета «Балтимор сан», раскрывая смысл того глубокого интереса, который США испытывали к Греции и Турции, объясняла, что эти страны занимали ключевые позиции на пути к огромным нефтяным месторождениям Среднего Востока» 18.
      Эти побудительные мотивы «доктрины Трумэна» антикоммунисты предпочитают скрывать сегодня от общественности также тщательно, как и составители речи Трумэна, с которой тот выступил в марте 1947 года. Ведь они с головой выдают империалистическую корысть монополий.
      «Дейли Мейл» 26 марта 1947 года в передовой статье под заголовком «Соединенные Штаты и нефть Среднего Востока» привела на сей счет малоизвестные, но очень важные подробности закулисных «пружин» «доктрины Трумэна». В основе американской «новой
      политики», начало которой кладет «доктрина Трумэна», информировала газета, лежит англо-американское соглашение о нефти, заключенное 26 декабря 1946 года. «Драматический характер политических событий, которые сопутствуют новой американской политике на Ближнем Востоке, — писала далее эта консервативная газета, — заслонил недавние экономические события (намек на помощь Греции), которые позволили Америке наложить руку на богатые нефтью районы Среднего Востока» 19.
      Глубинные же истоки поползновений Соединенных Штатов в Средиземноморье уходят к середине XIX века и были связаны с их попытками, отмечал К. Маркс, «приобрести морскую базу в Средиземном море и в Италии, особенно в такие моменты, когда возникали осложнения на Востоке» 20.
      Империалистическая «программа помощи», выдвинутая Вашингтоном, противоречила подлинно национальным интересам Греции. Страна попала буквально «из огня в полымя», когда империалистические Соединенные Штаты поспешили заполнить «вакуум», образовавшийся в «сфере влияния» британского империализма на юге Балканского полуострова в связи с уходом из Греции английских интервенционистских сил.
      Провозглашение «доктрины Трумэна» сразу же выявило и антибалканскую и антисоветскую заостренность действий вашингтонской администрации. В своей речи Трумэн выразил крайне враждебное отношение правящих кругов США к социальному строю, установленному в Польше, Румынии, Болгарии и других странах Восточной Европы в результате сокрушительного поражения немецко-фашистских захватчиков под ударами Советской Армии и в ходе всенародной борьбы против гитлеровских оккупантов и их приспешников. Тем самым Вашингтоном в значительной мере был предопределен и продиктован на долгие годы «холодной войны» и статус поведения реакционных правых сил афинской дипломатии на арене межгосударственных отношений — прежде всего средиземноморской и балканской. Греческие монархо-фашиеты и реакционная военщина вкупе с крупной буржуазией и националистами, со своей стороны, охотно впряглись в
      атлантический хомут антикоммунизма я антисоветизма.
      Рассматривая эволюцию американской «помощи» Греции, точнее говоря, историю империалистического вмешательства США, можно определить несколько этапов «монтажа» вашингтонской администрацией своего заморского механизма «тихой оккупации».
      На первом этапе (с августа 1946-го по август 1947 года) Соединенные Штаты, взаимодействуя с Англией, постепенно занимали место своего атлантического партнера на юге Балкан в связи с отводом из Греции английских карательно-интервенционистских сил.
      Выступив с изложением своей новой «доктрины» в конгрессе США в марте 1947 года, президент Трумэн подписал закон о предоставлении «помощи» Греции и Турции уже через два месяца — 22 мая 1947 года, когда в Грецию прибыла первая небольшая партия американских военных поставок. Поставки же из США по программе предоставления Греции экономической «помощи» начались с октября 1947 года.
      Американское вмешательство в Греции после провозглашения «доктрины Трумэна» было неприкрытым. Консервативная газета «Катимерини» писала: «Теперь вопроса о независимости не существует. Существует лишь один вопрос — вопрос о хозяине. Хозяин у нас один. Даже скорее два. Америка и Англия» 21.
      Следующий этап американской «помощи» охватывает период с августа 1947 года до весны 1952 года, когда Греция присоединилась к НАТО. В эти годы США полностью приняли на себя роль «негласных оккупантов», завещанную британскими интервентами, поддерживавших силой оружия реакционное правительство Греции. Соединенные Штаты предоставили всестороннюю военную помощь греческой реакции и монархо-фашистам в войне против Демократической армии Греции, которая в ожесточенных боях с итало-немецко-фашистскими поработителями освободила почти всю территорию страны22.
      О масштабах американской «помощи» греческому монархо-фашистскому правительству во время гражданской войны и в последующие годы говорят следующие цифры: она превысила 3 миллиарда долларов, из которых 2,771 миллиарда, то есть 90 процентов, бы-
      ло израсходовано на ведение кровопролитной войны против греческого народа, а затем на организацию и сохранение в состоянии готовности к войне раздутых в сравнении с возможным потенциалом и реальными
      Милитаристская машина «тихой оккупации» — против народа: Афины, ноябрь 1973 года Танки, предоставленные американским империализмом военно-фашистскому режиму «черных полковников», направляются на подавление антидиктаторского выступления студентов и молодых рабочих греческой столицы в районе Политехнического института. «Ястребы» из Пентагона — покровители диктаторского режима: главнокомандующий объединенных вооруженных сил НАТО Роджерс (слева) и его предшественник — Хейг.
      военными нуждами вооруженных сил Греции с целью превращения ее в плацдарм империалистов на Балканах 23.
      Что касается прямого снабжения правительственной армии для ведения гражданской войны, то согласно сообщению газеты «Нью-Йорк стар» только за первое полугодие 1949 года было отправлено из США в Грецию: 152 самолета, 7 тысяч авиабомб, 10 тысяч военных автомобилей, 3840 артиллерийских орудий и минометов, 280 миллионов патронов и т. д.24.
      «Все это показывает, — подчеркивает журнал «Проблемы мира и социализма», — что победе реакции во время гражданской войны решительным образом содействовала всесторонняя помощь американских империалистов» 25.
      Это обстоятельство довольно откровенно признают и отмечают представители военной греческой олигархии, подчеркивая, что полученное от американцев оружие греческая реакция использовала не только для осуществления своих политических целей, но и для выполнения задач, выдвинутых американским империализмом. Так, например, обращаясь к периоду гражданской войны в Греции, отставной генерал-лейтенант и «почетный начальник генштаба» Солонос Гикас писал в газете «Врадини»: «Греки (то есть
      реакция. — Авт.) вспоминают всегда с признательностью многостороннее содействие американцев делу завершения войны с бандитами (так злобно шельмуют борцов антифашистского сопротивления — греческих партизан и солдат народной армии представители реакционной буржуазии в Греции). Однако было бы полезным отметить, что и мы не уступали в стремлении откликнуться на нужды нашего великого союзника. Отстаивая свою независимость и территориальную целостность нашей страны, мы одновременно реализовали задачи американской политики в нашем районе, где в отличие от того, что происходило и происходит в других местах, не было пролито для этого даже и капли американской крови» 26.
      Уместно в этой связи напомнить, что с помощью предоставленного Вашингтоном оружия греческая реакция пролила море крови греческого народа. Лишь за один только год, последовавший за поражением
      Народно-освободительной армии в декабре 1949 года, в ходе развязанного монархо-фашистами черного террора было убито 1289, ранено 6671, арестовано 75 тысяч и подвергнуто различным репрессиям более 100 тысяч демократически настроенных греческих граждан27.
      «Мы, — продолжал генерал-лейтенант С. Гикас, демонстрируя хвастливое низкопоклонство реакционной греческой верхушки перед империалистической Америкой, — оказались одними из наиболее верных союзников (США. — Авт.), и наши проамериканские настроения отнюдь не испытали влияния от распространенного в других странах антиамериканизма»28.
      Второй этап империалистического вмешательства США в Греции вместо укрепления национальной независимости страны, о чем трубила реакционная пропаганда, превратил Элладу, по признанию греческой газеты «Катимерини», в «самый жалкий протекторат заокеанского патрона»29.
      Вступление Греции в НАТО было логическим следствием полного подчинения внутренней и внешней политики Афин вашингтонскому диктату, империалистическим планам разжигания «холодной войны» на Балканах и в Восточном Средиземноморье.
      Обосновавшись в Греции, Вашингтон закрепил свое господствующее положение в стране целым рядом двусторонних соглашений с местным правительством. Эти двусторонние договора оформили целую «систему обязательств» Греции по отношению к своему североатлантическому союзнику. На долгие годы они стали для Афин цепями поистине вассальной зависимости от США. Эти кабальные для Афин документы во многом способствовали превращению Греции в натовский «заповедник реакции», где десятилетиями стойко удерживались затхлые догмы и концепции «холодной войны».
      Третий этап американской «помощи» начался со вступления Греции в НАТО весной 1952 года и завершился фашистским военным переворотом 21 апреля 1967 года. Именно в этот период и было заключено большинство греко-американских соглашений, не только юридически «закрепивших» военное присутствие США в Греции, но и фактически уравнивавших
      «права» пентагоновцев с «американских баз и военных миссий в этой стране с экстерриториальной неприкосновенностью американских дипломатов» 30.
      «Присутствие и влияние Соединенных Штатов (в Греции) в годы, последовавшие за второй мировой войной, было столь массивным, что в греческой политической среде стали предполагать, что «в Греции ни-чего не происходит без того, чтобы этого не захотели Соединенные Штаты» (подчеркнуто нами. — Авт.), — заявил в своем выступлении в подкомиссии американского конгресса профессор Кулумбис.
      «Это, — отмечал далее Кулумбис, — приобретает особое значение для исследования политических кризисов в Греции в 60-е годы, в особенности же военного путча и заговора (21 апреля 1967 года) и греко-американских и греко-натовских отношений после 1967 года» 3l.
      Военное присутствие США в Греции, характер и направление американской «помощи» правящим кругам этой страны, справедливо замечают американские и западные историки, привели к созданию в Греции как бы «государства в государстве», а именно — реакционного «военного истэблишмента», тесно связанного с милитаристскими кругами Соединенных Штатов, абсолютно лояльного к Пентагону и практически неподконтрольного греческому парламенту и конституцион ным органам страны.
      Что собой представлял костяк этого «военного истэблишмента»?
      Характеризуя главные силы, объединившиеся в ходе второй мировой войны в блок греческой реакции, известный историк Г. Д. Кирьякидис особо выделяет такие организации реакционного офицерства, как САН, РАН, ИДЭА, X. Именно они выпестовали таких представителей ультра в офицерском корпусе Греции, как полковник Г. Пападопулос и генерал Г. Гривас, с именами которых связаны как фашистский переворот 1967 года, так и заговорщическая подрывная деятельность хунтовской и натовской подпольной агентуры на Кипре32.
      В октябре 1944 года в Афинах возник тайный «Священный союз греческих офицеров» (ИДЭА). Он стал наиболее многочисленной и самой агрессивной организацией греческого офицерского корпуса, носившей ярко выраженный фашистский характер. Как отмечает Г. Д. Кирьякидис, эта организация пережила все остальные ей подобные, по существу, вобрав их в себя. В послевоенные годы ИДЭА превратилась в ударную силу греческой реакции, тесно связанной с американской разведкой и НАТО. Она «явилась исполнительницей их планов, завершившихся 21 апреля 1967 года военным переворотом в Греции и установлением власти военной хунты. Как и другие реакционные военные организации, она щедро финансировалась из Лондона, а в дальнейшем — и из Вашингтона» 33.
      Следующие цифры, приведенные во время слушания «греческого вопроса» в подкомиссии палаты представителей США, наглядно рисуют масштаб и интенсивный характер подчинения греческого военного «истэблишмента» влиянию Пентагона. Согласно официальным американским статистическим данным только с 1950 по 1969 год в Соединенных Штатах прошли военную подготовку и обучение на средства и в соответствии с «Программой военной помощи» 11 тысяч греческих офицеров. Не приходится говорить, что важнейшим составным компонентом этого обучения выступала идеологическая обработка этих командных кадров за океаном в духе антисоветизма и воинствующего антикоммунизма, преклонения перед авторитетом Пентагона34.
      Система американских военных рычагов «тихой оккупации» была смонтирована Вашингтоном в 50 — 60-е годы. Чтобы нагляднее представить характер их воздействия на ход внутриполитических событий в Греции, познакомим читателя с малоизвестным обстоятельством причастности ведущих звеньев вашингтонской администрации — прежде всего Пентагона и ЦРУ — к военному путчу 21 апреля 1967 года. Это отступление представляется тем более важным, что позволяет не только выделить роль американского империализма в заговоре «черных полковников», но и показать скрытые пружины его вмешательства в кризисную ситуацию «союзной» страны.
      На своем заседании подкомитет по иностранной помощи палаты представителей США летом 1971 года заслушал показания бывшего военного атташе США в Греции полковника Маршалла.
      Пожалуй, впервые один из главных представителей американского военно-дипломатического корпуса в Греции, достаточно осведомленный о секретных действиях греческой военщины и монархических кругов этой страны, публично подкрепил предположение, высказанное профессором Кулумбисом на этом же заседании подкомитета о том, что «...американское модернизирующее влияние, диспропорционально распределенное в Греции и приведшее к развитию гипертрофированного военного истэблишмента... возможно, создало один из фундаментов военной диктатуры в Греции».
      Один из членов подкомиссии спросил, знали ли Соединенные Штаты весной 1967 года о том, что в Греции подготавливалось осуществление мер, предусмотренных планом, имеющимся во всех штабах стран — членов НАТО, то есть готовившегося выступления армии внутри Греции под предлогом «предотвращения коммунистического или гражданского хаоса»? На это бывший военный атташе США в Афинах полковник Маршалл ответил: «Мы знали, что они повторно рассматривают эти планы. Это был план НАТО. Мы знали о нем» 37.
      Утвердительно ответил свидетель событий 21 апреля 1967 года полковник Маршалл и на вопрос сенатора Фултона: «Указывало ли вам ЦРУ находящиеся на поверхности или развивающиеся в глубине различные альтернативы, которые могли вылиться в будущие акции, в особенности в это время?»
      «Как раз именно в это время они (то есть люди ЦРУ. — Авт.) действительно так и делали», — ответил Маршалл 38.
      Все эти детали показывают, сколь глубоко было вмешательство Соединенных Штатов в решающие процессы военного, политического и общественного характера, развивавшиеся в государственном организме Греции на всех этапах американской «помощи» правым кругам страны. Такое доминирующее и привилегированное положение США в Греции во многом объясняет исходный базис той высокой степени «взаимопонимания», «обоюдного согласия» и «доверия», которое после путча 21 апреля 1967 года вашингтонская администрация (Белый дом, госдепартамент, ЦРУ) установила с режимом военно-фашистской диктатуры, возглавляемой полковником Пападопулосом. А после ее краха летом 1974 года — и с правым политическим и военным руководством Греции.
      В той политической игре, которую правящие круги США начали в Греции, Турции и в Восточном Средиземноморье с провозглашением «доктрины Трумэна»» кооперация между Пентагоном и афинским министерством национальной обороны, ЦРУ и греческой разведслужбой КИП, между военно-промышленным комплексом США и греческой финансово-промышленной и судовладельческой олигархией выступала стержнем» опорным хребтом альянса атлантистов.
      Молодой демонстрант — жертва кровавой расправы фашистской хунты над афинской молодежью. Здесь прошли танки «черных полковников. Афины. Ноябрь 1973 года. Жандармы заметают следы жестокого подавления выступления молодежи против террористического режима военнофашистской диктатуры. На колонне, у входа в афинский Политехнический институт, лозунг, написанный мужественными патриотами Эллады: Долой хунту!
      «Сотрудничество на основе предоставления взаимных услуг между Соединенными Штатами и Грецией имеет главное значение в выполнении Грецией активной роли в НАТО», — подчеркивал в своем заявлении в подкомиссии палаты представителей США в августе 1971 года заместитель помощника военного министра США по делам Ближнего Востока, Африки и Юго-Восточной Азии Джеймс Нойес, говоря о военном сотрудничестве между Вашингтоном и Афинами39.
      Соответственно роль тех или иных государственных или военных лиц, «властей предержащих», в закреплении и расширении империалистического военного присутствия США в Греции, как бы высок ни был их пост в правительственной иерархии, вплоть до поражения правых сил на выборах в октябре 1981 года подчинялась основному правилу этой игры: оставаться верными атлантическому партнерству с милитаристскими кругами НАТО и США. Именно на то, чтобы побуждать Афины соблюдать это главное «правило», определенное «доктриной Трумэна» и которое обязались соблюдать правящие круги Греции, поставив подписи под системой «обязательств» по НАТО и военному союзу с США, и была направлена деятельность всех американских ведомств и служб, обосновавшихся в Афинах в соответствии с программой оказания американской «помощи» 40.
      Особенно зловещий характер приобрела американская помощь Греции после военного переворота в ночь на 21 апреля 1967 года. Ничто так не засвидетельствовало враждебность присутствия пентагоновской военщины в Греции миролюбивым и демократическим чаяниям греческого народа, как широкая военно-политическая, экономическая и дипломатическая поддержка Вашингтоном афинского диктаторского режима.
      По мере того как развязанный «черными полковниками» массовый террор, ликвидация остатков буржуазной демократии и жесточайшее подавление всякого инакомыслия и оппозиции военно-диктаторскому режиму обнажали прямое родство путчистов с фашистами, должностным лицам вашингтонской администрации, начиная от Белого дома и вплоть до представителей американских военных инстанций и
      посольства в Греции, становилось все сложнее отстаивать от критики внутри страны и за рубежом проводимую правительством США политику «помощи» военно-фашистскому режиму. Прежде всего со стороны ряда влиятельных конгрессменов и сенаторов, а также в определенных парламентских кругах стран — членов НАТО. Оппоненты тесного сотрудничества Вашингтона с афинской хунтой опасались, что открытое «братание США с «черными полковниками» нанесет удар не только по престижу США среди общественности стран НАТО, но и серьезно подмочит репутацию самого Североатлантического блока в глазах тех западноевропейцев, которые все еще верили в миф о «защите» блоком «демократических ценностей» Запада.
      В ходе острой полемики на Капитолийском холме в 70-х годах вашингтонской администрации пришлось, однако, назвать своими именами отправные пункты общего курса Соединенных Штатов в отношении Греции и военно-диктаторского режима.
      Было заявлено, во-первых, что в «греческой политике» США безусловный приоритет был отдан военностратегическим соображениям по «обеспечению национальной безопасности» Соединенных Штатов;
      во-вторых, что территория Греции рассматривалась Белым домом и Пентагоном как ключевая позиция в сохранении «сфер жизненных интересов» Соединенных Штатов в Восточном Средиземноморье и на Ближнем Востоке;
      в-третьих, было подтверждено, что, с точки зрения правящих кругов США и решающих звеньев вашингтонской администрации (Пентагона, госдепартамента, ЦРУ), непосредственно связанных с выработкой политики Белого дома в отношении Греции, военно-диктаторский режим наилучшим образом гарантировал закрепление и расширение присутствия США в Греции — как военного, так и экономического.
      Высокопоставленные представители вашингтонской администрации не уставали утверждать, что именно «военный режим» в Афинах наиболее эффективно содействовал Соединенным Штатам в реализации их военно-стратегических замыслов в Восточном Средиземноморье.
      Разумеется, Белому дому и подчиненным ему вашингтонским инстанциям трудно было отрицать антидемократический характер афинского военно-диктаторского режима.
      В целях маскировки своей неприглядной позиции и обмана общественности Белый дом годами уверял, будто «черные полковники» намерены восстановить демократию и удерживают власть лишь временно, мол, покуда окончательно не устранят «коммунистическую крамолу». От случая к случаю Вашингтон объявлял и временный запрет на поставки некоторых видов военной технии в Грецию.
      Практические же шаги вашингтонской администрации свидетельствуют о том, что Соединенные Штаты на протяжении всех семи лет господства военно-фашистской хунты стремились не допустить развития событий во внутриполитической жизни Греции в таком направлении, которое могло бы привести к изменению ее роли в военной системе НАТО как «самого надежного бастиона» агрессивного альянса на юге Европы.
      Как известно, сразу же после военного переворота Вашингтон наложил так называемое «выборочное эмбарго» на военную помощь Греции. Официально администрация президента Джонсона преподнесла свой шаг как некую демонстрацию «озабоченности» Соединенных Штатов «по поводу антиконституционных изменений» в Греции, приведших к «ликвидации представительного правительства и парламентарной формы правления». Фактически же это было не более чем пропагандистским жестом Вашингтона, адресованным американской и мировой общественности; эмбарго было призвано прикрыть, замаскировать действительную позицию американского правительства в отношении афинских диктаторов.
      Дело в том, что с введением «выборочного эмбарго» на поставки в Грецию тяжелого оружия — танков, самолетов, военных кораблей — Вашингтон отнюдь не приостановил военную помощь фашистскому режиму. Напротив, ее объем еще более возрос! Главное же состояло в том, что Пентагон и в период действия эмбарго продолжал поставлять как раз те виды оружия, в котором больше всего нуждалась фашистская хунта для укрепления своей власти в Греции и подавления всех демократических и патриотических сил.
      «...С 21 апреля 1967 года наша страна (США. — Авт.) предоставляла военную помощь не для защиты свободы Греции, а для лишения Греции свободы. Во всевозрастающей мере греческий народ видит в нас не их союзников в борьбе за сохранение и расширение свободы, а рассматривает как соучастника и патрона их угнетателей», — заявил, например, один из руководителей профсоюза рабочих автомобильной промышленности США, В. Ройтер, которого никак нельзя причислить к деятелям левых взглядов или симпатизирующих коммунистам, выступая в подкомиссии по делам Европы палаты представителей США 3 августа 1971 года.
      США продолжали поставлять легкое оружие, боеприпасы, материалы связи и грузовики, которые греческая армия могла использовать «для внутренней безопасности». «Нынешний греческий режим, — отмечал В. Ройтер, имея в виду хунту «черных полковников», — не смог бы продержаться и три дня в апреле 1967 года, если бы Соединенные Штаты дали ясно понять, что американская «помощь» может быть направлена только демократической Греции и что с теми, кто разрушил греческую демократию, будут поступать как с лицами, находящимися вне закона...».
      Наблюдая за продолжающимися военными поставками в Грецию, сопровождаемыми потоком официальных американских «увещевательных», «предостерегающих» и с «неохотой» выраженных и произнесенных заявлений (тогдашний министр обороны США Макнамара предупредил министра обороны хунты генерала Спандидакиса, что до тех пор, пока не будет восстановлена демократия, будет трудно продолжать военную помощь, а посол США Тэлбот посоветовал хунте побыстрее провести выборы), «черные полковники» пришли к выводу, что ни эти советы, ни предостережения не следует принимать всерьез43.
     
      Американский империализм использовал свою военную «помощь» союзной по НАТО Греции и как эффективное средство усиления ее зависимости от заокеанского «благодетеля», что еще больше ограничивало ее суверенитет. Эту сторону американского вспомоществования младшему партнеру по Североатлантическому блоку не скрывали в Вашингтоне.
      Излагая мотивировку программы военной помощи Греции на бюджетный 1971 год, Пентагон объявил: «Греция, в отношении компенсации своих расходов на военные нужды, зависит с 1947 года от американской программы военной помощи» 44. Это заявление министерства обороны США, комментировали в своем докладе сенату Д. Ловенштейн и Р. Муш, представляется столь же верным в отношении периода, в течение которого действовало запрещение поставок тяжелого оружия, как оно было верно и в течение любого другого периода, начиная с 1947 года.
      Натовская пропаганда настойчиво стремилась убедить общественность западных стран и греческий народ в том, что американское военное присутствие в Греции являлось чуть ли не бескорыстным благотворительным актом США, дескать, пекущихся о безопасности своих европейских союзников. Из года в год грекам внушалась мысль, будто без этой американской «помощи» их страна давно бы уже оказалась в положении Красной Шапочки из известной сказки, отданной на съедение «северному волку».
      «Практические действия агрессивных кругов США и НАТО на протяжении послевоенного периода недвусмысленно указывают на то, что главная цель Вашингтона и его натовских оруженосцев, — констатировала «Правда» осенью 1971 года, — использовать Грецию в качестве стратегического плацдарма против социалистических стран и прогрессивных режимов в арабских странах, против территориальной целостности и независимости Республики Кипр. И, наконец, — подчеркивалось в этом анализе мотивов «помощи» США — Греции, — ближневосточная нефть! Вот что также в немалой степени определяет военное присутствие США на греческой земле. К ближневосточному «черному золоту» протянули через Грецию свои хищные щупальца и присоски заокеанские монополии. Ведущие магнаты американского военно-промышленного комплекса и некоронованные нефтяные короли, тесно связанные с Пентагоном, делали все, чтобы «греческий ключ» от входных ворот на Ближний Восток с его нефтяными сокровищами оказался накрепко прикованным к хозяйской цепочке Уолл-стрита рядом с «израильским ключом» 45.
      Под этим углом зрения введение или отмена Вашингтоном эмбарго на поставки американского оружия своим союзникам по НАТО на юго-восточном фланге, помимо вышеназванного, диктовались также и тактическими соображениями. Белый дом всегда подчинял инструмент эмбарго задаче наиболее эффективного обеспечения общей стратегии американского империализма, в корне враждебной подлинно национальным интересам народов Средиземноморья, делу обеспечения мира и социального прогресса в странах этого региона.
      Менялась лишь тактика манипулирования эмбарго: либо в качестве ширмы, прикрывающей агрессивную, империалистическую сущность этой вашингтонской «санкции», либо как орудие давления, угрозы и шантажа, либо как лицемерное прикрытие поддержки правящими кругами Соединенных Штатов реакционных режимов и военно-фашистских диктатур.
      Этот инструмент «выламывания рук» вновь был пущен в ход Вашингтоном, когда в ходе третьего тура проходивших в Афинах греко-американских переговоров о будущем военных баз США на земле Эллады (февраль — март 1983 г.) вновь обозначился тупик. Правительство Греции по-прежнему настаивало на том, что новое соглашение с Соединенными Штатами должно предусматривать график постепенного вывода баз из страны, а Вашингтон на тот период, в течение которого ему будет предоставлено право действовать на земле Греции, должен увеличить свою военную помощь. Американская же сторона отнюдь не желала отказываться от идеи сохранения своих баз в Греции.
      Сперва в адрес «несговорчивого» партнера на переговорах раздались «устные угрозы». Посетившие Афины американские конгрессмены прибегли к такому откровенному шантажу, что это вызвало не только резкую отповедь со стороны греческого правительства, но даже возмущение правой оппозиции в парламентских кругах.
      Затем на арену выступил еженедельник «Ю. С. ньюс энд Уорлд рипорт». В опубликованной журналом статье содержалось предупреждение: если греческое руководство не будет проявлять «понимание» в вопросе о базах, может повториться знакомая история военных переворотов46.
      Вслед за устными предупреждениями Белый дом перешел к санкциям, играя на давних разногласиях между Афинами и Анкарой по некоторым вопросам двусторонних отношений. В частности, администрация Рейгана, сообщила в начале февраля 1983 года газета «Вашингтон пост», предусматривала «вдвое увеличить военную помощь Турции» в 1984 финансовом году. Это вызвало резко отрицательную реакцию Афин. «Отношения между Соединенными Штатами и Грецией, — как отмечал афинский корреспондент «Таймс», — ухудшились после решения США увеличить военную помощь Турции, что, по мнению Греции, поставит под угрозу соотношение сил на Балканах». В корреспонденции из Афин, опубликованной «Вашингтон пост» 5 февраля 1983 года, сообщалось, что «премьер-министр Греции Папандреу заявил президенту Рейгану, что перспектива заключения соглашения относительно будущего американских военных баз на греческой территории будет поставлена под угрозу, если администрация США начнет реализацию планов по увеличению экономической и военной помощи Турции практически в два раза, без одновременного расширения объема помощи Афинам».
      Тактика шантажа, к которой вновь прибегали США, была не новой, отмечалось в комментарии «Правды». «Однако времена изменились. И единственным реальным результатом, которого добился пока (речь шла о марте 1983 г. — Авт.) своим грубым нажимом Вашингтон, была новая широкая волна требований общественности Греции безоговорочно и как можно быстрее выдворить базы из страны».
     
      Глава III
      Пентагоновский механизм «военного присутствия»
     
      ...Тихая лагуна лазурной волной полирует многокилометровую песчаную косу. Средиземноморские сосны, невысокие, цепкие, хвойной кроной жадно ловят йодистый бриз с Эгейского моря. Примешивают смолистый аромат и отфильтровывают в глубь материковой Греции, к знаменитой долине Марафона.
      Многолюдно на пляже летними воскресными днями. Вырвавшись из жарких объятий Афин, тысячи горожан берут здесь «тайм-аут» в напряженном, изматывающем ритме трудовых, деловых и политических будней.
      Среди загорающих на марафонском пляже греков то тут то там «соседствуют» шумные «анклавы» американцев — мужчин, женщин и детей. Это семьи военнослужащих с расположенной неподалеку военной станции «коммуникационной связи» с 6-м средиземноморским флотом США. Местные жители и афиняне не высказывают к проводящим уик-энд американцам ни интереса, ни открытой неприязни. Их попросту не замечают.
      И только возвращаясь в Афины по шоссе Мара-фон-дромос, проезжая мимо военной базы США Неа-Макри, греки нет-нет, да и бросят нахмуренный взгляд в сторону колючей проволоки, что опоясала военный объект.
      Над легкими одноэтажными строениями с крышами из гофрированного железа, выкрашенными в голубой цвет, посвистывает и гудит целый лес разнокалиберных антенн. В центре базы — высокий флагшток, наподобие корабельной мачты. Ветер колышет звездно-полосатый флаг. Рядом с ним — греческий.
      Но его здесь место чисто формальное. Полновластными хозяевами на всей территории «коммуникационной станции» являются янки. Грекам доступ сюда запрещен, за исключением тех лиц, которые наняты на черновую работу.
      «Сеть коммуникаций американской системы обо роны, — уточняла в январе 1982 года итальянская газета «Стампа», — образует здесь на базе Неа-Макри, расположенной в нескольких километрах от горы Марафон, треугольник с радиолокационной станцией в Ликоле, близ Неаполя, и с американской авиационной базой в Морон-де-ла Фронтера в Испании».
      Официально Пентагон утверждает, что располагает в Греции четырьмя крупными и 12 «вспомогательными» военными объектами или базами. И далеко не все из них можно разглядеть из окна автобуса или автомашины, как в Неа-Макри.
      Специальный корреспондент туринской газеты «Стампа», сопровождавший лидера ПАСОК А. Папандреу во время предвыборной поездки будущего премьера Греции на остров Крит, так описал свое впечатление о геополитическом и военно-стратегическом положении этого острова — колыбели древнейшей средиземноморской цивилизации:
      «Остров Крит, где находится американская военная база Ираклион, вытянулся в сторону Эгейского моря и, если так можно выразиться, плавает в Средиземном море как огромный корабль. На бастионах Саммиколй и Морозини, которые защищали в прошлом подходы к Криту от нападения турок, сейчас установлена очень сложная электронная аппаратура, потому что все корабли, следующие через Средиземное море, обязательно проходят здесь, и ни один авианосец не имеет такого стратегического значения, как этот зеленый остров, царство апельсиновых рощ и виноградников. Станции перехвата сообщений и наведения НАТО находятся на берегу, в скалах, либо наверху, на горных склонах...
      Именно в этом стратегическом квадрате, — уточнил корреспондент «Стампы», — претворяется в жизнь политика войны, и демаркационная линия между интересами Запада и Востока проходит как раз в море вокруг этого острова»2.
      Корреспондент туринской газеты «Стампа» Миммо Кандидо — один из немногих журналистов стран НАТО, которым удалось получить информацию о том, что пряталось от взора «посторонних» за оградой американской базы на Крите. В уже приводившемся репортаже о своем посещении острова он писал:
      «Военно-морская база в бухте Суда, самая важная американская база во всем Средиземноморском бассейне, настолько напичкана техникой, аппаратурой и всевозможными механизмами, что вполне может оказать любую техническую помощь всему 6-му флоту. А в туннелях и штольнях, вырытых в скале, скрытых от всех взоров и охраняемых, как можно видеть только в научно-фантастических фильмах, размещаются портовое оборудование для обслуживания ядерных подводных лодок и огромные шахты для ракет средней дальности и межконтинентальных ракет»3.
      О военном присутствии империалистической Америки на земле Эллады напоминают жителям Афин и частые заходы в бухту Фалирон кораблей ударной авианосной группы 6-го флота. Напоминает изо дня в день афинянам о непрошеном постое заокеанских «вояк» также облюбованный и заселенный служащими американской базы ВВС «Элленикон» приморский район Клифада. Не случайно его прозвали греки «маленькой Америкой». И не только потому, что здесь — за тысячи миль от США — английская речь заглушает греческую, действует своя американская церковь, и аттракционы «Луна-парка» «затирают» скромные огни греческих рыбачьих таверн.
      Даже во времена хунты «черных полковников», верой и правдой служившей заокеанскому хозяину, местным судам приходилось волей-неволей разбирать «дела» моряков — контрабандистов наркотиками, сошедших на берег Афин с кораблей 6-го флота, случаи ограбления и зверского избиения американскими морскими пехотинцами греческих граждан в той же Кли-фаде. Пьяные дебоши, поножовщина в американских ночных клубах, где у входа, рядом с красным фонарем, красуется объявление: «Только для военнослу-
      жащих США», — прочие компоненты насилия беспрепятственно «ввозились» в Грецию гангстерами в пентагоновской форме. И хотя после каждого такого «процесса» задержанных и пойманных с поличным «тихих американцев», переступивших законы страны, сдавали с рук на руки их военному начальству (как-то раз даже командиру авианосца «Кеннеди», собственной персоной явившемуся в зал суда), изымая преступников из-под греческой юрисдикции, в душе афинян оставались неизгладимые рубцы от ран, нанесенных национальной гордости и просто человеческому достоинству греков.
     
      Факты и документы давно засвидетельствовали, что так называемая «дружественная помощь» США Греции, Турции, целому ряду других партнеров США по Североатлантическому блоку являлась и остается одним из аспектов натовской гонки вооружений, средством вовлечения этих стран в опасные авантюры американской военщины. Правая «рука Вашингтона», дирижируя потоком американского оружия, направляемого в Европу и прочие адреса получателей «помощи», отлично знала, что делала при этом «левая рука» вашингтонской администрации. Содействие в подавлении демократии или ее всяческому ограничению, укрепление местной реакции неизменно выступали оборотной стороной процесса усиления и расширения американского и натовского военного присутствия.
      Высокопоставленный представитель Пентагона Джеймс X. Нойес, выступая в подкомиссии по делам Европы комиссии по иностранным делам Конгресса США в августе 1971 года, когда там обсуждался комплексный вопрос — «Греция, Испания и стратегия НАТО на юге», в частности, сообщил:
      «Являясь заместителем помощника министра обороны по делам Ближнего Востока, Африки и Юго-Восточной Азии, я отвечаю за страны этого района, включая Грецию и Турцию... Сотрудничество между Соединенными Штатами и Грецией в плане оказания взаимных услуг имеет главенствующее значение для активной роли Греции в НАТО. В то же самое время наши взаимные обязательства по поддержанию европейской обороны способствуют усилиям, предпринимаемым Грецией в предоставлении установок и средств обслуживания большой важности вооруженным силам Соединенных Штатов и НАТО в Восточном Средиземноморье. Эти средства обслуживания включают станцию связи военно-морских сил США в Неа-Макри, оборудование и портовые установки на Крите, военный командный пост управления полетами ВВС США в афинском аэропорту, нефтерезервуары и складские помещения в Пирее. По другим соглашениям с греческим правительством Соединенные Штаты и НАТО могут использовать воздушные и морские средства обслуживания, расположенные на побережье Греции. Греция, — подчеркнул X. Нойес, — ничем не ограничивает свою роль в НАТО» 4.
      Сказанное в 1971 году не утратило смысла и десятилетие спустя, когда на территории Греции по-прежнему действовали американские базы и не было практически аннулировано ни одно из двусторонних греко-американских военных соглашений.
      К этому списку опорных пунктов Пентагона следует добавить и американские ядерные склады в Греции, учебный ракетный полигон НАТО, портовые сооружения и упомянутые американские базы на Крите, при помощи которых США осуществляют стратегический контроль над южной частью Средиземного моря вплоть до Ближнего Востока. Так, например, каждый день с базы в Эллениконе в воздух поднимается один из двух самолетов С-130, оснащенных сложной аппаратурой, очень похожей на аппаратуру системы АВАКС, предназначенной для электронного прослушивания эфира и фотографирования с воздуха в акватории Восточного Средиземноморья 5.
      Характеризуя фактически оккупационный характер опорных пунктов Пентагона на земле Эллады, лондонская «Таймс» как-то заметила, что первоначальное американо-греческое соглашение о военных базах было датировано 1953 годом, «когда Греция еще фактически являлась американским протектором». (Выделено нами. — Авт.) Что ж, признание весьма красноречиво. Добавим только, что в геополитическом мышлении неоколонизаторов с Потомака взгляд на Грецию именно как на неограниченно подвластную империалистическим интересам США территорию со всем, что на ней находится, не претерпел существенных изменений даже после краха фашистской хунты и сокрушительного поражения правобуржуазных сил в Греции на парламентских выборах осенью 1981 года.
      «Речь идет, — уточняла все та же «Таймс», — о четырех крупных военных базах. Самая важная из них — Суда, на Западном Крите, великолепная якорная стоянка и район военных складов для американского 6-го флота, удобно связанная с военным аэродромом и соседним военным (ракетным. — Авт.) полигоном НАТО. Она позволяет Соединенным Штатам расширить сферу действия 6-го флота далеко в глубь восточной части Средиземного моря, и ее было бы трудно заменить»6.
      База ВМС США Суда на острове Крит, засвидетельствовала «Нью-Йорк тайме», одна из самых крупных в районе Средиземного моря и «способна принять все корабли 6-го флота» 7. В состав же 6-го флота, конкретизируется в книге «Откуда исходит угроза миру», входит один авианосец, 14 кораблей охранения, пять атомных подводных лодок и 94 боевых самолета8.
      Информируя о численности военного персонала США в Греции (по состоянию на январь 1981 года), которая составляла 3 тысячи 500 человек, не считая 6 тысяч членов их семей, «Нью-Йорк тайме» добавляла к характеристике американских баз: эти базы были созданы в 1953 году без ограничения срока, причем их функционирование увязывалось с продолжительностью функционирования НАТО9.
      Выступившие на закрытом заседании специальной «подкомиссии по обязательствам НАТО» палаты представителей США, состоявшейся в Афинах в январе 1972 года, руководители американских военных служб в Греции генерал-майор Джон М. Хайгтауэр, полковник А. С. Айотте, полковник Джеймс Е. Кэмпбелл нарисовали следующую картину действия разветвленного механизма «военного присутствия» США в Греции и его влияния на вооруженные силы страны 10.
      ДЖЮСМАГ («Джойнт Юнайтед стейтс милитэри арми груп»). Головная военная «группа» США, включающая в себя представителей всех родов войск, которая осуществляет контроль и наблюдение за распределением военной помощи, предоставляемой Вашингтоном, и оказывает свое содействие военной подготовке и обучению греческих вооруженных сил.
      «Главная задача» штабной группы ДЖЮСМАГ — «давать советы и оказывать помощь греческим вооруженным силам в области коллективной безопасности», — подчеркнул в своем заявлении начальник штаба ДЖЮСМАГ полковник Айотте. Конкретизируя основную причину развертывания деятельности ДЖЮСМАГ в Греции, он заявил представителям Кон гресса США:
      «Мы находимся в Греции из-за ее стратегической важности для интересов Соединенных Штатов в этом районе». И далее, обратившись к карте юга Балкан и Восточного Средиземноморья, полковник Айотте пояснил, что именно в Пентагоне подразумевают под «обеспечением стратегических интересов» США, опираясь на территорию Греции:
      «Греция занимает центральную позицию, имея в виду следующие районы стратегической важности: турецкие проливы (Босфор и Дарданеллы. — Авт.); Ближний Восток; Суэцкий канал; узкий район моря между Сицилией и Тунисом; наконец, Отранто».
      «Особо важным» географическим фактором, с точки зрения обеспечения стратегических интересов США, начальник штаба ДЖЮСМАГ назвал то обстоятельство, что Греция на протяжении 625 миль граничит с Албанией, Югославией и Болгарией11. Под этим же углом зрения полковник Айотте рассматривал и значение для Пентагона использования как материковой территории Греции, так и ее островов в Мраморном и Эгейском морях — для использования, как метко определил характер замыслов американского империализма в этом районе Генеральный секретарь прогрессивной партии трудового народа Кипра АКЭЛ Э. Папа-иоанну, «в качестве «санитарного кордона» между социалистическими и арабскими странами» 12.
      «Греция, — вновь подчеркивал начальник штаба ДЖЮСМАГ, — оказывает Соединенным Штатам содействие в осуществлении наших стратегических целей» 13.
      Характеризуя «миссию» ДЖЮСМАГ в Греции, он уточнил: «Наша миссия, как она определена комитетом начальников штаба, состоит в том, чтобы:
      осуществлять административное руководство по предоставлению Греции помощи США, включенной в программу иностранной военной помощи и осуществляемой в порядке продажи оружия;
      содействовать повышению военной компетенции греческих вооруженных сил;
      помогать греческому правительству в конкретной реализации военной мощи и в том, чтобы быть в состоянии оказать сопротивление коммунистической агрессии, а также вносить свой вклад в области коллективной безопасности (то есть в НАТО. — Авт.)» 14.
      ДЖЮСМАГ внушала мысль о «коммунистической угрозе» военному руководству Греции тем с большей настойчивостью, чем явственнее определялась несостоятельность этого пропагандистского мифа при столкновении с реальностями политического развития в международных отношениях, в том числе и в Европе, перед лицом конкретных действий Советского Союза на мировой арене, на Балканах и в Восточном Средиземноморье.
      Когда пресловутый «тезис» натовских противников разрядки и политики мирного сосуществования об «угрозе с севера» для Греции (со стороны Болгарии) перестал котироваться даже в пропагандистских службах афинского режима, Пентагон срочно «подкрепил» и «дополнил» его столь же надуманной «угрозой Греции со стороны советского флота в Средиземноморье».
      Говоря по поводу подобных антисоветских выпадов представителей милитаристских и империалистических кругов Запада, советское руководство отмечало следующее: «Пропагандистская машина США развернула целую кампанию насчет Советского Военно-Морского Флота. В Вашингтоне, видите ли, усматривают угрозу в том, что наши корабли появляются в Средиземном море, в Индийском океане, в других морях. Но при этом американские политики считают нормальным и естественным, что их 6-й флот постоянно находится в Средиземном море, что называется, под боком у Советского Союза, а 7-й флот — у берегов Китая и Индокитая.
      Мы, — подчеркивалось в руководящих кругах СССР, — никогда не считали и не считаем идеальным положение, при котором военные флоты великих держав подолгу курсируют за тридевять земель от своих берегов. И мы готовы решать эту проблему, но решать, как говорится, на равных» 15.
      Как свидетельствуют практические шаги в области военно-политического сотрудничества Греции с милитаристскими кругами НАТО и США, антисоветская направленность работы ДЖЮСМАГ в Греции приносила свои «плоды». Не случайно, конечно, начальник штаба ДЖЮСМАГ с удовлетворением заявил представителям американского конгресса на упомянутом закрытом совещании в Афинах: «Наше влияние среди греков в военных делах велико, и они уважают наши суждения. Как уже отмечалось ранее, — добавил полковник Айотте, — Соединенные Штаты полностью выгадывают от наличия в Греции определенных интересов» 16.
      Вплоть до подписания в Афинах 8 января 1973 года американо-греческого двустороннего соглашения о «хоумпорте» для 6-го флота военно-диктаторский режим послушно исполнял свою партию в милитаристском «дуэте» с Пентагоном, что дало обоснованный повод американским наблюдателям в Греции сделать вывод о том, что «Афины честно и слепо следуют за указаниями, даваемыми Вашингтоном»17. И не случайно в период господства фашистской хунты американские военные должностные лица часто повторяли вывод о том, что «военный истэблишмент» «без колебания поддерживает» Соединенные Штаты, и с удовлетворением добавляли: «Они дают нам все, что бы мы у них ни попросили» 18.
      Помимо своих прямых задач, о которых говорилось выше, ДЖЮСМАГ, будучи в непосредственном и каждодневном прямом контакте с командными инстанциями греческих вооруженных сил, вплоть до министерства обороны, выполняет важную связующую роль между греческим «военным истэблишментом», правительством Греции и посольством США в Афинах. Такой прямой контакт, и в особенности его характер, подчеркивал начальник штаба ДЖЮСМАГ, «имеет чрезвычайно важное значение» как для координации американо-греческих взаимоотношений и совместной военной политики в рамках как НАТО, так и в особенности в рамках союза Вашингтон — Афины.
      Эта дополнительная «миссия» ДЖЮСМАГ осуществляется через ее начальника. «Хотя военные подразделения США в Греции не находятся под командованием шефа ДЖЮСМАГ, — отмечал полковник Айотте, — он несет ответственность за координацию их деятельности с послом (США).
      Эта ответственность воплощается в чрезвычайно тесном сотрудничестве действующих в Греции военных представителей США, связанных с программой помощи, с нашим послом и с греческим министром обороны», — заявил вашингтонским конгрессменам начальник штаба ДЖЮСМАГ.
      Военные подразделения США, информировал далее американских конгрессменов полковник Айотте, «расположены по всей Греции. Группы поддержки размещены в районах главных коммуникаций», в том числе на Крите, в районе Энья, месте расположения ракетного полигона НАТО. Главная коммуникационная система США в Греции — 4861, или «система Тропо-скаттер». Она располагает, по словам начальника штаба ДЖЮСМАГ, «солидной так называемой черной линией, которая связывает части ВВС США, военно-морскую станцию в Неа-Макри с Критом, Италией и Турцией» 19.
      Немаловажный штрих к портрету ДЖЮСМАГ добавили представитель комиссии по иностранным делам Джеймс Ловенштейн и Ричард Муш, посетившие в 1971 году Грецию по поручению председателя сенатской комиссии Фулбрайта20.
      Среди гражданских советников, работающих в ДЖЮСМАГ, писали они в своем «Докладе о Греции», внесенном на рассмотрение сената США, «числится 15 «технических представителей» от фирм «Дженерал электрик», «Локхид», РКА, «Нортроп», «Хьюз», «Айр крафт», «Прат и Уйтней», «Дженерал дайнамикс», «Груман», «Картис Райт», зарплата и расходы которых компенсируются фондами Программы военной помощи21.
      Все это афинские резиденты могущественных американских корпораций-гигантов, возглавляющих военно-промышленный комплекс США. С конвейеров их заводов сходят танки, ракеты, пушки, бомбардировщики, истребители и другая военная техника, электронное оборудование.
      Так смыкаются на «передовых рубежах» обеспечения стратегических интересов США интересы военно-промышленного комплекса и Пентагона, раскрывая точные адреса американских монополий — фабрикантов оружия, чьи преимущественные позиции обеспечивает в Греции вся система «военного присутствия» США, координирующая в интересах тех же монополий и всего военно-промышленного комплекса в целом и дипломатическую деятельность афинской резиденции госдепартамента — посольства США с ДЖЮСМАГ.
      В целях повышения эффективности сотрудничества между американскими военными инстанциями в Греции и вооруженными силами страны, а главное — чтобы держать под действенным контролем военный механизм своего младшего партнера и союзника по НАТО на юго-восточном фланге альянса, в организационном отношении структура ДЖЮСМАГ построена по принципу параллелизма с организационной структурой греческих вооруженных сил. Это позволяет «поддерживать прямые отношения между партнерами (Грецией и США) в этой области», отмечал начальник штаба ДЖЮСМАГ.
      «Здесь, в Афинах, — подчеркивал полковник Айотте в своем докладе американским конгрессменам, — мы находимся в постоянном соприкосновении с главными элементами штаб-квартир (греческих вооруженных сил. — Авт.), работая вместе с ними над выявлением и разрешением их проблем. Так, наши советники посещают армейские части в полевых условиях, наблюдая, оказывая помощь на месте, когда это возможно, определяя наличие и использование ресурсов, в общем, приводя их в соответствие со способностями и возможностями греческих вооруженных сил».
      ДЖЮСМАГ поддерживает тесный контакт со штаб-квартирами вооруженных сил США, расположенными в Неаполе (штаб южного сектора НАТО) и в Измире (Турция). Постоянная связь с этими руководящими военными инстанциями США и НАТО позволяет Пентагону — через свое представительство в Афинах — соответственно корректировать процесс предоставления «помощи» греческим вооруженным силам, в частности, в том, что касается «долларовой дозировки» этой программы и т. д.22.
      Важным звеном американского военного присутствия в Греции является ЮС АС («Юнайтед стейт арми сервис»), ведающая военными поставками. «Частые посещения нашими советниками подразделений греческой армии, — отмечал начальник ЮСАС полковник Кэмпбелл, выступая перед конгрессменами на совещании в штаб-квартире ДЖЮСМАГ в Афинах в январе 1972 года, — позволяют нам определять нужды и потребности греческих вооруженных сил» и таким образом определять размеры (в долларах) военных материалов и техники, которые следует предоставить Греции по программе помощи23. А это давало Вашингтону широкую возможность манипулировать таким эффективным рычагом военно-политического давления, как эмбарго (временное прекращение оказания помощи), с целью навязывания Афинам своего империалистического курса и усиления зависимости от США.
      В начале 80-х годов Соединенные Штаты с размахом использовали механизм своего военного присутствия на территории союзных по блоку НАТО стран для подкрепления всей воинствующей гегемонистской политики американского империализма, нацелили его на решение имперской заявки на мировое лидерство.
      «Американская торговля и промышленность, до ступ к жизненно важным ресурсам и мощь западного союза зависят от нашей способности господствовать на море, — с наглой откровенностью заявил министр обороны США Каспар Уайнбергер, выступая 18 марта 1981 года в подкомиссии по ассигнованиям на оборону при комиссии палаты представителей по ассигнованиям. — Мы должны иметь возможность нанести поражение любому военному противнику, угрожающему такому доступу. Это не та область, где такие термины, как «эквивалентность» или «паритет», или другие подобные формулировки имеют какое-то значение. Мы должны иметь военно-морское превосходство. Господство на море является, безусловно, необходимым условием нашей безопасности» 24.
      Не о безопасности США или какого-либо их западноевропейского союзника по НАТО, которым никто не угрожал, а об обеспечении захватнических притязаний американского империализма и его партнеров из военно-промышленного комплекса Североатлантического блока в действительности вел речь Уайнбергер.
      Включение восточносредиземноморских баз и опорных пунктов Пентагона (в Греции, Турции, а также английских «суверенных баз» на Кипре) в более широкую сеть новых, создаваемых на территории Египта, Израиля, в Сомали, Омане и Кении военных объектов американских «сил быстрого развертывания» развивалось под паролем, цинично сформулированным ревностным трубадуром « холодной войны», рьяным поклонником американской «силовой политики» и конфронтации «на грани ракетно-ядерной войны» западногерманским газетным магнатом Акселем Шпрингером на рубеже 80-х годов: «Сначала нефть, затем — мораль!».
      «Весь греческий народ с большим беспокойством следит за развитием обстановки в регионе, — говорил с трибуны XXVI съезда КПСС Генеральный секретарь ЦК Коммунистической партии Греции Харилаос Фло-ракис. — Он не принимает отступничества правительства, которое вопреки его воле вернуло Грецию в военную организацию НАТО»25.
      Отметив резко отрицательное отношение греческого народа к проводившимся в то время в Афинах американо-греческим переговорам о новом соглашении по вопросу об американских базах, подчеркнув, что греческий народ и против расширения их сети, руководитель КПГ сказал: «За всем этим он (греческий народ. — Авт.) ясно видит замыслы США, их пособников втянуть Грецию в авантюристические планы на Ближнем и Среднем Востоке, усилить вмешательство во внутренние дела Греции, нажим на нашу страну, ее независимость. За всем этим он видит также возрастание угрозы для кипрского народа»26.
      Убедительным подтверждением этих слов явилась общенациональная демонстрация непреклонной решимости и воли греческого народа не допустить превращения их родины в орудие опасной игры с огнем заокеанских атомных маньяков: свыше полутора
      миллионов греков подписались под требованием о ликвидации баз США и НАТО в Греции. Десятки тысяч граждан Эллады участвуют в борьбе за разрядку и мир, за выход страны из НАТО. В пользу ликвидации
      военного постоя НАТО на территории страны и за превращение Балкан в безъядерную зону фактически проголосовало на парламентских выборах осенью 1981 года решающее большинство избирателей, отдав свои голоса партиям левых сил, включивших эти требования в свою программу действий.
     
      ...Гладкая, до мраморного блеска и твердости накатанная автострада, отражающая голубизну неба Эллады, ведет из центра Афин, от подножия Акрополя в столичный аэропорт. Перед тем как свернуть к аэровокзалу, пассажиры — греки и иностранцы, поторапливающиеся к борту своего лайнера, — не преминут обратить внимание на высокий забор, опутанный колючей проволокой. Рядом увидят полосатый шлагбаум, контрольно-пропускной пункт и одетых в военную форму цвета хаки часовых в стальных касках, отмеченных двумя латинскими буквами МР («милитэри полис» — военная полиция).
      Однажды у входа на эту американскую базу нам довелось встретить необычные пикеты забастовщиков. Это было в последние годы господства фашистской хунты. Бастовали греческие рабочие и служащие «подсобного персонала» базы из местных жителей.
      В условиях жесточайшего диктаторского режима их требования — повысить зарплату, от руки написанные на плакатах, — были смелым вызовом, брошенным в лицо «тихим оккупантам» и их раболепной прислужнице — хунте «черных полковников». Фактически это явилось антихунтовским и антиамериканским политическим протестом. Нам запомнились решительные, опаленные солнцем лица рабочих, стиснутые кулаки, их суровое молчание...
      В один из февральских дней 1981 года перед американской военно-воздушной базой «Элленикон» вновь собрался многотысячный митинг афинян. В руках, высоко поднятых над головами, они держали транспаранты. Надписи требовали: «Базы смерти — вон!»,
      «Базы — это политическая и экономическая зависимость!».
      В демонстрации протеста, ставшей одним из характерных эпизодов развернувшейся по всей Греции массовой общественно-политической кампании за вывод с территории Эллады иностранных баз, против подписания нового американо-греческого соглашения о военном сотрудничестве участвовали руководители многих районных органов местного самоуправления, представители общественных организаций.
      На митинге выступил председатель Всегреческого комитета за ликвидацию иностранных военных баз генерал в отставке Г. Куманакос. Американцы, сказал он, использовали и используют свои базы в качестве плацдарма для подрывной деятельности против дружественных Греции государств.
      «Базы, — заявил греческий патриот, — причина того, что мы потеряли возможность свободно и независимо решать в каждом отдельном случае, что является полезным для нашей родины и нашего народа» 27.
      Два года спустя две крупнейшие национальные организации сторонников мира Эллады — Греческий комитет борьбы за международную разрядку и мир, Движение за национальную независимость, международный мир — в совместном обращении к профсоюзным и другим общественным организациям, ко всем жителям Афин подчеркивали: «Сегодня почти все
      политические силы страны признают, что роль баз заключается в обеспечении не нашей национальной обороны и безопасности, а американских стратегических устремлений, которые противоречат национальным интересам Греции, ее внешней политике» 28.
     
      Глава IV
      Рецидив «дипломатии канонерок»
     
      27 сентября 1970 года президент Соединенных Штатов Америки Ричард Никсон отправился в шестидневную поездку в район Средиземного моря. Главным в этом президентском турне в Европу, уточнял корреспондент агентства ЮПИ, было посещение штаб-квартиры 6-го флота США на юге Италии с целью подчеркнуть американскую мощь и ее интерес в средиземно-морском районе
      Большое значение в Вашингтоне придавали также переговорам Никсона в Мадриде с генералом Франко, особенно в связи с заключением нового соглашения об американских базах в Испании... «Они теснее связывают эту страну с оборонительным комплексом НАТО», — уже в ту пору, задолго до присоединения Мадрида к Североатлантическому блоку, подытоживало агентство ЮПИ2.
      В своем «дипломатическом багаже» тогдашний президент США повез также целый набор откровенно гегемонистских доктрин, отмеченных печатью «холодной войны», и пресловутой попытки «отбрасывания коммунизма» и «мира с позиции силы».
      Для наблюдателей возросшей агрессивной империалистической политики США в Средиземноморье 80-х годов поездка Никсона в этот регион осенью 1970 года позволяет выделить перманентный фактор интриг и происков интервенционистского характера, заложенный в основу действий Белого дома еще «доктриной Трумэна». В самом деле, разве не об этой «максиме» всей послевоенной стратегии США в Средиземноморье говорят лихорадочные усилия вашингтонской администрации по сколачиванию новой восточносредиземно-
      морской «тройственной Антанты» (США — Израиль — Египет) антиарабской и антисоветской направленности? Или же взять те «зондирующие» и «челночные» вояжи в страны этого региона и президента Картера, и бывшего госсекретаря Рейгана Хейга? Все то же стремление навязать свой диктат, подмять под себя суверенитет, независимость, свободу целых стран и миролюбивых народов. Все тот же курс «надменных оккупантов» с пентагоновскими эмблемами US на погонах и петлицах...
      Решение Никсона провести с борта флагмана 6-го флота авианосца «Саратога» наблюдение за учениями американских военных кораблей иностранные наблюдатели единодушно расценили в той обстановке как откровенное бряцание оружием. Этот шаг Никсона, писала газета «Атенз ньюс», «характеризуется как средство заявить друзьям и потенциальным союзникам, что Вашингтон по-прежнему говорит с позиции силы» 3.
      30 сентября 1970 года Никсон прибыл в штаб-квартиру командования вооруженными силами НАТО на юго-восточном фланге в Неаполе. Сюда прилетели командующие вооруженными силами стран, входящих в южное крыло НАТО, а также американские послы из одиннадцати стран Средиземноморья.
      Информируя находившихся при неаполитанской штаб-квартире НАТО журналистов о содержании переговоров Никсона с американскими послами и «региональными» командующими вооруженными силами Италии, Греции, Турции, Англии и США, проходивших «за закрытыми дверями» (в этих доверительных беседах приняли участие госсекретарь Роджерс, министр обороны Лэйрд, помощник президента по вопросам национальной безопасности Киссинджер), секретарь Белого дома по вопросам печати Циглер, в частности, сообщил: президент «подчеркнул важность, которую Соединенные Штаты придают Средиземноморью и внутренней сфере НАТО». Он также заверил натовских генералов, что Соединенные Штаты не намерены сокращать контингент американских войск, размещенных в Европе.
      «Никсон не упустил предоставившуюся возможность подчеркнуть решимость Америки сохранять свое военно-морское присутствие в Средиземном море» 4.
      После совещания «за закрытыми дверями», выступив на публичной церемонии в штаб-квартире «Южного фланга» НАТО, президент США, как комментировали потом в дипломатических кулуарах Афин, еде лал разворот на 180 градусов и «надел лайковую перчатку на бронированный кулак» американского средиземноморского флота, заявив, что «Соединенные Штаты не используют шестой флот для того, чтобы превратить Средиземное море в американское».
      «Моя поездка как президента Соединенных Штатов в этот командный пункт НАТО, — заявил во всеуслышание Никсон, — подчеркивает американские обязательства по отношению к Средиземноморью, которое не будет нашим морем, или, как говорят, американским морем, а морем, которое принадлежит всем народам».
      Тогдашний хозяин Белого дома беззастенчиво лгал.
      «На протяжении минимум последних 20 лет американская политика в Средиземноморском районе была основана на некоторых довольно прямолинейных идеях. Первая — сохранить господство на море», — писал пять лет спустя американский дипломат, бывший член Совета политического планирования при государственном департаменте США Джон Кэмпбелл в журнале «Форин афферс».
      В комплексе «прямолинейных» идей американской политики в Средиземноморье эксперт госдепартамента перечислял: укрепление НАТО под предлогом отражения пресловутой «советской угрозы», помощь союзникам, в том числе Греции и Турции, чтобы «противиться советскому нажиму и советской агрессии». Значилось в этом своде агрессивных намерений США и противопоставление Югославии социалистическим странам, прежде всего — подрыв дружественных ее связей с СССР.
      Далее в планах Вашингтона значился подрыв дружественных отношений Советского Союза с арабскими государствами на восточном и южном побережье Средиземного моря, а в качестве узловой империалистической «идеи» средиземноморской стратегии США — «защита и укрепление Израиля». Главным образом — для «воздействия на региональное соотношение сил» и «как противовеса советским позициям в некоторых арабских государствах». Иными словами, для выполнения им роли помощника «мирового жандарма» США на Ближнем Востоке.
      «Добиваясь всех этих целей, — указывал автор этого откровенного анализа, засвидетельствовавшего постоянное стремление США к монопольному господству в Средиземном море и удержанию его за собой в качестве «американского моря», — Соединенные Штаты выработали привычку говорить о западной солидарности, а на деле — брать в свои руки инициативу и действовать в одиночку».
      Все вышесказанное достаточно убедительно вскрывает лицемерие вашингтонской дипломатии, показывает истинную подоплеку действий Белого дома в этом регионе, враждебную жизненным интересам народов средиземноморских стран, их национальной безопасности.
      Во время поездки Никсона массовыми демонстрациями протеста ответила на вашингтонскую «демонстрацию американской мощи» в Средиземном море трудовая Италия. Хотя афинские газеты постарались приглушить резонанс антиамериканских выступлений в соседней стране, но даже выходящая на английском языке в Афинах газета «Атенз дейли пост», излагая выступление главы вашингтонской администрации на борту флагмана 6-го флота авианосца «Саратога», сопроводила ее подзаголовком: «Речь Никсона, обращенная к 6-му флоту, — дипломатия канонерок» 7.
      Прогрессивная общественность средиземноморских стран внимательно следила за шумной военной демонстрацией, предпринятой Вашингтоном.
      Речь Никсона, транслировавшаяся через мощные радиоустановки с борта авианосца «Саратога», была единодушно расценена в странах Средиземноморья как еще одно подтверждение намерения Вашингтона и дальше проводить в этом районе империалистическую «доктрину Трумэна».
      Обращаясь к 6-му флоту, президент США говорил: «Вы сделали возможным (для США) проводить такого рода мирную дипломатию, которую мы хотим проводить, опираясь на силу, которая находится в состоянии готовности, но которой мы сдержанно пользуемся для дела мира» 8. И опять Никсон лгал, фарисейски жонглируя мирной терминологией, за которой скрывались агрессивные цели Соединенных Штатов.
      Каков был подлинный характер задач и целей этого ударного отряда американского империализма в Средиземном море, раскрыли сами натовские источники: «Ядром 6-го флота являются два ударных авианосца, каждый из них имеет на борту 90 самолетов, способных транспортировать ядерное оружие».
      Журнал «НАТОз фифтин нэйшнз» указывал, что в их задачу входит «быть готовыми нанести удар прямо в сердце Южной России» 9.
      Мадрид был завершающим этапом средиземноморского турне хозяина Белого дома. Он показал, сколь далеко 1ютовы правящие круги США идти на сближение с крайне правым, даже фашистским режимом ради реализации своих гегемонистских планов. Визит в Испанию явился дипломатическим триумфом для режима Франко, который не встречался с президентом Соединенных Штатов со времени последнего приезда сюда генерала Эйзенхауэра в 1959 году.
      Главное место на мадридских переговорах было отведено военно-политическим вопросам, в особенности — милитаристскому сотрудничеству США и франкистской Испании. В тот момент оно вступило в очередную фазу дальнейшего сближения Соединенных Штатов с испанским диктатором в связи с подписанием незадолго до прибытия в Мадрид Никсона нового американо-испанского соглашения.
      Всячески превознося военный аспект испано-американского сотрудничества, гость из Вашингтона, обращаясь к генералу Франко, еще раз повторил то, что он уже высказывал во время своего посещения авианосца «Саратога»: «Для мира в Средиземном море Испания столь же важна, как и 6-й флот» 10.
      Уже один тот факт, что Белый дом ставил знак равенства между 6-м флотом — «средиземноморским жандармом» США и фашистским режимом испанского диктатора — срывал маску «миротворцев» с американских кругов и их партнеров в Средиземноморье.
      В контексте предпринятого Соединенными Штатами демонстративного «показа американского флага» в Средиземноморье и стремления сохранить здесь свою военную мощь, писал из испанской столицы корреспондент агентства Рейтер, поездка в Мадрид главы вашингтонской администрации была «в высшей степени уместной, ибо в Испании размещена густая сеть американских военных баз» п.
      Далее приводился перечень американских баз в Испании, которым придается большое значение в стратегических расчетах Вашингтона.
      — Крупная военно-морская база в Рота, в бухте КаДиц, предназначенная для базировки подводных лодок «Поларис», оперирующих в Средиземном море и оснащенных ракетами с ядерными боеголовками радиусом действия 2500 миль. Она давно уже превзошла
      в стратегическом отношении соседний Гибралтар и дает Соединенным Штатам контроль за Средиземноморьем и Восточной Атлантикой;
      — Военно-воздушная база в Торрейёне, близ Мадрида, которая располагает самой крупной в Европе взлетной полосой;
      — Военно-воздушные базы Сарагосе и Морон оф Ля Фронтера, неподалеку от Севильи.
      «Эти базы, — отмечалось в мадридской депеше Рейтер, — приобрели новое значение, когда Соединенным Штатам пришлось покинуть свою авиационную базу в Веелюсе, в Ливии, в начале 1970 годов» 12.
      Не случайно поэтому, будучи в Мадриде, президент США выразил Франко свое признательное удовлетворение по поводу подписания нового американо-испанского соглашения о базах, размещенных на территории этой страны. Ведь оно гарантировало пентагонов-цам и в дальнейшем дислокацию в Испании американской авиации и флота, сохранение анклавов «тихой оккупации» на испанской земле 13.
      Еще до завершения средиземноморского турне Никсон направил в Анкару и Афины с официальной миссией министра обороны США Лэйрда. Главная цель блицвизита шефа Пентагона заключалась в «координации на месте» военных приготовлений США, Греции и Турции к предстоявшим крупным маневрам НАТО явно провокационного характера на севере Греции и северо-западе Турции, у границ с балканскими социалистическими странами. Этот вояж Лэйрда стал важным звеном американской «дипломатии канонерок» — одним из опасных проявлений того влияния, которое военно-промышленный комплекс США оказывает на курс Белого дома в Средиземном море 14.
      В заявлении для печати, сделанном министром обороны США Лэйрдом в Афинах перед отлетом в США, военные маневры НАТО «Дип экспресс» («Глубокий экспресс») были названы в числе наиболее крупных милитаристских учений войск агрессивного блока, проведенных в течение 1970 года от «северного» до «юго-восточного» флангов НАТО, причем в районах, непосредственно граничивших с социалистическими странами» 15„
      Вскоре после этого главнокомандующий вооруженных сил НАТО в Европе американский генерал А. Гудпейстер официально заявил, что объединенные маневры вооруженных сил НАТО, в которых участвовало 50 тысяч человек и американский флот, будут проведены с 10 по 22 октября 1970 года на севере Греции и в «европейской части» Турции, а также в акватории Эгейского моря. Наземные силы НАТО действовали совместно с национальными контингентами войск (греческими и турецкими), которые также развертывались на севере Греции и северо-западе Турции 16.
      На время маневров «Дип экспресс» действовали объединенные военно-морские силы НАТО. Они включали соединение авианосцев и транспортов с десантами на амфибиях. Командовали объединенными вооруженными силами НАТО, участвовавшими в маневрах «Дип экспресс», американский адмирал Орацио Риверо, главнокомандующий вооруженных сил НАТО на юге Европы, и западногерманский генерал Беннеке, главнокомандующий вооруженных сил НАТО в Центральной Европе. Военное командование ФРГ с начала 60-х годов проявило возросший интерес к учебным операциям мобильных сил на южном фланге НАТО. Так, в 1962 году парашютный батальон бундесвера участвовал в маневрах так называемых союзных мобильных сил на территории Македонии в Греции, «немецкие войска впервые с 1918 года появились на турецкой границе в Курдистане, вблизи границ с Ираном и Сирией» 17.
      Незадолго до начала маневров в территориальных водах Греции начали сосредоточиваться военные корабли США, Англии и Италии, выделенные для действий в составе «объединенного союзнического флота». В афинскую бухту Фалирон вошел отряд британских судов во главе с флагманом — вертолетоносцем «Альбион», на борту которого находился командир английской эскадры адмирал Линч.
      Вскоре адмирал пригласил на борт «Альбиона» группу греческих журналистов. «Настроив» сидевших в командирском салоне «Альбиона» представителей прессы на «антисоветскую волну», в которой постоянно звучат истертые пропагандистские домыслы об «угрозе со стороны советского флота в Средиземном море», Линч перешел к «делу».
      «Наша главная задача состоит в обеспечении высадки отрядов морских десантников с помощью вертолетов, в то время как корабли США и Греции будут производить высадку десантов непосредственно с судов», — пояснил он. Адмирал затронул и вопросы «большой политики», связанные с принятым в ту пору решением Лондона усилить «военное присутствие» британского империализма в бассейне Средиземного моря.
      Линч сообщил об отданном незадолго до этого лондонским военным министерством приказе присоединить «третью командную группу», дислоцировавшуюся к «востоку от Суэца», к британским вооруженным силам, действующим к «западу от Суэца». «Они уже переброшены по воздуху из Сингапура, — информировал адмирал, — и отныне могут оказывать в случае необходимости содействие как северному, так и южному флангам НАТО» 18.
      13 октября газета «Антенз ньюс» сообщила: «Согласно информации из Стамбула 45 военных самолетов С-130 приземлились на поле стамбульского аэропорта в рамках маневров «Дип экспресс», начатых НАТО в восточных и западных Трасах и Средиземном море. Свыше 2 тысяч военнослужащих США, Бельгии, Голландии, Англии, Италии и Западной Германии были переброшены на этих самолетах из различных европейских баз» 1Э. Батальные сцены развернувшихся на севере Греции и северо-западе Турции натовских маневров стали центральными кадрами в выпусках греческих телевизионных новостей и кино-журналов, газетной фотоинформации.
      15 октября в город Александрополис, на северо-востоке Греции, неподалеку от греко-турецкой границы, прилетел генерал Гудпейстер.
      19 октября в район маневров «Дип экспресс» прилетел из Афин глава военно-диктаторского режима Па-падопулос. Его сопровождал главнокомандующий вооруженных сил Греции генерал Ангелис. Пересев на аэродроме Александрополиса в вертолет, Папа-допулос прибыл на «наблюдательный пункт» командования маневрами в деревне Дикеле, где встретился с Гудпейстером.
      С «наблюдательного пункта» за ходом натовских учений следила в тот день вся военная «элита» Североатлантического блока: ведь «боевые действия» были максимально приближены к условиям ведения современной войны с применением всего арсенала наступательного оружия и средств массового поражения. В погребах американских авианосцев, участвовавших в маневрах, находились и бомбы с атомными боеголовками, а в водах Эгейского моря крейсировали американские подводные лодки с ракетами «Поларис», оснащенными ядерными зарядами. Учения развертывались по штабным планам НАТО и на местности в непосредственной близости от границ с балканскими социалистическими странами — Болгарией и Югославией.
      В целом «театр военных действий» НАТО (с учетом участия в маневрах Турции) располагался и на южных подступах к Советскому Союзу. Провокационный характер бряцанья натовским оружием близ границ стран социалистического содружества не мог, конечно, ускользнуть от взгляда Советского правительства.
      Маневры «Дип экспресс» — составное звено общего курса НАТО и Пентагона, опиравшихся на свое военное присутствие в Греции и Турции и на военные базы США и НАТО на территории двух стран.
      Показательным в этом отношении явился инцидент, связанный с нарушением 21 октября 1970 года самолетом ВВС США государственной границы СССР в районе города Ленинакана. Инцидент произошел в тот момент, когда маневры «Дип экспресс» вступили в завершающую фазу. И хотя место нарушения государственной границы СССР было удалено на несколько сот километров на восток от района маневров НАТО, этот самолет ВВС США поднялся с аэродрома на турецкой территории.
      «...Каким образом и почему американские самолеты оказываются у советских границ, случайно ли это? — говорилось в Заявлении Советского правительства правительству США. — Ответ на этот вопрос следует искать в той широкой военной и разведывательной активности, которую Соединенные Штаты уже в течение многих лет осуществляют в непосредственной близости
      от Советского Союза, используя для этого и свои военные базы на территории третьих государств, в том числе таких сопредельных с СССР, как Турция. Из опубликованных в США данных известно, что только на базах США в Европе и Азии, в пределах досягаемости территории СССР, сосредоточены сотни американских самолетов» 20.
      Сохранение американских военных баз вокруг Советского Союза, отмечалось в Заявлении Советского правительства, представляет собой серьезнейший источник опасности. В Заявлении обращалось внимание и на значительное усиление активности авиации и флота США в районе, непосредственно примыкающем к южным границам Советского Союза.
      «Правительство США, — говорилось в Заявлении, — должно отдавать себе отчет в том, что подобные действия могут лишь усиливать возможность весьма опасных событий, чреватых самыми серьезными последствиями. Нельзя не видеть также, что наличие американских военных баз на территории третьих стран усиливает подозрения и ослабляет доверие в отношениях между государствами, подрывает международную безопасность и способствует сохранению напряженности в мире» 21.
      На следующий день после этого нарушения самолетом ВВС государственной границы СССР разыгралась завершающая стадия маневров «Дип экспресс» подчеркнуто провокационного характера. Демонстративные «наступательные операции» в северном направлении предприняли в районе греческих Трас части 1-й греческой полевой армии совместно с мобильными силами НАТО и в районе турецких Трас части 1-й турецкой полевой армии совместно с мобильными силами НАТО.
     
      Военные маневры НАТО «Дип экспресс», как и все последующие учения Североатлантического блока в этом регионе, вместе с усилением «военного присутствия» английского империализма «к западу от Суэца» являлись составными звеньями в цепи общей политики империализма в Восточном Средиземноморье и на Балканах. Они были подключены как к американской политике обеспечения военно-промышленному комплексу США «доступов» к ближневосточным сырьевым ресурсам, так и к натовской стратегии создания пресловутого антисоветского «санитарного кордона» в проливах, ведущих из Черного в Средиземное море.
      Нефтяные ресурсы арабских стран Ближнего Востока как объекты барышнической эксплуатации и захватнических поползновений со стороны нефтяных монополий главных империалистических держав НАТО, прежде всего англосаксонских, — вот одна из тех главных целей, которые никогда не упускают из виду в военных штабах НАТО и Пентагона. Нефть, чужие природные богатства маячат перед взором атлантических стратегов, составляющих расписание движения «натовских экспрессов» — военных учений агрессивного альянса в направлении северных — балканских границ Греции и Турции, двух стран, призванных, по замыслу натовских стратегов, «запирать» Босфор и Дарданеллы.
      Натовские ежегодные милитаристские упражнения, проводимые брюссельской штаб-квартирой блока в акватории Эгейского моря, Турции и северных районах Греции, как плод милитаристского монстра, оказались связанными «пуповиной» американского военно-промышленного комплекса с политикой поддержки и поощрения израильского агрессора, преданного жандар ма монополий США на Ближнем Востоке. Те же самые «мобильные» отряды американской морской пехоты, которые на десантных судах, самолетах и вертолетах перебрасывались с американских баз в Греции и Западной Европе, а также из США к балканским рубежам юго-восточного фланга НАТО, не раз передислоцировались и направлялись к берегам ближневосточных арабских стран. Как это произошло в 1958 году, когда американский десант был высажен с кораблей 6-го флота в Ливане. Как это готовилось и в связи с «иорданским кризисом» осенью 1970 года. Как это происходило и в последующие годы — во время агрессивной «демонстрации силы» американского империализма с помощью 6-го флота у берегов Ливана и Ливии, во всей акватории Средиземного мора, а также и к «востоку от Суэца», когда для усиления американской военно-морской армады, крейсировавшей в Персидском заливе, из Средиземного моря — по Суэцкому каналу — была переброшена часть кораблей 6-го флота.
      Тревога и обеспокоенность общественности Греции и Турции перед лицом такого рискованного втягивания их стран в империалистические авантюры США особенно возросли после откровенного заявления тогдашнего хозяина Белого дома о роли и месте, которые оба южнофланговых союзника по НАТО занимают в американской политике поддержки Израиля.
      Подчеркнув возросшую, с точки зрения США, необходимость и в дальнейшем оказывать американскую помощь Греции и Турции, президент США Р. Никсон обронил на пресс-конференции в Вашингтоне 27 июля 1972 года фразу, буквально ошеломившую в Афинах и отчасти в Анкаре тех, кто еще надеялся сохранить «дружественный нейтралитет» по отношению к арабским странам в их конфликте с Израилем, полагая, что взрывоопасное израильско-арабское противостояние и конфронтация остаются за географическими пределами действия НАТО. «...Без помощи (США. — Авт.) Греции и Турции, — сказал президент, — у нас нет жизнеспособной политики сохранить Израиль»22.
      На глазах у греков и турок исчезала призрачная граница, разделявшая позицию невмешательства, по крайней мере официально провозглашенную в Афинах и Анкаре, в израильско-арабском конфликте, от прямого соучастия на стороне США в политике поддержки израильских агрессоров. А такой оборот был чреват реальной угрозой и весьма опасной перспективой оказаться в один прекрасный день вовлеченными в антиарабские интервенционистские акции и милитаристские демонстрации американского империализма и израильских оккупантов.
     
      Глава V
      Альянс «ястребов» и фалангистов: «брак» по расчету и по любви
     
      Визит Р. Никсона в Мадрид осенью 1970 года, как и посещение Испании Д. Эйзенхауэром в конце 1959 года, в мае 1976 года — Дж. Фордом и, наконец, в июле 1980 года — поездка в испанскую столицу Дж. Картера, подчеркивал откровенное расположение всех без исключения глав вашингтонской администрации и вообще Соединенных Штатов к франкистскому режиму, почти двадцать послевоенных лет находившемуся в кольце международной изоляции.
      В памяти народов глубоко отпечатался многолетний тесный союз генерала Франко с Гитлером и Муссолини, муки и страдания республиканской Испании, ее героических защитников. После краха нацистского рейха мировая общественность, естественно, не могла закрыть глаза на то, что в Испании палач Франко с помощью террористического режима сохранял один из последних оплотов фашизма на Европейском континенте. И только правители монополистической Америки, развязавшие «холодную войну», протянули руку мадридскому диктатору. В Белом доме руководствовались при этом корыстными интересами американского империализма. Утвердиться на испанской земле, обзавестись для Пентагона базами — такова была главная стратегическая цель многолетнего «флирта», подкрепленного крупными займами и поставками оружия, сменявших друг друга хозяев Белого дома с режимом Франко.
      Именно Соединенные Штаты стали первой и длительное время оставались единственной страной, создавшей «брешь» в глухой международной изоляции франкистской Испании и оказывавшей диктаторскому режиму политическую и материальную поддержку.
      В 1950 году американский конгресс санкционировал предоставление Испании первого кредита в 62 миллиона долларов. Всего же за тридцать последующих лет Соединенные Штаты оказали Мадриду помощь на сумму в 5 миллиардов 122,4 миллиона долларов (в виде различных кредитов, займов, предоставления бесплатного вооружения). Львиную долю — 88 процентов — из этой гигантской суммы Франко израсходовал на военные нужды. Лишь 12 процентов из этих 5 миллиардов пошло на нужды испанской экономики и прочие «гражданские цели». Такое распределение американской «помощи» выявляет характерную черту отношений между Вашингтоном и Мадридом, испано-американского сотрудничества. Перевооружение испанской армии и превращение Испании в надежный военный плацдарм США на юге Европы — вот что составляло стержень их тесного военно-политического альянса.
      Американские военные поставки служили и укреплению тех антидемократических устоев и карательнотеррористического аппарата, на которые вплоть до смерти испанского диктатора опиралось все здание франкистского режима. Этой же цели — мощному «замораживанию» фундамента фашистской диктатуры Франко во внутриполитическом плане и «размораживанию» ее внешнеполитической изоляции — служило также соглашение, подписанное между Вашингтоном и Мадридом 26 сентября 1953 года.
      Помеченный этой датой документ, составленный на английском и испанском языках, стал первым договором, заключенным правительством каудильо с другим государством. С его помощью Франко пытался прорвать дипломатическую блокаду, а Вашингтон получил взамен огромный выигрыш — новые базы в своей стратегической сети.
      Договор юридически оформил «военное присутствие» США на испанской земле. И здесь Вашингтон пустил в ход механизм «тихой оккупации», приспособленный к всевластной диктатуре Франко и специфике американо-испанской сделки. Испанскую «модель» пентагоновского постоя много лет спустя газета «Вашингтон пост» довольно метко окрестила «мягкой разновидностью» американского империализма
      «Мягкость» «тихих оккупантов» с Потомака в основном ограничивалась тем, что в тот период США приняли к сведению отказ Испании разрешить использовать предоставленные американцам базы на своей территории для операций за пределами Испании. Вашингтон принял этот «лимит», рассчитывая в перспективе на ревизию «ограничения», как только Мадрид застучит в дверь НАТО. Ведь уже спустя три года в текст нового американского соглашения с ведома Франко было включено положение, в котором отмечался «вклад Испании в оборону НАТО». Подключая военный потенциал и выгодное стратегическое положение Испании к милитаристским приготовлениям США — главной державы Североатлантического блока, Вашингтон действовал по пословице: «Мягко стелет, да жестко спать».
      Лишний раз это подтвердил и двадцатичасовой «блицвизит» в Мадрид в июне 1980 года президента США Дж. Картера. За протокольной риторикой об «укреплении солидарности Запада» глава вашингтонской администрации настойчиво подталкивал правящие круги Испании присоединиться к Североатлантическому блоку, видя в ее «аншлюсе к НАТО», как выразился один западный комментатор, прямую колею к дальнейшему закреплению американского военного присутствия на Пиренеях. На переговорах с королем Испании Хуаном Карлосом и главой правительства Адольфом Суаресом гость из Вашингтона вновь затронул вопрос о продлении американо-испанских военных соглашений. По словам мадридской печати, президент США не только предпринял попытку «вдохновить» испанцев на вступление в «европейское и атлантическое сообщество» и на участие в «коллективной обороне Запада», но при этом не преминул сдобрить свою речь расхожими измышлениями о «советском экспансионизме». Для чего, собственно, понадобился этот пропагандистский шаг, прояснила очередная сессия совета НАТО, проходившая в те дни в Анкаре. С конвейера совещания военных министров агрессивного блока сошел официальный документ, в котором еще за несколько лет до завершения формальностей по вступлению Испании в НАТО ей без всяких обиняков отводилось место «стратегического резерва».
      Надо ли говорить, что подобный типично империалистический подход руководящих кругов НАТО и США к использованию Испании, пренебрегающий интересами обеспечения подлинной национальной безопасности этой страны, игнорирующий стремление подавляющей части испанцев к закреплению послефран-кистских перемен и демократизации внутриполитической жизни на прогрессивных началах, вызывал отрицательную реакцию в широких кругах испанской общественности.
      Когда осенью 1981 года король Испании Хуан Карлос вылетел в столицу США на переговоры с президентом Р. Рейганом, обозреватель «Вашингтон пост» Джек Андерсон, окинув взглядом послевоенную историю испано-американских отношений, констатировал: «...И все же многие гордые испанцы также недовольны мягкой разновидностью американского «империализма», как коренные жители Нового Света были недовольны более жестокой разновидностью империализма, характерной для конкистадоров».
      «Как подозревают многие испанцы, — писал Джек Андерсон, — вместо того чтобы по старой испанской традиции отнимать у местного населения золото и серебро, Соединенные Штаты используют свою военную мощь еще более чудовищным способом: они надеются посредством НАТО превратить Западную Европу в поле боя в случае любой войны» 2. Подозрение, что испанцам будет уготовлена роль «пушечного мяса» НАТО, а самой Испании — роль «ядерного заложника Пентагона», переросло у многих испанцев в уверенность, как только правительство JI. К. Сотело, говоря словами «Вашингтон пост», «очертя голову» устремилось в приемную Североатлантического блока.
      Итогом «мягких» объятий Испании американским империализмом, с помощью ли американских баз на ее земле, в ходе ли президентских «дружественных визитов» в Мадрид или в русле предоставления военной, экономической и финансовой помощи, подкрепленных интенсивным проникновением на Пиренеи американского монополистического капитала, стало, образно говоря, весьма жесткое «прижатие» Испании к латам военно-промышленного комплекса США, ее форсированное пристегивание к боевой колеснице НАТО.
      Руководствуясь интересами обеспечения мира, безопасности и сотрудничества в Европе и за ее пределами, Советский Союз в сентябре 1981 года обратил внимание министерства иностранных дел Испании на крайне негативные последствия ее вступления в Североатлантический блок.
      В памятной записке посольства СССР в Мадриде, врученной МИД Испании 7 сентября 1981 года, отмечалось, что включение в Североатлантический блок нового члена — Испании — «неизбежно привело бы к повышению уровня противостояния двух военно-политических группировок в Европе, поощряло бы тех, кто склонен к проведению блоковой политики, создавало бы дополнительные препятствия для усилий европейских государств строить свои отношения на общеевропейской основе.
      Вступление Испании в Североатлантический союз повлекло бы также за собой определенный подрыв того, что на Европейском континенте служит интересам разрядки и мирного сотрудничества государств с различным социальным строем. Возникла бы во многом новая обстановка не только в Европе, но и в прилегающих к ней районах Атлантики и Средиземного моря» 3.
      Во второй половине 70-х годов, после того как испанское правительство с целью стимулирования экономики и привлечения иностранного капитала провозгласило политику «открытых дверей», в страну хлынули представители американских монополий, которые довольно быстро и прочно обосновались в ключевых отраслях испанской экономики. Американские капиталовложения в Испании возросли с 28 миллионов долларов в 1976 году до 502 миллионов долларов в 1980 году, то есть почти в двадцать раз! Американский капитал господствует в таких отраслях, задающих тон в научно-техническом продвижении, как в кибернетике и автоматике, в системе телекоммуникаций и биохимии, автомобилестроении, а также в пищевой промышленности.
     
      Договор о дружбе и сотрудничестве 1976 года, дающий Соединенным Штатам право на использование четырех военных баз, был заключен перед самой смертью диктатора Франсиско Франко и предусматривал предоставление Испании американских займов и субсидий примерно на 1,3 миллиарда долларов, в основном в форме кредитов на закупку военной техники и на осуществление промышленных программ.
      Начавшиеся летом 1981 года «сложные» испаноамериканские переговоры о перезаключении договора 1976 года, срок которого закончился 21 сентября 1981 года, после почти пяти месяцев торгов, так и не были завершены. В Мадриде и Вашингтоне было принято решение продлить этот договор еще на восемь месяцев с тем, чтобы, как заявил министр иностранных дел Испании, «использовать этот срок для достижения необходимой договоренности».
      Эта «пауза» по времени совпала с вступлением Испании в НАТО, что, в свою очередь, давало Вашингтону основание рассчитывать на удовлетворение Мадридом американских встречных требований, прежде всего в области расширения военного присутствия Пентагона на Пиренеях и диапазона использования американских баз в Испании, в том числе «силами быстрого развертывания». Ведь присоединение к Североатлантическому блоку в еще большей степени привязывало Испанию к империалистическим Соединенным Штатам и ее механизму «тихой оккупации». А тот факт, что вооруженные силы Испании переходили в подчинение верховного командования объединенных вооруженных сил НАТО, сосредоточенного в руках пентагоновского генералитета, резко повышало эффективность довольно сильных рычагов влияния и давления (не только в военной, но и в экономической и политической областях), которые на протяжении всего послевоенного периода позволяли Вашингтону удерживать Испанию в своей орбите.
      Таким образом, «аншлюс Испании к НАТО» засвидетельствовал полную поддержку испанскими правящими кругами Вашингтона. Продемонстрировал и то^ что основные направления внешней политики кабинета Союза демократического центра во главе с Леопольдом Кальво Сотело оказались накрепко увязаны с кабальной «атлантической солидарностью».
      В «графике» проталкивания вопроса о присоединении Испании к НАТО (через правительственные и парламентские инстанции в Мадриде, а затем — в брюссельской штаб-квартире Североатлантического блока), реализованном кабинетом премьер-министра А. Суареса, причем весьма ускоренным темпом, за календарными датами и цифрами поданных «за» и «против» голосов достаточно четко вырисовывалась картина острой политической конфронтации, полярно размежевавшей противников и сторонников этого шага господствующих классов Испании.
      В главных фрагментах — и это показательно — она оказалась сходной с необъявленным, но фактически состоявшимся в Греции в ходе парламентских выборов 18 октября 1981 года всенародным референдумом по вопросу о том, оставаться или выйти из агрессивного Североатлантического блока. Как и в Греции, лагерь атлантистов в Испании представляли силы, тесно связанные с крупной промышленной, финансовой олигархией, богатыми землевладельцами и реакцией. В сторону присоединения к НАТО чашу весов в государственном механизме Испании склоняли влиятельные монархические, военные и политические круги. Иностранным же «рычагом», закрепленным на испанской почве и все активнее «нажимавшим» на правительство в Мадриде в том же проатлантическом направлении, выступало американское военное присутствие. В это давление была вовлечена и брюссельская штаб-квартира НАТО.
      Полярным антиподом курса на «аншлюсе к НАТО» выступили широкие демократические силы Испании. В этом они опирались на ясно выраженную антипатию и к НАТО, и к пентагоновцам, и к их военным базам в Испании со стороны большей части трудящихся и населения страны.
      В начале сентября 1981 года правительство Испании обратилось в конгресс депутатов — нижнюю палату парламента с официальным предложением рассмотреть вопрос о вступлении Испании в НАТО.
      Уже 29 октября конгресс депутатов 186 голосами одобрил законопроект, который предоставил кабинету министров правящей партии Союз демократического центра право официально обратиться к НАТО с просьбой о приеме Испании в эту организацию. Против атлантической политики правительства было подано 146 голосов депутатов Компартии Испании, Испанской социалистической рабочей партии и Социалистической партии Андалузии. Аналогичное размежевание в конце ноября выявилось и при прохождении правительственного законопроекта через сенат. «Путевка» в Брюссель была одобрена 106 голосами при 60 против и одном воздержавшемся.
      2 декабря 1981 года Испания подала официальное прошение в штаб-квартиру блока о приеме в военнополитический союз. Генеральный секретарь НАТО Лунц — «ястреб из ястребов» командной верхушки блока — от имени совета НАТО «приветствовал инициативу правительства королевской Испании в его стремлении вступить в Североатлантический союз» 4.
      Иначе восприняли завершающую фазу «аншлюса Испании к НАТО» демократические круги страны, мировое общественное мнение.
      Хотя шаг, сделанный правительством Испании на блокирование с НАТО, опирался на парламентское большинство, во внутриполитическом плане он был для Испании далеко не бесспорным. Массовые демонстрации против вступления в НАТО, петиции, опросы общественного мнения не оставляли сомнений в том, что переход правительством А. Суареса «брюссельского рубикона» совершен вопреки желанию большинства испанского народа. Решительно выступили против объединения с агрессивным Североатлантическим блоком и крупные политические силы в лице коммунистической и социалистической партий.
      Еще 16 октября представители Компартии Испании передали в канцелярию правительства Кальво Сотело список с 500 тысячами подписей, поставленных испанцами под воззванием против вступления страны в НАТО. В адрес кабинета поступило и антинатовское воззвание Испанской социалистической рабочей партии, ведущей оппозиционной партии страны, подписанное 600 тысячами испанцев5.
      Сильная оппозиция общественности Испании вступ-
      лению в НАТО, отмечал журнал Тайм» в декабре 1981 года, отразилась также и в отказе правительства из-за опасения поражения поставить вопрос о вступлении в НАТО на референдум (чего Коммунистическая партия Испании и Испанская социалистическая рабочая партия потребовали. — Авт.). Лидер социалистов Гонсалес заявил, что если он придет к власти, то выведет Испанию из НАТО либо в результате парламентских выборов, либо через референдум6. Председатель Социалистической партии Андалузии Александро Рохас Маркос с озабоченностью говорил о том, что решение депутатов конгресса в пользу вступления Испании в НАТО практически открыло путь к превращению ее в ядерный арсенал. Не вызывает никакого сомнения тот факт, заявил этот партийный лидер, что в Испании, как и в других странах — членах НАТО, будет размещено ядерное оружие, что создает дополнительную угрозу для Испании в случае возникновения военного конфликта. Руководство пацифистской социалистической партии отмечало, что вступление Испании в НАТО ведет к укреплению блоковой политики в Европе, лишает Испанию возможности проведения самостоятельного курса, усиливает милитаристские тенденции в самой Испании7.
      Комментируя опрометчивое и недальновидное решение правительства Испании, пристегнувшее страну к Североатлантическому блоку, «Правда» писала: «В самом деле, что несет это испанцам, кроме узды блока, которым командует Вашингтон, кроме дополнительного бремени военных расходов и опасностей! Народы стран НАТО встревожены тем, что Пентагон пытается превратить Западную Европу в свой ракетно-ядерный полигон, макетируя на нем «ограниченную» ядерную войну. Практически во всех западноевропейских странах НАТО нарастает сопротивление опасной политике блока, диктуемой Вашингтоном, а в иных ставят вопрос о выходе из него. И в это время испанские власти решили вступить в союз. Чем не парадокс!»8
     
      Не об обеспечении мирного будущего испанского народа, не о поддержке его чаяний, связанных с выводом страны на путь социального прогресса и укрелления демократических начал, тем более не о благополучии и счастье простых людей этой средиземноморской страны помышляли в верхах НАТО, калькулируя последствия присоединения Испании к блоку. В Вашингтоне и атлантических штабах подсчитывали количество испанских дивизий, самолетов, прикидывали военно-стратегическую ценность территории будущего 16-го члена НАТО. Взвешивали, в какой мере ее вступление в блок усилит милитаристский арсенал блока, поколеблет существующее примерное военное равновесие между Западом и Востоком в пользу НАТО.
      «Вступление Испании в НАТО, — заявил в интервью римскому журналу «Темпо» главнокомандующий объединенных вооруженных сил НАТО в южной зоне Европы американский адмирал Уильям Кроу, — усилит, разумеется, нашу коллективную безопасность в большей мере, чем это имеет место в рамках нынешних двусторонних отношений между Испанией и США. Кроме того, — особо подчеркнул У. Кроу, — НАТО сможет извлечь значительную выгоду, получив в свое распоряжение испанские базы и другие объекты» 9.
      Испания, находясь на перекрестке двух морей, в равной степени важных для защиты Атлантики, удовлетворенно оценивал геополитическую весомость 16-го члена НАТО генеральный секретарь блока Луне на церемонии подписания протокола о вступлении Испании в НАТО, проходившей 10 декабря 1981 года в брюссельской штаб-квартире альянса, «является существенным звеном в политических, военных и экономических связях, определяющих стратегическое значение Средиземноморского бассейна» 10.
      Еще не просохли подписи пятнадцати министров НАТО под брюссельским протоколом о приеме Испании в блок, еще в законодательных органах стран — членов альянса (парламентах, сенатах) предстояла ратификация этого документа, связывавшего Мадрид по рукам и ногам путами «атлантических обязательств», а ведущие органы монополистической прессы США уже не скрывали, какие далеко идущие и выходящие за «географические границы» и зону ответственности НАТО расчеты связывает американский империализм с превращением Испании в 16-го члена блока.
      «Американская сторона, — напрямик возвестила «Нью-Йорк тайме», — как известно, добивается права использования военно-воздушных и военно-морских баз в Испании для возможных операций на Ближнем Востоке, и сейчас Вашингтон, вероятно, удвоит свои усилия...» 11 Вскоре указали и на конкретный адрес инстанций, которые собираются напрямик подключить Испанию к опасным и рискованным авантюрам вашингтонской администрации в этом регионе. «США надеются, — прозрачно намекнула газета «Вашингтон пост», — что политика Испании, стремящейся не раздражать арабские страны, будет сочетаться с тем, что новые «силы быстрого развертывания» получат доступ на некоторые из старых баз» (на испанской территории. — Авт.)12.
      Тем самым лишний раз подтверждалось, что и в международном плане вступление Испании в НАТО влекло за собой серьезные проблемы. Оно вело к повышению уровня противостояния двух военно-политических группировок в Европе, расширению «сферы приложения сил НАТО», поскольку часть испанской территории географически принадлежит к Африке.
      Перспектива разделить участь «ландскнехтов» вооруженного до зубов заокеанского сеньора, облаченного в доспехи НАТО и рвущегося в ракетно-ядерный «крестовый поход» против свободы и независимости многих стран и народов, против национально-освободительной борьбы миллионов угнетенных и эксплуатируемых империализмом масс непосредственно в регионе, примыкающем к Испании, усиливала тревогу испанского народа.
      Явно опасаясь, как бы общественное противодействие в Испании и в других странах — членах НАТО не перечеркнуло корыстные империалистические замыслы атлантических стратегов в отношении нового 16-го члена блока, правящие круги в столицах стран — членов НАТО форсировали ратификацию упомянутого брюссельского протокола.
      В высших сферах вашингтонской администрации, которые сделали все, чтобы задвинуть в долгий ящик решение жгучих проблем по разоружению, сформулированных в многочисленных инициативах Советского Союза и его союзников по Варшавскому Договору, одобренных и рекомендованных Генеральной Ассамблеей ООН для безотлагательной и конструктивной реализации, спешно направили в сенат на ратификацию протокол о вступлении Испании в НАТО. И поторапливал сенаторов с ратификацией самолично президент Рейган.
      Видимо, вспоминая о растянувшемся на десятилетия «медовом месяце» военно-политического «брака» между монополистической Америкой и франкистской Испанией, «брака» и по империалистическому расчету, и по взаимной любви вашингтонских «ястребов» и мадридских фалангистов к архиреакционным диктатурам, Рональд Рейган прочувствованно заявил в речи на церемонии прощания в Белом доме по окончании визита короля Испании Хуана Карлоса в октябре 1981 года: «...Мы считаем Испанию не только важным стратегическим партнером, но и близким другом» 13.
      Не отставали в темпах ратификации брюссельского протокола и главные партнеры Вашингтона по агрессивному блоку. В январе 1982 года этот документ был передан на ратификацию в бундестаг ФРГ. В сопроводительном письме канцлер Г. Шмидт подчеркнул «безотлагательность» законопроекта об официальном одобрении Западной Германией присоединения Испании к НАТО. И убеждал депутатов быстрее одобрить вступление Испании в блок канцлер ФРГ языком, выдававшим не столько озабоченность перспективами укрепления разрядки и мира, сколько достижением военного превосходства НАТО и США. В приложенном к протоколу меморандуме, сформулированном главой правительства ФРГ, подчеркивалось: после вступления Испании в НАТО будет установлена связь Португалии с остальными членами НАТО на суше, повышена безопасность морских путей в Восточной Атлантике и на Средиземном море, увеличен потенциал НАТО в неядерном оружии 14.
      За Бонном перед Испанией поспешили раскрыть «железные объятия» блока и в других столицах стран НАТО. С завершением процедуры ратификации брюссельского протокола всеми пятнадцатью странами — членами блока Испания формально становилась «полноправным членом» альянса. Атлантическая же «грамота» на сей счет — в соответствии с уставом НАТО — передавалась на хранение в Вашингтон. Так сказать, «под ключ» главного «менеджера» агрессивного блока. Этой процедурой как бы защелкивался замок на колодках кабальной зависимости еще одного — 16-го члена блока от диктата альянса, в котором верховодит Вашингтон.
      Не приходится говорить, что с «аншлюсом Испании к НАТО» еще больше ущемлялись суверенные права страны во взаимоотношениях с Соединенными Штатами, которые еще до того, как Мадрид перешел «брюссельский рубикон», даже депутаты от правящей партии, выступавшие с критикой существующих связей с США, характеризовали, по свидетельству «Нью-Йорк тайме», как «неоколонизаторские» 15.
      Побочным продуктом «аншлюса» и весьма опасным для демократического развития Испании явилась резкая активизация заговоров и подрывной антигосударственной деятельности ультраправых сил, реакционных военных кругов, «тоскующих по франкизму». Подобно тому как в стране Восточного Средиземноморья — Греции — реинтеграция с военной организацией НАТО, где верховодят пентагоновские генералы и адмиралы, стимулировала заговорщическую деятельность поклонников военной диктатуры из числа реакционных офицеров, так и в стране Западного Средиземноморья — Испании — форсированное присоединение к НАТО послужило дополнительным катализатором преступной антигосударственной заговорщической деятельности сил реакции.
      Подобное оживление путчистской деятельности в армейских кругах ряда стран — членов НАТО в прямой связи с усилением их милитаристской кооперации с США выступало оборотной стороной процесса интеграции вооруженных сил в агрессивном блоке. И он
      развивался под непосредственным воздействием агрессивной политики американского империализма на рубеже 70 — 80-х годов.
      Включение Испании в военную орбиту НАТО имеет еще один зловещий аспект. Членство в блоке, где верховодит американский империализм, неизбежно превращало ее территорию в склад хранения и стартовую площадку ракетно-ядерного оружия США, в «атомную колонию» Пентагона. Не случайно еще до вступления Испании в блок обеспокоенное внимание испанской печати привлекло заявление американского руководителя агентства по контролю над вооружением и разоружением Юджина Ростоу. Он без всяких обиняков напомнил союзникам США — каждая страна (член НАТО) должна быть готова к тому, что на ее территории будет размещено ядерное оружие. Мадридские газеты прямо указывали в своих комментариях, что подобное заявление непосредственно касается и Испании в случае ее вступления в НАТО.
      Газета «Пайс», например, подчеркивала: Ростоу в данном случае имел в виду утверждение испанского правительства о том, что в случае вступления в НАТО Испания не допустит, чтобы на ее территории находилось ядерное оружие. «Таким образом, — комментировала газета заявление Ю. Ростоу, — лопнула еще одна аргументация, пропагандируемая атлантистами в пользу НАТО, и мы должны распрощаться с иллюзиями, что сможем иметь свободу в выборе действий, став членом НАТО» 16.
      Угрожающая тень вовлечения Испании в атомные авантюры США, которая пала на дорогу ее «аншлюса к НАТО», еще больше сгустилась в прямой связи со стремлением военно-политического руководства США навязывать миру идею так называемой «ограниченной» ядерной войны. Ее подлинный смысл состоит в том, чтобы ограничить применение ядерного оружия каким-либо географическим районом, удаленным от США. Именно об этом заявил президент Р. Рейган в октябре 1981 года. «Может сложиться такая ситуация, когда произойдет обмен ударами с применением обеими сторонами тактического ядерного оружия против воинских контингентов на поле боя без того, чтобы какая-либо из больших держав нажала на кнопку».
      Под полем боя совершенно определенно подразумевается Европейский континент 17.
      Однако история «послефранкистского» периода в жизни Испании складывалась не только под воздействием политики пронатовских и проамериканских кругов.
      Всего через семь лет после смерти Франко страна вступила в полосу больших перемен. Политические и социальные изменения, реформы, осуществленные под нажимом прогрессивных сил, завоевания, которых добились трудящиеся в ходе упорной борьбы, вывели страну из франкистского тупика на путь демократических преобразований. В результате победы на состоявшихся в октябре 1982 года парламентских выборах у власти оказалась Испанская социалистическая партия (ИСРП). Этой победой социалистов завершался важный этап в жизни Испании — этап демонтажа основных структур тоталитарного режима и открытия новых страниц в ее истории.
      Весной 1983 года мировая общественность зарегистрировала и первые шаги правительства социалистов на международной арене. «В своей избирательной программе социалисты заявили, что они намерены выступать за укрепление мира и разрядки, за прекращение гонки вооружений и расширение международного сотрудничества. Они заверили, что будут придерживаться принципа сохранения безъядерной зоны на территории Испании и ратифицируют Договор о нераспространении ядерного оружия» 18.
      Правительство Ф. Гонсалеса подтвердило свое обещание провести всеобщий референдум, на котором испанцы должны будут решить, хотят ли они видеть страну в числе членов Североатлантического блока. В качестве первой меры в этом направлении оно приостановило вступление Испании в военную организацию НАТО.
      Сохраняя в «замороженном» состоянии процесс военной интеграции Испании с НАТО и открытым вопрос о ее членстве в военной организации блока, кабинет ИСРП тем не менее не пошел на ликвидацию пентагоновского «присутствия» на испанской земле. Американские военные базы на Пиренейском полуострове продолжали действовать.
     
      Глава VI За «двойным ключом» секретности
     
      0 «США, Греция и атомное оружие»
     
      Натовские инстанции, непосредственно причастные к созданию материальных предпосылок для осуществления стратегии Пентагона, включающей в себя глобальную подготовку к развязыванию больших и «ограниченных» войн и карательно-интервенционистских операций американских «сил быстрого развертывания» на территории арабских и других стран, тщательно скрывают от общественности подвластных контролю НАТО и США стран факты тайной договоренности между правительствами стран — членов НАТО и вашингтонской администрацией относительно арсеналов ядерного оружия, размещенных на территориях союзных Соединенным Штатам государств.
      Однако, как говорится, «шила в мешке не утаишь», даже если речь идет о ядерных боеголовках из атомных погребов Пентагона, запертых «двойным ключом» охраны и секретности на заморских базах США.
      В конце февраля 1981 года газета «Нью-Йорк тайме» приподняла поистине «бронированный занавес» над секретной дипломатией Североатлантического альянса и Вашингтона в их наиболее зловещей деятельности, несущей угрозу самому существованию человечества, — подготовке ракетно-ядерной войны. Под заголовком «США, Греция и атомное оружие» она опубликовала статью вашингтонского корреспондента издающегося в Лондоне журнала «Нью стейтсмен» Клоди Райт, в которой был раскрыт тайный сговор между Вашингтоном и Афинами относительно размещения на территории Греции ядерного оружия США и характера контроля над этим смертоносным арсеналом.
      «Согласно секретной договоренности, — свидетельствовала К. Райт, — Америка сохраняет за собой единоличный контроль над ядерным оружием, которое она развернула в Греции. Целый ряд секретных статей двусторонних американо-греческих соглашений о военном сотрудничестве и статусе баз США на территории Эллады, заключенных в период 50 — 70-х годов, противоречат официальным заявлениям греческих руководителей и обязательствам Вашингтона уважать суверенитет Греции над базами, используемыми американскими вооруженными силами, и осуществлять совместный контроль над ядерным оружием, которое США держит на греческой территории» (отметим, что эти «обязательства», декларированные в текстах двусторонних греко-американских соглашений, предназначались лишь для успокоения общественности и маскировки фактического полновластного хозяйничания Пентагона в ключевых пунктах Греции, отведенных под военные базы США. — Авт.).
      Обращаясь к греко-американским переговорам о заключении нового соглашения о военном сотрудничестве между США и Грецией, которые начались в Афинах осенью 1980 года и продолжались несколько лет, К. Райт обоснованно высказывала предположение, что если бы «широкая публика узнала о существовании тайной договоренности (между США и Грецией о складировании атомного оружия. — Авт.), то это могло бы отрицательно отразиться на (их) взаимоотношениях в области обороны». Иными словами, выбило бы почву из-под ног тех влиятельных сил в Греции, которые за спиной своего народа форсировали возвращение страны в военную организацию НАТО.
      «Нью-Йорк тайме» высветила и роль бывшего госсекретаря США Г. Киссинджера в заключении с Афинами соглашения с «двойным дном», куда были укрыты от взгляда непосвященных секретные договоренности о ядерном оружии.
      15 апреля 1976 года Генри Киссинджер, занимавший тогда пост государственного секретаря США, и министр иностранных дел Греции подписали соглашение, обязывающее обе стороны уважать суверенитет Греции и ее право осуществлять военный контроль над четырьмя американскими базами: базой ВМС в заливе Суда на острове Крит и базой ВВС Ирак-лион на том же Крите, базой ВВС Элленикон и военно-морской базой Неа-Макри близ Афин. Американским военно-воздушным силам было разрешено осуществлять лишь такие операции, которые «служат целям», санкционированным Грецией. Когда 28 июля 1977 года правительства США и Греции парафировали соглашение о претворении в жизнь принципа, оговоренного в 1976 году, то к тексту соглашения была приложена секретная нота, парафированная Хоторном Миллсом, временным поверенным в делах США в Греции, и Спиросом Хризопастисом, представителем греческого МИДа, предусматривающая сохранение в силе трех секретных соглашений от 1959 и 1960 годов относительно ядерного оружия в Греции (и исключающих его контроль со стороны греческого правительства).
      Подчеркивая разительное расхождение между пунктами соглашений, предназначенных для обнародования и на словах-де уважающих «суверенное право» Греции, и фактическими обязательствами правящих кругов этой страны, превращавших Грецию в «заложника» Пентагона, зафиксированными в секретной ноте, Райт писала: «Пакты от 1976 и 1977 годов предусматривали пересмотр этих секретных соглашений, в результате чего американский ядерный арсенал впервые был бы поставлен под греческий контроль, однако в ноте говорилось, что греческий суверенитет «не распространяется на ядерные объекты, находящиеся под контролем США в Греции».
      Небезыинтересен в этой связи и факт разоблачения «Нью-Йорк тайме» роли «двуликого Януса», сыгранной при этом сговоре верхушкой греческой администрации. Константин Караманлис, который в то время был премьер-министром Греции, в своем заявлении в парламенте 16 января 1979 года изложил официальную позицию греческого правительства, а именно, заявив: «базы», на которые распространяется соглашение от 1977 года, «не имеют ядерного оружия и не могут быть использованы для военных целей без разрешения греческого правительства».
      «На самом же деле, — уточнила К. Райт, — Афины не только соглашались на размещение на территории Греции ядерного оружия, находящегося исключительно под контролем США, но и дали согласие на требование Вашингтона разрешить проведение на базе Ираклион операций неограниченного характера»2.
      За «бронированным занавесом» секретности участники соглашения, свидетельствовала К. Райт, скрыли и договоренность о том, что греческая сторона терпимо воспримет и использование Соединенными Штатами баз и объектов в целях, выходящих за «географические границы НАТО». В секретной ноте госдепартамента на этот счет говорится, что «Греция не будет вмешиваться в масштабы американской деятельности, направленной против ненатовских объектов. Эта последняя фраза, делает вывод «Нью-Йорк тайме», видимо, имеет в виду возможность операции против стран арабского мира»3.
      Красноречивое замечание. Оно, точнее, договоренности, зафиксированные в греко-американской «секретной ноте», приложенной к июльскому соглашению 1977 года, подтверждало наличие молчаливого согласия Афин на подобное целенаправленное использование американских баз, размещенных на греческой территории.
      То обстоятельство, что греко-американское соглашение, датированное 28 июля 1977 года, не было подписано, в частности, «из-за спора, возникшего по поводу размеров американской военной помощи», отнюдь не отразилось на правах США в отношении использования ядерного оружия, накопленного в американских погребах «под Акрополем». «Обе стороны договорились, — констатировала «Нью-Йорк тайме», — что США будут сохранять за собой исключительное право контроля над ядерным оружием».
      Обращаясь к другим странам Средиземноморского бассейна в прямой связи с анализом «секретного соглашения» между США и Грецией , в отношении американского ядерного оружия, сосредоточенного на «базах смерти» США в Элладе, «Нью-Йорк тайме» задалась вопросом, а «не существуют ли аналогичные секретные договоренности, обеспечивающие Америке исключительное право контроля над ядерным оружием, в других государствах — членах НАТО — Турции, Испании, Португалии, на руководителей которых ока-
      зываэтся нажим (со стороны широких кругов общественности этих стран. — Авт.), чтобы они отказали Вашингтону в праве пользоваться базами» 4.
      Отметив пристрастие американских эмиссаров к методам секретной дипломатии в Греции, так же как, возможно, в Турции, Испании, Португалии, вашингтонский корреспондент лондонского журнала «Нью стейтсмен», очевидно, весьма недалека от истины, когда ставит, по существу, вопрос: не заключаются ли подобные секретные договоры, чтобы обмануть общественное мнение и парламенты в государствах, являющихся союзниками США?5
      И вряд ли могут «успокоить» встревоженных граждан Греции, Турции и других стран, следующих в фарватере политики США и НАТО, заверения вашингтонской администрации и некоторых должностных лиц союзных США по Североатлантическому блоку стран о том, что последние якобы «причастны к контролю над ядерными системами», размещенными на американских заморских базах в этих странах.
      «Опубликованный текст американо-турецкого соглашения об обороне от 29 марта 1980 года вместе с 14 секретными приложениями к нему, — замечает «Нью-Йорк тайме» по поводу возможности закулисной сделки о размещении ракетно-ядерного оружия в тайне от народов стран — членов НАТО, — предусматривает несколько лазеек, разрешающих заключать «взаимные соглашения» или «технические договоренности», в силу которых, так же как и в ноте Миллса — Хризопастиса (секретном приложении к греко-американскому договору от 28 июля 1977 года. — Авт.), становится возможной деятельность, запрещенная в официальном тексте» 6.
      Беспокойство греческой общественности столь «близким» соседством с «базами смерти», навязанным США и НАТО сосуществованием в прямом смысле этого слова «под одной крышей» с американскими ядерными арсеналами, приняло особенно острый характер с резко возросшей агрессивностью политики империализма, и прежде всего американского, к началу 80-х годов. Пентагоновские «силы быстрого развертывания» делали заявку на использование американских баз, размещенных на территории Греции, в качестве
      «перевалочных опорных пунктов» и трамплина для «прыжка в нефтеносные районы арабского Ближнего и Среднего Востока».
     
      5 июня 1980 года телетайпы агентства Франс Пресс распространили сообщение своего корреспондента из далекого города Буде, на севере Норвегии, где проходила очередная сессия группы ядерного планирования НАТО. В заключительном коммюнике министры обороны одиннадцати стран — членов Североатлантического блока, включая представителя Греции, «вновь подтвердили стратегию НАТО, получившую название «гибкого ответного удара» и «обороны на передовых рубежах»7.
      Можно понять глубокую озабоченность и горечь, прозвучавшую в заявлении Единой демократической левой партии, адресованном тем государственным деятелям Греции, которые, подобно участнику совещания на военной базе в Буде, вели себя так, как будто угроза ядерной войны их не коснется. «Трагически и неприемлемо для нашей страны то, — читаем мы в этом заявлении, — что правительство неоднократно повторяло, что на территории страны нет ядерного оружия, хотя сами же американцы подтверждают противоположное» 8.
      Согласно информации, содержащейся в интервью журналу «Инкуайри» американского журналиста Дэниела Элсберга, известного по разоблачению секретных документов Пентагона, обличающих агрессию США во Вьетнаме, в ядерном арсенале США в 1981 году насчитывалось более 30 тысяч ядерных боеголовок.
      В том числе около 22 тысяч тактических боеголовок, обладающих в среднем той же мощностью, что и бомбы, сброшенные на Хиросиму и Нагасаки, и более 20 тысяч стратегических (межконтинентальных) боеголовок мощностью в 500 раз больше хиросимской бомбы9. И большая часть этого гигантского смертоносного арсенала размещена за пределами США, в том числе на территории американских союзников по НАТО.
      Наличие ядерного оружия США на американских базах в Греции подтвердило еще в марте 1975 года агентство ЮПИ. Его корреспондент передал 13 марта 1975 года из Вашингтона: «Более половины всего ядерного оружия Соединенных Штатов находится за границей или в открытом море, сообщил сегодня Центр оборонной информации. В сообщении центра говорится, что страны, где находится американское ядерное оружие, включают: ФРГ, Грецию, Великобританию, Турцию, Голландию, Испанию, Бельгию, Португалию, Италию, Филиппины, Исландию, Южную Корею» 10.
      Таким образом, четыре средиземноморских страны используются Соединенными Штатами для хранения американского ядерного оружия, резко повышая тем самым и без того высокий уровень «взрывоопасности» этого региона — прямого следствия проводимой здесь на протяжении всех послевоенных десятилетий агрессивной империалистической политики.
      Решение декабрьской (1979 года) сессии НАТО о размещении около 600 американских ракет «Першинг-2» и крылатых ракет «Томагавк» в западноевропейских странах привнесло и в Средиземноморье дополнительный «горючий материал» огромной взрывчатой силы. И далеко не случайно очередная сессия группы ядерного планирования НАТО, проходившая в Бонне 7 — 8 апреля 1981 года, обсуждавшая программу конкретных мер по реализации этого решения до конца 1983 года, по свидетельству газеты «Крисчен сайенс монитор», носила «сверхсекретный» характер11. То, что замышлялось на боннской сессии натовских «ядерщиков» в рангах военных министров (среди них «тон» задавал один из самых воинственных «ястребов» вашингтонской администрации — министр обороны США К. Уайнбергер), слишком противоречило интересам мира и безопасности народов.
      Западные журналисты, прилетевшие в столицу ФРГ для наблюдения за ходом сессии группы ядерного планирования НАТО, отметили повсеместное в странах этого альянса нарастание оппозиции со стороны широких кругов западноевропейской общественности размещению американских ракет средней дальности.
      Против размещения новых американских ракет выступили люди самых различных социальных слоев и политической ориентации: рабочие и домашние хозяйки, служащие и студенты, коммунисты и социал-демократы, активисты профсоюзов и представители религиозных организаций. Слившись с нарастающими выступлениями трудящихся в капиталистических странах за свои социально-экономические права, движение сторонников мира стало серьезным барьером на пути безумных планов империалистической реакции.
      Остановить производство нейтронной бомбы. Рейган — стоп! — требуют демонстранты в Амстердаме.
      Нет ничего важнее мира. Запретить нейтронную бомбу! — призывают борцы за разоружение в Гамбурге.
      Образование, а не бомбы, — гласит транспарант западногерманской молодежной демонстрации.
      250-тысячный марш протеста против ракетно-ядерных планов НАТО и «довооружения» американскими крылатыми ракетами в столице ФРГ — Бонне, 500-ты-сячная антивоенная манифестация в Брюсселе, мощная демонстрация сторонников мира и разоружения в Лондоне с участием почти четверти миллиона борцов против ядерной смерти, «эстафета борьбы против угрозы ракетно-ядерной войны» и агрессивных планов американского империализма и НАТО, пронесенная с «факелами мира» сотнями тысяч французов по дорогам их страны, антивоенные манифестации в других столицах государств — членов НАТО стали в 1981 году крупнейшими вехами нового решительного старта общественной битвы народов Европейского континента за спасение мира и самой жизни от безумных поползновений могильщиков разрядки толкнуть человечество в пропасть ядерной войны.
      Мощная демонстрация против вовлечения Греции в опасные планы США и НАТО, за полный выход страны из агрессивного блока, против использования территории Эллады в качестве стартовой площадки для американских ядерных ракет и атомных арсеналов на базах Пентагона прошла в апреле 1981 года в центре греческой столицы, на площади Синтагма. У греческих демократов к тому времени появились дополнительные аргументы бить тревогу. Зловещая тень «крылатых носителей ядерной смерти», как прозвали в Западной Европе американские ракеты средней дальности, пала на землю соседней Италии.
      Сразу же после боннской сессии Комитета ядерного планирования НАТО в Рим прилетел министр обороны США Каспар Уайнбергер. Первые же сообщения о предмете переговоров, проведенных в столице Италии шефом Пентагона с премьер-министром Арнальдо Фордани (христианский демократ) и министром обороны Лелио Лагорио, указывали на то, что Вашингтон стремился к тому, чтобы Италия разделила с Соединенными Штатами роль «средиземноморского жандарма» империализма и стала «непотопляемым авианосцем» для ракет средней дальности.
      «После этих доверительных бесед, — информировал из Рима корреспондент ДПА, — из американских кругов стало известно, что правительство и вооруженные силы Италии, возможно, получат официальную просьбу Вашингтона закрыть образовавшиеся бреши в Средиземноморье в связи с посылкой кораблей б-го американского флота в Индийский океан. Принципиальная договоренность на этот счет якобы уже давно существует» 12.
      Во время своих переговоров, отметила римская газета «Република», министр обороны США смог убедиться в том, что итальянское правительство явно следует курсу Вашингтона13.
      Отбыв за океан, шеф Пентагона увез в своем портфеле официальное согласие итальянского правительства на размещение в Италии ядерных ракет средней дальности. Газета «Джорнале д’Италиа» 10 апреля 1981 года сообщила, что министр иностранных дел Э. Коломбо подтвердил в ходе переговоров с К. Уайн-бергером готовность Италии к размещению на ее территории «евроракет». Эта же газета информировала, что итальянское правительство приняло решение и о месте их размещения. «На первом этапе, — писала «Джорнале д’Италиа», — речь идет о военном аэропорте Мальокко в местечке Комизо недалеко от Рагу-зы (на Сицилии). По мнению военных экспертов НАТО, — заявляла газета, — размещение там крылатых ядерных ракет представляет собой «эффективный защитный зонтик» для всего Средиземноморья». Уайнбергер, свидетельствовала «Джорнале д’Италиа», настаивал на необходимости скорейшего начала работ по строительству этой базы. Что же касается второго этапа развертывания «евроракет», то были названы «два района в Северной Италии — между реками Мин-чо и Адиджа и между реками Адиджа и Тальямен-то» и. Итальянский еженедельник «Панорама» уточнил: «Совершенно определенно, что одна из баз, которая примет часть из 112 крылатых ракет, выделенных НАТО, будет находиться в области Фриули, другая — в Венето» 15.
      Уже с весны 1981 года на Апеннинском полуострове «тихие оккупанты» из Пентагона и итальянские власти полным ходом развернули подготовку к приему нового, еще более опасного вида ядерного оружия, крылатых ракет, направленного не только против стран социалистического содружествам в первую очередь СССР, но и, как отмечала газета «Коррь-ере дела сера», «для поражения целей на территориях в близлежащих странах Африки и Ближнего Востока» 16.
      Трудовая Италия, демократическая общественность страны, все, кому дороги мирное будущее и сохранение самой жизни на Апеннинах, выступили против преступных планов США и НАТО. Массовые демонстрации и манифестации протеста состоялись в крупнейших городах Италии, в районах строительства стартовых площадок и баз для американских «ракет смерти».
      В середине лета 1981 года итальянская печать опубликовала ряд материалов, засвидетельствовавших наращивание ядерного потенциала баз США, НАТО, размещенных на Апеннинском полуострове. С особым вниманием общественность Италии и за ее рубежами встретила выступления журнала «Эспрессо» со статьей «Италия — ракетная стартовая площадка» и журнала «Панорама» со статьей «Секретные атомные планы США», раскрывшие детальную картину функционирования военного присутствия США и НАТО в этой стране, крайне опасный для самой Италии характер ее вовлечения в ракетно-ядерную стратегию заокеанского союзника по НАТО и высших военных инстанций агрессивного Североатлантического блока.
     
      «В небе над Геди, неподалеку от Брешии, пролетают самолеты F-104. Они несут под крылом ядерные бомбы», — пишет журнал «Эспрессо», знакомя читателей с картой Италии, на которой отмечены атомные базы на территории страны. — В местечке Сигонелле, на острове Сицилия, базируются самолеты «П-ЗС Орион» противолодочной эскадрильи; непрерывно сменяя друг друга, они совершают патрульные полеты над Средиземным морем. У них на борту глубоководные атомные бомбы. Между полями Полезине, в заросших тростником болотах Тревизо внезапно можно увидеть странные силуэты, нацеленные в небо: это ракеты «Ника-Геркулес» с атомными боеголовками. В местечке Лонгре, неподалеку от Виченцы, в недрах горы, возвышающейся над этим населенным пунктом, построена сверхсекретная база, известная под кодовым названием «пункт Плуто». Американская армия хранит там большую часть атомного оружия, находящегося на территории Италии».
      Снаружи этого подземного секретного арсенала атомного оружия, свидетельствует «Эспрессо», «можно видеть лишь колючую проволоку, караульные помещения и контрольно-пропускной пункт, на котором значится: 28-й полевой артиллерийский полк и 69-я артиллерийская техническая рота снабжения боеприпасами». То есть, уточняет журнал, подразделение, которое ведает хранением ядерных боеголовок, снарядов и ракет в Италии. «В помещениях базы хранятся горы вооружения, но те, кто не служит в армии Соединенных Штатов, не имеют права входить на территорию базы».
      И еще одну любопытную деталь приводит итальянский журнал, характеризуя этот крупнейший опорный пункт заокеанских «тихих оккупантов» в Италии: «...У муниципалитета Лонгаре нет карты этой сверхсекретной зоны». «Когда нужно выполнить какую-либо работу в недрах горы, — говорит один из членов муниципалитета, — американцы вызывают наших рабочих, но, пока те работают, они не спускают с них глаз». На вершине горы над базой разместилось итальянское воинское подразделение, в задачу которого входит защищать «пункт Плуто» с тыла. Иногда по ночам жители Лонгаре просыпаются от грохота проходящих по улицам тяжелых машин. Смену подразделений командование предпочитает совершать по ночам, подальше от любопытных взглядов».
      Еще один американский «анклав» — это военно-воздушная база в Авиано. Здесь расквартирована 40-я тактическая группа ВВС США, «ядро вооруженных сил НАТО в южной зоне Европы». У взлетных дорожек аэродрома имеется склад атомных бомб. «Именно из Авиано будет нанесен в случае войны ядерный удар», — утверждает итальянский журнал. База в Авиано площадью 380 гектаров, ее обслуживают 2400 человек.
      Журнал приводит адреса ракетных баз: Порто-груаро, Кодонье и Одерсо. Большая часть их расположена на северо-востоке Падуанской равнины, в Бово-лоне и Монтекальварино (поблизости от Вероны), Ка’Трон (близ Тревизо), Консельве (21 километр от Падуи), в Дзело (близ Ровиго). Эти базы похожи друг на друга. Полускрытые землей, подобно бомбоубежищам, окруженные полоской ничьей земли, они охраняются итальянскими солдатами, находящимися в состоянии боевой готовности. Вокруг баз снуют военнослужащие в американской форме.
      «Никто не мог бы сказать, что в бункерах, заросших травой, находятся ракеты, — пишет «Эспрессо», — пока темно-зеленый ствол ракеты не поднимется на 85 градусов над землей, как это происходит во время частых учебных боевых стрельб». Журнал подтверждает, что окрестные жители хорошо понимают, что подобное соседство с пентагоновскими носителями «атомной смерти» в случае войны обрекает их на гибель, а в мирное время превращает в заложников вашингтонских атомных маньяков.
      «Эспрессо» пишет, что ядерные базы в Италии подразделяются на две категории. Первая — где оружие, персонал, командование полностью американские, и вторая — где есть также итальянские военнослужащие. Но ядерные заряды находятся под контролем американцев. Журнал сообщает, что как на базах первого типа, так и на базах ВВС второго типа «некоторые самолеты постоянно находятся в состоянии боевой готовности с ядерными бомбами на борту, готовые к взлету. Они стоят в особой зоне базы под охраной часовых, которым дан приказ стрелять в каждого, кто пересечет границу зоны безопасности, окружающую каждый самолет».
      Вновь обращаясь к карте размещения баз США и НАТО в Италии, журнал характеризует главные опорные пункты американского 6-го флота, «важные с точки зрения контроля за Средиземным морем» и ведения подводной войны:
      «Из Гаэты, где находится база 6-го флота США, и из Неаполя американский военно-морской флот легко может достичь важнейших зон Средиземного моря. На острове Маддалена атомные подводные лодки запасаются боеприпасами и заправляются горючим, а в Сигонелле, близ Катании, находится база военно-морской авиации. Именно с аэродрома в Сигонелле поднимаются в воздух для постоянного патрулирования над Средиземным морем самолеты П-3 с ядерными торпедами, ракетами и глубинными бомбами на борту. Помимо них, здесь базируются также самолеты «С-130 Геркулес» группы тактических воздушных перевозок — важного подразделения, которое обеспечивает переброску ядерного оружия с авианосцев, крейсирующих в Средиземном море, на побережье».
      Остров Маддалена близ острова Сардиния — это база американского Управления военно-морской поддержки. Она обслуживает атомные подводные лодки США, оснащенные десятком ракет-торпед с ядерными боеголовками мощностью 1 или 2 килотонны, «которые несут боевую службу в Средиземном море» в качестве кораблей противолодочной обороны (ППО), класса «Лос-Анджелес». Они прибывают из США и останавливаются на острове Маддалена, вернее, на острове Санто-Стефано, для заправки и ремонта, пришвартовываясь к плавучей базе подводных лодок «Орион».
      На острове Таволора, у входа в залив Ольбия, находится радиостанция, работающая на очень низких частотах, которые используются для связи между подводными лодками. Неаполь, пишет «Эспрессо», обычно считают тем итальянским городом, где особенно значительно американское военное присутствие. В Баньоли находится штаб-квартира командования объединенных вооруженных сил НАТО в Южной зоне Европы. Кроме того, там размещается самый крупный центр связи НАТО и США для военно-морских операций в Средиземном море, а также командование морской авиации, авианосцев и подводных лодок, в том числе имеющих на борту баллистические ракеты.
      В Баньоли также базируются подводные лодки, на которых «установлены ракеты, направленные в самое сердце СССР».
      Перечисляя натовские и американские военные объекты на территории Италии, «Эспрессо» отметил густую сеть радио- и радиолокационных станций, «связанных с ядерной стратегией НАТО», находящихся на базах ВВС и ВМС США и НАТО, «покрывающих всю территорию Италии. Главный центр связи — это Кольтано, в 12 километрах от «Кэмп-Дэрби» (близ Ливорно), «откуда 56-я рота связи круглосуточно поддерживает связь между Италией, Испанией, Грецией, Турцией и Западной Германией».
      На побережье Ионического моря, в Джойя-дель-Колле (провинция Бари), находится база ВВС, которая «в случае конфликта может стать ядерной». Американская армия использует также базу «Кэмп-Дэрби», огромный склад вооружений и военной техники близ Ливорно, и базу «Кэмп Эдерле» в Виченце — обширный комплекс, который обслуживает 2400 человек и где размещается штаб-квартира американских войск, расквартированных в Италии. В Виченце размещается также командование итальянских и американских ВВС, входящих в НАТО, 5-я тактическая военно-воздушная группа НАТО. Здесь также расквартирована 62-я инженерная рота, специализировавшаяся на ядерном оружии. «Атомные мины, которые легко можно перевезти на «джипе» или на вертолете, имеют мощность от менее одной килотонны до пяти килотонн и могут быть использованы для блокирования горных перевалов».
      Отметив, что ядерный арсенал США и НАТО, размещенный на территории Италии, «отличается большим разнообразием» (от атомных мин и артиллерийских снарядов до баллистических ракет. — Авт.), итальянский журнал резюмирует: «По числу ядер-ных баз в рамках НАТО (на территории нашей страны размещено около тысячи единиц атомного оружия, причем разрушительная мощность каждой из них, как правило, в сто раз превышает мощность бомбы, сброшенной на Хиросиму) Италия занимает второе место после ФРГ в Европе». «Но вопрос о применении ядерного оружия могут решать только американцы», — констатирует «Эспрессо».
      Обращаясь к ядерным базам так называемой «второй категории» или «типа», находящимся в ведении итальянской армии, которые располагают воздушными и ракетными средствами доставки ядерных боеголовок к цели, «Эспрессо» отмечает: «Но атомное вооружение на этих базах остается в ведении американских подразделений специального назначения, так называемых «эксплуатационных подразделений». Эти подразделения передадут итальянцам ядерное вооружение и применят его только в том случае, если они получат соответствующий приказ от своего командования. Иными словами, даже тогда, когда американцы используют итальянские средства доставки, именно они принимают решение о применении ядерного оружия. Чтобы привести в действие ядерную боеголовку, необходимо, как известно, набрать комбинацию из шести цифр; три из них известны командиру американского подразделения специального назначения, а остальные три должно сообщить высшее американское командование. В принципе решение о применении ядерного оружия принимает лично президент Соединенных Штатов, а в случае нарушения связи — различные командования по нисходящей».
      Степень опасности таящейся в погребах заморских арсеналов «ядерной смерти» с клеймом «Сделано в США», в огромной степени возросла для народов стран — союзников Вашингтона по НАТО с принятием главой Белого дома Рейганом решения о развертывании полномасштабного производства нейтронного оружия, использовании его в качестве главного компонента стратегии так называемой «ограниченной», или «локальной», ядерной войны и размещении его в Западной Европе.
      «По существующим в военных кругах НАТО взглядам, — писала «Правда», — нейтронное оружие может применяться на любой стадии вооруженного конфликта, в том числе в самом его начале. В этой связи нельзя не отметить, что не только применение, но и само его появление в арсенале НАТО носит провокационный характер. Размывая грань между неядерными и ядерными боевыми действиями, оно понижает так называемый ядерный порог, увеличивает вероятность возникновения ядерного конфликта и перерастания его во всеобщую ядерную войну».
      Анализируя американскую концепцию возможности «ограниченной ядерной войны», итальянский еженедельник «Панорама», напоминая своим читателям, что США располагают в Европе более чем 23 тысячами ядерных боеголовок, отмечает: «Совершенно определенно в случае возникновения атомной войны театром ее действий станет Европа... Американская стратегия направлена на то, чтобы отдалить возможную перспективу разрушения Американского континента от ядерного удара Концентрация ядерных боеголовок, усиление военных баз, размещение в Европе крылатых ракет и «Першингов» (называемых «евроракетами») свидетельствуют о том, что они предназначены для военных действий на нашем континенте».
      В подтверждение своего вывода «Панорама» ссылается на ставшие известными секретные документы Пентагона, в которых содержится перечень целей для американских ракет средней дальности. На основании анализа этих документов еженедельник делает заключение: «Вся система расположения американских военных баз и ракетных установок рассчитана таким образом, чтобы из одной натовской страны можно было поражать цели по ту и другую сторону так называемого «железного занавеса».
      По мнению журнала, Италия вполне может оказаться жертвой атомного конфликта, поскольку в стране есть по меньшей мере пять зон, где в соответствии с секретными инструкциями Пентагона предусмотрено использование химических и ядерных средств ведения войны специальными американскими подразделениями, независимо от того, имеется на это согласие правительства страны или нет.
      «Под обычным грифом «Совершенно секретно», — информирует журнал «Панорама», — на столе министра обороны (США) Каспара Уайнбергера, ратующего за размещение крылатых ракет в Европе, лежит папка с документами. Журналу «Панорама» известно ее содержание. Это директива № 10 — 1 командования американских вооруженных сил, называемая «Оперативный план командования группы специальных операций в Европе». Директива разработана все тем же командованием США в Европе на случай «операций в поддержку специальных сил вторжения» (то есть химических и ядерных). Этот план предусматривает самостоятельное нанесение удара специальными американскими подразделениями в европейских странах в случае возникновения чрезвычайных ситуаций, в том числе и без согласия правительства стран — членов НАТО» (подчеркнуто нами. — Авт.).
     
      Глава VII
      С прицелом на агрессию
     
      Определяя предназначение разбросанных по всему миру более 1500 американских военных баз и объектов1 в гегемонистских притязаниях администрации Рейгана на лидерство и неоколонизаторский грабеж чужих природных богатств, западногерманский журнал «Шпигель» саркастически заметил в марте 1981 года: «Картина мира, которую до сих пор обрисовывал президент (США. — Авт.) и его государственный секретарь Александр Хейг (ныне уже бывший. — Авт.), имеет грубые, но четкие контуры: они повсюду видят угрозу, революции и терроризм, а за всем этим всегда стоит Советский Союз. Они считают, что Москву надо остановить с помощью военных баз, а в случае необходимости — и с помощью интервенции» 2.
      Военные базы и объекты США и НАТО, размещенные в странах Средиземноморского бассейна, рассматриваются Пентагоном и в региональных штаб-квартирах Североатлантического блока как единая цепь опорных плацдармов агрессивного альянса. При этом базы США в Греции и расположенные на них радиоэлектронные центры — как своего рода «мост связи» между Италией и командными пунктами НАТО во всем Средиземноморском бассейне3.
      В общей сети опорных пунктов американского империализма в бассейне Средиземного моря и особенно на Ближнем Востоке исключительное место занимает Израиль. Еще до официального вступления на пост будущий министр обороны США Каспар Уайнбергер, провозгласив в интервью вашингтонскому корреспонденту радио израильских вооруженных сил во всеуслышание и с неприкрытым цинизмом намерение американского империализма расширить сеть своих баз в Восточном Средиземноморье и на Ближнем Востоке и увеличить, в частности, военное присутствие США в Израиле, Египте и Саудовской Аравии, заверил Тель-Авив, что «Израиль будет одним из первых в списке стран, пользующихся американской помощью» 4.
      Приоритет же Израиля в распределении американской финансовой, военной и экономической помощи в Вашингтоне объясняется, как то не раз подчеркивали вашингтонские «ястребы», «стратегическим значением Израиля на южном фланге НАТО, граничащем с Советским Союзом» 5.
      Рассматривая агрессивное сионистское государство как часть «южного фланга» Североатлантического блока, причем в плане военной конфронтации против СССР, «команда Рейгана» вслед за администрацией Картера декларировала поддержку «политики Кэмп-Дэвида», раскола арабского мира и организации сепаратного сговора между Израилем и Египтом, что привело к новому обострению взрывоопасного характера обстановки на Ближнем Востоке и отдаляет возможность достижения там справедливого и прочного мира.
      По мнению многих западных наблюдателей, стержнем «политики Кэмп-Дэвида» и сепаратного сговора израильских агрессоров с садатовским режимом в Египте, смонтированного вашингтонскими стратегами, стало сколачивание в Восточном Средиземноморье и на Ближнем Востоке нового военно-политического блока под эгидой США, с подключением Израиля и ряда других стран региона прозападной ориентации. «Стратегия США на Ближнем Востоке, — писала в апреле 1981 года «Чикаго трибюн», — призывает Израиль и его противников отложить обсуждение вопроса о палестинцах и о будущем Израиля и заняться созданием фактического союза против Советского Союза при поддержке США» 6.
      Создание новых американских баз в этом районе и расширение тесной военно-стратегической кооперации между Вашингтоном и Тель-Авивом явилось уже практической реализацией этого империалистического плана. Суть его заключалась в стремлении американского империализма установить свое полное господство над Ближним Востоком — при участии международного сионизма, с помощью сил арабской реакции, — отметил в своем выступлении на XXVI съезде КПСС Генеральный секретарь ЦК Сирийской компартии тов. Халеда Багдаш. «Совершенно очевидно, — отмечал он, — что кэмп-дэвидская сделка, которая была поддержана другими империалистическими силами... — это экспансионистский военный пакт, заключенный между Вашингтоном, Тель-Авивом и Каиром для достижения этой цели. США усиливают свое военное присутствие в нашем регионе, опутывают его сетью военных баз» 7. «Кэмп-дэвидская сделка между США, Израилем и Египтом только отдаляет перспективу достижения мира, — подчеркнул в своем выступлении на XXVI съезде КПСС Генеральный секретарь ЦК Компартии Израиля тов. Мейер Вильнер. — Цель этой сделки — создать агрессивный военный блок в нашем регионе» 8.
      Его ядро образовал милитаристский альянс США — Израиль. Еще одним шагом к оформлению военного пакта между этими двумя государствами стал американо-израильский «меморандум о взаимопонимании в области стратегического сотрудничества». Он был подписан в Вашингтоне в конце 1981 года министром обороны Израиля А. Шароном и шефом Пентагона К. Уайнбергером 9.
      С подписанием этого меморандума, заявили участники заседания исполкома Международного комитета солидарности с палестинским народом (в нем участвовали представители ряда арабских стран, Великобритании, США, Португалии, Италии, Индии, а также делегации от миролюбивых сил Израиля), состоявшегося в январе 1982 года в Копенгагене, «Израиль окончательно превращается в военный плацдарм США на Ближнем Востоке, а Вашингтон становится соучастником экспансионистского курса Израиля в отношении арабов» 10.
      В соответствии с «меморандумом о взаимопонимании» на Израиль была возложена миссия борьбы против «советской угрозы».
      Насколько далеко заходил процесс «стратегической интеграции» военных усилий Вашингтона и Тель-Авива с подписанием этого меморандума, подводившего юридическую базу под создание военно-политического блока на Ближнем Востоке, имеющего четко выраженную агрессивную направленность, говорил факт создания в соответствии с этим документом координационного совета США и Израиля. Новый
      «Империалистическая угроза региону Индийского океана и Среднего (Ближнего) Востока» (карта из журнала «Горизонт», ГДР),
      орган занялся планированием и подготовкой американо-израильских военных маневров, размещением американского оружия на израильской территории, военными поставками и т. д. Стало известно, что сверх того Тель-Авив предложил израильский «зонтик» в случае военных операций США на Ближнем Востоке и свое непосредственное участие в этих акциях.
      Политика израильских оккупантов — в действии.
      В совместном американо-израильском заявлении, оформившем новый милитаристский сговор Вашингтона с Тель-Авивом, в целях маскировки и завуалирова-ния его антиарабского жала утверждалось, будто достигнутое соглашение призвано «противостоять угрозам безопасности этому району со стороны Советского Союза» и что оно «не направлено против какого-либо государства или группы государств Ближнего Востока». И то и другое было ложью, ибо никакими фальшивыми заявлениями нельзя скрыть правды о том, что именно Израиль, опираясь на безграничную поддержку США, оккупирует чужие земли и попирает законные права палестинцев.
      Угроза жизненным интересам арабов, их суверенитету, самому их существованию исходит именно от Израиля, его отмобилизованной, предельно насыщенной самым современным наступательным оружием военной машины, оснащенной Соединенными Штатами. По данным Международного института стратегических исследований, находящегося в Лондоне, к 1982 году Израиль имел на вооружении 3050 танков и 576 боевых самолетов, а также около тысячи тяжелых артиллерийских орудий11. Всякие сетования израильских лидеров насчет некоего «качественного перевеса» в вооружении арабских государств над Израилем (подобное, например, утверждал премьер-министр Бегин в кнессете (парламенте) Израиля в феврале 1982 года) опровергались в самых высоких сферах Вашингтона. «Я считаю, — категорически заявил министр обороны США К. Уайнбергер, выступая в феврале 1982 года по телевидению в программе компании Эн-би-си, — что Израиль обладает огромной степенью военного превосходства, а президент и администрация обязались сохранить эту степень превосходства» 12. Яснее, кажется, и не скажешь.
      Шеф Пентагона располагал информацией на сей счет, как говорится, из первых рук. В письме, направленном премьер-министру Израиля Бегину и опубликованном в американской печати незадолго до телеинтервью министра обороны США, президент Р. Рейган информировал Тель-Авив, что «политика Америки в отношении Израиля не изменилась. Наши обязательства будут соблюдены. Я твердо намерен, — заявил хозяин Белого дома, — позаботиться о том, чтобы у Израиля сохранилось качественное преимущество в технике». Еще раз подчеркнув «особый характер отношений между Соединенными Штатами и Израилем», президент США прямо указал израильскому руководству, что Соединенные Штаты стремятся «укреплять свое влияние в других государствах данного района» и что это «в интересах наших двух стран» 13.
      Какими путями и методами шло усиление этого «влияния» американского империализма на Ближнем и Среднем Востоке, читатель уже составил представление. Американо-израильский «меморандум и взаимопонимании в области стратегического сотрудничества», как и приведенное выше заявление Рейгана, означающее, по оценке иорданской газеты «Джордан тайме», «увековечение стратегического превосходства Израиля и, следовательно, конфликта в регионе», значительно расширял масштабы вмешательства США и Израиля в дела арабских государств.
      Новая фаза сближения между Вашингтоном и Тель-Авивом на основе координации военных мер в этом регионе означала также, что американский империализм во имя защиты своих интересов в Восточном Средиземноморье и на Ближнем Востоке намерен еще более активно использовать израильскую военщину. «Израиль — это стратегическое сокровище, — адресовал восторженный комплимент в адрес своего главного партнера по экспансии на арабских землях Р. Рейган. — После свержения шаха (Ирана) Израиль остается единственным и надежным союзником Америки на Ближнем Востоке. В отличие от других прозападных государств, таких, как Саудовская Аравия и эмираты Персидского залива, Израиль силен, — откровенничал хозяин Белого дома в интервью западно-германской газете «Вельт ам зонтаг». — Он располагает техническими и военными основами, которые позволяют ему быть верным союзником Америки» и.
      Растущую тревогу соседних с Израилем арабских стран вызывали и все более настойчиво просачивающиеся в западную печать сведения о наращивании ракетного вооружения израильских агрессоров, тайном создании Израилем собственного «ядерного военного потенциала», сотрудничества израильтян с ЮАР и Тайванем в разработке крылатых ракет и т. п.15.
      Подписав «меморандум о взаимодействии в области стратегического сотрудничества» с Вашингтоном, Тель-Авив явно рассчитывал опереться на мощь заокеанского международного жандарма. И для дальнейшего развертывания своей экспансии, и для бессрочного
      закрепления за собой оккупированных арабских территорий. «Особая роль возлагалась в этих расчетах на так называемые «многонациональные силы» на Синае, которые были созданы по инициативе Вашингтона в составе контингентов войск США, Франции, Англии, Италии и Нидерландов, а также Австралии, Новой Зеландии, Колумбии, Уругвая и Фиджи общей численностью 2500 человек под командованием норвежского генерала Ф. Буля-Хансена. Официально их «миссия» была определена как служба по «поддержанию мира» и «контролю за выполнением израильско-египетского соглашения» (кэмп-дэвидской сделки) на Синае. Фактически же явилась очередным маневром американского империализма на Ближнем Востоке.
      «Эти миротворческие силы, — отмечал американский военный обозреватель Джей Ламоник, — лишь предлог для введения войск США в этот район» 16. Так оно и стало. Достаточно сказать, что выставленный Пентагоном контингент самый крупный по численности — 1200 человек. А уже один тот факт, что его ядро образуют отборные части из американских «сил быстрого развертывания», недвусмысленно расшифровывает агрессивную целенаправленность пентагоновских «миротворцев» на ближайших подступах к арабским нефтяным районам.
      В феврале 1982 года иерусалимский корреспондент лондонской «Таймс» информировал о том, что «американское правительство приняло решение разместить «силы быстрого развертывания» на Синайском полуострове в качестве составной части «многонациональных сил». Со ссылкой на высокопоставленные американские источники «Таймс» указывала, что костяк американского контингента составят 600 парашютистов из 82-й воздушно-десантной дивизии, ударной силы СВР. Не случайно, конечно, «Таймс» в этой связи признала, что подобный шаг Пентагона неизбежно «усилит подозрения» многих стран, в их числе СССР, и у целого ряда арабских государств относительно «многонациональных сил» 17.
      Прибытие «многонациональных сил» и их размещение на Синайском полуострове, в так называемой «буферной зоне» между израильской границей и линией, проходящей от восточной части Эль-Ариша на севере до Шарм-эш-Шейха на юге, были запланированы на последнюю декаду марта 1982 года. Вывод же израильских оккупационных войск с Синая в соответствии с кэмп-дэвидской сделкой намечался на 25 апреля 1982 года. Пентагоновские «тихие оккупанты» спешили оседлать ключевые стратегические позиции на подступах к арабским нефтяным источникам.
      Парашютисты из 82-й воздушно-десантной дивизии по решению Пентагона высаживались на острове Тиран, находящемся у входа в залив Акаба в Красном море. Американский контингент численностью около одной тысячи человек расквартировывался на южной оконечности Синая в нескольких километрах от Шарм-эш-Шейха.
      Присутствие американских «сил быстрого развертывания» на острове Тиран, находящемся всего в нескольких часах пути от Персидского залива, реки Нил, Иордании и Судана, торжествовала выходящая на английском языке в Иерусалиме газета «Джеруза-лем пост», будет противодействовать «советскому экспансионизму и стабилизировать положение в регионе» 18. Что в данном случае домыслы израильской прессы насчет «советского экспансионизма» служили лишь пропагандистской маскировкой явно захватнических планов Тель-Авива и его вашингтонских покровителей, разоблачил корреспондент Франс Пресс в депеше из Иерусалима, датированной 16 февраля 1982 года. «Израиль, — передавал он в Париж, — постоянно требовал, чтобы часть этих сил была размещена на острове Тиран, который господствует над проливом Шарм-эш-Шейх, для того, чтобы предотвратить возвращение острова и пролива под контроль Саудовской Аравии» 19.
      Еще в конце 1980 года в интервью бейрутскому еженедельнику «Магазин» бывший постоянный представитель США при ООН Эндрю Янг, говоря о намерениях администрации президента США Рейгана укрепить военные связи США с Израилем, не исключал создания американской базы на территории Израиля20. Со своей стороны, Тель-Авив также расширял сеть своих баз, не скрывая готовности предоставить их в распоряжение Пентагона. «В...пустыне Негев за 1 миллиард долларов строятся новые базы ВВС для
      еврейского государства», — сообщал гонконгский журнал «Эйшауик» в марте 1981 года21.
      27 мая 1981 года американская газета «Джорнэл оф коммерс» опубликовала статью связанного с центром стратегических и международных исследований Джорджтаунского университета военного обозревателя Джея Ламоника, где он прямо утверждал, что Израиль предлагает США на Ближнем Востоке, в частности, обе базы ВВС на Синае, откуда израильтяне должны были уйти в соответствии с условиями кэмп-дэвидского соглашения. «Эти базы, — подчеркнул американский военный обозреватель, — пожалуй, наилучшие базы тактической авиации за пределами США...»22
     
      Ничто так не подтачивало национальные интересы, суверенитет и безопасность Египта, престиж этой страны на международной арене и в арабском мире, благосостояние широких народных масс, как сепаратная капитулянтская и соглашательская политика сговора с американским империализмом и его израильским форпостом на Ближнем Востоке — злейшими врагами арабского единства и самого Египта, которую проводил до последнего дня своей жизни президент АРЕ Садат.
      Показывая характер и цели утверждения военного присутствия США на земле Египта, член Политбюро ЦК Египетской компартии тов. Мошель Кемаль в своем выступлении на XXVI съезде КПСС сказал: «Кэмп-дэвидские соглашения и сепаратный израильско-египетский договор со всей определенностью подтвердили роль египетского режима в осуществлении американских планов. Этот тройственный военно-политический союз стал главным источником опасности для движения за национальное и социальное освобождение на Ближнем и Среднем Востоке и в Африке. Египетский режим предоставил военные базы для «сил быстрого развертывания» и фактически поставил нашу армию на службу американской военщине. Более того, египетский режим официально обратился с просьбой о присоединении к блоку НАТО и выразил готовность предоставить египетскую территорию для размещения оружия, в том числе ядерного и бактериологического» 23.
      В августе 1980 года режим Садата объявил, что «американские военные могут использовать порт Рас-Банас на Красном море» 21. Сообщая в декабре того же года детали американо-египетских переговоров о переоборудовании этого египетского порта в крупнейшую базу США и «перевалочный пункт» для американских «сил быстрого развертывания», газета «Бостон г лоб» писала: «Превращение порта Рас-Банас в промежуточную базу, которая могла бы принять свыше 16 тысяч военнослужащих, обойдется в 2,6 миллиарда долларов. В военных кругах говорят, — отмечала американская газета, — что это будет наиболее дорогостоящее строительство военного объекта Пентагона за рубежом со времени войны во Вьетнаме». После смерти Садата американцы повели реконструкцию порта Рас-Банас с еще большей интенсивностью.
      Но даже американской прессе приходится признавать, что водворение военщины Пентагона на постой в Египте происходит вопреки желанию его народа. «Многим египтянам не по душе иностранное военное присутствие, — отмечает «Бостон глоб», — не говоря уже о предоставлении иностранным военнослужащим каких-то привилегий».
      На какие «привилегии» намекает американская газета? Возможно, пишет Т. Донин в «Бостон глоб», статут военной базы США на Красном море «будет включать статью, освобождающую американских военнослужащих, которые будут там размещены, от обязанности подчиняться некоторым египетским законам». Иными словами, пользоваться правом экстерриториальности. «Для США, — заявляла «Бостон глоб», — нет ничего необычного в том, чтобы объединить соглашения о подобной военной стройке за границей с соглашением о статусе американских войск» 25.
      Пытаясь подсластить своим соотечественникам горькую пилюлю квинслинговской политики в ее «арабском варианте», проводившейся Каиром, высокопоставленные представители садатовского режима уверяли встревоженную общественность Египта, будто
      утверждение на египетской земле американского военного присутствия, мол, носит «временный характер», что-де базы остаются «египетскими», что «бесшумная оккупация» Пентагоном того же порта Рас-Банас вообще выгодна Египту, поскольку США его «модернизируют»...
      Для египтян эта констатация была слабым утешением, ибо утверждение присутствия Пентагона в том же Рас-Банасе прямо втягивало Египет в опасные авантюры американского империализма в зоне Персидского залива, на Ближнем Востоке, к западу и востоку от Суэца.
      Убийство президента Египта Садата, констатировал 19 октября 1981 года журнал Бизнес уик», нанесло
      «Силы быстрого развертывания» США на маневрах «Брайт стар».
      сокрушительный удар по политике Соединенных Штатов на Ближнем Востоке 26. Стремясь предотвратить развал оси Вашингтон — Тель-Авив — Каир, выкованной Белым домом на платформе кэмп-дэвидской сепаратной сделки, потуже привязать Египет к пентагоновскому механизму тихой оккупации», утвердившемуся с помощью Садата на берегах Нила, Соединенные Штаты после смерти своего верного египетского вассала развернули вокруг Египта бурную военнодипломатическую активность. Сколь далеко готовы
      были в Вашингтоне пойти по откровенно авантюристическому пути «удержания» Египта в милитаристской упряжке «союза» с империалистической Америкой, засвидетельствовало интервью, которое тогдашний госсекретарь США А. Хейг дал обозревателю Си-би-эс К. Роуэну вскоре после покушения на Садата. На вопрос о том, готовы ли Соединенные Штаты осуществить военную интервенцию в Египте, если американские интересы окажутся там под угрозой, Хейг заявил: «Без всякого сомнения, американская политика рассматривает Египет как чрезвычайно важного союзника Соединенных Штатов в арабском мире. Какое-либо развитие там событий, — угрожал глава госдепартамента, — вызовет глубокую озабоченность Соединенных Штатов» 27.
      И хотя новое руководство Египта подключилось к милитаристским приготовлениям Пентагона на Ближнем Востоке (участвовало своими войсками в маневрах «Брайт стар», а в ходе визита в США президента АРЕ Мубарака и переговоров в Белом доме египетский руководитель подтвердил данные прежде Садатом обязательства о предоставлении Пентагону военных льгот на территории Египта), Вашингтон и Израиль настороженно наблюдали за тем, что, по словам «Нью-Йорк тайме», «происходит в этой стране без Садата» 28. В Каир зачастили высокопоставленные эмиссары вашингтонской администрации. Комментаторы израильского радио предостерегали, что, мол, Египет «обязан» США экономической и военной «помощью», а Израилю — окончательным возвращением Синайского полуострова. То есть давали понять, что «рычаги давления на Каир имеются» и «в случае чего» могут быть использованы Соединенными Штатами Америки и Израилем.
      Сразу после завершения маневров «Брайт стар» «представители Пентагона объявили о планах создания в Египте и ряде других стран Ближнего Востока американских военных складов, которые согласно разъяснениям входившего в командование маневров «Брайт стар» генерала Р. Тэлора понадобятся для ускоренного развертывания войск на случай американской интервенции в регионе. Сообщалось также о намерении Вашингтона провести в Египте еще одни крупномасштабные маневры с участием «сил быстрого развертывания», аналогичные «Брайт стар» 29.
      Интенсивно втягивали США в свои военные приготовления и соседний с Египтом Судан. В конце ноября 1981 года ливийское агентство ДЖАНА сообщило о начале реконструкции суданского аэропорта Эд-Дама-зин, расположенного в юго-восточной части страны. В соответствии с соглашением между суданским режимом и Пентагоном аэропорт будет превращен в одну из американских военных баз в Судане и будет использоваться «силами быстрого развертывания» США для агрессивных действий в районе Ближнего Востока, Персидского залива и Африканского континента» 30. На орбите своей милитаристской активности в районе Африки и Ближнего Востока США стремились закрепить наряду с Суданом также Оман и Сомали — два других члена Лиги арабских стран, которые не разорвали отношений с садатовским Египтом после подписания им «мирного» договора с Израилем в рамках кэмп-дэвидского сепаратного сговора. В обмен на поставки американского оружия Оман предоставил военную базу Пентагону на острове Масира и порт Матрах в Оманском заливе.
      Наблюдатели усиления военного присутствия Соединенных Штатов в этом регионе обратили внимание на то, что в феврале 1982 года администрация Рейгана решила увеличить военную помощь Оману, а также Судану и Сомали (которые предоставили США базу в Бербера). Вашингтон был заинтересован в расширении военного сотрудничества между этими странами — сателлитами его экспансионистской политики на основе милитаристского сговора с США3I. Напомним, что еще в августе 1980 года Сомали и США подписали соглашение, по которому американцы получили доступ на военно-воздушные и военно-морские объекты в Аденском заливе в обмен на радарные установки и авиационное оборудование стоимостью в 45 миллионов долларов 32.
     
      Еще задолго до назначения госсекретарем США в «команде Рейгана» А. Хейг, будучи верховным главнокомандующим войск НАТО в Европе, заявил в брюссельской штаб-квартире в мае 1978 года: ...В «третьем мире» и на Ближнем Востоке необходимо сконцентрировать колоссальные политические, экономические и военные ресурсы Запада» 33. Разумеется, задача эта была переведена в плоскость конкретных действий Вашингтона отнюдь не для защиты национальных интересов арабских стран, а для обеспечения с помощью политики силы корыстных интересов американского империализма.
      Неоднократные целевые выезды в этот регион эмиссаров Белого дома на уровне министра обороны США и шефа госдепартамента показывают, какое огромное значение придается в Вашингтоне реализации этой цели.
      Когда же тот же А. Хейг прилетел три года спустя в Саудовскую Аравию в надежде официально заполучить для американцев базы на саудовской территории, то, к своему разочарованию, он в этом вопросе получил «от ворот поворот» даже со стороны проамерикански настроенного королевского двора.
      В ходе переговоров с Хейгом в Эр-Рияде Саудовская Аравия (на том этапе переговоров с Вашингтоном) подтвердила свой отказ разрешить создание иностранных военных баз на своей территории под предлогом «защиты» Персидского залива. Американской стороне было заявлено, что «предметом главных забот и опасений арабских и исламских государств является угроза, постоянно исходящая от Израиля, мешающая достижению в регионе мира и безопасности» 34.
      Справедливость этих опасений лишний раз подтвердил последовавший вскоре разбойный акт вооруженной агрессии Израиля, совершенный против Ирака, — налет израильских самолетов 7 июня 1981 года в 18 часов 37 минут по местному времени на Багдад с целью нанесения удара по иракским ядерным объектам. В Заявлении ТАСС от 10 июня 1981 года этот бандитский налет был квалифицирован как «гангстерская акция», ставшая «звеном в длинной цепи преступлений Тель-Авива, прямым соучастником и, по существу, вдохновителем которых являются правящие круги Соединенных Штатов Америки» 35.
      Споткнувшись об отказ Саудовской Аравии на ее, так сказать, «парадном пороге», Вашингтон решил просунуть казарменный башмак американского военного присутствия через заднюю дверь: Белый дом распорядился снять «эмбарго» на продажу Саудовской Аравии пяти самолетов с системой раннего радиолокационного обнаружения АВАКС и прочей военной техники на общую сумму в 8,5 миллиарда долларов, вокруг чего в конгрессе США, американской и натовской прессе был поднят невероятный пропагандистский шум. Она была объявлена «сделкой века»! За столбами рекламной «коммерческой пыли» вокруг АВАКСов, однако, осведомленные наблюдатели просматривали далеко идущие военно-стратегические и политические расчеты вашингтонской администрации. «Решение сената (одобрившего «сделку века» американского военно-промышленного комплекса от 28 октября 1981 года. — Авт.), — комментировала «Вашингтон пост», — по существу, означает расширение американского военного присутствия в районе Ближнего Востока и Персидского залива».
      Из выступления «Вашингтон пост» вытекало, что «сделка века» была очередным звеном в цепи интервенционистских планов США, непосредственно подключенным к машине американских «сил быстрого развертывания», нацеленных на захват или «тихую оккупацию» арабских нефтеносных земель. «Секретная стратегия, разработанная и проводимая официальными лицами двух последних администраций, — прямо намекала «Вашингтон пост», «заглядывая» в предстоявший оперативный план действий СВР, — позволит американским «силам быстрого развертывания» продвинуться к этим передовым базам и заранее подготовленным запасам на них в случае попытки враждебных сил захватить нефтяные месторождения Персидского залива, от которых зависят как сами США, так и другие западные государства» 36.
      «Сделка века» с самолетами АВАКС в русле этой «секретной стратегии» Белого дома имела еще одну целевую установку. Продажа американского оружия Саудовской Аравии на миллиарды долларов выступала и как рычаг открытого вмешательства во внутренние дела этой страны. В непосредственной «увязке» с усилением военного потенциала этого королевства президент США сделал предупреждение о том, что Вашингтон не позволит стать Саудовской Аравии «еще одним Ираном» 37.
      Ведь вслед за военными поставками с клеймом «Сделано в США» в эти страны начнут, как бечева за шилом, проникать авангардные силы «тихой оккупации» — американские военные «советники» и эксперты в качестве «дружественного» приложения — инструктажа к пользованию этой боевой техникой. И не просто для «обучения» местных военных кадров, а с далеко идущими подрывными целями. О них поведала в марте 1981 года «Нью-Йорк тайме», говоря о планах вашингтонской администрации, не мытьем, так катаньем раскинуть сеть новых пентагоновских баз в той же Саудовской Аравии. «С помощью оружия и приданных к нему тысяч инструкторов и техников, — рассуждала американская газета, — действительно можно купить политическое влияние» 38. А затем, используя его, навязывать и соглашение о базах для ВВС и ВМС Соединенных Штатов.
      В Пентагоне активно занялись модернизацией военно-воздушной базы в Бахране. Эта база ВВС в Саудовской Аравии была построена Соединенными Штатами в годы второй мировой войны. «Сейчас она заметно расширяется, опять же все работы выполняют американские компании, чтобы саудовские военно-воздушные силы могли пользоваться ею. Однако огромные склады горючего и боеприпасов, которые там строятся, далеко превосходят сегодняшние нужды Саудовской Аравии» 39.
      Надо ли пояснять, что подобные «арсеналы смерти» создаются для «нужд» заокеанской ядерной дер^ жавы, которая ассигнует миллиарды долларов на вооружение этих заморских баз «тихой окупации» — мощных детонаторов империалистических агрессий за тысячи миль от США.
      Отметим, что Пентагон создает склады для военной техники частей «сил быстрого развертывания» главным образом на судах с якорной стоянкой на острове Диего-Гарсия, в Индийском океане, что это складирование осуществляется «также в Омане, Сомали и Египте и, может быть, в Израиле» 40.
      Еще одним шагом Вашингтона в попытках превратить некоторые «дружественные США» ближневосточные страны или потенциальных «союзников» в плацдармы Пентагона для осуществления агрессивных акций в этом регионе стала поездка министра обороны США К. Уайнбергера в Саудовскую Аравию, Оман и Иорданию в феврале 1982 года. Она проходила в русле новых акцентов и приоритетов, сформулированных администрацией Рейгана в ближневосточной политике США, предусматривавшей «расширение сферы использования «сил быстрого развертывания» 41. По признанию «Вашингтон пост», Белый дом решил еще более активно, чем в 1979 году, разыгрывать в своей военнодипломатической игре старую имперскую козырную карту «Разделяй и властвуй», противопоставляя одни арабские страны другим, сея между ними семена раздора на религиозной, шовинистической и идеологической основе, разжигая националистический антагонизм путем провоцирования столкновений между арабскими режимами прозападной ориентации и теми, кто повел свои народы по социалистическому пути или маршрутом неприсоединения.
      «Убийство президента Египта Анвара Садата и попытка свержения прозападного правительства Бахрейна в декабре 1981 года, — писала «Вашингтон пост» в феврале 1982 года, комментируя взятый агрессивными кругами США курс, — это последние из ряда событий, убедивших Пентагон в том, что наибольшую угрозу обеспечению поставок нефти Западу (читай: «горячей» и «тихой оккупации» арабских земель США и их партнерами. — Авт.) странами Персидского залива представляют внутренние силы в этих странах, а не внешние, с которыми можно было бы справиться с помощью американской морской пехоты» 42.
      Как видно из этой откровенно колонизаторской по духу «рекомендации» близкой к Белому дому вашингтонской газеты, главной мишенью американских «сил быстрого развертывания» являлось на Ближнем Востоке ширящееся и грозное для империалистов национально-освободительное движение, сокрушившее шахский «жандармский форпост» США в Иране. И уж вовсе не считая необходимым маскировать карательно-интервенционистские функции «сил быстрого развертывания» в обеспечении прорыва военной машины Пентагона в нефтеносные районы Ближнего и Среднего Востока для их фактической оккупации американским империализмом под предлогом «упреждения» мифической «советской угрозы» доступу Запада к арабской нефти, «Вашингтон пост» выложила все карты на стол: «Стратеги из «сил быстрого развертывания», которые занимались вопросами организации сопротивления американских войск предполагаемым
      Летающие шпионы»: один из американских военных самолет ов-разведчиков с электронной системой АВАКС на аэродроме в Риаде (Саудовская Аравия).
      (?!) действиям Советского Союза в районе Персидского залива (разумеется, в том контексте, который рисовался фальсификаторам истории и хода событий на международной арене из Пентагона и ЦРУ. — Авт.), недавно получили еще одну задачу — найти способы борьбы с подрывными действиями небольших государств в районе Индийского океана, в том числе Ливии.
      Поездки Уайнбергера и А. Хейга хорошо вписывались в доктрину Вашингтона, которую Хейг называет концепцией «стратегического согласия» США и прозападных правительств «на Ближнем Востоке, в районе Персидского залива и некоторых районов Африки, в вопросе о необходимости бороться и с внешней, и с внутренней угрозами». Вашингтон пост» утверждала, что в этом плане Уайнбергер добился от руководителей Саудовской Аравии официального согласия на создание совместной американо-саудовской комиссии по координации военных усилий. Уайнбергер был близок к заключению соглашения о создании подобного совместного органа и с Оманом». В свою очередь, Хейг, по словам Вашингтон пост», заключил соглашение с Марокко о создании такой же совместной военной комиссии, как с Саудовской Аравией, а также «добился успеха в вопросе о доступе США на марокканские базы ВВС в случае возникновения в этом районе чрезвычайной ситуации» 43.
      Тем не менее упорное стремление администрации Рейгана вслед за Израилем вовлечь также прозападные арабские государства «в новое антисоветское «стратегическое партнерство» на Ближнем Востоке», по признанию влиятельного органа деловых кругов США «Уолл-стрит джорнэл», было холодно встречено в этих странах Арабского Востока. «Арабам эта идея не импонирует» 44.
      При всем старании вашингтонской дипломатии, славшей одного высокопоставленного представителя рейгановской администрации за другим в «блицвояжи» по столицам арабских стран на Ближнем и Среднем Востоке, завуалировать эгоистические цели политики США в этом регионе антиарабское острие выступало из многоходовых комбинаций Белого дома вокруг арабской нефти как шило из мешка. Примитивная стратегическая концепция Соединенных Штатов, нацеленная на сколачивание блоков на базе антисоветизма, диктовалась только одними гегемонистскими устремлениями американского империализма, необузданным желанием укреплять свои позиции на Ближнем и Среднем Востоке любой ценой.
      Запах арабской нефти действовал на хозяев американского военно-промышленного комплекса и его «исполнительный кабинет» в лице вашингтонской администрации как сильнейший реактив. Ведь зона Персидского залива — одна из крупнейших в мире «кладовых нефти». По подсчетам специалистов, в ней залегает 50 миллиардов тонн «черного золота». Это составляет 70 процентов разведанных запасов на всем земном шаре (без социалистических стран). Расположенные в зоне Персидского залива нефтяные вышки обеспечивают половину потребностей Запада в этом важнейшем сырье. Причем крупнейшим поставщиком нефти в этом регионе выступает Саудовская Аравия.
      В 1980 году на ее нефтепромыслах было добыто 476 миллионов тонн. Для сравнения укажем, что в том же году в Ираке нефтедобыча составляла 169 миллионов тонн, в Иране — около 150 миллионов тонн (в 1977 году — 282 миллиона тонн), Кувейте — 126, Объединенных Арабских Эмиратах — 90 миллионов тонн45.
      Установление жесткого контроля над этими энергетическими и сырьевыми источниками огромного экономического и стратегического значения стала навязчивой идеей империалистических Соединенных Штатов, поставленной Белым домом на рельсы милитаристской экспансии с помощью такого агрессивного инструмента» Пентагона, как силы быстрого развертывания».
      К ближневосточной нефти США стремятся прорваться и со стороны Индийского океана. О расширении военного присутствия США в западной части Индийского океана (на Африканском континенте) и стремлении Вашингтона распространить свое господствующее влияние на весь его бассейн свидетельствуют просочившиеся в американскую печать такие факты, как участие морской пехоты США в маневрах в северо-восточной части Кении и подписание в последние месяцы 1981 года соглашения о сотрудничестве и помощи» с Австралией, Кенией, Сомали и Оманом.
      Сообщалось также, что Судан и Израиль, которые имеют доступ к Красному морю, якобы заявили о своей готовности предоставить американским силам возможность использовать базы при определенных обстоятельствах...» 46.
      Учитывая эти факты, Нью-Йорк тайме» заключила, что Индийский океан, который больше ста лет был районом безраздельного господства Великобритании, по-видимому, находится теперь на пути к превращению его в район американской ответственности». То есть тихой», а не исключено — и горячей» оккупации силами быстрого развертывания».
     
      Обратимся к Средиземноморскому побережью Ближнего Востока. В конце 1980 года ливанский еженедельник Аль-Кифак аль-Араби» сообщил о том, что израильские военные специалисты ведут наблюдение за строительством секретной военно-морской базы близ ливанского города Джуния в районе, контролируемом
      консервативным «ливанским фронтом». Ссылаясь на достоверные источники, еженедельник указывал, что на этой базе «будут размещены военные катера правохристианских сил, которые недавно были заказаны в одной из западноевропейских стран при посредничестве Тель-Авива». Те же источники не исключали возможности использования Израилем новой базы для заходов израильских подводных лодок47.
      Наряду с Египтом в паутину американского военного присутствия, развернутую в обширной зоне Средиземного моря и на Африканском континенте, были втянуты, как уже упоминалось, Судан и Марокко.
      Несомненно, визит бывшего госсекретаря США А. Хейга в Марокко в феврале 1982 года (ранее, в декабре 1981 года, здесь побывал для «установления контактов» с марокканскими официальными лицами министр обороны США К. Уайнбергер), предмет переговоров, которые он вел с королевским правительством, пролегали в стороне от маршрутов укрепления разрядки. Напротив, эти беседы привносили новый «горючий материал» в эскалацию напряженности в Средиземноморье и на севере Африканского континента.
      Стержнем переговоров эмиссара Белого дома с королем Марокко было укрепление тесного военного сотрудничества между обеими странами, включая использование Пентагоном марокканской территории и расположенных здесь «военных объектов», или, как официально было объявлено, «транзитных льгот в чрезвычайных обстоятельствах».
      Стремление Вашингтона опустить тяжелый каблук пентагоновского военного присутствия еще в одной стране на севере Африки и юго-западе Средиземноморья вызвало серьезное беспокойство в соседних с Марокко странах. После визита Хейга алжирские власти выразили большую тревогу по поводу опасности превращения Северной Африки в зону напряженности между Востоком и Западом, а также поставок Марокко американского оружия, которое, по мнению Алжира, предназначено для того, чтобы усилить «репрессии против сахарского народа» со стороны марокканской армии» 48.
      Выступая в Тобруке по случаю цразднования 11-й годовщины ликвидации английских военных баз на территории Ливии, лидер ливийской революции М. Каддафи подчеркнул кабальную зависимость от американского империализма, к которой привел три африканских страны допуск на милитаристский постой пентагоновской военщины. «На территории Египта, Судана и Марокко, — сказал М. Каддафи, — сегодня существуют американские военные базы. Тем самым эти арабские страны стали теперь вотчиной сил империализма, враждебных арабской нации и идеалам свободы»49.
      Взрывоопасная обстановка, создавшаяся в результате концентрации военно-морских и военно-воздушных сил, а также «сил быстрого развертывания» США, укрепления и расширения американских военных баз в Греции, Турции, на острове Кипр, а также создания новых баз в Израиле, Египте, Омане, Сомали, Кении, представляет собой непосредственную угрозу для мира, национальной независимости народов этого района. В походе империалистов против разрядки, который, как уже отмечалось, не обошел стороной и Средиземноморье, военные базы пентагоновцев все явственнее выступают одним из основных факторов сохранения и эскалации напряженности в этом районе 50.
      В этой обстановке население стран Средиземноморского бассейна, в том числе арабские народы, придавало особое значение тому воздействию, которое оказывали на общий ход событий в этом регионе позиция Советского Союза и его союзников по Варшавскому договору, их мирные инициативы, направленные на разрядку напряженности, ослабление опасных параметров военного противостояния. Большой общественный резонанс в прибрежных странах этого региона, например, вызвали конкретные предложения участников пражского совещания Политического Консультативного Комитета, касавшиеся ограничения военно-морской деятельности в Средиземноморье, избавления его от ядерного оружия. «С учетом повышения роли военных флотов, — сказано в Политической декларации государств — участников Варшавского Договора, принятой на совещании в Праге 5 января 1983 года, — участники совещания высказываются за то, чтобы были начаты переговоры об ограничении военно-морской деятельности, об ограничении и сокращении военно-морских вооружений, о распространении мер доверия на акватории морей и океанов. Они выступают за вывод из Средиземного моря кораблей — носителей ядерного оружия, за отказ от размещения ядерного оружия на территории средиземноморских неядерных стран» 51.
      Народы средиземноморских, среди них и арабских стран, хорошо видят, откуда исходит реальная угроза их свободе, территориальной целостности и независимости. Вопреки пропагандистским усилиям «тихих оккупантов» и натовских служб «психологической войны» изобразить СССР в качестве «угрозы» арабскому миру в его самых авторитетных и представительных кругах воздают должное неизменно миролюбивому и дружественному по отношению к арабским государствам и народам курсу Страны Советов. Это убедительно продемонстрировала и состоявшаяся 3 декабря 1982 года встреча в Кремле Генерального секретаря ЦК КПСС, члена Президиума Верховного Совета СССР Ю. В. Андропова с группой видных государственных деятелей арабского мира — с прибывшей в Москву делегацией в составе короля Иордании, министров иностранных дел Сирии, Саудовской Аравии, Туниса, Алжира, члена Исполкома Организации освобождения Палестины и генерального секретаря Лиги арабских стран.
      На этой встрече Ю. В. Андропов «подтвердил неизменность принципиального курса, которого придерживается в ближневосточных делах Советский Союз — он всегда стоял и будет стоять на стороне правого дела арабских народов, их борьбы против израильской агрессии, за свободу и независимость, за справедливый мир на Ближнем Востоке» 52.
     
      Глава VIII
      «Крестоносцы» с Потомака
     
      «Для прямого военного вмешательства Соединенных Штатов вне зоны ответственности НАТО, прежде всего на Ближнем и Среднем Востоке, — отмечают компетентные советские органы в книге «Откуда исходит угроза миру», — созданы «силы быстрого развертывания»
      Ударным кулаком американской военной машины, выдвинутой в конце 70-х — начале 80-х годов вашингтонскими стратегами на острие ее запрограммированного «прорыва» в страны Ближнего Востока, Африки и в район Индийского океана, выступили «силы быстрого развертывания» (СВР). Промежуточным «трамплином» в Средиземноморье для этих интервенционистских сил стали американские базы в странах «южного фланга» НАТО — прежде всего на территории Италии, Греции, Турции, Португалии, а со вступлением Испании в блок НАТО и на Пиренеях, а также «суверенные базы» Англии на территории Республики Кипр.
      «Четыре американские базы в Греции приобрели бы необычайно важное значение, если бы американским «силам быстрого развертывания» пришлось действовать в этом районе или если бы американские войска, которые базируются в Западной Германии, были доставлены на самолетах на Ближний Восток» 2.
      Перспектива такого вовлечения «младшего партнера» США по агрессивному блоку в авантюристические акции СВР, которые «Нью-Йорк тайме» ставила летом 1980 года пока лишь в плоскости гипотезы, уже в начале следующего года отчетливо и быстро приобрела контуры зловещей реальности. К этому времени с заводного «штабного механизма» СБР была снята «тормозная чека», и началась фаза их активных приготовлений к прямому вмешательству во внутренние дела обширного региона, омываемого водами Средиземного и Красного морей, Индийского океана. А некоторые подразделения СБР уже совершили «ознакомительнотренировочные» десантные прыжки в пустынные районы Египта (здесь они провели учения под кодовым названием «Брайт стар»), Аравийского полуострова, где в ходе совместных маневров с войсками стран — сателлитов Вашингтона — отрабатывали тактику ведения операций в условиях, максимально приближенных к «боевым».
      Одни из таких маневров СБР, привлекших понятное внимание многих западных наблюдателей, были проведены весной 1981 года совместно с войсками Омана. Этот султанат, «стратегически расположенный у входа в Персидский залив, — сообщал корреспондент агентства Ассошиэйтед Пресс из Маската (Оман) в феврале 1981 года, — согласился предоставить вооруженным силам США доступ в свои порты и на аэродром в случае необходимости». Пентагон уже использует военную базу на принадлежащем Оману острове Масира и порт Матрах в Оманском заливе.
      Однако другие арабские государства Персидского залива, как признал корреспондент АП, «высказались против любого иностранного военного вмешательства в регионе, заявив, что они будут оборонять себя исключительно своими силами» 3.
      «Маломасштабные», как было официально объявлено, совместные маневры в Омане были предвестниками грядущих «крупномасштабных» учений и массированных карательно-интервенционистских акций, которые могут начаться в любой момент по приказу Вашингтона. Для инспектирования готовности Омана к такого рода сотрудничеству с американскими «силами быстрого развертывания» и координации на месте взаимодействия вооруженных сил Омана с СБР прилетел председатель сенатской комиссии по делам вооруженных сил США сенатор Джон Тауэр. Его принял султан Кабус в одном из военных лагерей, расположенных в пустыне на севере Омана.
      Сославшись на утверждение «некоторых официальных лиц в Вашингтоне», агентство Ассошиэйтед Пресс в телеграмме из Маската уточняло, что цель этих маневров состояла в том, чтобы «проверить такие средства командования и контроля, какие будут применены в случае, если Соединенным Штатам потребуется в момент кризиса развернуть свои основные военные силы в районе Персидского залива» 4.
      Мы уже рассказывали читателям об американо-египетских маневрах «Брайт стар», явно агрессивный и провокационный характер которых не укрылся от прогрессивной общественности арабских стран и далеко за их пределами. Собственно, это и не скрывали инициаторы милитаристских учений. «...По мнению большинства военных обозревателей на Западе, — писала «Нью-Йорк тайме» 20 октября 1981 года, — эти учения продемонстрируют, что у Соединенных Штатов длинные руки» 5.
      Американская военщина была довольна. «Брайт стар», в которых участвовало 4 тысячи американских солдат из «сил быстрого развертывания» и примерно столько же египетских солдат (в ходе маневров были проведены десантные операции и отработаны танковые атаки в пустыне на западе Египта, а также бомбометание с американских стратегических бомбардировщиков В-52 и самолетов АРЕ), «стали нашим выпускным экзаменом», — хвастливо заявил один из старших офицеров из СВР. — Впервые мы имели возможность отработать взаимодействие всех четырех видов вооруженных сил в боевых операциях с использованием довольно значительных контингентов и, кроме того, в сочетании с боевыми действиями войск союзников (как известно, учения меньшего масштаба в рамках тех же маневров «Брайт стар» прошли в Сомали, Судане и Омане. — Авт.). Маневры были значительным мероприятием...» 6
      Высокопоставленные чины Пентагона, присутствовавшие в районе маневров, подтвердили, что учения «Брайт стар» фактически стали репетицией для интервенционистских операций «сил быстрого развертывания» на Ближнем и Среднем Востоке, в районе Пер-
      сидского залива. «Теперь американцы точно знают, — заявил пентагоновец, — какое количество войск и какое оборудование потребуется при чрезвычайных обстоятельствах и какое материально-техническое обеспечение необходимо для переброски «сил быстрого развертывания» в район Юго-Западной Азии» 7.
      Нельзя сказать, что в правящих кругах «южнофланговых» стран НАТО, той же Греции или Турции, не видели опасности использования Соединенными Штатами — за спиной народов этого региона и вопреки их воле — американских баз на территории, например, той же Эллады или Турции в прямой связи с карательно-интервенционистскими операциями «сил быстрого развертывания» за зоной ответственности НАТО, например в районе Персидского залива. Не могли в Афинах или Анкаре не отдавать себе отчета и в таких политических реалиях, как возможность автоматического вовлечения младших партнеров Вашингтона по Североатлантическому блоку в рискованные, «пахнущие ядерным порохом» авантюры американского империализма в случае такого использования заморских баз США. «Один из самых эффективных доводов, который греческая оппозиция выдвигает против баз (США. — Авт.), помимо своих пророчеств о ядерной катастрофе, — отмечала лондонская «Таймс» еще задолго до победы ПАСОК и Компартии Греции на парламентских выборах 18 октября 1981 года, — заключается в том, что Греция может быть втянута с их помощью против своей воли в какую-то «империалистическую американскую авантюру», совсем не связанную с НАТО» 8.
      После крушения иранского «шерифа» заокеанского «мирового жандарма» и общего ослабления позиций американского империализма в зоне Персидского залива значение Турции в геополитических расчетах Белого дома и пентагоновских стратегов резко возросло. Усилились и поползновения США использовать американские базы на территории Турции для размещения «сил быстрого развертывания» и использования американских баз ВВС и ВМС в качестве «трамплина» для переброски СВР за пределы зоны ответственности НАТО, в первую очередь в район ближневосточных источников нефти.
      Подобные планы, идущие вразрез с подлинными национальными чаяниями Турции и угрожающие втянуть «южнофлангового» союзника Вашингтона по блоку в рискованные авантюры, вызывали настороженность турецкой общественности. У Турции, писала в начале 1982 года газета «Миллиет», есть свои собственные интересы. Она не может брать на себя рискованную роль стража американских интересов и не желает портить отношений со странами Ближнего и Среднего Востока. Вовлечение же в американские планы, отмечала другая турецкая газета, не сулит ей ничего, кроме вреда как в экономических, так и во внешнеполитических делах 9.
      Тем не менее Вашингтон, пользуясь переживаемыми Турцией трудностями (тяжелым экономическим кризисом, огромной финансовой задолженностью перед западными кредиторами), упорно пытался пристегнуть ее к осуществлению своих военно-стратегических планов. Аналогичную цель преследуют США и в отношении Греции.
      Вопреки пожеланиям Афин «Вашингтон хотел бы использовать некоторые из своих баз, расположенных на территории Греции, в качестве плацдарма для операций в районе (Персидского) залива» 10. Об этом же писала в марте 1981 года и лондонская «Таймс», прямо указывая на стремление США использовать свои базы в Греции «с точки зрения американских планов в отношении «сил быстрого развертывания», которые могут быть применены в районе Персидского залива. В этом случае базы на территории Греции были бы особенно необходимы».
      В планах Пентагона по использованию «сил быстрого развертывания» как ударного кулака американского империализма на транспортных коммуникациях, пролегающих через бассейн Средиземного моря в направлении арабских «нефтяных кладовых», важное место отведено Италии. При этом Апеннинский полуостров рассматривается в атлантических штабах как перевалочный пункт при подготовке и проведении военных операций «к востоку от Суэца». С этой целью между США и Италией в 1980 году было заключено специальное соглашение об использовании Пентагоном ряда баз на территории страны, не входящих в систему НАТО, для складирования и размещения необходимых для таких операций вооружения, боеприпасов и горюче-смазочных материалов. И правительство Италии, игнорируя прямую угрозу оказаться вовлеченным в ближневосточные авантюры Пентагона, пошло навстречу удовлетворению требований «сил быстрого развертывания». Тем самым лишний раз «оправдывая» утвердившуюся за Италией отнюдь не лестную репутацию «одного из самых покорных союзников США на Европейском континенте» 12.
     
      Глубина опасности и огромный риск, связанный с планами Пентагона, отчетливо вырисовывались для любого грамотного грека, турка, итальянца или испанца, трезво оценивавшего факты международной действительности, при ближайшем рассмотрении характера, цели и стратегических концепций американских «сил быстрого развертывания».
      Первоначально созданные Вашингтоном в 1977 году как мобильная «пожарная команда» Белого дома для проведения определенных акций империалистического вмешательства в «горячих точках» мира за пределами США (например, для ликвидации вооруженных конфликтов в «третьем мире», которые, по оценке американского правительства, наносят ущерб американским интересам), «силы быстрого развертывания» быстро развились в мобильный карательно-интервенционистский корпус американского империализма. Его главное предназначение — вооруженным путем обеспечить господство США в районах, лежащих за тысячи миль от метрополии, например в зоне Персидского залива или еще где-нибудь, объявляемых Соединенными Штатами «сферой своих жизненных интересов».
      С первоначальной прикидки в 100 тысяч человек СВР выросли к 1981 году до 200 тысяч, а затем, на случай конфликта, в зону Персидского залива США стали планировать уже переброску 325 тысяч американских военнослужащих13. «В состав СВР только от регулярных войск и флота выделено: четыре дивизии, несколько отдельных бригад, части специального
      назначения и материального обеспечения сухопутных войск; пять авиационных крыльев (около 350 боевых самолетов) тактической авиации, 28 стратегических бомбардировщиков, воздушные командные пункты, самолеты-заправщики, самолеты-разведчики и самолеты системы АВАКС из состава ВВС; две-три авианосные ударные группы, три экспедиционные бригады морской пехоты и авиационное крыло от ВМС» 14.
      Военно-промышленный комплекс США недвусмысленно возложил на СВР с первых дней их организации «миссию»: обеспечить прорыв военной машины американского империализма (а вслед за ними и нефтяных монополий) в богатые «черным золотом» регионы Ближнего и Среднего Востока под маскирующим прикрытием «пресечения гипотетического советского вторжения в Персидский залив и захвата нефтепромыслов Саудовской Аравии в случае каких-либо местных беспорядков».
      «Мандат планирования новых сил», полученный пентагоновскими генералами из кругов «верховной власти», как между собой именуют представители Белого дома президента, его помощника по вопросам национальной безопасности, госсекретаря, а также шефа Пентагона и директора ЦРУ, нацеливает их на формирование и применение «сил быстрого развертывания» для ведения наступательных, агрессивных действий, вплоть до выполнения поджигательской роли «детонатора» ракетно-ядерной войны.
      Насколько далеко готовы были пойти в опасной игре с огнем, связанной с использованием СБР, в высших военно-политических инстанциях США, поведал в начале 1981 года американский журнал «Прогрессив», указав, что руководители Пентагона «рассматривают варианты» применения ядерных средств твд на тот случай, если «силы быстрого развертывания» на поле боя оказались бы в меньшинстве. Нетрудно заключить из всего этого, что даже символическое развертывание СБР в районе Персидского залива может привести к конфронтации сверхдержав и раздуть пожар мировой ядерной войны. Так же, как «зеленые береты» времен Кеннеди, СБР «представляют собой армию в поисках войны» — таков вывод журнала «Прогрессив» 15.
      Для выполнения откровенно интервенционистской карательной «миссии» СБР Пентагон оснастил их танками, артиллерией, включил в их состав дополнительные боевые части, а также — и это главное — создал разветвленную систему баз снабжения СБР на территории ряда союзных по НАТО стран, а также в Израиле, Египте, Омане, Кении, Сомали и на других территориях.
      5 декабря 1979 года незадолго до своего назначения командующим СБР генерал Келли на информационном совещании для корреспондентов нарисовал детальную картину структуры «сил быстрого развертывания», охарактеризовал и доктрину применения этого ударного кулака американского империализма.
      Новое командование СБР, объяснял генерал, получило право отбирать для себя части сухопутных, военно-морских сил, а также морской пехоты, которые в случае войны будут подчинены ему. Эти части включат в качестве «ядра» СБР 82-ю и 101-ю авиадесантные дивизии сухопутных сил и три десантные бригады морской пехоты. Они должны образовать «резервуар» базирующихся на территории США войск, которые могут быть организованы в виде различных «боевых групп», в зависимости от характера возникшей чрезвычайной ситуации 16.
      В конце мая 1981 года американская газета «Джор-нэл оф коммерс» информировала о том, что «министр обороны Каспар Уайнбергер решил создать совершенно новую группу ТВД во главе с генералом морской пехоты Келли, Его группа ТВД в конечном счете будет иметь штаб где-либо на Ближнем Востоке, хотя неясно, захочет ли кто-нибудь из наших друзей иметь его на своей территории (примечательное замечание. — Авт.). В итоге штаб, по всей вероятности, будет устроен на каком-нибудь десантном корабле, приписанном военно-морским силам на Ближнем Востоке».
      К маю 1981 года к этой группе был прикомандирован 18-й авиадесантный корпус сухопутных войск и десантная бригада морской пехоты, дислоцированные в Калифорнии, плюс несколько частей тактической авиации.
      В начале кризиса, развивал концепцию применения СБР их командующий генерал Келли, эти части будут переброшены на базы в дружественные страны
      неподалеку от района, где возник вооруженный конфликт. (Поскольку в начале 80-х годов интервенцио-нистско-карательный корпус СВР был нацелен главным образом для «прорыва американской военной машины в район Ближнего и Среднего Востока, в Индийский океан, то в перечень подобных «дружественных стран» с американскими базами на их территориях подпадали и восточносредиземноморские союзники США по НАТО — Греция и Турция, а также английские базы на Кипре. — Авт.) Там они возьмут со специальных судов, заранее дислоцированных в прилегающих водах (как это было сделано США в Индийском океане, на подступах к Ирану, где была сконцентрирована целая армада боевых кораблей, включая ударную авианосную группу. — Авт.), свою тяжелую технику. «Соединившись» с этими судами, этот контингент «сил быстрого развертывания» направится в зону военных действий и начнет боевые операции.
      Информируя об арсенале СВР, его командующий сообщил об ассигновании без малого 6 миллиардов долларов на закупку 50 новых транспортных самолетов большого радиуса действия под названием «С-Х» (опытный транспортный самолет) и еще 3 миллиардов долларов на приобретение флота из 15 «морских судов предварительной дислокации» (МСПД), на которые должны быть погружены оружие и боеприпасы для трех бригад морской пехоты по 16 тысяч человек каждая.
      Эти суда (МСПД) со всей техникой, сообщил генерал Келли, будут постоянно (подчеркнуто нами. — Авт.) дислоцированы в Индийском океане, где они будут служить своего рода «плавучим арсеналом» для каких бы то ни было частей СВР, направляемых в соответствующий район.
      О том, что СВР создавались отнюдь не для «ограниченных», «краткосрочных» заморских операций, как уверял их главком на упомянутом пресс-брифинге, а выступали орудием долгосрочного, точнее, бессрочного утверждения военного присутствия и господства США за пределами метрополии в том же ближневосточном нефтеносном регионе, говорил и тот факт, что Пентагон не ставил предела наращиванию СВР. «Нет верхнего предела, — возвестил генерал Келли, — для потенциала специальной объединенной группы быстрого развертывания».
      О крупных масштабах авантюр, замышлявшихся американским империализмом в прямой связи с созданием и применением СБР, свидетельствовал и поис-тине гигантский парк транспортных средств, который Пентагон был готов по первому приказу Белого дома выделить для десантирования «сил быстрого развертывания» в той или иной «горячей точке» планеты. Тот же генерал Келли заявил, что «существующие ресурсы, включая 70 гигантских транспортных реактивных самолетов С-5А, 234 средних транспортных самолета С-130 и 490 транспортных самолетов тактической авиации С-130, образуют, вместе взятые, внушительный потенциал для переброски сил по воздуху» 17.
      Для маскировки агрессивных захватнических целей применения СБР Соединенные Штаты сформулировали стратегию их использования как «упредительную» (?!).
      В основу ее пропагандистского камуфляжа была заложена все та же мифическая «советская угроза» источникам нефти на Арабском Востоке и «доступу» к этому «важнейшему для Запада и США сырью». Эта «козырная карта» в дипломатической колоде вашингтонской администрации сыграла немаловажную роль и при заключении с правительством Омана, Кении, Сомали и Египта соглашений о базах, специально предназначенных для использования «сил быстрого развертывания» и для выколачивания из конгресса США согласия на гигантские ассигнования. «Почти 500 миллионов долларов предполагается израсходовать в Кении, Сомали и Омане в первую очередь для строительства более современных объектов поддержки военно-морских сил США», — информировала в мае 1981 года американская газета «Джорнэл оф ком-мерс». Она же указывала и на египетский порт Рас-Банас как на «место, где создается база сосредоточения СБР» 18.
      Суть этой новой и крайне опасной для мирного течения международной жизни «упредительной стратегии» состоит в том, что она программирует осуществление военной интервенции в «некоем предвидении вражеских действий», нацеливает СБР на то, чтобы
      «служить своего рода детонатором для ничем не ограничиваемого участия американских сил в событиях за границей» 19.
      Подобная акция вооруженной интервенции, будь то в Сальвадоре, Персидском заливе или в любом из ряда других очагов осложнений, заметил журнал «Прогрессив», может вполне вызвать «вооруженный конфликт неограниченных масштабов», легко разрастись в большой пожар, угрожающий всеобщему миру и безопасности народов огромных районов планеты 20.
      «Полем боя» СБР мог стать и регион, где «угроза» неких «вражеских действий» была всего лишь пропагандистским миражем, инспирированным в Белом доме или Пентагоне в целях прикрытия и оправдания вооруженного вмешательства США в чужие страны либо просто захвата чужой территории.
      Главнокомандующий вооруженных сил НАТО в Европе американский генерал Б. Роджерс не уставал твердить, что важнейшая функция «сил быстрого развертывания» — контролировать доступ к источникам сырья, иначе, мол, «ими завладеют русские и установят свое господство над Западом без единого выстрела» 21. Сценарий не нов: размахивать пугалом «советской угрозы», пока американские морские пехотинцы берут под вооруженную охрану самые важные кладовые подземных богатств, — именно в этом и заключается существо так называемой «упредительной стратегии» СБР.
      И хотя внешне этой стратегии СБР, делающей заявку на увеличение «способности США осуществлять военное вмешательство повсюду в мире», нарочито придается антисоветская окраска (дескать, цель — блокировать мнимую военную экспансию Москвы), фактически же она направлена не только против СССР, но и против неугодных Вашингтону процессов, происходящих в развивающихся странах, а также в определенной степени против союзников США.
      Дело в том, что возврат к имперской стратегии во многом обусловлен желанием Вашингтона взять под военный контроль США важнейшие источники сырья и энергии. Ведь, держа в своих руках доступ к стратегическим ресурсам, легче навязывать свою волю другим государствам, сохранять главенство в капиталистическом мире.
      Миражи, опасные в пустынях сбившимся с караванной тропы путникам, способны порождать смертельную угрозу самому существованию стран и народов, когда они уводят в сторону от дороги мирного сосуществования политиков и государственных лидеров, поддающихся на обман и позволивших увлечь себя (и управляемые ими страны) в фарватер действия сил, готовых нажать на кнопки «ограниченной ядер-ной войны» и без колебаний разжечь пожар ракетно-ядерной глобальной конфронтации. Это все более отчетливо видят трезвомыслящие люди на Западе перед лицом возросшей агрессивности США и практической реализации «упредительной стратегии», сопровождаемой раздуванием пропагандистской кампании о «советской угрозе».
      Так, обозреватель английской газеты «Санди телеграф» Перегрин Уорстхорн писал: «Настораживающе большое число официальных лиц, европейских специалистов по внешней политике в рядах НАТО сейчас придерживается мнения, что действия Соединенных Штатов могут представлять большую угрозу для жизненно важных интересов Запада. Нет, причина не в том, что различные министры иностранных дел попали под влияние коммунистов. Дело в том, что угроза прекращения поставок нефти из Персидского залива заложена не в планах Москвы вторгнуться в этот район, о которых, кстати, мало что известно, а в планах Вашингтона защищать его» (точнее было бы сказать: установить здесь свой контроль, а если удастся, то и утвердить американское господство. — Авт.)22.
      С тревогой писала о планах вооруженного вмешательства «за пределами НАТО», вынашиваемых Рейганом и поддержанных его главным партнером по эскалации напряженности английским премьер-министром М. Тэтчер, и лондонская «Санди тайме». Она, в частности, отмечала, что «разговоры о защите нефтяных месторождений или вмешательстве «во внутренние конфликты» в этом регионе опасны»,23. Предостережение было тем более уместно, что незадолго до этого, во время своего официального визита в США (с 25 по 28 февраля 1981 года) Тэтчер, горя желанием, по словам «Санди телеграф», «вдохновить Рейгана на новый «крестовый поход» против коммунизма» и демонстрируя готовность консервативного правительства к участию во всех милитаристских начинаниях самого агрессивного и интервенционистского характера очередного главы Белого дома, «выразила готовность предоставить свои военно-морские силы в распоряжение НАТО, когда возникнет кризис вне границ Североатлантической зоны» 24.
      По мере того как «силы быстрого развертывания» — эти новоявленные «крестоносцы» с Потомака все активнее подключались Вашингтоном в его империалистическую «политику мира с позиции силы» и в откровенно экспансионистские крупномасштабные акции Белого дома в Восточном Средиземноморье и на Ближнем Востоке, пентагоновские генералы с повышенной заинтересованностью бросали взгляд на Азорские острова в Восточной Атлантике, принадлежащие «союзной по НАТО» Португалии, рассматривая их прежде всего как «перевалочный опорный пункт» СБР на их пути к арабской нефти.
      В конце января 1982 года лиссабонский еженедельник «Эспресу» информировал португальскую общественность о новых замыслах Вашингтона, связанных с использованием Пентагоном автономного района Португалии — Азорского архипелага. В частности, коснувшись секретных переговоров между португальскими властями и А. Хейгом во время его визита в Лиссабон, «Эспресу» сообщал, что согласно заслуживающим доверие источникам США проявили большой интерес к военным базам в Лажиш и в Беже. «Обе базы могут служить опорными пунктами для «сил быстрого развертывания» в ходе операций как на Ближнем Востоке, так и в Европе».
      Лиссабонский еженедельник также сообщил о намеченном развертывании крупных работ по реконструкции и модернизации на американской базе ВВС Лажиш, арендуемой США у Португалии на Азорских островах. Строительство военных объектов, уточнил «Эспресу», будет производиться под наблюдением представителей военно-морского флота США и отдается на откуп семи североамериканским фирмам, к ко-
      торым подключают семь португальских компаний, утвержденных ВМС США25.
      Возросшая активность Пентагона в Восточной Атлантике свидетельствует о том, что США вынашивают далеко идущие планы по расширению своего присутствия на Азорском архипелаге. Расположенные на этой португальской территории и в непосредственной близости от Европейского континента, военные базы превращались в важный стратегический «трамплин» для бросков «крестоносцев» с Потомака на Ближний Восток и Африканский континент.
      Новым опасным шагом в эволюции американских стратегических концепций, предназначенных для обширного региона, прилегающего к Индийскому океану и его акватории, явилось создание в США с 1 января 1983 года «центрального командования» (Сенткома). В его распоряжение были предоставлены «силы быстрого развертывания», военные базы на острове Диего-Гарсия, в Омане, Сомали, Кении и ряде других государств, авианосная группа, находящаяся на подступах к Персидскому заливу, и т. д. В сферу действия военной экспансии Сенткома включены 19 государств, а также значительная часть Индийского океана, в том числе Персидский залив и Красное море. Речь идет о том, комментировала «Правда» в январе 1983 года создание региональной командно-штабной надстройки для СБР, «что в разрешении конфликтов, потрясающих страны этого района, Вашингтон уповает прежде всего на вооруженные силы», что страны этого района пентагоновские стратеги хотели бы вновь подчинить диктату Вашингтона» 26. Министр обороны США Уайнбергер официально подтвердил, что СБР и Сентком «автоматически ориентированы на нефтепромыслы».
      Афганистан, Пакистан, Иран, Ирак, Кувейт, Бахрейн, Объединенные Арабские Эмираты, Катар, Саудовская Аравия, Оман, ЙАР, НДРЙ, Египет, Иордания, Судан, Эфиопия, Джибути, Сомали, Кения.
     
      Глава IX
      Раны, которые не зарубцовываются
     
      После предоставления Кипру в 1960 году независимости, завоеванной народом этой небольшой страны в длительной и кровопролитной антиимпериалистической борьбе, Англия сохранила за собой на острове две «суверенные» военные базы — Декелия и Ак-роатири. Лондон юридически закрепил их в фактически бесконтрольное владение и использование с помощью навязанных Республике Кипр так называемых «цюрихских соглашений». Согласно их букве Англия наряду с Грецией и Турцией выступала «гарантом» территориальной целостности и независимости Кипра. В действительности же военное присутствие Лондона, Афин и Анкары на Кипре стало одним из источников жестокой трагедии, пережитой кипрским народом в 1974 году. И ее последствия остаются по сей день не-зарубцевавшейся раной на теле страны. Глубокий шрам захватнической политики НАТО на теле Кипра оставил фактический раздел территории острова. Ведь около 38 процентов его территории удерживается под контролем турецких войск, высадившихся на Кипр вслед за антиправительственным мятежом, поднятым по приказу афинской хунты «черных полковников» в Никосии силами внутренней реакции и вооруженной агентурой НАТО в июле 1974 года.
      В то лето смерчи боевых действий ворвались на землю Кипра, сея смерть и разрушения. Тысячи киприотов были убиты, изувечены, пропали без вести, а свыше двухсот тысяч греков-киприотов изгнаны из своих родных очагов в южную часть острова солдатами той самой натовской страны, которая выступала од-
      ним из трех «гарантов» территориальной целостности, суверенитета и независимости Кипра.
      Соединенные Штаты Америки предпочли действовать за кулисами кипрской трагедии. Внешне сохраняя «нейтралитет», Вашингтон, однако, немало сделал для того, чтобы в 1974 году попытаться «окончательно» решить кипрский вопрос в угодном для НАТО направлении. Путчистско-интервенционистская «развязка» кипрского кризиса, по замыслам империалистических кругов США и НАТО, должна была превратить весь Кипр в «непотопляемый авианосец» агрессивного Североатлантического блока и базу Пентагона на ближайших подступах к Ближнему Востоку.
      Драматические события, разыгравшиеся на Кипре и вокруг него летом и осенью 1974 года, стали своего рода «финалом» многолетних происков и заговора блока против Республики Кипр, хотя и не завершившимся до конца так, как задумывалось в командных инстанциях НАТО, стремившихся покончить с независимостью Кипра. Еще в 1961 году на сессии НАТО в Лиссабоне был принят секретный план поэтапного расчленения Кипра, превращения его в базу и военно-политический плацдарм НАТО, нацеленный против прогрессивных режимов стран Арабского Востока и Северной Африки. Этот план, в частности, предусматривал осуществление двойного «энозиса» — территориального
      раздела острова и передачи его под протекторат двух натовских стран — Греции и Турции. Откровенные признания в отношении конкретной реализации этих зловещих замыслов империализма прозвучали в интервью западногерманскому журналу «Шпигель» экс-диктатора и главаря ультрареакционной «генеральской хунты» Иоаннидиса, перехватившей в ноябре 1973 года власть у «черных полковников» в результате военного переворота. Бывший шеф военной полиции ЭСА и непосредственный организатор фашистского путча на Кипре дал это интервью в сентябре 1975 года из стен пирейской тюрьмы «Коридаллос», куда он был помещен для отбытия пожизненного заключения1.
      Иоаннидис подтвердил, что в июне 1974 года незадолго до предпринятого по приказу афинской хунты путча на Кипре в брюссельской штаб-квартире НАТО в рамках проходившей тогда сессии совета агрессивного блока состоялись переговоры между главами правительств Греции и Турции, на которых шла речь фактически об осуществлении, причем немедленно, расчленения Кипра между обоими южнофланговыми союзниками по НАТО. Пытаясь, однако, всячески обелить свою неприглядную роль зачинщика путчистских действий на Кипре, генерал Иоаннидис всю ответственность за вторжение на остров турецких войск стремился взвалить на Анкару. Последняя, как утверждал бывший афинский диктатор, «угрожала односторонним вмешательством на Кипре», если бы Афины не приняли в тот момент, причем «немедленно», предъявленные Турцией в «ультимативной форме» требования об улаживании греко-турецких разногласий по вопросам, касавшимся Эгейского моря и Кипра.
      Не ставя под сомнение факт планировавшегося в штаб-квартире НАТО расчленения Кипра, «Шпигель» напомнил афинскому экс-диктатору: «Не кто иной, как президент США Форд, возложил на вас ответственность за кипрский путч и турецкое вторжение. Тогдашнее греческое правительство попыталось свергнуть Макариоса и убить его». Результатом действий греческой стороны, заявил Форд, и «явилось вторжение турок, которые, к сожалению, стали хозяевам.и положения».
      Любопытно, что Иоаннидис, не оспаривая свою причастность к заговору НАТО против Кипра и личную свою ответственность за осуществление антиправительственного путча 15 июля 1974 года, прямо обвинил США в соучастии в атлантических планах насильственного расчленения Кипра и убийства его законного президента. «...Американцы хорошо знали, особенно после сессии совета НАТО в Брюсселе в 1974 году, о том, что Турция предпримет вмешательство в греческом регионе в течение лета 1974 года. Независимо от этого заявление американского президента, — довольно прозрачно намекал афинский экс-диктатор на осведомленность Вашингтона и о готовившемся заговоре и попытке ликвидировать с помощью путча главу кипрского государства, — показывает степень зависимости тогдашнего правительства (т. е. афинской хунты. — Авт.) от американцев» 2.
      Поднятый путчистами в Никосии мятеж 15 июля 1974 года, как известно, провалился. Развязавшая же его при закулисном содействии и поощрении США афинская клика диктаторов обанкротилась и уступила власть в Греции представителям консервативных буржуазных кругов. Престижу НАТО и США — главным покровителям семи летней диктатуры «черных полковников» — был нанесен сильнейший удар. Народы стран — членов НАТО воочию убедились, чего стоят на деле хваленые атлантические «тройственные гарантии» Кипру, увидели, чем оборачиваются обещания защищать «свободу», «независимость», «демократию», торжественно провозглашенные в преамбуле Североатлантического договора, оформившего агрессивный блок.
      Однако НАТО, и прежде всего американский империализм, сумели «погреть руки» на кипрских событиях 1974 года. Хотя сфабрикованная НАТО и США «кризисная ситуация» едва не вышла полностью из-под контроля инициаторов антикипрского заговора и не привела к «большой войне» между двумя союзниками по НАТО — Грецией и Турцией, уже пустивших было в ход оружие, поставленное им США, друг против друга на Кипре.
      Вопреки проискам и расчетам врагов Кипра независимость и самостоятельность республики удалось сохранить благодаря решительной борьбе демократических, патриотических сил самого кипрского народа и мощной международной поддержке мировой общественности и решительной солидарности с правым делом киприотов Советского Союза, других социалистических стран, всего прогрессивного человечества. Однако фактический раздел острова в результате интервенции одной из стран НАТО позволил англо-американскому
      Демонстрация киприотов-греков в Никосии. Верните наших сыновейI — требуют эти женщины, протестуя против империалистической политики НАТО и действий врагов Республики Кипр. Август 1974 года.
      13 февраля 1975 года руководство турецкой общиной на Кипре в одностороннем порядке предприняло шаги по созданию так называемого «федеративного турецкого государства Республики Кипр» — обособленного государственного образования на части острова, занятой войсками Турции.
      империализму расширить сферу военного использования его территории в своих узкокорыстных целях.
      В последующие годы, все больше подключаясь к атакам Вашингтона на разрядку, препятствуя ее распространению и на востоке Средиземноморья, поспешая за прорывающейся на Ближний Восток военной машиной американского империализма, Англия во все
      Многолетняя цель хозяев агрессивного Североатлантического блока.
      более крупных размерах стала уступать место на своих кипрских базах Соединенным Штатам.
     
      ...Неподалеку от города Лимасол, что лежит на южном средиземноморском побережье, в море выступает плоский и широкий мыс Акроатири.
      Если по дороге в Лимасол остановиться возле небольшой огороженной площадки, за которой перед взором туристов предстают руины античного храма, то вдали, рядом с узкой гладью озера, видна бетонная взлетная полоса английской военно-воздушной базы. Это «гнездовище» истребителей и бомбардировщиков, способных нести на борту и атомные бомбы. Здесь по-хозяйски присоседились и американские самолеты-шпионы У-2. Вот уже несколько лет подряд они поднимаются с авиабазы Акроатири в небо Средиземно-
      морья. Хотя, как писала в свое время газета «Харав-ги», использование самолетами У-2 базы Акроатири является грубым нарушением статуса английских баз на Кипре3.
      На кого нацелена их электронная, сверхчувствительная разведаппаратура?
      Первоначально прибытие самолетов-шпионов У-2 на Кипр было преподнесено атлантической прессой как акция, мол, чуть ли не предназначенная для «поддержания мира» на Ближнем Востоке», ибо в задачи У-2, видите ли, входило наблюдение за соблюдением прекращения огня между войсками Египта и Израиля. Боевые действия между ними прекратились, однако У-2 не собирались покидать базу на Кипре. Английская газета «Обсервер», кипрские газеты «Демократия», «Анексартитос», затем журнал «Иконэс» информировали, что в диапазон шпионского слежения У-2, базирующихся на Акроатири, включен сбор разведывательных данных против ряда социалистических государств и Советского Союза.
      Вслед за У-2 на английские базы на Кипре зачастили с «транзитными» посадками американские военно-транспортные самолеты, вертолеты и машины с десантниками. А с созданием «сил быстрого развертывания» обе английские базы на острове уже непосредственно стали рассматриваться Пентагоном в качестве «перевалочных» для СБР.
      Сколь нагло и бесцеремонно готовы вовлечь Кипр в свои ближневосточные авантюры в Вашингтоне, показали действия Пентагона в период готовившихся Белым домом операций по «освобождению» американских дипломатов, находившихся под стражей в качестве заложников в посольстве США в Тегеране.
      16 января 1981 года агентство Пресс Эйша Интэрнешнл передало из Дели депешу следующего содержания, вызвавшую широкий международный резонанс: «Военные круги в Лондоне озадачены крупномасштабными перебросками дополнительных контингентов американских десантных войск и транспортных самолетов на базы НАТО в Западную Германию, Испанию и на английские базы на Кипре».
      Согласно «сообщениям, опубликованным в печати стран Западной Азии, Соединенные Штаты уже опо-
      вестили своих союзников по НАТО о своей готовности к крупномасштабной конфронтации» в прямой связи с операцией по освобождению заложников4.
      Весной 1979 года в кипрских газетах и западной прессе появилась информация о переводе на Кипр части оборудования с закрытых в Иране американских баз электронной разведки. «Тихие оккупанты» наращивали арсенал своих шпионско-разведывательных баз и средств на территории Кипра.
      На острове действует несколько американских баз связи (с 6-м флотом) и электронной разведки, в том числе база ЦРУ. Помимо английских баз, на горе Олимп расположен один из самых мощных английских радаров. По данным печати, отсюда ведется наблюдение не только за всем Средиземноморьем, но и далеко в глубь территории многих арабских государств и социалистических стран5.
      «США, Великобритания и в целом Североатлантический блок придают Кипру все большее военно-стратегическое значение, особенно в условиях обострившегося положения на Ближнем и Среднем Востоке, — заявил в интервью корреспонденту «Правды» в начале 1982 года Генеральный секретарь Прогрессивной партии трудового народа Кипра (АКЭЛ) Э. Папаиоан-ну. — И в их интересах сохранить проблему в ее нынешнем состоянии, сохранить фактический раздел острова. В этом пентагоновские и натовские стратеги видят для себя двойную выгоду: использовать свои имеющиеся военные базы в южной части острова и добиться создания новых на северной, оккупированной территории» 6.
     
      Если раны, нанесенные Кипру атлантическими оккупантами — и «тихими», и теми, кто возвестил о своей высадке на остров в августе 1974 года громом корабельной артиллерии и авиационной бомбежкой, — дают о себе болезненно знать, то на земле соседнего Ливана они кровоточат!
      Когда сегодня видишь облик городов и сел Ливана — в кадрах ли телевизионной кинохроники или на фото в газетах, руины домов, пожарища, взрывы, трупы убитых и страдания раненых из числа мирного населения, пораженных осколками бомб, гранат, мин, артиллерийских снарядов, сраженных пулей снайпе-ров-террористов, бездомных и осиротевших детей, хаос и отчаяние, — трудно поверить, что несколько лет назад мы видели другой, мирный, оживленный деловой и в общем оптимистический портрет страны, ее людей и народа. Хотя и тогда в будничный ритм Ливана вторгались время от времени автоматные очереди террористов из израильских «коммандос», тайно высаживавшихся с моря и по-бандитски, скрытно ускользавших за кордон после совершения очередного злодейского акта против палестинских беженцев и патриотов этой страны.
      Бейрут — «средиземноморские ворота» Ливана и Ближнего Востока — нам не раз доводилось видеть в те дни, когда мировая печать еще не стала называть его «вулканом взрывчатого кризиса», «мертвым городом», «ареной террора и междоусобиц». Бейрут, «Париж Арабского Востока» (был в его биографии и такой эпитет), встречал гостей, прибывших морем, шумной, по-восточному пестрой и неугомонной жизнью огромного города-порта, темпераментной суетой знаменитого базара, мирной и деловой конфронтацией суперсовременной архитектуры отелей, банков (ко всему прочему Бейрут слыл «финансовым центром» всего Ближнего и Среднего Востока, «торговым мостом» из Европы в Малую Азию), и «традиционного Востока», мирным соседством христианских храмов и мусульманских мечетей, деловой многоязычностыо населения.
      Все это в прошлом. Кто же виновник всех тех сцен насилия и безмерных страданий, которые фиксирует год за годом хроника последнего двадцатилетия XX века? И еще один — главный вопрос в контексте проводимого нами в книге анализа: что ищут Соединенные Штаты в пылающем очаге ливанского кризиса и почему препятствуют его разрядке? Какие внешние силы греют на нем руки?
      Американский империализм опустил тяжелую стопу «тихой оккупации» на землю Ливана еще в 1958 году. Именно тогда, при поддержке всей мощи 6-го флота США, подразделения морской пехоты и сухопутных войск общей численностью 14 тысяч человек высадились в Ливане и оказали помощь реакционному правительству в борьбе против массовых выступлений народа» 7. Десантирование морской пехоты США в этой стране в тот момент, когда там шла гражданская война между националистическими силами и элементами, тяготевшими к Западу, явилось первым конкретным «доведением до конца использования механизма доктрины Эйзенхауэра» 8.
      «Доктрина Эйзенхауэра» была провозглашена 5 января 1957 года. В представленном на одобрение конгресса документе президент США возвещал: «Соединенные Штаты готовы использовать вооруженные силы для оказания помощи любой нации или группе таких наций, обращающихся с просьбой о помощи против вооруженной агрессии, совершенной любой страной, контролируемой международным коммунизмом». Конгрессмены на Капитолийском холме проголосовали за этот документ, ставший как бы эхом и модернизированным продолжением трумэновской доктрины 1947 года, и рекомендовали президенту США действовать, основываясь на его принципах9.
      Оценивая роль «доктрины Эйзенхауэра», некоторые западные политики и ученые считают, что именно она «вовлекла Ближний Восток» в «холодную войну» 10. Ее агрессивное пламя опалило Бейрут в тот час, когда ливанский народ, считающий себя органической частью общеарабского империалистического фронта, поднимался на борьбу против агентов чи ставленников империализма. «Доктрина Эйзенхауэра» стала выражением пресловутой неоколониалистской политики кнута и пряника, предусматривала под предлогом борьбы с «международным коммунизмом» применение военной силы США против некоторых «радикальных» арабских государств и предоставление американской военной и экономической «помощи» наиболее реакционным прозападным режимам11.
      Но высадка американских войск в Ливане была не только связана с внутри ливанскими событиями. «Она произошла одновременно с высадкой английского десанта в другой арабской стране — Иордании. Интервенция была связана с победой антиимпериалистической революции в Ираке, покончившей с прозападным монархическим режимом в этой стране. Падение «ближневосточной Бастилии» было сильнейшим ударом по империалистическим позициям в районе. Ясно просматривалась перспектива солидарности и сближения между Ираком, Египтом и Сирией» 12.
      Упредить ее и поспешил англо-американский империализм. Однако империалистическая интервенция англосаксонских держав в Ливане и Иордании резко обострила напряженность на международной арене, вызвала возмущенные протесты мировой прогрессивной общественности. В защиту суверенных прав ливанского народа выступил Советский Союз. В опубликованном 19 мая 1958 года заявлении ТАСС было сказано, что «решение вопросов, касающихся ливанского государства, есть неотъемлемое право ливанского народа, и никакое другое государство не имеет права вмешиваться в эти дела» 13.
      Это недвусмысленное осуждение агрессивных акций империалистических держав НАТО мировой общественностью и силами прогресса, решительно солидаризировавшихся с народом Ливана, стало одной из главных причин того, что через три месяца после вторжения, 25 октября 1958 года, США завершили вывод своих войск с ливанской территории. Однако в последующем каждый раз, когда империализм делал ставку на неоколониалистские методы раскола общеарабского антиимпериалистического фронта, на разжигание межарабских конфликтов, Ливан становился одним из наиболее горячих точек и опасных очагов напряженности на Ближнем Востоке. Так было вскоре после окончания израильской агрессии в 1967 году. Так произошло и в середине 70-х годов, после окончания октябрьской войны 1973 года. Разница между событиями 1958-го и последующих годов была лишь в том, что обострение внутриполитической борьбы в Ливане в 50-х годах привело к непосредственному вооруженному вмешательству США, а в 60-х и 70-х годах внутриполитические кризисы в стране сопровождались военными провокациями и агрессивными вылазками Израиля 14.
      Американские «тихие оккупанты» ушли из Ливана в 1958 году, чтобы вновь вернуться «за спиной» израильских агрессоров. В конце 70-х и начале 80-х годов роль Израиля как главной ударной силы американского империализма, нацеленной против Ливана,
      предстала без всякой маски. «Если смотреть в корень событий, — подчеркивало советское руководство, касаясь причин возникновения ливанского кризиса, — то тут мы имеем дело с новой попыткой мирового империализма, то есть США и других держав НАТО, нанести удар по силам антиимпериалистической революции на Ближнем Востоке, сохранить и укрепить здесь свои позиции» 15.
      Не проходило дня, чтобы телетайпные ленты мировых агентств, чьи корпункты регистрируют бурное развитие событий в одном из самых взрывоопасных регионов мира 80-х годов, не оповещали об очередных провокационных и агрессивных действиях Тель-Авива, совершенных либо планируемых против Ливана.
      Израиль грубо вмешивался во внутренние дела соседней страны. Провоцировал в Ливане вооруженные столкновения, стремясь воспрепятствовать урегулированию кризиса и достижению соглашения между противоборствующими сторонами, патриотическими силами Ливана и противостоящими им правохристианскими группировками. Предоставляя вооружение, в том числе тяжелое, некоторым из полувоенных формирований этих правых группировок, Тель-Авив настойчиво пытался использовать их как орудие борьбы против национально-патриотических сил, для расчленения страны, что создавало непосредственную угрозу самому существованию ливанского государства. При этом Тель-Авив надеялся, что ему удастся захватить новые ливанские территории, а в дальнейшем и аннексировать их, как это уже произошло с Восточным Иерусалимом и Голанскими высотами.
      Заключение кэмп-дэвидской сделки и капитуляция Садата усилили агрессивные действия Тель-Авива против Ливана. Перед всем миром политика Израиля в отношении Ливана предстала как неотъемлемая часть общей политики империализма, и прежде всего американского, на Ближнем Востоке, направленная на установление господства над арабскими странами, на раскол и разгром арабского национально-освободительного движения.
      В ходе эскалации агрессивных действий против Ливана Тель-Авив предпринимал многочисленные террористические акты в Бейруте и других районах страны.
      Жертвами этих поистине разбойных рейдов до зубов вооруженных израильских «коммандос», авиации, бронетанковых карательно-интервенционистских экспедиций в южную часть страны, а также обстрела с моря было в основном гражданское население Ливана, палестинские беженцы.
      Подрывные действия против Ливана осуществляли и «рыцари плаща и кинжала» из ЦРУ. Это главное шпионско-диверсионное ведомство США, ставшее, по словам лондонского журнала «Мидл Ист», «творцом событий, в особенности на Ближнем Востоке, а не просто их наблюдателем», тесно сотрудничало с израильской разведкой «Моссад»; ЦРУ плело за кулисами ливанского кризиса сети заговоров, интриг и провокаций. Тайные операции ЦРУ, по замыслу руководителей Лэнгли, должны были стать бикфордовыми шнурами к фугасам, закладываемым американским империализмом и его главным аванпостом в регионе — Израилем под фундамент арабского единства с целью разрушить перспективы мирного урегулирования незатухающих здесь вооруженных конфликтов и кризисных ситуаций.
      6 июня 1982 года, после варварской бомбардировки Бейрута и других городов Ливана, израильские войска, поддержанные большим количеством танков и артиллерии, развязали крупномасштабную агрессию против Ливана, вторглись в его пределы, неся смерть и страдания мирным жителям — ливанцам и палестинским беженцам.
      Мир стал свидетелем открытой попытки Тель-Авива потопить в крови Палестинское движение сопротивления, физически истребить палестинский народ, борющийся за свою свободу и независимость. Открывая в кнессете первые дебаты после начала нападения на Ливан, министр обороны Израиля генерал Шарон заявил, что израильтяне полны решимости положить конец существованию Организации освобождения Палестины», передал 29 июня из Иерусалима корреспондент агентства Франс Пресс. «Мы уничтожим ООП в Бейруте», — угрожал зарвавшийся агрессор.
      Шарон, всячески оправдывавший разбойное нападение Израиля необходимостью отразить «арабский терроризм с территории Ливана», был прерван депу-татом-коммунистом арабом Тауфиком Туби, воскликнувшим: «Вы — военный преступник!»
      В ходе военных действий Израиль сосредоточил в Ливане огромные военные силы. 90 тысяч солдат, 1300 танков, 1300 бронетранспортеров, 12 тысяч автомашин для перевозки войск, снаряжения и боеприпасов, около 4 тысяч других транспортных средств, бросив вызов ООН, прошли через районы, в которых были размещены силы ООН, направленные туда по решению Совета Безопасности после агрессии Израиля в 1978 году, захватили значительную часть Ливана, окружили Бейрут и блокировали с суши и моря западную часть ливанской столицы, угрожая поголовным истреблением арабов-палестинцев. «Опытные наблюдатели заявляют, — отмечало в связи с этим агентство Ассошиэйтед Пресс, — что эти силы намного больше, чем необходимо для того, чтобы захватить анклав в Западном Бейруте», где атаки израильских оккупантов мужественно отражали всего лишь несколько тысяч ливанских патриотов и палестинских партизан.
      И после всего этого израильские агрессоры заявляли, что явились-де в Ливан ради защиты... своей территории. Это была беспардонная ложь и наглая маскировка оккупантов из Тель-Авива и их заокеанских покровителей.
      «Новая израильская агрессия несомненно предпринята с согласия и при поддержке Вашингтона, который до зубов вооружил Израиль и своей политикой толкает его на проведение преступных антиарабских акций, — подчеркивалось в заявлении ТАСС от 8 июня 1982 года. — Нападение на Ливан является прямым следствием кэмп-дэвидской сделки и американо-израильского « стратегического сотрудничества». Сегодня весь мир еще яснее видит, какие плоды приносит сговор Вашингтона и Тель-Авива».
      Совершив разбойное нападение на Ливан, стремясь преступной акцией геноцида потопить в крови борьбу палестинского народа, израильские агрессоры намеревались «вообще снять с повестки дня вопрос о реализации законных прав палестинцев.
      Заодно такими бандитскими действиями Тель-Авив хотел бы запугать палестинских арабов на Западном берегу р. Иордан и в секторе Газа, которые стойко борются против израильских оккупантов, за свою свободу и независимость», — отмечалось в заявлении ТАСС.
      Видные общественные и государственные деятели Ливана разоблачили и заклеймили преступный сговор Тель-Авива с Вашингтоном. Бывший премьер-министр Ливана С. Хосс, выступая 30 июня 1982 года на состоявшейся в Бейруте пресс-конференции, обвинил Соединенные Штаты и президента Рейгана в соучастии в массовых преступлениях, совершенных израильской военщиной в Ливане, и открытом пособничестве агрессорам.
      «Именно вы, господин Рейган, — заявил С. Хосс, — ответственны за преступные действия Тель-Авива в Ливане, за кровь мирных жителей, за огромные разрушения, за уничтожение национальных ценностей нашей страны израильскими войсками, поскольку только вы могли остановить правящие круги Израиля, заставить их отказаться от агрессивных планов. Однако вы не только не сделали этого, но, более того, поощрили их интервенцию, предоставив им политическую и материальную помощь, заняв откровенно произраильскую позицию».
      «Вашингтон сам доказал, что США стоят на стороне израильской агрессии против Ливана», — заявил 29 июня 1982 года в Бейруте бывший президент Ливана Сулейман Франжье.
      Современникам трагедии, пережитой ливанцами и палестинцами летом 1982 года, еще придется подвести страшный итог варварской агрессии Тель-Авива, совершенной в сговоре с американским империализмом. Уже в первые недели вторжения число убитых и раненых среди мирных жителей Ливана и палестинцев достигло нескольких десятков тысяч человек. Сотни тысяч беженцев, спасаясь от вторгшихся оккупантов, покинули свои дома. В одном лишь Бейруте, по данным госдепартамента США (на 14 июня), было убито и ранено более 10 тысяч мирных жителей. И с каждым днем оккупации ливанской земли израильскими войсками к этому списку прибавлялись новые тысячи убитых, раненых, пропавших без вести, потерявших кров палестинцев и ливанцев...
      «В Советском Союзе, как и повсюду в мире, вызывает негодование наглый разбой Израиля, — говорилось в Заявлении Советского правительства от 15 июня 1982 года. — Ясно, что израильская агрессия осуществляется в рамках так называемого «стратегического сотрудничества» между Тель-Авивом и Вашингтоном.
      Под угрозой, — указывалось далее в Заявлении, — судьба Ливана как независимого и единого государства.
      Все более обнажается замысел расчленить Ливан и разместить на захваченной ливанской земле так называемые «многонациональные силы», костяк которых составили бы американские войска», Вашингтон был заранее осведомлен о готовившемся нападении Израиля на Ливан, о преступных целях военщины Тель-Авива. Сам министр обороны Израиля генерал Шарон информировал западных журналистов о заявлении, сделанном им в США американским руководителям всего за 10 дней до израильского вторжения: «Я сказал госсекретарю Александру Хейгу и министру обороны Уайнбергеру: может произойти все... У нас нет иного выбора, как вступить в Ливан и очистить его».
      Уже в разгар израильского нападения на Ливан президент США Рейган принял в Белом доме премьер-министра Израиля Бегина. «Эта встреча, которая состоялась под аккомпанемент израильского вторжения в Ливан, — комментировала «Правда» 23 июня 1982 года визит в Вашингтон главного оруженосца Соединенных Штатов на Ближнем Востоке и в Восточном Средиземноморье, — подтвердила, что Соединенные Штаты и Израиль находятся в прямом сговоре, а преступная акция на ливанской земле готовилась Тель-Авивом заблаговременно в тесном сотрудничестве с Вашингтоном».
      Встреча Бегина с Рейганом еще конкретнее выявила ту цель, которую поставили перед собой США и их ближневосточный жандарм — Израиль. А именно: ликвидировать военную и политическую структуру Палестинского движения сопротивления, Организацию освобождения Палестины и Национально-патриотические силы Ливана, раздавить палестинских арабов, уничтожить их как народ. Вашингтонская встреча продемонстрировала и глубину сговора заокеанских и израильских империалистов. Не случайно корреспондент телевизионной компании Эй-би-си Б. Дансмор, комментируя в прямом репортаже из вашингтонской резиденции Рейгана отъезд Бегина, отметил: «Когда
      президент прощался с Бегином на лужайке перед Белым домом, представлялось очевидным, что у США и Израиля цели в Ливане одинаковые. Израильтяне явно в восторге от результатов встречи».
      Еще бы! Ведь Соединенные Штаты в лице главы вашингтонской администрации поддержали кровавую агрессию Израиля как в политическом, так и в военном отношении. Президент Рейган фактически одобрил и те бесчинства, которые израильская военщина творила на оккупированной ливанской территории. По сути дела, он благословил и применение американского оружия, поставленного Тель-Авиву, для массового истребления и терроризирования населения оккупированных израильскими агрессорами городов Ливана. Вот свидетельство на сей счет собственного корреспондента «Правды», переданного из осажденного Бейрута 14 июля 1982 года. Оно — одно из многих сообщений иностранных журналистов в дни осады Бейрута израильскими войсками, рисующих варварство оккупантов, которые действовали рука об руку с американским империализмом в деле реализации сговора Тель-Авив — Вашингтон.
      «Пожалуй, самое тяжелое впечатление осталось после посещения больницы Аль-Аджазза, — рассказывал корреспондент Р. Мосеев об увиденном в самых горячих местах Западного Бейрута, непрерывно подвергавшихся бомбежкам, артобстрелам израильских захватчиков. — Прямым попаданием здесь разрушено несколько палат, аптека. Под обломками оказались погребенными десятки людей.
      Агрессоров не остановило даже то, что крыши и стены больницы были помечены ярким красным крестом. Впрочем, может быть, это обстоятельство и привлекло их внимание... Именно больницы, школы являются их излюбленной мишенью. Причем, пытаясь сломить сопротивление жителей осажденного Западного Бейрута, захватчики все чаще используют фосфорные и другие варварские виды оружия. Их образцы, — сообщил корреспондент «Правды», — были показаны на пресс-конференции, проведенной департаментом информации Организации освобождения Палестины. Снаряды, мины, ракеты, бомбы разных калибров, форм и размеров были помечены маркировкой «Сделано в США».
      Кровавая бойня, устроенная израильтянами на земле Ливана, явилась своего рода полигоном для испытания новейших видов оружия, изготовленного за океаном. Особое место среди этих орудий убийства заняли так называемые шариковые и кассетные бомбы и снаряды. Взрываясь, они рассыпались десятками осколков, которые на первый взгляд напоминали цилиндр. Но стоило к нему прикоснуться, как раздавался новый взрыв, вызывавший новые жертвы. После каждого израильского налета сотни таких зарядов оставались на улицах, площадях, дворах города. Опасность для мирного населения была столь велика, что бейрутское телевидение вынуждено было провести серию передач, посвященных разъяснению действия шариковых бомб.
      Тель-Авив, поощряемый правящими кругами США, прибегал к преступным действиям, добиваясь полного разоружения отрядов ливанских, палестинских патриотов, эвакуации палестинцев из Ливана и расселения
      их по Арабскому Востоку. Как отмечалось в совместном заявлении коммунистических и рабочих партий арабских государств, речь шла о зловещих планах ликвидации Палестинского движения сопротивления, ливанских Национально-патриотических сил, ослабления Сирии, расчленения Ливана.
      И вновь корабли 6-го американского флота с 1600 морскими пехотинцами на борту подошли к берегам Ливана, готовые по первому приказу Вашингтона присоединиться к израильским оккупантам, расширить зону военного присутствия США в этом регионе.
     
      Заключительные акты ливанской трагедии (и кто знает — последние ли?) раскрыли невиданно жестокие и зловещие черты в облике и повадках «тихих оккупантов», циничное коварство ее главных сценаристов и режиссеров из Тель-Авива и Вашингтона.
      Несмотря на то, что блокировавшие Западный Бейрут израильские агрессоры прибегли к бесчеловечным, варварским средствам ведения войны, обрушили на головы его защитников тысячи бомб, ракет, снарядов, Тель-Авиву не удалось сломить силой героическое противодействие интервентам со стороны палестинских военных формирований и отрядов ливанских Национально-патриотических сил. Отряды Палестинского движения сопротивления были эвакуированы из Бейрута непобежденными, покинули город с оружием в руках.
      Израильские танковые части и пехота, которые были брошены в западные кварталы Бейрута, вступили в фактически беззащитный город. И тогда, вероломно нарушив условия соглашения о выводе из Бейрута военных формирований палестинцев, Тель-Авив совершил тягчайшее преступление. Министр обороны Израиля А. Шарон (и это впоследствии подтвердил премьер-министр Израиля М. Бегин, давая показания в специальной комиссии по расследованию обстоятельств массовых убийств в палестинских лагерях Сабра и Ша-тила) отдал приказ христианским фалангистам-сепа-ратистам ворваться в оба лагеря палестинских беженцев, расположенных в Западном Бейруте. Учиненная здесь интервентами кровавая бойня, в ходе которой было зверски убито около 3300 человек, потрясла весь мир. Ответственность за эту оргию насилия разделяют с правителями в Тель-Авиве и покровители израильских агрессоров в Вашингтоне: именно Белый дом официально обещал, что не допустит расправы над палестинцами после ухода из Бейрута палестинских бойцов. Однако и пальцем не пошевелил даже тогда, когда стало известно о готовящейся бойне.
      На счету вторгшихся в Ливан израильских агрессоров десятки тысяч убитых и раненых ливанцев и палестинцев, сожженные города и деревни, уничтоженные лагеря палестинских беженцев, кровавые преступления в Сабре и Шатиле. Под пятой Тель-Авива оказалась значительная часть ливанской территории. Юг Ливана интервенты стали форсированными темпами превращать в аванпост для дальнейшей агрессии, на сей раз против Сирии, концентрируя там израильские войска, создавая станции слежения, склады оружия.
      Ливанская общественность решительно выступала с осуждением опасных американо-израильских маневров, направленных против национальных интересов Ливанской Республики, требовала предоставить ливанскому народу право самому распоряжаться своей судьбой.
      Для любого наблюдателя, объективно анализировавшего события, происходившие в Ливане и вокруг него, ясно вырисовывались истоки беспримерной наглости и агрессивности израильских интервентов. «Раз-бой и террор, чинимые израильской военщиной, были бы просто немыслимы, если бы она не пользовалась покровительством и поддержкой из-за океана, — писала «Правда» 3 марта 1983 года. — Агрессивные действия Тель-Авива — производное экспансионистской политики США. Объективно Израиль выступает в роли исполнителя воли американского империализма, стремящегося закрепиться на новых стратегических рубежах на Ближнем Востоке».
      Ход событий, последовавших за осадой Бейрута израильскими оккупантами, как известно, засвидетельствовал уже непосредственное вмешательство Вашингтона в Ливане. Десант американской морской пехоты был высажен в Бейруте под флагом т. н. «многонациональных сил» (в состав которых вошли контингенты натовских союзников США — Италии т Франции). Пентагон воспользовался израильской агрессией, чтобы закрепиться еще на одном ближневосточном плацдарме. Стало очевидно: ливанская трагедия развивается по американскому сценарию и является частью империалистических планов по установлению господства над обширным районом Ближнего Востока. США повели дело к тому, чтобы самим и надолго обосноваться в Ливане.
      «Превращение Ливана в военно-стратегический плацдарм соответствует гегемонистским планам американского империализма, вписывается в схему развертывания целой сети опорных пунктов для осуществления вооруженного вмешательства США в дела Ближнего и Среднего Востока в целях защиты своих имперских интересов, — раскрывала «Правда» весной 1983 года далеко идущие цели Вашингтона по укреплению своих позиций жандарма в этом регионе. — Пентагон обосновался на Синайском полуострове, создал целую систему баз в районе Индийского океана и на подступах к нему, сосредоточил авианосно-десантную армаду в районе Персидского залива, сформировал «центральное командование» вооруженных сил США (Сентком) нацеленное против 19 стран Азии и Африки. И вот теперь он явно рассчитывает заполучить в свое распоряжение и ливанскую территорию» 16.
      Международная общественность, пристально следившая за развитием событий на многострадальной ливанской земле, пришла к однозначному выводу: реализация американо-израильских планов фактически означала бы перекройку карты Ближнего Востока, покушение на суверенитет и территориальную целостность Ливана, превращение этой страны в театр военных действий против соседней Сирии, в постоянный очаг напряженности в и без того взрывоопасном районе.
      Все тот же имперский принцип: «разделяй и властвуй!»
      ф США, НАТО и греко-турецкие противоречия. Корыстные ставки в империалистической игре ф Двуликая политика Вашингтона ф Кто подливает «масло в огонь»?
      Глубокие противоречия, размежевавшие в послевоенные годы государственные отношения Греции и Турции — двух союзников НАТО на юго-восточном фланге альянса, — предмет многолетних огорчительных забот руководителей Североатлантического блока. Оба соседа, как подчеркнул в марте 1981 года анкарский корреспондент Ассошиэйтед Пресс, «за последние десять лет, по крайней мере дважды, были на грани войны из-за давних проблем Эгейского моря и тупика, вызванного вопросом о Кипре» 1.
      О боевых действиях между Грецией и Турцией во время «кипрского кризиса» летом 1974 года говорилось выше. В июле же 1976 года, когда Турция послала под военным эскортом геологоразведочное морское судно для поиска нефти в части Эгейского моря, которую Греция считает «своей», Афины и Анкара снова забалансировали «на грани войны». В августе 1976 года греческие войска были приведены в боевую готовность и заняли исходные позиции на линии конфронтации с Турцией.
      В ответ Турция привела в боевую готовность Эгейскую армию.
      «По косточкам» в средствах массовой информации Запада разобран и предмет споров и противоречий, постоянно присутствующих в повестке дня греко-турецких межгосударственных отношений. «Помимо озабоченности военными проблемами, эти страны (Греция и Турция. — Авт.) выдвигают взаимоисключающие притязания на территориальные воды и континентальный шельф, на право вести добычу полезных ископаемых и пересекать воздушное пространство в этом районе», — перечисляла «пакет» спорных объектов между двумя натовскими союзниками газета «Уолл-стрит джорнэл» 2.
      За кулисами конфликта между двумя соседними странами орудовали силы, которые в первую очередь стремились «погреть руки» на незатухающем очаге греко-турецких противоречий. Касаясь, например, спорного вопроса о континентальном шельфе, Компартия Греции в одном из своих документов отмечает, что «за турецким экспансионизмом стоит империализм, особенно американский, стоят интересы международных монополий... Империалистические державы поощряют турецких шовинистов и милитаристов... продают Турции и Греции военные материалы, пытаются вызвать столкновение между двумя народами, чтобы усилить и расширить свой контроль над ресурсами этого района и укрепить позиции НАТО» 3.
      Греко-турецкие противоречия, как неразряженный и неразорвавшийся снаряд, зарывшийся в глубину их отношений, несут в себе перманентную опасность возникновения конфликта между обеими странами.
      Дополнительные мины и «фугасы» огромной взрывной силы закладывают в почву греко-турецких межгосударственных трений и затяжной конфронтации империалистические круги США и НАТО, стремящиеся подчинить ход и развитие событий в этом регионе своим корыстным расчетам. «Решение кипрского вопроса и греко-турецких разногласий должно быть подчинено интересам НАТО в Восточном Средиземноморье», — напрямик заявил канцлер ФРГ Г. Шмидт 4. Настойчивое поползновение приспосабливать в этих же эгоистических целях греко-турецкие разногласия демонстрировал Вашингтон. Выступая в марте 1978 года в греческом парламенте, лидер ПАСОК А. Папандреу огласил текст телеграммы Киссинджера, которую тогдашний госсекретарь и помощник президента США по вопросам национальной безопасности направил в сентябре 1976 года всем посольствам США в Европе. Государственный департамент разъяснял в телеграмме, что США предпочитают в качестве союзника по НАТО Турцию, и рекомендовал оказать давление на Грецию с тем, чтобы она заняла примирительную позицию в отношении Анкары и пошла на уступки 5.
      Пристрастие империалистических кругов к подобной антинародной политике, построенной на разжигании межнациональных противоречий, отмечалось В. И. Лениным, который писал, что буржуазия «разжигает шовинизм и национальную вражду, чтобы облегчить себе политику грабежа, чтобы затруднить... угнетенным классам свободное развитие» 6.
      Что и кто мешает обезвредить «мину замедленного действия», как нередко именуют греко-турецкие противоречия на Западе?
      Для понимания «скрытых ходов» и «дипломатических комбинаций» в той сложной игре на греко-турецких противоречиях и разногласиях, которые Вашингтон и вслед за ним Лондон и Бонн ведут на протяжении всего послевоенного времени, добиваясь реализации своих эгоистических империалистических целей, враждебных коренным национальным интересам как греческого, так и турецкого народов, миру и безопасности в этом регионе вообще, важно не упускать из виду следующее.
      Империалистические силы США и НАТО манипулируют и приспосабливают греко-турецкие разногласия для «обоснования» и втягивания обеих восточносредиземноморских стран в натовскую гонку вооружений. Одновременно — для навязывания Афинам и Анкаре американского «ракетно-ядерного зонта» и «военного щита НАТО» как якобы некоего « «универсального» защитного средства против все той же пресловутой «советской угрозы» и несуществующей «коммунистической опасности с Севера».
      Факты, отражающие политику США и НАТО в Восточном Средиземноморье и в отношениях обоих союзников по блоку, свидетельствуют о том, что именно военное присутствие США и НАТО в этом регионе, их приготовления к войне, реализация империалистических, экспансионистских доктрин, рожденных в «Овальном кабинете» Белого дома, плюс ко всему влияние режима «тихой оккупации», созданного с опорой прежде всего на американские и натовские военные базы в Греции и Турции, постоянно мешали и
      Афинам и Анкаре устранить существующие между ними разногласия.
      Парадоксально, но факт: США и НАТО, добиваясь от Афин и Анкары «компромисса» в разделяющем их споре вокруг проблем Эгейского моря (включая взаимные притязания на осуществление «оперативного контроля» в воздушном пространстве), определенного «сглаживания» их разногласий в других вопросах межгосударственных отношений — в целях укрепления «юго-восточного» фланга блока и военно-политического взаимодействия «союзных» стран в интересах НАТО, в то же самое время настойчиво подливают масла в то тлеющий, то вспыхивающий грозой прямой военной конфронтации греко-турецкий очаг напряженности. Натовской «воронкой» для этого служит энергичное втягивание и Греции и Турции в подхлестываемую Пентагоном гонку вооружений.
      Расчет империалистов США и НАТО прост и достаточно прямолинеен: посулами увеличения военной помощи и фактическими поставками боевой техники, предоставлением крупных займов постоянно возбуждать в правящих кругах Афин и Анкары, «мнимых союзников» по альянсу, иллюзорное чувство обретения надежной «обороноспособности» и даже «военного превосходства» над соседом. То есть все теснее привязывать южнофланговых партнеров к военной колеснице НАТО и — порознь — к американскому империализму.
      Следуя имперскому девизу колонизаторов «разделяй и властвуй!», расширяя и модернизируя военный арсенал то одной стороны, то другой, временно прекращая поставки военной техники то Анкаре, то Афинам, США и НАТО подвергают постоянному колебанию приемлемый для обеих стран «баланс» этой военной «помощи» (Греция, например, заявляет о своем согласии на то, чтобы американская и натовская военная помощь ей и Турции осуществлялась в пропорции 7:10)8. Тем самым империалистические круги агрессивного блока, сея семена страха и подозрительности между обоими соседями, принуждают то Афины, то Анкару быть более «податливыми», «уступчивыми» возрастающим нажимам и требованиям Пентагона, командных инстанций НАТО, добивающихся расширения своего военного присутствия на территориях своих младших партнеров по блоку, занимающих ключевые стратегические позиции на юго-восточном фланге альянса. Планируемое же размещение американских ракет средней дальности на территории Греции и Турции, хотя и нацеленных против СССР и социалистических стран, объективно привносит дополнительный и весьма грозный элемент во взаимную подозрительность греков и турок.
      Прогрессивные силы Греции, и прежде всего компартия, видят реальный выход для обеих соседних стран из затяжного конфликта, выгоду из которого извлекали лишь империалистические державы, задающие тон в агрессивном блоке НАТО. Еще на X съезде КПГ греческие коммунисты обоснованно отмечали, что «проблема Эгейского моря может и должна быть решена на основе взаимных интересов обоих народов и интересов мира, уважения национальной независимости и территориальной целостности, неприменения силы или угрозы ее применения — принципов, закрепленных в заключительном документе совещания в Хельсинки... без какого бы то ни было вмешательства США и НАТО».
      Однако империалистические круги Североатлантического блока предпринимают все, чтобы еще туже затянуть «эгейский узел», блокировать распространение на этот район процесса разрядки напряженности, дополнение ее — мерами по разоружению.
      В подстегивании гонки вооружений по обе стороны Эгейского моря Соединенным Штатам в конце 70-х — начале 80-х годов активно ассистировали два их главных партнера по НАТО — Англия и ФРГ. При этом между Лондоном и Бонном произошло как бы «разделение труда» в наращивании военного потенциала младших партнеров по блоку на юго-восточном фланге: правительство тори занялось Афинами, западно-германский кабинет — Анкарой.
      В конце сентября 1980 года в Грецию с официальным визитом прибыла глава консервативного правительства Англии М. Тэтчер. Это был первый за весь послевоенный период приезд такого рода британского премьера. В своем портфеле она привезла целую программу предложений Лондона по расширению экономического и в особенности военного сотрудничества с бывшей (до второй мировой войны и в первые послевоенные годы) «сферой» британского «единоличного влияния». В частности, на стол англо-греческих бесед в ходе визита М. Тэтчер лег пакет проектов контрактов с английской промышленностью, в том числе: о строительстве двух ТЭС (по 350 мегаватт) с гарантированной поставкой угля и 500 тысяч тонн североморской нефти.
      Эти посулы, как наживка на крючок, по расчетам Лондона, должны были загарпунить Афины на острие главного контракта: Англия выразила готовность
      взять на себя строительство в Греции завода по производству танков «Виккерс Вэлиант» для греческой армии. Услышали греки во время визита британского премьера, что Англия заинтересована в продаже Греции зенитной системы «Рапиер» и готова предоставить технологию для строительства нового афинского аэропорта.
      Политическая часть трехдневного визита М. Тэтчер, проходившего в то время, когда главнокомандующий НАТО американский генерал Б. Роджерс предпринял «сильное дипломатическое наступление» на Афины с целью добиться быстрейшей реинтеграции Греции с военным механизмом НАТО, включала два главных аспекта: агитацию в пользу быстрейшего возвращения Греции в военную организацию НАТО, «чтобы укрепить южный фланг» альянса, и, во-вторых, повторение М. Тэтчер своего излюбленного антисоветского репертуара с «коронным номером» — афишированной подачей мифа о «советской угрозе».
      Враждебные, клеветнические выпады главы кабинета тори в адрес миролюбивой внешней политики СССР преследовали и другую цель: подтолкнуть Афины на подписание солидных контрактов с британским военно-промышленным комплексом, теснее привязать Грецию к НАТО и консервативным кругам «туманного Альбиона», не без корыстного расчета усилить в Греции влияние английского капитала. Недаром М. Тэтчер заверяла своих партнеров по переговорам «на высшем уровне», что Англия сможет сыграть важную роль в осуществлении стремления Греции оснастить свои вооруженные силы «современным эффективным снаряжением» 11. Разумеется, за счет масс рядовых греческих налогоплательщиков, на которых греческому правительству пришлось бы взвалить дополнительное бремя ускоренной милитаризации и модернизации оборонного потенциала страны.
      На шею греческих налогоплательщиков наброшено и лассо военных контрактов ФРГ, причем не без инициативного содействия самих правящих кругов западного соседа Турции. 23 апреля 1981 года корреспондент западногерманского агентства ДПА передал из Мюнхена — баварской резиденции военно-промышленного комплекса ФРГ и его ведущей отрасли — танковой индустрии: «Греция получает 106 танков «Леопард-1» и 4 танковых тягача. Заказ, который предстоит выполнить с февраля 1983 года по апрель 1984 года, стоит в общей сложности 300 миллионов марок. Об этом сообщил представитель фирмы «Краус-Маф-фей». 73 танка будут изготовлены на предприятиях этой фирмы в Мюнхене, а еще 33 танка «Леопард» и 4 танковых тягача — фирмой Круппа в Киле» 12.
      В то время как британские «торговцы оружием» на самом высоком уровне рекламировали под небом Эллады свою боевую технику, их западногерманские коллеги и конкуренты готовили массированный коммерческий «прыжок» военной индустрии ФРГ к берегам Босфора и Дарданелл.
      В русле общего плана «укрепления юго-восточного фланга» НАТО и особенно военного потенциала Турции, скоординированного в военных инстанциях Североатлантического блока при самом активном участии США, ФРГ разработала и начала энергично реализовывать комплексную программу оказания военной помощи Турции на сумму, оцениваемую западными наблюдателями в 500 — 600 миллионов долларов. Это в дополнение к помощи в 200 миллионов долларов, которую США обещали Турции по соглашению об обороне сроком на 5 лет, заключенному в марте 1980 года 13.
      В контингент военной техники, поставляемой Бонном Анкаре, предполагалось включить согласно информации «Нью-Йорк тайме» десятки истребителей F-104 и истребителей-бомбардировщиков. ФРГ обещала также ускорить перевооружение бронетанковых сил Турции, предоставив свыше 200 танков «леопард» для укрепления турецких вооруженных сил, оснащенных 3500 американскими танками М-47 и М-48. Эти и другие меры (например, контактирующая с НАТО и ЕЭС так называемая «Организация экономического сотрудничества и развития» приняла в 1980 году программу экономической помощи Турции на сумму 1 миллиард 160 миллионов долларов), по расчетам натовских стратегов и пентагоновских генералов, были призваны поднять боеспособность турецкой армии, причем в такой степени, которую в Греции с тревогой воспринимают как непосредственно угрожающую афинскому «союзнику» Анкары по НАТО 14. «Огромная западногерманская военная помощь (Турции. — Авт.), — отмечал летом 1980 года лидер ПАСОК А. Папандреу, — решительным образом нарушает баланс сил в Эгейском море в пользу Турции и является реализацией соответствующего решения НАТО» 15. Уже став премьер-министром Греции, А. Папандреу заявил в интервью лондонской «Файнэншл тайме» в феврале 1982 года: «...Не гарантировать (со стороны НАТО. — Авт.) наши восточные границы (с Турцией. — Авт.) и одновременно вооружать Турцию в такой степени, чтобы ее потенциал значительно превосходил способность более малочисленной нации греков противодействовать, — значит подрывать равновесие и создавать возможность для конфронтации» 16.
      Приоритет, явно отданный «турецкой» доле в возросшем на пороге 80-х годов потоке займов и оружия, направляемого из американских и натовских (ФРГ) арсеналов в сторону Босфора и Дарданелл, принял такие масштабы, что даже вынудил правящие круги Греции просить заокеанского «опекуна» — Соединенные Штаты гарантировать ее границы от возросшей потенциальной угрозы со стороны «союзной» по НАТО восточной соседки!
      Беспокойство Афин вызывает также концентрация турецких войск у границ Греции. «Проблему восточной части Эгейского моря осложняет тот факт, — писала в январе 1981 года американская газета «Крисчен сайенс монитор», — что Турция имеет во Фракии, недалеко от греческой границы, войска численностью 250 тысяч человек и что в прошлом (1980) году она сформировала эгейскую армию со штаб-квартирой в Измире» 17.
      Развернутая в Вашингтоне с особой интенсивностью администрацией Рейгана шумная кампания о мнимой «советской угрозе» и «военном превосходстве» СССР и соответственно якобы «отставании» арсенала НАТО представляется малоубедительной для реалистически мыслящих греческих политиков. В уже упоминавшемся интервью «Файнэншл тайме» глава греческого кабинета А. Папандреу решительно отмел досужие рассуждения атлантистов об «угрозе с севера»: «У нас нет такого ощущения, что нам грозит опасность с севера, совсем наоборот», — подчеркнул он 18.
      Именно агрессивная своекорыстная политика США и НАТО все отчетливее вступает в противоречие с жизненно важными коренными национальными интересами как греческого, так и турецкого народов, размывает перспективы обеспечения их подлинной безопасности.
      Особенно опасный крен — под тяжестью баз США и возросшего военного присутствия Пентагона — в сторону возрастания реальной угрозы оказаться втянутой в экспансионистские авантюры американского империализма на Ближнем Востоке наблюдается ныне в Турции. Это связано с эскалацией в начале 80-х годов агрессивных действий и стремлений Вашингтона утвердить с помощью «сил быстрого развертывания» свой военный контроль над транспортными коммуникациями и нефтяными источниками в районе Персидского залива. «Турция в глазах американцев вновь обрела все свое значение с точки зрения стратегии интервенции в бассейне Персидского залива», — констатировал в феврале 1981 года французский журнал «Монд дипломатии», имея в виду прежде всего стратегию империалистического вооруженного вмешательства в чужих странах, взятую на вооружение «силами быстрого развертывания». И «это значение» Турция в глазах Пентагона, продолжал «Монд дипломатик», приобрела «вдобавок к своей роли» базы (американской. — Авт.) электронного прослушивания и наблюдения «советской территории» 19.
      Раскрывая давнюю мечту и практическое стремление мирового империализма толкнуть Турцию на путь конфронтации с СССР, Сайро Эллиот Зоппо, профессор кафедры международных отношений Калифорнийского университета, консультант «Рэнд корпорейшн», писал в статье, опубликованной французским журналом «Политик энтернасьональ» в конце 1980 года: «...Политические перемены в Иране и Афганистане сосредоточили внимание НАТО на Турции, превратили ее в оплот против Советского Союза.
      Для свободного мира, — продолжал калифорнийский политолог, — эта страна имеет также решающее значение с точки зрения совокупности вопросов, которые встают в Средиземном море и на Среднем Востоке. Турция — первая страна исламской традиции, ставшая членом Атлантического союза. Таким образом, находясь на стыке Европы и Среднего Востока, Турция, если отвлечься от элементарных географических данных, играет несравнимую роль в лабиринте отношений между Востоком и Западом и Севером и Югом» 20,.
      Подобные империалистические планы в отношении Турции, вынашиваемые в высших военно-политических инстанциях США, с тревогой были восприняты в общественных кругах Турции, обеспокоенных настойчивыми попытками западных держав втянуть Анкару в осуществление империалистических экспансионистских замыслов США и НАТО в районе Персидского залива, а также на Ближнем Востоке, в том числе и в Ливане.
      Вовлечение Турции в планы западных держав, писала турецкая газета «Ени Улус», противоречит коренным национальным интересам этой страны, стремящейся жить в мире и добрососедстве. Пребывание Турции в НАТО не означает, что она должна обязательно вмешиваться в конфликтную ситуацию, брать на себя какие-то новые военные обязательства, отмечала «Ени Улус» 2l.
      В интервью агентству Франс Пресс в марте 1981 года командующий объединенными вооруженными силами НАТО генерал Б. Роджерс довольно откровенно признал, что в планы Вашингтона входит бросить войска НАТО туда, куда он захочет, в том числе в районы, лежащие далеко за теми географическими рубежами, которые были в свое время определены соглашением о Североатлантическом договоре. Американского генерала не устраивает нынешняя зона ответственности НАТО «от Северной Норвегии до Восточной Турции». Он объявляет: «Как командующий американскими вооруженными силами я также несу ответственность за любой кризис, который может возникнуть во всех странах в Северной Африке, вплоть до Ближнего Востока и до восточной границы Ирана, где он граничит с Афганистаном и Пакистаном» 22.
      «Соучастие в этих планах, — замечает турецкая газета «Дюнья», — не в интересах Турции. Оно пагубно сказалось бы на положении в стране, ее экономическом развитии и вызвало бы подозрение у соседей, с которыми мы хотим иметь нормальные отношения» 23.
      В целом негативное отношение турецкой военной администрации, сменившей в 1980 году гражданскую власть в стране, к натовским планам «вовлечения Турции» за «рамками НАТО» не было секретом для Вашингтона. Так, находясь в столице США в конце февраля 1981 года, заместитель премьер-министра Турции Тургут Озал и сопровождавший его посол Турции в США Сюкре Элекдат категорически опровергли слухи о том, что Турция хотела бы сыграть заметную роль в районе Персидского залива. «Турция исполнена решимости выполнить свои обязательства в качестве члена НАТО, — заявил Элекдат, — но она не заинтересована в том, чтобы играть какую-то военную роль на Ближнем Востоке» 24.
      На пороге 80-х годов Турция оказалась на грани политической и экономической катастрофы, как итога всей предшествующей послевоенной политики ее правящих кругов, одной из фундаментальных основ которой была ориентация на Запад, тесный военно-политический союз с НАТО и США, многолетний милитаристский постой Пентагона на турецкой земле25. Как это было и на предыдущих фазах оказания финансовой и экономической помощи Запада просителям, чей хозяйственный механизм испытывал жесточайшие потрясения (например, в послевоенные годы реализации империалистического «плана Маршалла»), такого рода «услуга» Турции в руках США и заправил НАТО стала важным рычагом давления на ее внешнюю политику.
      В конце 70-х — начале 80-х годов достаточно четко выразилось стремление влиятельных кругов в Североатлантическом блоке, в первую очередь вашингтонской администрации, укрепить свои военно-стратегические позиции в Турции. Совет Министров Турции ратифицировал подписанное в марте (1980) турецкоамериканское соглашение о «сотрудничестве в области совместной обороны». Пентагону было предоставлено двенадцать баз (не считая других военных объектов. — Авт.) на турецкой территории сроком на пять лет. В соответствии с этим соглашением право постоянного статуса получали около 60 американских объектов и баз, размещенных на территории Турции. Это комплекс новейшей аппаратуры электронной разведки, складов ядерных боеприпасов и средств доставки, нацеленных главным образом на Советский Союз, а также центров различных видов связи, в том числе с кораблями 6-го флота США, оперирующего в Средиземном море.
      По этому пятилетнему соглашению военно-экономическая помощь США Турции в 1980 году составила 450 миллионов долларов 26.
      Заключение американо-турецкого соглашения о «совместной обороне» произошло в тот момент, писала турецкая газета «Политика», когда США пересмотрели некоторые аспекты своего курса в отношении Турции, решив сделать ее своим основным аванпостом как против Советского Союза, так и против прогрессивных государств Средиземноморья, Ближнего и Среднего Востока 27. Разместив около 60 американских объектов, в том числе 7 крупных баз, на территории Турции, граничащей с Советским Союзом, Пентагон отводит ей роль плацдарма для ведения военных действий против Советского Союза в Закавказье и социалистических стран на Балканском полуострове, а также перевалочной базы при переброске «сил быстрого развертывания» на Ближний Восток. «Наши базы в этой стране имеют теперь стратегическое значение», — заявил незадолго до заключения этой военной сделки между Вашингтоном и Анкарой командующий вооруженными силами южного фланга НАТО адмирал Шиер 28.
      Продление милитаристского альянса США — Турция, как отмечали наблюдатели в Анкаре, вызвало ликование в лагере правых сил, ориентирующихся на Соединенные Штаты и Запад. Иначе реагировали на новую военную сделку демократические и прогрессивные силы Турции.
      Рабочая партия, социалистическая рабочая партия и другие левые демократические общественные и прогрессивные организации Турции выступили с осуждением военных соглашений с США. В своих заявлениях они подчеркнули, что американские базы — это угроза спокойствию и независимости Турции, народам стран Ближнего и Среднего Востока, районам Средиземного и Черного морей 29. Разрешение Пентагону использовать в своих целях базы на турецкой территории, отмечалось в заявлении 51 депутата меджлиса (нижней палаты парламента) от основной оппозиционной народно-республиканской партии, противоречило конституции страны, ущемляло ее национальный суверенитет и могло вызвать осложнения в отношениях со странами региона 30.
      Раскрывая внутреннюю «механику» этого соглашения, закрепляющего военное присутствие США в Турции, и связанных с ним расчетов Вашингтона, Генеральный секретарь ЦК Компартии Турции тов. И. Би-лена говорил на XXVI съезде КПСС: «Американский империализм, пользуясь переживаемыми Турцией трудностями, применяет методы грубого нажима и шантажа с тем, чтобы втянуть в новый агрессивный блок с участием Израиля и Египта, использовать ее территорию для достижения своих гегемонистских целей. Таким образом он намеревается устранить некоторые реалистические тенденции, имеющиеся в турецкой внешней политике, еще теснее привязать страну к империализму».
      «Выход из НАТО, ликвидация американских баз на турецкой территории, разрыв двусторонних кабальных соглашений с США, — отметил руководитель Компартии Турции, — являются основным условием избавления нашей страны от нажима со стороны империализма, от огромного милитаристского бремени» 31.
      В начале 1982 года, когда кризисные потрясения в экономике Турции еще больше усугубили ее тяжелое положение и зависимость от финансовой помощи Запада, Вашингтон усилил свои попытки пристегнуть Анкару к осуществлению своих военно-стратегических планов в регионе, обусловив дополнительную военно-экономическую помощь предоставлением турецкой территории для размещения и базирования «сил быстрого развертывания» и сооружения новых военных баз.
     
      Поток оружия и многомиллионных контрактов с военных кузниц НАТО, устремившийся в район Восточного Средиземноморья, ощутимо привносит воспламеняющиеся «элементы» в складывающуюся здесь международную обстановку, обостряя напряженность и в без того взрывчатой атмосфере региона.
      Весной 1982 года мир снова стал свидетелем резкого обострения греко-турецких отношений. Афины обвинили Анкару в неоднократных «провокационных вторжениях турецких военных самолетов в воздушное пространство Греции» в акватории Эгейского моря, в районе греческого острова Кастелоризон, в приграничных с Турцией районах 32. Со своей стороны, премьер-министр Турции Б. Улусу, выступая 13 марта 1982 года на пресс-конференции в Анкаре, подверг резкой критике Грецию за «неприемлемую позицию, достигшую враждебного уровня» в вопросе греко-турецких отношений.
      «Ртутный столбик» напряженности между соседними и «союзными» по южному флангу НАТО странами вновь подскочил до той угрожающей отметки, когда спорные вопросы пытаются решить при помощи оружия.
      Однако в отличие от предыдущих кризисных вспышек очередная эскалация греко-турецкой конфронтации развилась на особом политическом фоне их взаимоотношений с НАТО и ведущей силой блока — империалистическими Соединенными Штатами Америки. В то время как Греция, где к руководству страной пришла партия Всегреческого социалистического движения, демонстрировала отход от былого беспрекословного следования Афин за Вашингтоном и в целом ряде внешнеполитических акций и шагов все больший акцент делала на развитие тех позитивных начал в своей внешней политике, которые укрепляли ее независимость, Турция усиливала свою военно-политическую стыковку с Соединенными Штатами и НАТО, взявшими курс на резкое усиление напряженности и своей агрессивности в отношениях с социалистическими странами и прогрессивными арабскими режимами.
      За упреками Анкары в адрес Афин о том, что Греция «ослабляет оборону южного фланга» и «наносит ущерб солидарности внутри НАТО», ощущалась активизация враждебных миру происков США, возрастание давления на Турцию военного присутствия Вашингтона, усиление политики репрессий со стороны властей против турецких демократических сил.
      Ужесточение правых, национал-шовинистических, антикоммунистических тенденций во внутриполитической жизни Турции сопровождалось сближением военной верхушки Анкары с американской администрацией и агрессивным курсом Рейгана. Это сближение с империалистическими Соединенными Штатами стало оборотной медалью усиления на турецкой земле враждебного турецкому народу заокеанского механизма «тихой оккупации» и агрессивных провокаций Североатлантического блока против СССР. Подобная уступка Вашингтону ставила Турцию перед труднопредсказуемыми осложнениями и опасностями. «Соединенные Штаты, связавшие нас двусторонними соглашениями, — сетовала в январе 1982 года газета «Джумхуриет», — стремятся использовать Восточную Анатолию в качестве стартовой площадки против мусульманского мира». И это был лишь один из опасных вашингтонских «ориентиров», застолбленных Пентагоном на своих базах в Турции, уводивших Анкару в сторону от маршрута разрядки и мирного сосуществования, в пучину кризисных потрясений и военных авантюр.
      Усиливая военную экспансию на Ближнем Востоке и в Индийском океане, особенно после создания в январе 1983 года Сенткома, вашингтонская администрация с еще большей настойчивостью стала добиваться у Анкары согласия на участие контингентов турецких войск в операциях «сил быстрого развертывания», нацеленных на «тихую оккупацию» и прямой захват арабских нефтяных источников. США, отмечала в этой связи турецкая «Милли газете», хотели бы активизировать роль Анкары в этом районе, сделать ее жандармом, защитником гегемонистских интересов Соединенных Штатов33.
      Вопреки заокеанскому нажиму в Турции не хотели идти на обострение традиционно дружественных связей с арабскими странами. Ссылаясь на официальные источники, еженедельник «Пале» отмечал, что «Турция далека от того, чтобы быть согласной с политикой Вашингтона относительно использования ее территории в качестве трамплина для осуществления операций на Ближнем и Среднем Востоке и в районе Персидского залива». «Пале» подчеркивал, что Анкара отказалась и от участия в американских «силах быстрого развертывания», предназначенных Пентагоном в первую очередь для применения в этой части земного шара. «Наш национальный долг заключается в том, — писала «Милли газете», — чтобы не дать вовлечь себя в авантюристические планы США, которые несут угрозу безопасности Турции, осложняют ее отношения с соседями» 34.
      Следует и впредь развивать дружественные и деловые контакты с соседями, не доводить до кризисного состояния традиционные отношения добрососедства с СССР35, отмечала в марте 1983 года газета «Мил-лиет». Турция, заявил президент страны Кенан Эврен в интервью газете «Аль-Фаджр», стремится к развитию дружественных отношений с Советским Союзом, основанных на принципах добрососедства и мира36.
     
      Заключение
     
      В последние годы американский империализм и агрессивные круги НАТО проложили взрывоопасную «колею» своей экспансионистской политики в Средиземноморье, на Ближнем Востоке и Среднем Востоке, в западной части Индийского океана и на Севере Африки. Пустив по этой колее пентагоновскую карательно-интервенционистскую машину «сил быстрого развертывания», поборники «холодной войны» из кругов вашингтонской администрации и атлантических штабов, отмечало советское руководство, «хотели бы отбросить в сторону сложившиеся на протяжении веков правовые и этические нормы отношений между государствами, перечеркнуть их независимость и суверенитет. Они пытаются перекроить политическую карту мира, объявляя обширные регионы планеты на всех континентах зонами своих «жизненных интересов». Они присваивают себе «право» командовать одними, судить и наказывать других. Открыто, не стесняясь, провозглашают и пытаются претворить в жизнь планы экономической и политической «дестабилизации» неугодных правительств и государств. С беспримерным цинизмом радуются трудностям, которые переживает тот или иной народ. Нормальное общение и международную торговлю пытаются подменить «санкциями» и блокадой, контакты и переговоры — постоянными угрозами применения вооруженной силы, вплоть до угрозы применения ядерного оружия»
      Сталкиваясь с такого рода безответственным, прямо сказать, авантюристическим подходом к серьезнейшим проблемам в международных делах, затрагивающим судьбы человечества, народы многих стран мира, непосредственно испытывающих на себе последствия враждебной миру и разрядке политики, проводимой США и их главными партнерами по НАТО, все отчетливее осознают: этот империалистический курс на дальнейшее накаливание международной атмосферы и взвинчивание гонки вооружений несет лишь неисчислимые бедствия человечеству. Вот почему все более решительно они отказывают ему в своей поддержке, заявляют громогласное «Нет!» эскалации угрозы ракетно-ядерной конфронтации и гонке вооружений, «Да!» — разрядке, миру и разоружению!» Народы стран Средиземноморья, как и сотни миллионов людей доброй воли, особенно чутко улавливают в международном диалоге голоса, чуждые языку силы или угрозы силой, предлагающие реальную альтернативу войне. Их мысли отражает разумный и конструктивный путь к решению самых острых и актуальных международных вопросов, непосредственно затрагивающих как регион их родной земли, так и судьбы человечества в целом, предлагаемый поборниками мирного сосуществования и разрядки.
      Внимательно прислушиваются жители Греции и Италии, Испании и Турции, других стран этого региона к тому, что скажет Страна Советов по ключевому вопросу предотвращения растущей угрозы ракетно-ядерной войны, по проблеме сокращения ядерного оружия в Европе. И конечно, огромный резонанс в странах «южного фланга» НАТО и районах, граничащих со сферой ответственности этого блока, встречают мирные инициативы Советского Союза, направленные на разрядку взрывоопасной обстановки в том же бассейне Средиземного моря, на Ближнем Востоке, в западной части Индийского океана.
      Предложения Москвы, в которых миллионы людей видят реальный путь к обузданию гонки вооружений и предотвращению угрозы новой мировой войны, содержат целый комплекс конкретных мирных инициатив и конструктивных мер. В них четко изложена позиция КПСС и Советского правительства и по проблемам, связанным с такими близкими к Советскому Союзу регионами, как бассейн Средиземного моря и Ближний Восток. Она пронизана горячим стремлением к справедливому и прочному миру, воплощает последовательный курс миролюбивой ленинской внешней политики.
      «Советский Союз считает, что Средиземное море из района военно-политической конфронтации нужно и можно превратить в зону устойчивого мира и сотрудничества», — было заявлено на самом высоком уровне в Москве в июне 1981 года прибывшему с официальным визитом президенту Алжирской Народной Демократической Республики, Генеральному секретарю партии Фронт национального освобождения тов. Шад-ли Бенджедиду. По мнению советского руководства, этим целям могло бы служить достижение международных соглашений по следующим вопросам:
      — распространение на район Средиземного моря уже оправдавших себя в международной практике мер доверия в военной области;
      — согласование сокращения в этом районе вооруженных сил;
      — вывод из Средиземного моря кораблей — носителей ядерного оружия;
      — отказ от размещения ядерного оружия на территории средиземноморских неядерных стран;
      — принятие ядерными державами обязательства не применять ядерного оружия против любой средиземноморской страны, не допускающей размещения у себя такого оружия 2.
      В том же, 1981 году народы средиземноморского региона вновь услышали голос Москвы, давшей ответ на самый острый и жизненно важный вопрос, волнующий миллионы простых людей, трезвомыслящих политических и государственных деятелей, обеспокоенных судьбами мира и перспективами разрядки в странах Средиземноморья; что надо сделать в первую очередь, чтобы «разминировать» этот взрывчатый район от самого опасного «фугаса» — ракетно-ядерного оружия?
      Третьего апреля 1981 года вечерняя газета столицы Эллады «Та неа» опубликовала на первой полосе под огромным аншлагом «Ответ JI. И. Брежнева на вопрос греческой газеты сразу ставший в центре внимания не только общественности и политических кругов этой страны, но и далеко за ее пределами.
      Вот его полный текст:
      «Вопрос: Выступая на XXVI съезде КПСС, Вы, господин президент, особое внимание уделили борьбе за разрядку международной напряженности. Вы заявили, в частности, что СССР не будет применять ядерное оружие против неядерных стран, не допуска-
      ющих его размещения на своей территории. Может ли ваше заявление принять форму конкретных гарантий для таких, например, стран, как Греция?
      Ответ: Советский Союз уже не раз заявлял, что он никогда не применит ядерное оружие против тех стран, которые отказываются от производства и приобретения ядерного оружия и не имеют его на своей территории. Уже это — достаточно прочная гарантия. Но мы готовы идти дальше и в любое время заключить специальное соглашение с любой из неядерных стран, в том числе, разумеется, и с Грецией, если она, в свою очередь, обязуется не иметь на своей территории ядерное оружие» 3.
      Ясное и конкретное заявление и предложение советского руководства давало правящим кругам не только Греции, но и другим «южнофланговым» странам — членам НАТО реальный шанс развязать гордиев узел роковой и опасной зависимости от агрессивной и авантюристической ядерной стратегии США и Североатлантического блока. Принятие этого честного и конструктивного предложения СССР открывало перспективу избавления народов стран, связанных «атлантическими оковами» НАТО с США, от роли «заложников Пентагона», а территорию их стран — от участи стать мишенью ответного удара в случае развязывания американским империализмом «ограниченной» или глобальной ядерной войны против СССР и его социалистических союзников. Вот почему была столь единодушной и позитивной незамедлительная реакция греческой общественности самого широкого политического спектра на новую мирную инициативу Страны Советов. И не случайно идея создания безъядерных зон на Балканах и в других районах Европы, в Африке и на Ближнем Востоке получила широчайшую народную поддержку в Элладе, была включена в программу действия нового греческого правительства, подхвачена манифестантами в Италии, Испании, Португалии, других странах.
      Поистине выстраданным чаяниям широких народных масс стран Ближнего Востока отвечала последовательная позиция Советского Союза в вопросе ближневосточного урегулирования, вновь подтвержденная с трибуны высшего форума советских коммунистов.
      XXVI съезд выразил глубокое убеждение в том, что для «подлинного мира на Ближнем Востоке должна быть прекращена израильская оккупация всех захваченных в 1967 году арабских территорий. Должны быть реализованы неотъемлемые права арабского народа Палестины, вплоть до создания собственного государства. Необходимо обеспечить безопасность и суверенитет всех государств этого региона, в том числе Израиля» 4. Широкий резонанс международной общественности встретили и мирные предложения СССР, направленные на разрядку напряженности и предотвращение опасной конфронтации в зоне Персидского залива и западной акватории Индийского океана. Горячий отклик в сердцах и помыслах всего прогрессивного человечества встретили обращенные ко всем людям и народам нашей планеты слова съезда ленинской партии: «Не подготовка к войне, обрекающая народы на бессмысленную растрату своих материальных и духовных богатств, а упрочение мира — вот путеводная нить в завтрашний день» 5.
      Да, сегодня перед людьми, где бы они ни жили, нет более ответственного выбора и решения, как вступить на путь борьбы за спасение самой жизни человечества от надвинувшейся угрозы ракетно-ядерного мирового пожара. Ибо противоположный путь, который пытается навязать империализм, ведет в пропасть новой мировой войны, в пучину непредсказуемых бедствий, угрожающих самим основам существования цивилизации. Третьего не дано.
      И тот, кто сегодня прислушивается к голосу народных антивоенных маршей в Афинах и Мадриде, Риме и Париже, Лиссабоне и Бонне, Лондоне и Нью-Йорке, Токио и Дели, Дамаске и Аддис-Абебе, не сможет ошибиться: агрессивный курс поборников «холодной войны», гонки вооружений и ракетно-ядерной конфронтации, империалистические доктрины «тихой оккупации» и «ограниченных ядерных войн» не могут рассчитывать на поддержку народов и не имеют будущего. Оно принадлежит миру без войн, человечеству, социальному прогрессу.
      «Советские люди убеждены, что государства и народы, объединив свои усилия, смогут победить военную угрозу, сохранить и упрочить мир на земле, обеспечить право человека на жизнь», — от имени 270-миллионного советского народа провозгласили в единогласно принятом обращении «К парламентам, правительствам, политическим партиям и народам мира» участники совместного торжественного заседания Центрального Комитета КПСС, Верховного Совета Союза Советских Социалистических Республик и Верховного Совета РСФСР 22 декабря 1982 года6.
      Наша страна, ее союзники по социалистическому содружеству с оптимизмом смотрят в будущее. Коммунистическая партия Советского Союза, Советское правительство, весь наш народ делают все, чтобы отвратить нависшую над человечеством угрозу ядерной войны, сохранить мир — стадо быть, и саму жизнь на нашей планете.
      «Со всей ответственностью должен сказать: советская внешняя политика была и останется такой, как это определено решениями XXIV, XXV и XXVI съездов нашей партии, — подчеркнул Генеральный секретарь Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза Ю. В. Андропов на ноябрьском (1982 г.) Пленуме. — Обеспечение прочного мира, защита права народов на независимость и социальный прогресс — неизменные цели нашей внешней политики. В борьбе за эти цели руководство партии и государства будет действовать принципиально, последовательно и взвешенно» 7.
      Все новые мирные инициативы СССР и его союзников придают мощный импульс, укрепляют волю к действию, вселяют уверенность в конечный успех общей борьбы народов против угрозы ракетно-ядерной катастрофы миллионам и миллионам людей на всех континентах. В противовес опасному развитию событий на международной арене и проискам империалистических поджигателей ракетно-ядерной войны все прогрессивные и миролюбивые силы решительно берут в свои руки дело сохранения мира на земле. Они определяют ход истории. И никому не дано повернуть ее вспять.

|||||||||||||||||||||||||||||||||
Распознавание текста книги с изображений (OCR) — творческая студия БК-МТГК.