Занимательные истории из жизни учёных

PDF

В миниатюрах, из которых составлена книга, ученые и писатели предстают обыкновенными, чаще всего добродушными людьми со всеми присущими им слабостями и ошибками. Воспроизведено немало случаев необычайной «рассеянности» их. На самом деле то, что принято именовать рассеянностью, это крайняя степень сосредоточенности: человек настолько поглощен захватившей его идеей, что все окружающее как бы уходит из сферы внимания.
      В основе предлагаемых историй — мемуарная литература, русская и зарубежная. Главные источники фактов приведены в библиографии. Автору принадлежит беллетризация эпизода, сообщение сведений, сжато характеризующих героев.
      В одном из разделов сборника помещены атеистические высказывания известных ученых и писателей.
      Часть миниатюр уже публиковалась автором в различных изданиях.
      Ряд ценных советов при составлении книги дали академик А. Е. Арбузов, академик С. И. Вольфкович и В. М. Тарасенко. Автор выражает им свою признательность.


      1. Химики

      НАСТАВНИК НЕ РАЗУМЕЕТ

      Михаил Васильевич Ломоносов рано научился грамоте и счету. Одним из первых его наставников был дьячок Семен Никитич Сабельников, воспитанник подьяческой и певческой школы при Холмогорском архиерейском доме. По преданию, наставник скоро пал в ноги своего ученика и повинился, что обучать его больше не разумеет.
     
      ДВА ВОЗА ДЕНЕГ
     
      В 1748 году Ломоносов сочинил поздравительную оду царице. Когда Кирила Разумовский поднес Елизавете эту оду, она тотчас наградила поэта (об ученой деятельности которого не имела даже смутного представления) двумя тысячами рублей. Деньги привезли Ломоносову на двух возах! Дело в том, что золотые и серебряные монеты чеканились преимущественно для торговли с зарубежными странами, сама же российская держава обходилась в основном медяками, к тому же тяжелыми. К примеру, двадцать пять рублей медных монет весили полтора пуда, то есть около 25 килограммов!
     
      НА СВОЙ АРШИН
     
      Александр Сергеевич Пушкин собирал материалы для жизнеописания Михаила Васильевича Ломоносова. Вот отрывки из записей Пушкина о Ломоносове, которого он назвал первым нашим университетом.
      «С ним шутить было накладно. Он везде был тот же: дома, где все его трепетали; во дворце, где он дирал за уши пажей; в Академии, где, по свидетельству Шлецера, не смели при нем пикнуть… В отношении к самому себе он был очень беспечен, и кажется, жена его, хоть была и немка, но мало смыслила в хозяйстве».
      И далее Пушкин пишет:
      «Вдова одного старого профессора, услыша, что речь идет о Ломоносове, спросила: «О каком Ломоносове говорите вы? не о Михайле ли Васильевиче? То-то был пустой человек! Бывало, от него всегда бегали к нам за кофейником».
     
      МОДА НА ХИМИЮ
     
      В восьмидесятых годах XVIII столетия в Париже на улице Валуа в лицее крупнейшие ученые читали популярные лекции для «избранной» аудитории — «сливок света».
      Здесь можно было встретить принцев, маршалов, финансистов, генеральных откупщиков.
      Математику читал Жан Антуан Кондорсэ, физику — Гаспар Монж. Особенно широкую аудиторию привлекали лекции по химии Антуана Франсуа Фуркруа, выдающегося ученого и политического деятеля, соратника Лавуазье, почетного члена Петербургской Академии наук.
      Лекции всегда посещались светскими дамами, такова была мода.
      Очевидец всего этого Н. М. Карамзин писал:
      — Слава Лавуазьерова пристрастила многих здешних дам к химии так, что красавицы любили изъяснять нежные движения сердец своих химическими операциями.
     
      Мода иногда оригинально реагирует на научные открытия и изобретения. Например, когда В. Франклин (1706— 1790) предложил громоотвод, то вскоре в моду вошли шляпы с булавками-громоотводиками.
     
      РИТУАЛ КАЗНИ АЛХИМИКОВ
     
      В период, когда алхимики начали преследоваться правительством, в ряде европейских государств, например в Германии, постепенно выработался традиционный церемониал их казни. На алхимика надевали раззолоченное платье, увенчивали таким же колпаком и вешали на позолоченной виселице.
     
      УЧЕНЫЙ-ИНДИВИДУАЛИСТ
     
      Иоганн Иоахим Бехер (1635—1682), один из основателей флогистической химии, профессор фармакологии университета в Майнце, рекомендовал строить лаборатории со строго изолированными помещениями, чтобы опыты каждого оставались тайной для других. Вот его мотивировка:
      — При таком устройстве лабораторий не будут повторяться ни процессы, ни операции, ни реактивы, ни инструменты, люди не будут мешать друг другу, так как не смогут собираться вместе, разговаривать и, что очень распространено среди лаборантов, вместе пьянствовать.
     
      УВЛЕКАЮЩИЙСЯ ЛЕКТОР
     
      Парижанин Гийом Франсуа Руэль, известный под именем Руэля старшего, был замечательным химиком и педагогом. Его школу прошли многие ученые XVIII века: Лавуазье, Пруст, Леблан, Дидро. Дидро составил превосходный рукописный конспект его лекций по химии.
      Руэль никогда не навязывал слушателям готовых идей. Он воспитывал в них жажду поиска истины. Читая лекции, он увлекался до такой степени, что нередко нарушал правила приличия, сбрасывал на пол парик, кафтан и кружевное жабо, мешавшие его экспериментальным манипуляциям.
     
      УЧЕНЫЙ-БОГАЧ
     
      Генри Кэвендиш (1731—1810), крупный английский химик и физик, располагая большими материальными средствами, экспериментировал в домашней лаборатории.
      Французский физик Жан Батист Био (1775—1862) назвал его «самым богатым среди ученых и самым ученым среди богачей». Эта острота несколько приуменьшает научные заслуги Кэвендиша. Кстати, он к деньгам относился безразлично.
      Однажды Кэвендишу сообщили, что его прежний библиотекарь болен и очень нуждается.
      — Очень жаль, — сказал ученый.
      — Вы могли бы ему помочь?
      — Я, я… что я могу сделать!
      — Не назначите ли вы ему небольшое пособие?
      — Хорошо, хорошо, хватит ли чека на 10000 фунтов? — спросил Кэвендиш.
      Своих друзей Кэвендиш обычно принимал в лаборатории и всегда угощал бараньей ногой. Как-то к нему собралось пять человек, и экономка предупредила, что бараньей ноги недостаточно. «Купите две», — ответил Кэвендиш, не знавший другого вида угощений.
     
      ХИМИЯ ПОТЕРЯЛА ГОЛОВУ
     
      Известный немецкий химик и фармацевт И. Б. Троммс-дорф встречался с Наполеоном Бонапартом. Как-то император его спросил:
      — Кого вы считаете главой химиков?
      Троммсдорф ответил:
      — Химия потеряла свою голову; потеряла с Лавуазье!
      Как известно, великий французский химик Антуан Лоран Лавуазье 8 мая 1794 года в возрасте 50 лет был гильотинирован в числе 28 генеральных откупщиков на площади Революции в Париже.
     
      ЭКСПОРТИРОВАНИЕ ВОЗДУХА
     
      Знаменитые ученые Жан Луи Гей-Люссак (1778— 1850) и Александр фон Гумбольдт (1769—1859) в Париже занимались исследованием газов. Для опытов были нужны тонкостенные пробирки, которые доставлялись из Германии. Посылки приходилось оплачивать высокой пошлиной.
      Гумбольдт придумал следующий выход. Пробирки запаивались с открытого конца, а посылка снабжалась биркой с надписью: «Осторожно! Немецкий воздух!» Во французской таможне долго рылись в пошлинных тарифах, но пошлину за «немецкий воздух» не обнаружили. Посылки стали проходить без пошлин.
      В Париже ученые срезали запаянные концы и получали сосуды для опытов.
     
      О СУДЬБЕ «ЭНЦИКЛОПЕДИИ»
     
      В прошлом веке невежество «высшего общества» в области элементарных знаний по химии доходило до курьезов. Однажды французский король Людовик XV ужинал в Трианоне. Разговор зашел об охоте, а затем о порохе. Кто-то сказал, что лучший порох делается из равного количества селитры, серы и древесного угля. Герцог де Вальер поправил, заявив, что в состав пороха входит только одна часть серы и одна часть угля на пять частей селитры. В разговор вмешался герцог Нивернуа:
      — Странно, что мы каждый день забавляемся в Версале убийством куропаток, а иногда занимаемся тем, что убиваем людей или даем себя убивать, но не знаем, из чего составляется порох.
      Мадам де Помпадур заметила, что в таком положении оказываются все, о чем бы ни зашла речь. Например, она не знает состава румян, которые накладывает на свои щеки, и как делаются ее шелковые чулки.
      — Поэтому очень жаль, — сказал де Вальер, — что ваше величество приказало отобрать у нас «Энциклопедию». Там сейчас бы нашли ответы на все, что нам нужно.
      Король ответил, что он слыхал об опасности вольнодумной «Энциклопедии», но хотел бы сам это проверить.
      Три лакея принесли все вышедшие к тому времени тома «Энциклопедии» Дидро и Даламбера. Гости быстро нашли состав пороха. Маркиза де Помпадур отыскала подробные сведения о румянах всякого рода и пришла в восторг от описания ткацкого станка, изготовляющего чулки. Король прочел, из чего сделана его корона, и выразил удивление, почему же так дурно отзываются об этой интересной книге. Герцог Нивернуа заметил, что это-то и служит лучшим доказательством высокого качества книги и добавил игриво:
      — Если женщины поднимают на смех вновь прибывшую даму, можно быть уверенным, что она красивее всех остальных.
      Разговор развивался и дальше в пользу «Энциклопедии», и, к счастью, никто не заговорил о «взрывчатых» статьях на социально-политические, моральные и атеистические темы. Через некоторое время запрет на «Энциклопедию» был снят.
      Эти события происходили в Париже в конце XVIII столетия.
     
      ЧЕМ ЗАНИМАЕТСЯ ВЕЛИКИЙ ХИМИК
     
      Иене Якоб Берцелиус (1779—1848) вел, как и многие ученые, уединенный образ жизни. Поэтому любопытные жители Стокгольма часто осаждали профессорского служителя расспросами — чем занимается его хозяин.
      — Ну, — отвечал слуга, — я вначале достаю ему из шкафа различные вещи — порошки, кристаллы, жидкости.
      — Ну а дальше?
      — Он берет все это и сваливает в один большой сосуд.
      — А дальше? — не терпится любопытным.
      — Затем переливает все в маленький сосуд.
      — А что же он делает потом?
      — Потом он все переливает в помойное ведро, которое я выношу каждое утро.
     
      КОТ — СОАВТОР ОТКРЫТИЯ
     
      Элемент йод открыт в 1811 году Бернардом Куртуа, французским селитроваром, готовившим также цинковые белила. Химические летописи рассказывают следующую любопытную подробность этого важного открытия.
      У Куртуа в одной бутылке была приготовлена смесь из золы морских водорослей varec, настоенная в спирте. В другом сосуде находилась серная кислота с железом. Куртуа что-то ел, на плече его сидел кот. Вдруг кот прыгнул и столкнул находившиеся рядом бутылки. Сосуды разбились, и жидкости на полу смешались. С пола стали подниматься клубы сине-фиолетового пара, образующие при оседании кристаллы с металлическим блеском и едким запахом. Это был йод, который получил название от греческого слова, которое в переводе значит — «фиолетовый», по цвету паров.
     
      «ВЫ — МОЯ ПАНАМА»
     
      Молодой немецкий химик Август Кекуле (1829—1896), обосновавшись в Гейдельберге, мечтал на первое жалование приобрести себе соломенную панаму. Первый желающий записаться на его лекции студент был повергнут в страшное удивление, когда Кекуле вслед за приветствием воскликнул:
      — Вы — моя панама!
     
      КОРОВА ИЛИ БОГИНЯ!
     
      Немецкий ученый XIX века Юстус Либих часто повторял, что для некоторых людей наука является дойной коровой, поставляющей масло, для других же — это богиня, которой они поклоняются всю жизнь.
     
      ХИМИЧЕСКОЕ КЛЕЙМЕНИЕ
     
      Карл Фогт, известный немецкий физиолог и биохимик, описывает интересный эпизод, связанный с открытием Юстусом Либихом безводной муравьиной кислоты:
      — Входит Либих; у него в руках склянка с притертой пробкой.
      — Ну-ка, обнажите руку, — говорит он Фогту и влажной пробкой прикасается к его руке. — Не правда ли, жжет? — невозмутимо спрашивает Либих. — Я только что добыл безводную муравьиную кислоту.
      Он с радостью прижигает руки многим студентам, а у него самого на щеке вскочил пузырь от брызг кислоты. Фогт получил самую большую порцию и всю жизнь ходил с белым шрамом на руке.
     
      КАК ПРИ ФИЛЬТРОВАНИИ…
     
      Обычно аккуратные практиканты Либиха как-то опоздали на занятия и, сознавая свою вину, смущенно переступали порог лаборатории друг за другом. Либих смотрел на них внимательно и через некоторое время сказал:
      — А, наконец пришли, господа! Точно как при фильтровании! Капля за каплей!
     
      ПРОРОКИ ПОНЕВОЛЕ
     
      Один из товарищей Александра Михайловича Бутлерова — Шеляков описал следующий интересный эпизод из жизни пансиона, в котором они учились.
      — Бутлеров усердно возился с какими-то склянками, банками, воронками, что-то таинственно переливал из одного пузырька в другой. Ему всячески мешал воспитатель Роланд, зачастую отбирал склянки и пузырьки, ставил в угол или оставлял без обеда будущего химика, но тот не унимался, пользуясь покровительством учителя физики. В конце концов в углу, возле кровати Бутлерова, появился крошечный, всегда запертый шкафчик.
      В один прекрасный весенний вечер, когда воспитанники мирно и весело играли в лапту на просторном дворе, а «неистовый Роланд» дремал на солнечном припеке, в кухне раздался оглушительный взрыв… Все ахнули, а Роланд прыжком тигра очутился в подвальном этаже, где помещалась кухня. Затем перед нами снова показался «тигр», безжалостно волочивший Бутлерова с опаленными волосами и бровями, а за ним, понуря голову, шел дядька, привлеченный в качестве сообщника, тайком доставлявшего материалы, необходимые для производства опытов…
      К чести пансиона следует заметить, что розги никогда не употреблялись в этом заведении, но так как преступление Бутлерова находило из ряда вон, то наши педагоги на общем совете придумали новое, небывалое наказание. Раза два или три «преступника» выводили из темного карцера в общую обеденную залу, с черной доской на груди, на доске крупными белыми буквами красовалось: «Великий химик».
      Педагоги и не могли предположить, сколько правды и предвидения было в этих словах, претендующих на насмешку.
     
      ВИЗИТНАЯ КАРТОЧКА
     
      А. М. Бутлеров отличался большой физической силой. Он легко подбрасывал тяжелые гири. В юности как-то, придя к товарищу, он не застал его дома. Окинув взором комнату, он заметил кочергу, быстро согнул ее в виде буквы «Б» и ушел.
      Такая «визитная карточка» не оставляла сомнения в том, кому она принадлежит.
     
      БЕЗ ВИЗИТОВ
     
      В. В. Марковников следующим образом описывает эпизод из жизни Бутлерова в Казани:
      — Он на рождество приклеил у себя на дверях билетик с надписью: «А. М. Бутлеров визитов не делает и не отдает, но всегда очень рад видеть у себя своих добрых знакомых».
      Эта записка произвела переполох в «привилегированных» слоях. Один богатый помещик заявил, что окончательно оскорблен и прекращает всякое знакомство с Бутлеровым.
      На пасху то же объявление появилось вновь.
     
      МАКАРОННАЯ АППАРАТУРА
     
      Известный французский химик, открывший элемент бром, Антуан Жером Балар (1802—1876) соорудил несколько химических приборов и установок из общедоступных материалов. Например, вместо относительно дорогих стеклянных трубок он брал макароны, сгибал их, размягчая в горячей воде, а чтобы они не разрушались под действием кислот и щелочей, покрывал макароны пленкой парафина.
     
      ЖУРНАЛ ПЛОХИХ ОПЫТОВ
     
      Немецкий химик Фридрих Велер (1800—1882) в одном из писем к своему другу и учителю Йёнсу Якобу Берцелиусу сообщал следующее. Он встретил профессора химии в Бреслау некоего Николауса Вольфганга Фишера, не зарекомендовавшего себя хорошими исследованиями, и сказал ему, что намеревается издавать «Журнал плохих опытов», не согласится ли Фишер снабжать его своими докладами?!
     
      СКРОМНОСТЬ ПРОФЕССОРА
     
      Скромность не позволяла Фридриху Велеру сообщать имени автора, когда он рассказывал о своих открытиях. Это он делал в безличной форме. Но в зале всегда находились осведомленные слушатели, и аудитория выражала свой восторг шумным топанием ног. В этих случаях смущенный Велер благодарил слушателей за то, что им известна связь его имени с открытием описанных веществ.
     
      В ЧЕСТЬ ВОЗЛЮБЛЕННОЙ
     
      Десятилетиями успешно применяются в медицине барбитуровые препараты, но ни больные, ни медики обычно не знают происхождения этого наименования. Барбитуровую кислоту (или иначе малонил мочевину) получил известный немецкий ученый Адольф Байер, конденсируя мочевину с малоновой кислотой. На своих лекциях в старости профессор Байер рассказывал:
      — В то время я любил фрейлин Барбару. И тогда моему соединению мочевины я дал название барбитуровой кислоты.
     
      ФОРМА ПРИВЕТСТВИЯ НОВОГО
     
      У Адольфа Байера была очень старая шляпа-котелок неопределенного цвета, между зеленым и черным. Ученый носил ее на своей блестящей, полностью облысевшей голове, не снимая даже ночью, ложась в кровать. Последнему факту он не мог дать мотивированного объяснения.
      Шляпа снималась только в особо значительных случаях. Например, когда в лаборатории находили что-то новое, осуществляли какой-либо синтез, наблюдали что-то неожиданное — в этих случаях Байер приветствовал виновника, торжественно снимая шляпу.
     
      ЗАБЫЛ ФАМИЛИЮ ЖЕНЫ
     
      Эмиль Фишер, химик, лауреат Нобелевской премии, рассказывал, как он провожал Адольфа Байера в Страсбург в бюро актов гражданского состояния для регистрации рождения первого сына. Чиновник обратился к Байеру с обычным вопросом о девичьей фамилии его жены. Байер был озадачен и долго не мог вспомнить Затем он пробормотал:
      — Ах, пожалуйста, понянчитесь с ребенком. Она мне, вероятно, придет на ум!
     
      БОЛЬШИЕ АТОМЫ
     
      В Мюнхене за обеденным столом собрались Ю. Либих, X. Шенбейн и другие химики. Шло оживленное обсуждение новых идей в атомистической теории. Шенбейн в следующих словах выразил свое отношение к атомистике:
      — К черту ваши атомы! Почему нет атомов таких больших, чтобы люди могли их лучше обнаруживать?!
     
      ОГНЕУПОРНЫЕ РУКИ
     
      От продолжительной работы в лаборатории руки немецкого ученого Роберта Бунзена (1811—1899), знаменитого основателя спектрального анализа и открывателя химических элементов цезия и рубидия, настолько огрубели, что в обществе он их старался прятать под стол. Но в лаборатории и аудитории Бунзен гордился этими руками. Перед учениками и слушателями он совал указательный палец в несветящуюся, наиболее горячую часть пламени «горелки Бунзена», держал его там несколько секунд, пока не распространялся запах паленого рога, и спокойно произносил:
      — Смотрите, господа, в этом месте температура пламени 2000° (температура, конечно, завышалась Бунзеном, но это нисколько не снижало удивления и восторга его почитателей).
     
      ГЛУХОТА ИНОГДА ПОЛЕЗНА
     
      Р. Бунзен страдал глухотой, но о степени этого недуга ученого никто не знал. Иногда он даже пользовался этим.
      Бунзен недолюбливал профессора Кирхенрата, хотя и не был лично с ним знаком. Кирхенрат явился к Бунзену с визитом. Встретились они на лестнице. Кирхенрат приподнял шляпу и назвал свои титул и фамилию. Но Бунзен прикинулся глухим и быстро и спокойно сказал:
      — Живет в Мартовском переулке в доме № 27.
      На это тот смущенно возразил:
      — Я Кирхенрат.
      Бунзен пропустил это мимо ушей:
      — Я уже имел честь сообщить Вам, что последний живет в Мартовском переулке, — и с услужливой улыбкой быстро прошел мимо.
     
      НОЧНЫЕ ПРИНАДЛЕЖНОСТИ
     
      Бунзена однажды пригласили в гости. К вечеру разразилась сильная гроза, и хозяева с трудом уговорили несемейного ученого переночевать у них. При общем отъезде гостей про Бунзена забыли.
      Через некоторое время раздался звонок. Хозяева дома были очень удивлены, когда у открытой двери увидели насквозь промокшего Бунзена, в руках у которого был большой узел. Бунзен пояснил:
      — Но я должен был все-таки принести из дома некоторые спальные принадлежности!
     
      УТИЛИЗАЦИЯ ОБГОРЕЛЫХ СПИЧЕК
     
      Бунзен был иногда странно бережлив. Он, например, требовал, чтобы обгорелые спички не выбрасывались, каждый день собирались на его лабораторный стол с тем, чтобы oн мог использовать их в эксперименте на открытом пламени горелки.
      Однажды ассистент Бунзена застал лабораторного служителя за странным занятием: он зажигал одну спичку за другой и обгоревшие остатки тщательно собирал.
      — Что Вы делаете? — спросил он удивленно.
      — Ничего особенного, господин доктор, я собираю сожженные спички, которые нужны профессору Бунзену для экспериментирования.
     
      ДОСТАЛ С СОЛНЦА
     
      В присутствии Густава Кирхгоффа, сооткрывателя спектрального анализа, обсуждался вопрос о том, что фраунгоферовы линии спектра свидетельствуют о наличии золота на Солнце.
      Один из участников обсуждения, банкир, заметил Кирхгоффу:
      — Какова польза этого золота, если я не могу его достать с Солнца?
      Через некоторое время Кирхгофф за великое открытие был награжден английской золотой медалью и другими золотыми знаками отличия. Ученый принес их банкиру и сказал:
      — Смотрите, я все-таки достал золото с Солнца!
     
      ОТКРЫТИЕ ВУЛКАНИЗАЦИИ
     
      С каучуком люди познакомились много веков назад, а вот о резине никто ничего не знал до сороковых годов прошлого столетия. Биограф американца Чарлза Гудьира пишет так:
      — Никто не знал о резине или «резиновой» химии больше Гудьира, а он ровным счетом ничего не знал. Гудьир просто верил в свою счастливую звезду.
      Гудьир считал каучук разновидностью кожи и пытался его «вылечить». Он изготовлял из «бразильской эластичной смолы» (сиречь каучука) пленки при помощи скалки для теста (прототип каландра!). Он смешивал сырую смолу с каждым попадавшимся под руку веществом: солил ее, перчил, посыпал сахаром, речным песком, смешивал с касторкой, орешками, чернилами, сыром, даже супом, считая, что в конце концов набредет на удачное сочетание. Некоторые положительные результаты дала магнезия, но ненадолго. Кислота разрушала резину.
      Гудьир впал в нищету.
      В целях рекламы Гудьир на себя надевал все резиновое и так появлялся на людях. Кто-то спросил однажды, как можно разыскать Гудьира. Ему ответили:
      — Если вы увидите человека в резиновом пальто, резиновых ботинках, резиновом цилиндре и с резиновым кошельком в кармане, а в резиновом кошельке ни одного цента, то можете не сомневаться — это Гудьир.
      Четыре года длились неустанные опыты фанатика, наконец, случай помог ему. «Случай одаривает только подготовленных», — справедливо говорил Луи Пастер.
      В 1839 году, уронив на печку кусочек каучука, припудренного серой, Гудьир заметил, что края смолы приобрели эластичность и прочность, то есть каучук «излечился». Далее все пошло как по маслу — создавшая резиновую промышленность вулканизация была открыта.
      Впрочем, в литературе имеются и другие варианты эпизода открытия вулканизации.
      О своих заслугах Гудьир справедливо говорил:
      — Я признаю, что мои открытия не являлись итогом научного химического исследования, но в то же время не
      могу согласиться, что они были лишь, как говорится, чистой случайностью. Я утверждаю, что мои открытия явились результатом настойчивости и наблюдательности.
      Гудьир и раньше тратил на опыты и усовершенствования больше, чем зарабатывал. Митчел Уилсон так заключает биографию своего героя:
      — Он умер в 1860 году, оставив после себя двести тысяч долгу, но друзья уже не считали его сумасшедшим.
     
      ПОМОГ ЛИТИЙ
     
      В 1891 году Роберт Вуд, окончив Гарвардский университет, поехал в университет Дж. Гопкинса, намереваясь стать доктором. Здесь в пансионе ходило страшное подозрение, что утреннее жареное блюдо приготовляется из остатков вчерашнего обеда, собранных с тарелок. Подозрение основывалось на установившейся последовательности блюд: за бифштексом на обед всегда на следующее утро подавали поджаренное мясо. Вуд заявил пансионерам:
      — Я думаю, что мне удастся это доказать при помощи бунзеновской горелки и спектроскопа.
      Он вспомнил, что хлористый литий — совершенно безопасное вещество, похожее на поваренную соль. Литий дает в спектре четко различаемую красную линию.
      Через день заговор против хозяйки пансиона начал приводиться в исполнение. Вуд оставил на тарелке несколько заманчивых кусочков поданного бифштекса, посыпав их хлористым литием. На следующее утро частички завтрака были спрятаны в карман, отнесены в лабораторию и сожжены перед щелью спектроскопа. Предательская красная линия лития появилась. Слава этой истории, распространенная по всему свету в разнообразных международных вариантах, сопровождала всю карьеру Вуда…
     
      Вуд то и дело превышал установленный для автомобилей скорости. А когда его обвинили в том, что он проехал перекресток при красном светофоре, то на суде он заявил следующее: при большой скорости движения, согласно принципу Допплера, красный свет показался ему зеленым!
     
      «ХИМИЧЕСКОЕ УХАЖИВАНИЕ»
     
      Роберт Вуд ухаживание за Гертрудой Эмс, своей будущей женой, начал бутылкой серной кислоты. Вот отрывок из записей в дневнике Вуда:
      — У нее замерзли руки (во время поездки на санях), и я сказал: «Хорошо бы достать бутылку с горячей водой!» — «Замечательно! Только где же мы ее возьмем?» — «Я сейчас сделаю ее», — ответил я и вынул из-под сиденья винную бутылку, на три четверти заполненную холодной водой. Потом достал оттуда же флакон с серной кислотой и налил в воду немного жидкости, похожей на сироп. Через десять секунд бутылка так нагрелась, что ее нельзя было держать в руках. Когда она начинала остывать, я добавлял еще кислоты, а когда кислота перестала поднимать температуру — достал банку с палочками едкого натра и понемногу подкладывал их. Таким способом во время всей поездки бутылка была нагрета почти до кипения.
     
      СПЕЦИАЛИСТ ПО НАТРИЮ
     
      Роберт Вуд был крупнейшим знатоком натрия. Вуд обнаружил в главных спектральных сериях кроме известных до него восьми еще сорок две линии.
      В Англии Вуд посетил знаменитого ученого лорда Джона Уильяма Рэлея, открывшего аргон. Вот как описывает Вуд лабораторию Рэлея и интересный эпизод с натрием.
      — После завтрака лорд Рэлей повел нас в свою лабораторию, которая находилась во флигеле. Здесь я почувствовал себя «как дома», так как все было похоже на мою собственную лабораторию: самодельные ртутные вакуум-насосы, стеклянные трубки, смонтированные на старых потрескавшихся деревянных досках. Большую роль играли щепки, веревочки и сургуч, что наполнило мою душу восхищением — я понял, что именно с этой простой аппаратурой первый из физиков Англии сделал свои важнейшие открытия. В конце он повернулся ко мне и сказал с теплотой и умной улыбкой: «Профессор Вуд, не можете ли вы повторить здесь для нас некоторые из ваших интересных демонстраций с парами натрия?» Я сказал: «С удовольствием, если можно будет зажечь горелку и у вас есть металлический натрий».
      Пока Вуд был занят подготовкой опыта, Рэлей охотился за своим натрием. Лаборатория была уставлена застекленными шкафами, в которых стояли покрытые паутиной банки с химикалиями. Вскоре и Вуд присоединился к поискам.
      — Где-то у меня есть целая банка, но мне кажется, что она исчезла, и нам придется отказаться от опытов, — разочарованно заявил Рэлей.
      Вдруг Вуд заметил в углу верхней полки одного из шкафов еще банку. Он открыл шкаф и сказал хозяину лаборатории:
      — Я чувствую, что, если бы это была моя лаборатория, я бы, наверное, держал натрий в этом шкафу.
      С этими словами Вуд запустил руку в глубину полки и вытащил запыленную банку. Просиявший лорд Рэлей заключил эпизод комплиментом:
      — Мне кажется, нет ничего, относящегося к натрию, что вы не могли бы открыть, даже место, где он прячется!
     
      ВОРЫ В БИБЛИОТЕКЕ
     
      Однажды в кабинет академика Николая Николаевича Бекетова (1827—1911) вбежал взволнованный слуга:
      — Николай Николаевич, в вашей библиотеке воры!
      Ученый, не сразу оторвавшись от расчетов, спокойно спросил:
      — И что же они читают?
     
      ОСЛЫ ПО РАНГАМ
     
      В 1869 году перед открытием Суэцкого канала Марселей Бертло совершил увлекательное путешествие по Нилу. На остановках парохода передвижение вглубь Египета осуществлялось обычно на ослах и верблюдах.
      — В одну из остановок ослы были нарасхват,— писал Бертло к Ренану, — один из путешественников, знатный академик, был обделен; он забыл про чаевые, и ему достался плохонький ослик. Этот почтенный человек совершенно серьезно заявил, что ослов следует распределять по чинам.
     
      СКОЛЬКО МИКРОБОВ НА ВИНОГРАДНИКЕ
     
      Один рассеянный парижский химик объяснял своей даме, сколько микробов пристает к каждой виноградине.
      При этом он тщательно полоскал каждую веточку винограда в стакане с водой. Покончив со своим «докладом», а также с виноградом, он задумался, а затем… залпом выпил промывную воду из стакана!
     
      ОБЩАЯ ЗНАКОМАЯ
     
      Август Вильгельм Гофман (1818—1892), один из основателей химии аминов и красителей, когда читал лекции об ароматических углеводородах, обычно говорил:
      — Бензол обладает специфическим запахом. Мне одна дама как-то сказала, что он пахнет стираными перчатками.
      Как-то один дерзкий студент, знавший эту шутку профессора, слова «стиранными перчатками» выкрикнул с задних рядов еще до того, как Гофман успел их произнести. Тот удивленно взглянул на бросившего реплику и спросил:
      — Вы тоже знаете эту даму?
     
      ЗНАНИЯ С ЛОПАТЫ
     
      Вильгельм Оствальд (1853—1932), один из основателей физико-химии, с 29-летнего возраста в течение шести лет был профессором Рижского политехнического училища. Он очень хорошо объяснял сложные химические вопросы и вообще был отличным педагогом. В те времена в Риге училось много польских студентов. В биографии Оствальда, написанной П. Вальденом, приводится следующий разговор между двумя поляками:
      — Ты уже слушал нового профессора?
      — Нет. А что?
      — Ты должен обязательно посещать его лекции. Тогда химия пойдет в голову как с лопаты.
     
      СТРАННОСТИ УЧЕНОГО
     
      Вильгельм Оствальд отличался многими странностями характера. Если еще как-то можно понять отвращение его к примерке одежды и обуви, стрижке волос и нетерпимость к дантистам, то совсем странно выглядят его взаимоотношения с секретарями.
      Оствальд собственноручно привинтил снаружи своих рабочих комнат к двери велосипедный звонок (электричество еще не было проведено) и поставил под ними скамейку с корзиной.
      Содержание своих книг и статей он наговаривал на валики диктовальной машины. Когда собиралось несколько валиков диктанта, он клал их^ в корзину на скамейке, иногда с запиской с указанием, что с ними делать, и звонил в велосипедный звонок. Секретарь прислушивался, пока господин тайный советник возвратится к себе, забирал работу в свою комнату. Когда работа была выполнена, он клал ее в корзину у дверей, звонил и быстро уходил.
     
      ЧРЕЗМЕРНАЯ ЛЮБЕЗНОСТЬ
     
      Химика Р. Лоренца в лаборатории посетил один коллега. Хозяин его приветствовал, помог снять пальто, пригласил сесть, спросил о здоровье, о жене, о детях. Затем извинился, выбежал к ассистенту и спросил его:
      — Скажите мне, кто, собственно, этот человек?
     
      МЯСНИК
     
      Автор теории электролитической диссоциации и большого числа других открытий шведский ученый Сванте Аррениус (1859—1927) очень рано начал полнеть. На одном берлинском собрании естествоиспытателей Аррениус рассказал следующую самокритическую историю.
      В центральном отеле Берлина ученые собирались на вечерний раут. Аррениус разделся в гардеробе и открыл нужную ему дверь, чтобы пройти к коллегам. Гардеробщик сделал ему знак необходимости вернуться и сказал:
      — Вы идете не туда, корпорация мясников заседает рядом.
     
      ЗАГРАНИЧНАЯ ВИЗА
     
      Немецкий инженер-химик Карл Бош после успешной разработки контактной печи для синтеза аммиака весной 1911 года решил провести отпуск в Далмации и Черногории. В путешествие он забыл взять паспорт. На обратном пути на одной из границ у него потребовали визу. Не растерявшись, Бош предъявил украшенное гербом и богато оформленное меню венского ресторана, случайно сохранившееся в его кармане. Чиновник долго изучал меню и нашел его вполне удовлетворительным документом.
     
      ДОКТОРСКИЙ ФРАК
     
      К защите докторской диссертации Бошу сшили шикарный фрак. Когда он на зимние каникулы приехал к родителям, мать не обнаружила фрака в его вещах.
      — Не беспокойся, мать, фрак еще прибудет, — успокоил ее сын.
      Действительно, через несколько дней пришла посылка, в которой хрупкий насос высокого вакуума был тщательно завернут во фрак.
     
      НЕУТОМИМЫЙ ПЕДАГОГ
     
      Эрнст Отто Бекман (1853—1923) работал профессором в Лейпцигском, затем Берлинском университете. Он был неутомимым педагогом, на лекциях старался как можно лучше объяснить студентам материал.
      В перерывах он охотно отвечал на вопросы, повторял опыты, демонстрировал аппаратуру. Когда лекция заканчивалась и все спешили обедать, Бекман с прибором в руках, в своем неутомимом преподавательском пылу давал объяснения студентам, провожая их на улицу.
     
      МИНИСТР ОТОМСТИЛ
     
      Министр культуры Германии принял ученого-химика К. Дуисберга после продолжительного ожидания в приемной. Когда Дуисберг выразил неудовольствие, министр объяснил:
      — Извините, доктор, мне нужно было очень много времени, чтобы прочитать вашу визитную карточку.
      На визитной карточке честолюбивого профессора приводились его многочисленные звания, в том числе все его почетные докторские титулы.
     
      ПОЛЕЗНЫЕ ИГРУШКИ
     
      В 1876 году Вант-Гоффа посетил интересовавшийся химией бразильский император Педро II. Рассказ ученого об асимметрическом углеродном атоме, сопровождавшийся демонстрацией моделей, произвел на императора такое сильное впечатление, что он спросил:
      — Нельзя ли ввести атомные модели, как игрушки, в продажу, чтобы таким образом рано возбудить в детях интерес к химическим знаниям?
     
      ОБРАЗОВАННЫЕ ТЕЛЕГРАФИСТЫ
     
      День 25-летия защиты Вант-Гоффом докторской диссертации вылился в международный праздник химии. Юбиляр получил много поздравлений, из которых больше всего его тронуло послание от телеграфистов Амстердама:
      — Известному во всем мире голландцу, основателю стереохимии в сегодняшний день свое теплое приветствие приносят чиновники Амстердамского телеграфа.
     
      РАБОТА НАД ГИДРАТАЦИЕЙ*
      * Гидратация — химическое присоединение воды.
     
      Молодой человек обратился к Густаву Генриху Тамману (1861—1938), профессору Дерптского (ныне Тартуского) университета за темой диссертации.
      — Приходите, дружок, сегодня после обеда в 4 часа в бассейн.
      Тот приходит в назначенное время в бассейн, находит ученого, оба раздеваются и забираются в воду. Тамман предлагает:
      — Теперь погружайтесь, дружок.
      Молодой человек погружается, а через некоторое время выныривает. Тамман:
      — Хм, прекрасно! Погрузитесь, дружок, еще раз.
      «Дружок» повторяет водную процедуру. Тамман резюмирует:
      — Ну, хорошо, превосходно! Вы можете работать у меня, не правда ли? Вы работаете над гидратацией!
     
      ОБМАНУЛ ДЕПАРТАМЕНТ ПОЛИЦИИ
     
      Ученый-энциклопедист и революционер, автор первой электронной теории строения молекул ярославец Николай Александрович Морозов (1854—1946), просидевший в царских застенках более четверти века, при освобождении из тюрьмы следующим остроумным образом вывез свои рукописи:
      — Взяв черновики моей рукописи, я пошел в переплетную камеру и смазал все их листы жидким раствором желатина. Затем я сложил их четырьмя пачками и крепко зажал под прессом. Вся рукопись превратилась в четыре листа плотного картона, расслоить который обычными способами не было никакой возможности, а рассмотреть рентгеновыми лучами, что это картон искусственный, было тоже нельзя по причине значительной прозрачности карандашных строк для рентгеновых лучей.
      Затем я переплел в этот картон две из моих работ по физике и через несколько лет, при своем освобождении 28 октября 1905 года, вывез вместе с собой на свободу.
      Приехав домой, я оборвал со своих тетрадей корки переплета и положил на несколько дней в горячую воду. Скреплявший их желатин постепенно разбух и растворился, все листы отделились друг от друга и оказались вполне удобными для чтения. Настоящая повесть и напечатана с этих вывезенных мною листов… (Речь идет о «Повестях моей жизни».)
     
      КОГДА ПРИХОДЯТ НАУЧНЫЕ ИДЕИ
     
      Видный физико-химик Г. Скэтчард был за свои работы награжден медалью Теодора Уильма Рихарда Американского химического общества. Ему досаждал один журналист:
      — Скажите, профессор, когда, собственно говоря, приходят к вам все эти идеи?
      — Ох, — ответил профессор, — они приходят почти все время. Утром при пробуждении, при бритье, при прослушивании концерта. Идеи приходят ко мне очень легко. А затем я иду в лабораторию и нахожу, что все они являются ложными!
     
      ВСЕЛЕННУЮ ОТАПЛИВАТЬ НЕЦЕЛЕСООБРАЗНО
     
      Уйдя на пенсию, автор третьего начала термодинамики Вальтер Нернст (1884—1941) занялся в уединении разведением карпов. Когда товарищи спросили, почему он не попытался разводить кур, он ответил:
      — Нужно разводить животных, которые находятся в термодинамическом равновесии со всей окружающей средой. Почему на свои деньги я должен отапливать всю вселенную?!
     
      ВЗАИМНАЯ ЛЮБЕЗНОСТЬ
     
      Однажды Эмиль Фишер (1852 -1919), мастер органического синтеза, совершал прогулку по Берлину. К нему подошел немецкий писатель Зудерман и сказал:
      — Как я счастлив, ваше превосходительство, позвольте выразить вам благодарность за ваш чудесный снотворный препарат веронал. Вы меня спасли. Мне уже не нужно принимать его, мне уже достаточно, чтобы веронал лежал на моем ночном столике!
      — Странное совпадение, — с улыбкой ответил Фишер, — когда мне трудно уснуть, я прибегаю к помощи вашего романа. Это действует безотказно; действует уже то, что я вижу вашу прекрасную книгу лежащей на моем ночном столике!
     
      ПРИМЕТЫ ХИМИКА
     
      Как-то Эмиль Фишер возвращался из путешествия. Напротив него в купе вагона сидел примерно такого же возраста человек, который неожиданно спросил, не химик ли его попутчик. Фишер, ухмыляясь, посмотрел на свои руки, окрашенные вследствие длительной работы с фенилгидразином. Потом он заметил то же самое у своего попутчика и ответил:
      — Вы тоже не далеко от меня ушли!
      Это был уроженец России, знаменитый Отто Николаус Витт (1853—1915), один из основателей химии и технологии красящих веществ в Германии.
     
      ПОЧЕРК ДЛЯ ДРУГИХ
     
      У Франца Фишера, известного немецкого химика, в Мюнхене некоторое время работал Эрвин Эльхардт. Рукопись его законченной работы просмотрел профессор и сделал пометки на полях. Однако при всем старании Эльхардт не мог прочесть их. Он бегал по лаборатории от одного сотрудника к другому, прося помощи, но никто не смог прочитать пометок шефа. В конце концов Эльхардт, набравшись духу, пришел к профессору.
      — Скажите, пожалуйста, господин советник, что означает это слово?
      Тот снимает очки, долго пытается расшифровать слово и наконец возвращает рукопись:
      — Этого я не могу прочесть. Это ведь я написал не для себя, а для вас!
     
      В НАКАЗАНИЕ
     
      Рихард Вилыптеттер (1872—1942) в своих воспоминаниях рассказывает:
      — В лаборатории иногда можно было слышать от молодых, полных энергии ученых, что им случается испытывать на себе деспотический характер Фишера. Однажды я посетил господина Гарриеса и его жену, которые жили в роскошной шарлоттенбургской вилле, в которой раньше жил Вернер фон Сименс. В рабочем кабинете меня поразило то, что большая картина висела перевернутой. Удивленный, я спросил хозяина дома: «Вы перевернули картину, вероятно, для того, чтобы ее сохранить?»
      «Нет, — ответил он и перевернул картину, — это Эмиль Фишер, я зол на него, и он висит так в наказание».
     
      ПРИВЕРЖЕННОСТЬ К СИГАРАМ
     
      Немецкий ученый Карл Димрот настолько любил курить, что даже температуру плавления веществ определял с помощью сигары. Для этого он вещество в стеклянном, оплавленном с одного конца капилляре обогревал зажженной сигарой и наблюдал за поведением вещества и повышением температуры соседствующего термометра.
      Все студенты подражали своему профессору. И вот однажды вновь принятый в лабораторию молодой человек признался, что он некурящий. Димрот задумался и сказал:
      — Вы некурящий? Позвольте, как же вы будете определять точку плавления?
     
      ПРИЗНАК УСПЕШНОЙ РАБОТЫ
     
      Генрих Виланд, великий немецкий химик-органик, с сотрудниками некоторое время занимался выделением ядовитых начал из несъедобных грибов. Многие его помощники получили кожные ожоги и экзему. Личный ассистент Виланда Рудольф Халлермейер пожаловался профессору:
      — Господин советник, сегодня утром мои глаза были так воспалены и склеились, что я в течение пяти минут едва их раскрыл.
      Профессор преспокойно ответил:
      — Значит, наша попытка концентрирования яда наконец идет на лад. Мы получили активный препарат!
     
      МЕДАЛЬ В РАСТВОРЕ
     
      В период оккупации немецкими войсками Дании Нильс Бор растворил свою золотую Нобелевскую медаль в царской водке; она в таком растворенном виде оставалась в Копенгагене под носом у нацистов. После войны золото было восстановлено и снова отлито в медаль.
     
     
      2. Физики, математики, астрономы
     
      «СТО БЫКОВ»
     
      Когда Пифагор пришел к доказательству теоремы, известной в геометрии под его именем, он принес в жертву сто быков, отчего эта теорема и получила название «гекатомба», что означает по-древнегречески «сто быков».
      Легенду о ста быках использовал Ломоносов для характеристики стремительности научного прогресса. Он говорил, что если следовать традиции Пифагора и приносить в жертву по сотне быков за каждое открытие, то на это не хватит теперь и всего скота на земле.
     
      ТОЧНОСТЬ ДРЕВНЕГО АВТОРА
     
      Дрневнегреческий энциклопедист Эратосфен Киренский (около 276—194 годов до н. э.), заведовавший Александрийской библиотекой, приняв в своих исследованиях для Земли сферическую форму, установил, что длина экватора равна 39 250 км, а диаметр Земли — 12 626 км (в пересчете на метрическую систему). Эти цифры автора, работавшего 22 века назад, отличаются от современных данных всего на несколько десятков километров, или на 0,2 %.
     
      «ЭВРИКА»
     
      Древнегреческий царь Гиерон заказал ювелирному мастеру корону, которая должна была быть сделана из чистого золота. Когда заказ был выполнен, Гиерон усомнился в честности мастера и подумал, не подменил ли он часть выданного ему золота серебром. Царь обратился к Архимеду с просьбой, не разрушая короны, определить, сколько пошло на ее изготовление золота и сколько серебра. Архимед долго не мог найти решения. Но вот однажды он погрузился в ванну и наблюдал при этом потерю своего веса. Его осенила мысль о решении задачи путем погружения короны в воду. Архимед, голый, побежал из бани домой, крича всю дорогу: «Эврика… эврика!», то есть «нашел!»
      Вскоре появился крупнейший труд великого ученого сочинение «О плавающих телах».
     
      КАК ВЗВЕСИТЬ СЛОНА
     
      Китайскому полководцу и поэту Цао-Цао (155—220) понадобилось взвесить слона. Подчиненные засуетились, но ничего придумать не могли. Наконец явился бедный человек по имени Чао Чун и сказал, что он может взвесить слона:
      — Прикажите поставить слона в большую лодку, после чего заметьте уровень погружения лодки в воду. Затем снимите слона и загрузите лодку камнями так, чтобы она погрузилась до отметки. Вес камней будет равен весу слона.
      Талантливый самородок навряд ли знал о работах Архимеда и самостоятельно пришел к открытию знаменитого закона. Чао Чун за свой глубоко научный совет был удостоен благосклонного кивка могущественного полководца.
     
      МУДРОЕ ПРАВИЛО
     
      Великий французский мыслитель, физик, математик и физиолог Рене Декарт (1596—1650) начинает свои «Принципы философии» мудрым правилом:
      — Для исследования истины необходимо раз в жизни все подвергнуть сомнению, насколько возможно.
      Та же мысль Декарта, но в применении уже к изобретениям и в юмористической форме выражена в ответе Альберта Эйнштейна. На вопрос, как появляются изобретения, которые переделывают мир, гениальный физик разъяснил:
      — Очень просто. Все знают, что сделать это невозможно. Случайно находится один невежда, который этого не знает. Он-то и делает изобретение.
     
      ПРИЧИНА СЕДИНЫ
     
      Исаак Ньютон с юных лет очень много трудился, сведя сон к минимуму. Он считал потерянным всякий час, не посвященный занятиям. К 30 годам он поседел. Когда ему говорили, что он, по-видимому, рано стал седым из-за напряженных и глубоких размышлений, Ньютон шутливо отвечал, что это у него не седина, что волосы окрасились от частых опытов с ртутью.
     
      МОЛЧАЛИВОСТЬ ВЕЛИКОГО УЧЕНОГО
     
      В 1688 году профессора Кембриджского университета Исаака Ньютона, считаясь с его всемирной славой, избрали в английский парламент. На этом посту Ньютон высказался всего один раз. Он попросил швейцара закрыть окно, так как был сквозняк.
     
      ПРИГЛАСИЛ НА ОБЕД
     
      Как-то Ньютон пригласил на обед друга, но, увлекшись работой, забыл об этом и даже не предупредил домашних. Обед был подан на одного человека. Пришедший гость увидел, что на столе стоит обед, а хозяин погружен в вычисления. Не желая отвлекать Ньютона, он пообедал в одиночку и ушел. Спустя час Ньютон, глядя на пустые тарелки, произнес вслух:
      — Странно. Если бы не самые несомненные доказательства противного, я бы мог поклясться, что сегодня не обедал!
     
      АПЛОДИСМЕНТЫ СЕБЕ
     
      Американский физик и дипломат Бенджамин Франклин (1706—1790) приехал в Париж. На заседании одного литературного общества он, плохо понимая французский язык, начинал аплодировать, когда ораторы говорили с пафосом.
      В перерыве к нему подошла знакомая дама — англичанка с мальчиком, знавшим французский язык. Мальчик обратился к Франклину:
      — Дедушка, вы всегда аплодируете слишком громко, когда вас хвалят?
     
      НАУЧНЫЕ РАБОТЫ ДЛЯ КОРОЛЯ
     
      Когда стало известно об электрических опытах с «лейденской банкой», в Европе начался ажиотаж; чуть ли не все стали испытывать таинственную силу.
      Для просвещения французского короля эксперимент был произведен на цепи из 180 гвардейцев, взявшихся за руки. При электрическом разряде все они высоко подпрыгнули.
      В парижском монастыре 70 монахов повторили этот опыт, также взявшись за руки, и тоже подскочили разом при ударе тока.
     
      ПЕРЕПУТАЛИ ГОРОД С УЧЕНЫМ
     
      Школьникам, изучавшим электричество, хорошо известна так называемая «лейденская банка». Она введена в употребление еще в 1745—1748 годах почти одновременно 3. Клейстом в Померании и П. Мушенбруком в Голландии в городе Лейдене, откуда и ее название. Поэтому без улыбки и удивления нельзя было читать следующее сообщение «Западногерманской народной газеты» в 1910 году в № 229:
      «Действительный тайный советник, изобретатель «лейденской банки», доктор Лейден сегодня здесь скончался».
     
      ПРЕДЕЛ СОСРЕДОТОЧЕННОСТИ
     
      О рассеянности великого французского физика и математика Андре Мари Ампера рассказывают много забавных историй.
      Однажды на лекции Ампер вместо носового платка взял тряпку для доски и вытер ею лицо.
     
      Как-то в гостях Ампер, забывшись, что не дома, с раздражением отодвинул тарелку и заявил:
      — Обед есть нельзя! Поймет ли, наконец, моя сестра, что не следует нанимать кухарку, прежде чем убедишься, что она умеет варить?!
     
      Направляясь на лекцию, Ампер по дороге нашел камень, поднял его и стал внимательно разглядывать. Так он дошел до моста. Вспомнив, что должен вовремя явиться на лекцию, он вынул из кармана часы, взглянул на них, бросил в Сену, а камень тщательно спрятал в карман и прибавил шагу.
     
      Аналогичные истории с часами рассказывают и о других ученых.
      Ньютон, желая сварить яйцо всмятку, вынул из кармана часы, вскипятил воду, бросил в нее часы и стал внимательно смотреть на яйцо, оставшееся в руке.
     
      Немецкий физик Эрнст Фердинанд Август (ум. в 1870 г.), директор Кёльнской гимназии в Берлине, на лестничной клетке школьного здания подготовил опыт падения металлического шарика под влиянием земного притяжения. Через перила вниз был брошен секундомер, а шарик остался в руке.
     
      КРУПНЫЙ ПОЧЕРК
     
      Андре Мари Ампер писал чрезвычайно большими буквами. Один ученый, будучи в хорошем настроении, решил подшутить над ним, послав ему приглашение, которое поместилось в первой букве подписи Ампера.
     
      Любившие Ампера студенты иногда забавлялись тем, что уверяли его, будто они плохо разбирают цифры, которые он пишет на доске, и доверчивый профессор писал все крупнее и крупнее, так что на доске у него под конец уписывалось всего лишь пять цифр.
     
      ПРЕДАННОСТЬ ВЫЧИСЛЕНИЯМ
     
      Французский математик Боссюэ отличался большой приверженностью к вычислениям. Однажды он тяжело заболел. Друзья опасались за его состояние. Они столпились у его постели, но больной настолько ослабел, что не отвечал на вопросы.
      — Да он уже не дышит, — сказал кто-то.
      — Подождите, — перебил другой, знавший ученого больше. — Я его спрошу. Боссюэ, квадрат двенадцати?
      — Сто сорок четыре,— послышался шепот математика.
      Он вычислял, значит, был жив.
     
      ПРИЧИНА ТВОРЧЕСКОЙ ПЛОДОВИТОСТИ
     
      Математик Кестнер, когда еще был экстраординарным профессором, жил почти исключительно за счет писательской и переводческой деятельности. Одновременно с ним в Лейпцигском университете преподавал магистр Готтлиб Шуман, литератор. Последний отличался неряшливостью.
      Однажды спросили Кестнера, как это он при таком числе переводов и прочих трудов выкраивает еще время для писания стихов.
      — Когда я бреюсь и моюсь, я не могу писать, но я в это время рифмую стихи, а затем их записываю, — разъяснил Кестнер.
      В разговор вмешался присутствовавший при этом сатирик Рабенер:
      — А теперь я знаю, почему не пишет стихов магистр Шуман!
     
      ПРОСТОЕ И СЛОЖНОЕ
     
      Известный французский физик, астроном и геодезист Жан Батист Био (1774—1862) говорил:
      — В науке самое простое — найденное вчера и самое сложное — то, что будет найдено завтра.
     
      ВОДА ТЯЖЕЛЕЕ МАСЛА
     
      К французскому физику Филиппу Жолли (1801 — 1884) однажды пришел побеседовать некий Парвеню, владелец крупной фабрики. В ходе беседы он коснулся вопроса об удельных весах и заявил, что масло значительно тяжелее воды.
      — Но, — осмелился скромно возразить Жолли, — если вы смешаете воду с маслом, то масло всплывет наверх?!
      — Да, — согласился Парвеню, — тогда масло берет верх и давит на воду!
     
      ДЭВИ И ФАРАДЕЙ
     
      Юноша-переплетчик Майкл Фарадей (1791—1867) был покорен содержанием нескольких прослушанных в Лондоне лекций Дэви и загорелся желанием заняться химией.
      — Напишите Дэви, он сам был знаком с нуждой и выбился с помощью добрых людей. Он вас поймет.
      Фарадей писал письмо долго. Он переписал в отдельную тетрадь свои записи лекций Дэви, зарисовал опыты, красиво переплел тетрадь и приложил ее к письму. На это ушло более недели. 20 декабря 1812 года он все это отнес в Королевский институт и стал ждать ответ. На рождество пришел ответ, перевернувший всю жизнь юного Майкла. Вот что писал великий ученый:
      «Сэр, мне было приятно доказательство вашего доверия ко мне, и я нашел, просмотрев ваши записи, что они обнаруживают большое прилежание, внимание и силу памяти. Сейчас я уезжаю из города и вернусь только в конце января. Тогда я охотно повидаюсь с вами. Зайдите, когда вам будет удобно. Я буду рад, если смогу быть вам полезен.
      Преданный вам Г. Дэви.»
      Вскоре Майкл сменил свою профессию и стал помощником Дэви в Пневматическом институте. Сотрудничество их было плодотворным.
      Дэви впоследствии говорил, что из его открытий самым великим был Фарадей.
     
      ВЗЫСКАТЕЛЬНЫЙ К СЕБЕ ЛЕКТОР
     
      Первые лекции Фарадея проходили успешно, но он сам не был ими удовлетворен и, явившись на квартиру некоего мистера Смарта, который давал уроки декламации и ораторского искусства, попросил принять его в число учеников. Произошел следующий диалог:
      — Вы думаете поступить на сцену?
      — Нет, я никогда об этом не думал.
      — Так, значит, вы готовитесь к адвокатской деятельности?
      — Не совсем так. Я надеюсь стать ученым и хочу научиться хорошо читать лекции.
      — Первый случай в моей практике, — удивился Смарт и назначил высокую оплату за уроки.
     
      ЛЕКТОР И ЛАБОРАНТ
     
      Майкл Фарадей, совершенствуя свое мастерство, стал лучшим лектором Лондона. Он в Королевском институте читал три цикла лекций — для широкой публики, для школьников и перед учеными о своих исследованиях. Он создал длинный ряд первоклассных демонстрационных опытов по химии, физике и электротехнике.
      На охотно посещаемых лекциях Фарадея рядом с ученым стоял высокий худой человек с военной выправкой, бывший сержант артиллерии, лаборант Эндерсон. Он мало интересовался химией и физикой, но отличался образцовой исполнительностью.
      В обязанности Эндерсона входила и поддержка равномерного жара в печи. Вечером, кончая работу, Фарадей обычно говорил Эндерсону, что он может идти домой. Но однажды ученый забыл это сделать. Придя в лабораторию утром в обычный час, он застал сержанта подкладывающим с неизменным усердием уголь в печь, которая горела всю ночь.
      Фарадей об этом случае рассказывал:
      — Я думаю, что если бы я не пришел и три дня, Эндерсон все продолжал бы без еды и без сна оставаться на своем посту.
     
      Во время лекции перед Фарадеем лежал кусок картона с крупной надписью: «Говори медленно». Если ученый, увлекаясь, забывал об этом предостережении и начинал говорить слишком быстро, Эндерсон обязан был положить карточку прямо перед его глазами. Вторая надпись «Время» передавалась ученому незадолго до окончания срока лекции.
      На этом контроль не заканчивался. На передней скамейке обычно сидел аккуратный седой старик Маграт. Он отмечал все мелкие недостатки и промахи лекции и в тщательно выписанном виде передавал их своему старому другу. Фарадей с благодарностью говорил:
      — Вы этим оказываете мне очень большую услугу.
      На лекциях Майкла Фарадея обычно присутствовал, сидя на последней скамейке, его брат Роберт, который передавал ученому подробности реакции слушателей на изложение материала.
     
      КТО ЧЕЙ БРАТ
     
      Немецкого математика Карла Якоби (1804—1851) часто путали с его братом, Борисом Якоби, знаменитым физиком и электротехником, открывателем гальванопластики, петербургским академиком.
      Как-то одна дама спросила математика:
      — Вы брат знаменитого Якоби?
      — Нет, милостивая государыня, — ответил тот, — это он мой брат!
     
      МАТЕМАТИК-СКАЗОЧНИК
     
      Профессор математики Оксфордского университета Чарлз Доджсон издал в 1865 году под псевдонимом Льюиса Кэррола сказку «Приключение Алисы в стране чудес». Королева Англии пришла в восторг от сказки и приказала приобрести остальные сочинения Кэррола. Каково же было ее удивление, когда выяснилось, что все остальные произведения Кэррола — сочинения по высшей математике, сравнительной анатомии, палеонтологии и систематике животных.
      Правда, в дальнейшем Кэррол написал продолжение английской сказки «Сквозь зеркало, и что нашла Алиса там», очерки и сборник стихов.
     
      ДЛЯ ЧЕГО СТРОЯТ КОРАБЛИ
     
      Крупный специалист по магнитным приборам, особенно по компасам, русский ученый Иван Петрович Колонг (1839—1901) был настолько влюблен в свое дело, что на флоте говорили о нем так:
      — Колонг считает, что корабли строятся для того, чтобы было на чем устанавливать компасы и уничтожать их девиацию*.
      * Девиация — отклонение магнитной стрелки судовых компасов от направления магнитного меридиана под влиянием магнитных масс металла — железа и стали корпуса корабля.
     
      МАТЕМАТИКА ПО ОБОЯМ
     
      У Софьи Васильевны Ковалевской страстная любовь к математике проявилась рано. В своих воспоминаниях она пишет:
      «…по счастливой случайности вышло так, что в одной куче со старой газетной бумагой и другим ненужным хламом на чердаке оказались литографированные записки лекций по дифференциальному и интегральному исчислению академика Остроградского, которые некогда слушал мой отец, будучи еще совсем молоденьким офицером. Вот эти-то листы и пошли на обклейку моей детской.
      В это время мне было лет 11. Разглядывая как-то стены детской, я заметила, что там изображены некоторые вещи, про которые мне уже приходилось слышать от дяди. Будучи вообще наэлектризована его рассказами, я с особенным вниманием стала всматриваться в стены. Меня забавляло разглядывать эти пожелтевшие от времени листы, все испещренные какими-то иероглифами, смысл которых совершенно ускользал от меня, но которые, я это чувствовала, должны были означать что-нибудь очень умное и интересное, — я, бывало, по целым часам стояла перед стеною и все перечитывала там написанное.
      Когда через несколько лет я в Петербурге брала уроки у А. Н. Страннолюбского, то он, объясняя мне эти самые понятия, удивился, как я скоро их себе усвоила, и сказал:
      «Вы так поняли, как будто знали это наперед». И действительно, с формальной стороны много из этого было мне уже давно знакомо».
     
      ДЫРА В НЕБЕ
     
      «Космическая пыль»… Она заволакивает завесами отдельные участки звездного неба. Один такой участок, видимый в южном полушарии, за черноту прозвали «Угольным мешком». Когда знаменитый английский астроном Уильям Гершель (умер в 1822 г.) впервые увидел такое темное пятно, он отшатнулся от телескопа и закричал с испугом:
      — Я вижу дыру в небе!
     
      ИСКУССТВО ТЕЛЕГРАФИСТА
     
      Когда молодой Томас Эдисон, впоследствии выдающийся американский электротехник-изобретатель, обучившись работе телеграфиста, приехал наниматься в крупное отделение связи, франтоватые телеграфисты отнеслись к нему вначале с большим скепсисом. Выглядел Эдисон странно. Старый брезентовый пыльник, заменявший пальто, нестиранная деревенская рубаха. Неделю не чесанные волосы были покрыты рваной широкополой шляпой, которую тут же окрестили «реликвией из Мемфиса». И вот эта «деревня» выдавал себя за опытного телеграфиста. С ним решили сыграть шутку.
      Управляющий конторой велел Эдисону прийти к семи часам вечера на испытание. Эдисона усадили за аппарат и предложили принимать известия для газет Нью-Йорка. Передачу должен был вести самый опытный нью-йоркский телеграфист. Этот ас начал передачу медленно, затем все убыстрял темп. Достигнув наибольшей частоты, он стал применять сокращения, Эдисон же должен был записывать все полностью. Работа без передышки продолжалась несколько часов. Почувствовав, что нью-йоржец достиг для себя предельной скорости, Эдисон, не прерывая приема, взялся за ключ и передал:
      — Давай, давай, старина. Нечего спать!
     
      ДЕЖУРНЫЙ ТЕЛЕГРАФИСТ
     
      В период работы Эдисона телеграфистом на железной дороге его начальством был издан приказ, чтобы ночной дежурный в доказательство своего бодрствования каждые полчаса подавал телеграфный сигнал. В ответ на это Эдисон создал телеграфный будильник, который автоматически каждые полчаса подавал на соседнюю станцию условный сигнал. Изобретатель в это время спокойно спал.
     
      ВЛЮБЛЕННЫЙ ЭДИСОН
     
      Будущая жена Эдисона Мэри Стиллвел работала в его мастерской. Однажды, сидя за общим столом, он не имел возможности переговорить с невестой. Тогда он стал перестукиваться с ней по азбуке Морзе.
      В память об этом своих девочку и мальчика Эдисон в шутку называл Точка и Тире.
     
      КАЗНЬ ТАРАКАНОВ
     
      Эдисон одно время служил в Бостонской телеграфной конторе, которая находилась в первом этаже, ранее занимавшемся рестораном. В наследство от него остались полчища тараканов, которые выползали с наступлением темноты. Эдисон на стене укрепил две металлические пластинки, соединенные с полюсами аккумуляторной батареи, питавшей телеграф. Как только ползущий таракан приходил в соприкосновение с обеими пластинками, происходило короткое замыкание, и «виновник превращался в дым».
     
      ПРИВЯЗАННОСТЬ К КНИГАМ
     
      Эдисон страстно любил книги. Однажды он купил на книжном аукционе за два доллара 20 томов журнала «Североамериканское обозрение». Упаковав их в огромный узел, Эдисон взвалил его на спину и отправился домой. Вдруг мимо уха просвистела пуля. Эдисон остановился. Его нагнал рассвирепевший полицейский, который принял изобретателя за вора, поскольку тугой на слух Эдисон не отозвался на оклик. Узнав, что в узле книги и выяснив личность «вора», полицейский рассыпался в извинениях, разделил узел на две части и помог Эдисону донести ношу до дому.
     
      КОНГРЕССУ НЕ НУЖНО
     
      Впервые в Патентном бюро молодой Эдисон появился с остроумным приспособлением — «электрическим баллотировочным аппаратом». Телеграфист Эдисон, познакомившись с работой Конгресса, был поражен огромной потерей времени, которое расходовали на подсчет листков с ответами «да» и «нет». Он изготовил простую счетную машину, с которой соединялись две кнопки от каждого конгрессмена — «да» и «нет». Перед председателем (спикером) стояло табло с двумя циферблатами, тут же суммирующими два вида ответов.
      Двадцатидвухлетний изобретатель заинтересовал своей машиной одного состоятельного человека и вместе с ним отправился в Вашингтон. Аппарат был продемонстрирован перед парламентской комиссией. Эдисон рассчитывал на поддержку. Но председатель, посмотрев, как работает баллотировочная машина, неожиданно заявил:
      — Молодой человек, если есть на свете изобретение, которое нам менее всего нужно, то это оно самое!
      Техника медленного голосования, всякого рода оттяжек устраивала Конгресс значительно больше, нежели аппарат, вносящий в работу оперативность и экономию времени.
     
      ЖЕРТВЫ ФОНОГРАФА
     
      Воспроизведение человеческого голоса с помощью фонографа Эдисона на первых слушателей действовало ошеломляюще. Среди жертв фонографа были и ученые люди.
      На заседании Парижской академии наук физик де Монсель И марта 1878 года демонстрировал фонограф Эдисона. Неожиданно вскочил академик Буйо и возмущенно стал кричать:
      — Негодяй! Плут! Вы думаете, что мы позволим чревовещателю надувать нас!
      В сентябре того же года Парижская академия снова обсуждала вопрос о фонографе, уже прошедшем научную экспертизу. Но Буйо не унимался и настаивал, что чревовещатель очень ловок:
      — Разве можно допустить, что презренный металл в состоянии воспроизвести благородный голос человека?! — восклицал он.
      И в России не обошлось без приключений. Хозяин «говорящей механической бестии» был привлечен к ответственности и присужден к трем месяцам тюремного заключения плюс к большому денежному штрафу.
      Пожалуй, ни одно изобретение Эдисона не пользовалось таким успехом в быту, как фонограф. Эдисон установил в парке 45 аппаратов. За небольшую плату каждый из посетителей мог «наговорить валик», а затем прослушать себя. Ежедневно таких охотников, приехавших из многих стран, насчитывалось до 30 000 человек. Газеты писали:
      — Со времени Вавилонского столпотворения еще не было собрано воедино столько разных языков.
     
      ПОБЕДА ЭЛЕКТРИЧЕСТВА НАД ГАЗОМ
     
      Как известно, электрическое освещение долго боролось с газовым. И в этой борьбе решительные победы принадлежали усовершенствованиям Эдисона. Наконец, тусклый свет газовых рожков стал меркнуть в ярком блеске электрических лампочек.
      Когда Эдисон спросил Томаса Коннери, редактора газеты «Нью-Йорк Геральд», о его впечатлении, тот шутя ответил:
      — Все прекрасно, исключая одно. О газовый рожок я мог зажигать сигару. Ваши новомодные лампочки для этого не годятся.
      Через несколько дней Эдисон пришел в редакцию и преподнес Коннери только что изобретенную электрическую зажигалку.
     
      ОЧЕРЕДНОЕ ИЗОБРЕТЕНИЕ
     
      Число патентов и авторских свидетельств, взятых Эдисоном в разных странах, доходило до четырех тысяч.
      Как-то один из гостивших у него на даче друзей пожаловался, что калитка в парк открывается с большим трудом:
      — Мне пришлось напрячь все силы, чтобы открыть ее.
      — Это и понятно, — пояснил Эдисон, — открывая калитку, вы накачали 30 литров воды в резервуар, что на крыше.
     
      О СВОЕМ СЫНЕ
     
      Знаменитый немецкий математик Гильберт (1862— 1943), очень скромный и едкий на высказывания ученый, так шутил о своем сыне, лишенном математического дарования:
      — Математические способности сын унаследовал от матери, все остальное от меня.
     
      ФАНТАЗИЯ У МАТЕМАТИКА
     
      Давид Гильберт об одном из своих учеников сказал:
      — Он стал поэтом: для занятий математикой у него слишком мало воображения.
     
      БЛАГОДАРНОСТЬ
     
      Однажды на лекцию известного русского астронома XIX века академика Алексея Николаевича Савича явился студент из титулованных бездельников. На нем был костюм для верховой езды, а в руке — хлыст. Профессор с кафедры обратился к студенту со словами:
      — Я выражаю вам свою глубокую благодарность.
      — За что? — удивился студент.
      — За то, что вы сюда не въехали на коне.
     
      СОВМЕЩАЕТ КАТАНИЕ С ИЗМЕРЕНИЯМИ
     
      Советский физик, академик Абрам Федорович Иоффе (1880—1962) в молодости работал у выдающегося немецкого физика Вильгельма Конрада Рентгена. Профессор со своим помощником отпускное время иногда проводил в Альпах, занимаясь горным спортом. Рентген вспоминал, что, когда они ходили в горы с Германом Гельмгольцем, тот останавливался в различных пунктах подъема и кипятил воду. По температуре ее кипения он определял высоту над уровнем моря.
     
      ОТ НЕНАВИСТИ К ЛЮБВИ
     
      Один из творцов теории функций, выдающийся советский математик академик Николай Николаевич Лузин (1883—1950) в детские и юношеские годы отличался большой пытливостью и живым воображением. Любимыми его авторами были натуралисты, но математику он не взлюбил и боялся ее. Повинна в этом, несомненно, царившая тогда в гимназиях система преподавания, построенная на механическом запоминании огромного числа теорем и их доказательств. Механической же памятью Лузин не обладал. Занятия его по математике шли все хуже и хуже. Отец вынужден был взять для него репетитора.
      К счастью, репетитором оказался способный студент только что открывшегося в Томске политехнического института. Он требовал от своего ученика не механического заучивания теорем, а раскрывал перед ним стройную и строгую систему математических рассуждений. Лузин выдвинулся на первое место среди товарищей, полюбил математику и выбрал ее целью всей своей творческой жизни.
     
      ХИМИК, А НЕ ФИЗИК
     
      Великий датский ученый Нильс Бор (1885—1963) в очередной приезд в Советский Союз посетил физический факультет Московского государственного университета. Студенты встретили его шуточной песней со словами: «Только физики — соль, а все химики — ноль».
      Однако к великому смущению юных гордецов Бор заметил, что всю жизнь считал и считает себя химиком!
     
      БОРН О МАТЕМАТИКЕ
     
      Немецкий ученый Макс Борн (1882—1962), один из наиболее выдающихся физиков современности, придавал огромное значение математической подготовке, что даже выражалось в его шуточном совете ученикам:
      — Сперва начать считать, потом подумать.
     
      СТРОГИЙ РЕГЛАМЕНТ
     
      В Италии, в городе Комо, советский физик Яков Ильич Френкель выступал с докладом о теории металлов. По строгому регламенту ему было отведено 15 минут. За это время Френкель не успел изложить и половины доклада и продолжал говорить, не обращая внимания на звонок председательского колокольчика. В 12 часов раздался выстрел пушки — так в этом городе отмечался полдень. Френкель оборвал рассказ на полуслове…
      На Чикагском съезде физиков в 1930 году Френкелю было отведено 10 минут, причем докладчиков об истечении времени предупреждал будильник. Френкель по этому поводу в письме к жене шутил, что на этот раз прибегать к пушкам не пришлось.
     
      ТЕОРЕМА ЭРЕНФЕСТА
     
      Два молодых физика Френкель и Штерн обедали в феврале 1926 года в одном из ресторанов Гамбурга. Френкель спросил у Штерна, почему все или почти все гамбургские физики холостяки. На это тот ответил, что не только физики, но и другие специалисты Гамбургского университета не знают радостей семейной жизни. Причина заключается в большом количестве и высоком качестве гамбургских ресторанов. Существует теорема, сформулированная физиком Паулем Эренфестом: «Всякий человек обедает в ресторанах до тех пор, пока ему не надоест; тогда он женится».
     
      ПРЕДСЕДАТЕЛЬ — ПОПУГАЙ
     
      Небольшой немецкий город Геттинген славился как центр мировой научной мысли в области физики. Туда съезжались ученые для дискуссий. В начале лета 1926 года в Геттинген из СССР приехали П. И. Лукирский, Н. Н. Семенов, В. Р. Бурсиан, там уже был Я. И. Френкель.
      Ожидался приезд физика-теоретика Пауля Эренфеста с сотрудниками и… цейлонским попугаем, обученным четко произносить по-немецки фразу:
      — Но, господа, это уже не физика!
      Этого ученого попугая остроумный и обаятельный Эренфест выдвигал в председатели на предстоящих дискуссиях о новой квантовой механике.
     
      УРОВЕНЬ ЗНАНИЙ СТУДЕНТА
     
      Когда молодой Алексей Николаевич Крылов, будущий русский академик (1863—1945), сдавал курс физики
      К. Д. Краевичу, известному автору учебника, профессор перебил его словами:
      — Мне стыдно вас экзаменовать, мы стоим на одной ступени развития,— и поставил ему «12» — высший балл.
     
      НИЧЕГО НЕ ДЕЛАТЬ
     
      Советский математик академик Михаил Алексеевич Лаврентьев рассказывает следующий случай из научных консультаций Алексея Николаевича Крылова.
      К нему обратились по срочному делу: произошла авария — цистерны с нефтью дали течь. А. Н. Крылов приехал, на месте осмотрел цистерны и в ответ на тревожное «что делать?» спокойно сказал: «Ничего не нужно делать».
      У страха глаза велики: рядовым инженерам казалось, что цистерны полопались, что во что бы то ни стало надо их запаять. А ученый быстро сообразил, что ремонт цистерн потребует огромных затрат, в то время как утечка нефти составляет граммы. И цистерны простояли десятки лет!
     
      ПРОИЗВОДИТЕЛЬНОСТЬ РАБОТЫ КОМИССИИ
     
      Алексей Николаевич Крылов, математик, физик, кораблестроитель и организатор науки, настойчиво возражал против создания многочисленных комиссий с большим штатом для разрешения тех или иных вопросов. Оп даже сформулировал «закон»: «Производительность работы комиссии обратно пропорциональна числу ее членов».
     
      ПРИЗНАК НЕДОСТАТКА ОБРАЗОВАНИЯ
     
      Советский математик, основатель тензорной дифференциально-геометрической школы в СССР, лауреат государственной премии Вениамин Федорович Каган (1869—1953) говорил:
      — Недостаточность математического образования легче всего сказывается в чрезмерной точности вычислений.
     
      ФЕНОМЕНАЛЬНАЯ ПАМЯТЬ
     
      Руководитель советской школы теоретической аэродинамики академик Сергей Алексеевич Чаплыгин обладал феноменальной памятью. В годы учения в Московском университете он, поспорив с друзьями, за три дня выучил учебник общей химии и сдал экзамен на высшую оценку; он мог воспроизводить почти слово в слово любую страницу этой книги. Если в его присутствии что-либо рассказывалось, приводились какая-нибудь дата, формула, номер телефона, то спустя много времени при случае Чаплыгин безошибочно все это мог воспроизвести.
     
      СТРОГОЕ НАКАЗАНИЕ
     
      Математическое дарование и любовь к математике у Александра Александровича Фридмана, крупного советского физика и метеоролога, проявились очень рано.
      Еще в детстве для Фридмана родители придумали самое строгое наказание — «оставлять без уроков арифметики».
     
      УДИВИТЕЛЬНАЯ РАЗНОСТОРОННОСТЬ
     
      Лауреат Ленинской премии академик Андрей Николаевич Колмогоров много сделал для развития отдаленных друг от друга теоретических и прикладных разделов математики. Один американский математик по этому случаю сказал так:
      — У нас многие до сих пор уверены, что под фамилией Колмогоров скрывается целая группа ученых — не может же один человек сделать столько и в стольких областях!
      Кстати сказать, за рубежом не раз выражались такого рода удивления и по адресу других русских ученых — К. А. Тимирязева (биолог и химик), Д. Н. Прянишникова (химик и агроном). Еще в XVIII столетии в Европе бытовала легенда о двух Ломоносовых — поэте и ученом.
     
      «ЧАЙ БЕЗ САХАРА»
     
      В Московском университете славились знаменитые семинары по физике академика Леона Исааковича Мандельштама (1879—1944). Начальный импульс давал сам Мандельштам, уровень знаний которого всех поражал. Его вступительное слово казалось экспромтом, он не пользовался конспектами и записками. И мало кто знал, сколько тратил ученый энергии и времени на подготовку семинаров. Редкие случаи, когда Мандельштам отсутствовал, участники семинара окрестили — «чай без сахара».
     
      ОТСУТСТВИЕ ЕДИНОЙ
      ФИЗИЧЕСКОЙ КАРТИНЫ МИРА
     
      Американский ученый Норберт Винер следующим образом характеризует отсутствие современной физической теории, объединяющей и обобщающей все существующие теории:
      — Нынешняя физика представляет собой ряд отдельных теорий, которые еще ни одному человеку не удалось убедительно согласовать между собой. Кто-то очень хорошо сказал, что современный физик по понедельникам, средам и пятницам — специалист по квантовой теории, а по вторникам, четвергам и субботам — по теории относительности; в воскресенье он уже совсем не специалист, а просто грешник, истово молящийся богу, чтобы он кого-нибудь вразумил, желательно, конечно, его самого, и помог как-нибудь примирить эти две теории.
     
      «КРОКОДИЛ»
     
      В знаменитой Кембриджской лаборатории, несмотря на крутой нрав ее руководителя Эрнеста Резерфорда, царила дружественная творческая атмосфера. Шеф всегда проявлял заботу о своих «мальчиках».
      Ученики между собой в шутку называли Резерфорда «Крокодилом». Он носил в жилетном кармане огромные часы, тикание которых издали предупреждало о его приближении. Все это напоминало сказку о крокодиле, проглотившем часы. После кончины Резерфорда в 1937 году в английских лабораториях стали употреблять, по свидетельству М. Рузе, новую единицу измерения разности потенциалов — «крокодил», которая равна одному миллиону вольт.
      Любимым учеником Резерфорда был Петр Леонидович Капица (род. в 1894 году), которого учитель считал наиболее талантливым среди своих «мальчиков». В 1933 году в Кембридже для Капицы была построена специальная лаборатория, фасад которой он украсил фигурой крокодила, высеченной из камня скульптором Э. Гиллом. В день торжественного открытия лаборатории у Капицы спросили, что означает крокодил, «столь редко встречающийся в британских озерах»? Капица разъяснил:
      — Крокодил подобен научному прогрессу: он перемалывает своими крепкими челюстями все встречающееся ему на пути и никогда не оборачивается назад.
     
      ИЗОБРЕТЕНИЕ
     
      Австрийский писатель и ученый Роберт Юнг недавно в редакции известинской «Недели» рассказал об одном остроумном методе борьбы с автодорожными катастрофами в США:
      — Когда я был в Лос-Аламосе, в этом американском атомном городе, где была создана бомба, один физик сказал мне: «Я продемонстрирую вам самое замечательное изобретение, сделанное в Лос-Аламосе!» Он усадил меня в машину и показал автомобильную дорогу, которая извивалась как змея — поворот за поворотом, хотя рельеф местности этого не требовал. Мой знакомый объяснил мне, что прежде здесь была дорога прямая, как стрела. Машины мчались по ней с невероятной скоростью, и было очень много несчастных случаев. И вот тогда прямую дорогу сделали зигзагообразной. Теперь водители не могут набрать высокой скорости, и несчастных случаев почти нет.
      — Остроумно придумано! Но почему же мои друзья не позаботились о детях Хиросимы и Нагасаки? — продолжал Юнг. — Мой друг физик тогда мне сказал: мы выдрессировали автомобили. А я подумал, вот если бы и атомную энергию так выдрессировали… По-английски и по-немецки говорят: «Прогресс слеп». Так вот я — за зрячий прогресс. За прогресс, при котором хорошо известно, что впереди.
     
      ВЫСШАЯ НАУЧНАЯ ПОЧЕСТЬ
     
      Она наступает с того момента, когда имя великого ученого начинают писать с маленькой буквы, превращая его в общепринятую единицу измерения: ампер, вольт, фарада, генри, кюри, гаус, эрстед, кулон…
     
      ЭЙНШТЕЙН И ХЕМИНГУЭЙ
     
      По свидетельству генерала Чарлза Т. Лэнхэма, лучшего друга Эрнеста Хемингуэя, писатель придумал себе шутливые клички «старый Хэмингштейн» или «доктор Хемингштейн», чтобы его имя походило на имя великого ученого Эйнштейна.
     
      ЦЕННЫЙ АВТОГРАФ
     
      Когда Альберту Эйнштейну сообщали об успехах испанских республиканских войск, он сиял и бурно выражал свой восторг.
      В то время начали собирать средства в фонд комитета друзей испанской свободы и снаряжать батальон добровольцев «Авраам Линкольн». Кто-то подал мысль попросить у Эйнштейна автограф его знаменитой статьи 1905 года о частной теории относительности. Эйнштейн ответил, что подлинник этой рукописи вряд ли доступен, так как, по-видимому, находился в архивах журнала «Анналы физики». Но он, Эйнштейн, готов переписать вновь от руки эти тридцать страниц, если комитет видит в том хоть небольшую пользу.
      Комитет просил об этом. Переписанную рукой великого физика статью купили коллекционеры. А в 1944 году Вашингтонская библиотека Конгресса приобрела эту рукопись за 6000000 долларов.
     
      ЛАБОРАТОРИЯ ТЕОРЕТИКА
     
      Многие выдающиеся теоретики естествознания достигают великих результатов путем глубоких размышлений. Им не нужны лаборатория, обсерватория. Открытия делаются «на кончике пера», как говорили про Леверье, Адамса, Менделеева и других.
      Когда у Альберта Эйнштейна некоторые любопытные гости наивно спрашивали, где же его лаборатория, он улыбался и показывал свою старенькую авторучку.
     
      РЕЦЕПТ НЕПОГРЕШИМОСТИ
     
      На вопрос о том, как избежать ошибок в научных публикациях, Эйнштейн ответил:
      — Единственный верный способ не делать ошибок — это не публиковать ничего значительного!
     
      «ВСЁ РАВНО ПРИХОДИТЕ!»
     
      Поглощенный целиком собственными мыслями, Альберт Эйнштейн как-то встретил своего друга и приветливо попросил его:
      — Приходите ко мне вечером. У меня будет и профессор Стимсон.
      — Но ведь я Стимсон?! — удивился собеседник.
      — Это не имеет никакого значения, — возразил ученый, — все равно приходите!
     
      КОСТЮМ ЭЙНШТЕЙНА
     
      Альберт Эйнштейн мало заботился о своей внешности и одежде, одевался очень небрежно. Однажды он встретил в Нью-Йорке знакомого, который после приветствия посоветовал:
      — Господин Эйнштейн, вы непременно должны купить себе новое пальто. Это уже износилось.
      — Зачем же? В Нью-Йорке меня никто не знает, — неохотно пробурчал Эйнштейн.
      Спустя несколько лет Эйнштейн снова повстречался с этим знакомым. Великий ученый ходил все в том же пальто. Назойливый собеседник опять советовал купить новое пальто.
      — Зачем же? — ответил Эйнштейн. — Здесь меня знает каждый.
     
      ПРИЧИНА ПОПУЛЯРНОСТИ
     
      Девятилетний Эдуард, сын Эйнштейна, в 1919 году спросил отца:
      — Папа, почему, собственно, ты так знаменит?
      Эйнштейна вопрос рассмешил, но затем он серьезно ответил:
      — Видишь ли, когда слепой жук ползет по поверхности шара, он не замечает, что пройденный им путь изогнут, мне же посчастливилось заметить это.
     
      ПРЕДЕЛ МОЛЧАЛИВОСТИ
     
      Среди ученых известно много молчаливых, уходящих в свои размышления людей. Из них особенно прославился ныне здравствующий английский физик Ноль Адриен Морис Дирак, предсказавший положительный электрон — позитрон. Про Дирака говорят, что он произносит законченную фразу лишь один раз в каждый високосный год.
     
      НОВЫЙ ВИД НАГРУЗКИ НА МОСТ
     
      Выдающийся советский мостостроитель академик Григорий Петрович Передерий (1871—1953) на защите дипломного проекта сказал студенту, представившему сомнительную конструкцию моста:
      — По вашему мосту можно ездить только с общественной нагрузкой.
     
      ОБЪЯВЛЕНИЕ
     
      Профессор горной механики Михаил Михайлович Федоров (1867—1945), украинский академик, по свидетельству друзей, был человеком обстоятельным и точным. Уезжая в летний отпуск, он вывесил около почтового ящика своей запертой квартиры объявление:
      «Уехал в деревню. Адреса не знаю».
     
      ВЫ СУЩЕСТВУЕТЕ!
     
      Как-то к известному немецкому математику Эдмунду Ландау (1877—1933) приехал другой математик Литлвуд. Ландау со свойственной ему непосредственностью воскликнул:
      — Так, значит, вы на самом деле существуете! А я-то думал, что это псевдоним, которым Харди (более известный ученый — Ю. М.) подписывает свои работы, когда считает, что они недостаточно хороши для него.
     
      ВОРОНЫ ИСКАЗИЛИ НАУЧНЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ
     
      Директор Берлинской гимназии, физик Э. Ф. Август известен своими психрометрическими исследованиями и психрометром его имени. Для изучения кинетики испарения влаги он выставлял на крыше гимназии чашки с водой, регулярно регистрировал потерю в их весе, составлял и публиковал таблицы. Как-то один знакомый спросил Августа, почему, собственно говоря, он поит всех ворон Берлина питьевой водой. Выпуск таблиц немедленно прекратился.
     
      НЕТ ВРЕМЕНИ НА РАЗМЫШЛЕНИЯ
     
      Однажды вечером великий английский физик Эрнест Резерфорд (1871—1937) зашел в свою лабораторию. Несмотря на поздний час, в лаборатории трудился один из его многочисленных учеников. Между учителем и учеником произошел следующий поучительный диалог:
      — Что вы делаете так поздно?
      — Работаю.
      — А что вы делаете днем?
      — Конечно, работаю.
      — А рано утром тоже работаете?
      — Да, профессор, и утром работаю! — подтвердил с подобострастием молодой человек, рассчитывая на похвалу великого ученого.
      Резерфорд же нахмурился и коротко бросил:
      — Послушайте, а когда же вы думаете?!
     
      ЛЮБОВЬ К УЕДИНЕНИЮ
     
      Отто Ган, выдающийся немецкий атомник XX века, в преклонном возрасте начал избегать встреч с коллегами. Не научные споры, а созерцание произведений художников и скульпторов привлекали его внимание. Как-то он осматривал музей. Заметив в соседней комнате знакомого, Ган схватил сопровождавшего его ассистента за рукав, отвел его в сторону и прошептал:
      — Отойдите же от дверей, там я вижу одного ужасно ученого профессора, с которым не хотел бы встречаться.
      Ассистент удивился. Тогда Ган пояснил:
      — Если бы я имел двойника, то я и себе бы показывался не очень охотно!
     
      ПРИВЕРЖЕННОСТЬ К ПРЕКРАСНОМУ ПОЛУ
     
      Отто Ган всегда обращал внимание на красивых женщин. В возрасте 78 лет он заявил:
      — Когда видишь много прекрасных молодых девушек, хочется быть еще раз 70-летним.
     
      ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ПРЕДКА
     
      Академик-математик Николай Митрофанович Крылов рассказал академику-горняку Льву Дмитриевичу Шевякову следующую любопытную историю.
      Во времена преподавания математики в Петербургском горном институте профессором Иваном Петровичем Долбней среди студентов был Эйлер, отдаленный потомок великого Леонарда Эйлера (1707—1783). На экзамене Долбня предложил студенту Эйлеру билет. Тот ничего не мог ответить. Профессор дал ему второй билет — результат такой же. Тогда Долбня протянул студенту экзаменационную ведомость и сказал:
      — Господин Эйлер! Поставьте здесь себе двойку собственной рукой. У меня рука не поднимается сделать это по отношению к человеку, носящему столь знаменитую фамилию!
     
      НУЖНЫ ЛИ ВТОРЫЕ РАМЫ
     
      Молодые супруги Ферми (Энрико Ферми — великий итальянский физик) устроились в квартире, которую никак не могли обогреть зимой. Вот что рассказывает Лаура об этой занимательной истории.
      — Бывали дни, когда, несмотря на мои безуспешные попытки помочь служанке и даже несмотря на теоретические указания Энрико, как нужно поддерживать огонь в топке, температура у нас в комнате не поднималась выше 46° (по Фаренгейту, что соответствует +8° Цельсия). Я стала поговаривать о зимних рамах. Энрико, который к любому практическому предложению любил подходить разумно, уселся у себя в кабинете и погрузился в длиннейшие вычисления, чтобы определить, сколько холодного воздуха может поступить извне, сквозь щели оконных рам, и каково будет влияние этого на температуру внутри. Результаты получились обескураживающие: проникновение холодного воздуха извне настолько ничтожно, что зимние рамы никакой помощи не окажут.
      Только спустя несколько месяцев Энрико дал согласие на покупку рам. Он пересмотрел свои вычисления и обнаружил, что не туда поставил запятую в десятичной дроби.
     
      АМЕРИКАНИЗАЦИЯ ДЕТЕЙ
     
      По приезде в США семья Энрико Ферми так много слышала разговоров о свободе личности, что как-то четырехлетний Джулио на предложение матери вымыть руки заявил:
      — Ты не имеешь права меня заставлять! Здесь свободная страна!
     
      УЧЕНЫЕ И ИНЖЕНЕРЫ
     
      Немецкий математик Давид Гильберт (1862—1943) считал, что теоретическим исследованиям не нужно стремиться придать поскорее промышленную, инженерную направленность. Как-то его перед лекцией предупредили, что он должен высказаться против идеи несовместимости науки и техники. Помня об этом предупреждении, с присущим ему остроумием он в своем выступлении сказал:
      — Приходится слышать разговоры о враждебности между учеными и инженерами. Я не верю в это. Я действительно твердо убежден в том, что это неправда. Ничего подобного и не может иметь места, потому что ни те, ни другие не имеют ничего общего между собой.
     
      ВЕНГЕРСКИЙ ПОХОЖ НА АНГЛИЙСКИЙ
     
      Известный венгерский физик Леон Сциллард учился в Германии, затем работал в Англии. В 1935 году он делал свой первый доклад на английском языке. После доклада к нему пришел физик Джексон и спросил:
      — Послушайте, Сциллард, на каком, собственно, языке вы говорили?
      Смущенный вначале Сциллард быстро взял себя в руки и сказал:
      — Естественно, что на венгерском. Что случилось с вами, что вы не понимаете по-венгерски?
      — Само собой разумеется, что я понимаю по-венгерски. Но я не понимаю, почему вы в венгерский язык натолкали так много английских слов!
     
      СКРОМНОСТЬ БЫТА
     
      Выдающиеся французские ученые Мари Кюри-Склодовская (1867—1934) и Пьер Кюри (1859—1906) устраивали свой быт очень скромно. Они отказались от меблировки квартиры, считая, что это ни к чему, ибо приемов не давали.
      «Кабинет» с голыми стенами, книжным шкафом и столом из простых досок. У одного конца стола стоит стул для Мари, у другого — для Пьера. На столе книги по физике, керосиновая лампа и букет цветов. Ничего больше.
      Одной из покупок Мари была тетрадь в черном переплете с выразительной надписью золотыми буквами: «Расход!».
     
      СКУПОСТЬ НА ПОХВАЛУ
     
      Журналистка и музыкант Ева Кюри, младшая дочь Пьера и Мари, рассказывает, что кухарка ее родителей никогда не получала лестных отзывов о приготовляемых
      ею блюдах, хотя супруги очень хорошо относились к ней. Однажды, не в силах больше сдерживать себя, она сама спросила Пьера, вкусен ли бифштекс, только что съеденный им с большим аппетитом. Ответ был ошеломляющим:
      — Разве это был бифштекс? — сказал Пьер Кюри. Затем успокоительно добавил: — Вполне возможно!
     
      ОЖЕРЕЛЬЯ И ЛАБОРАТОРИИ
     
      После одного из пышных приемов в Англии в честь супругов Кюри Пьер рассказывал Мари:
      — Представь себе, я за обедом, не зная, чем заняться, придумал развлечение: стал высчитывать, сколько лабораторий можно выстроить на ожерелья, обвивающие шею каждой из присутствующих дам. К концу обеда, когда начался общий разговор, я уже выстроил астрономическое количество лабораторий!
     
      ПРОКАЗЫ АТОМНИКА
     
      Молодой американский физик Ричард Фейнман, лауреат Нобелевской премии 1965 г., работавший в годы второй мировой войны в секретной группе в Лос-Аламосе, прославился своими проделками.
      Чтобы позлить цензоров, он уговорил свою жену присылать ему письма, разорванные на сотни маленьких клочков. Сидящим на проверке чиновникам приходилось долго составлять кусочки головоломки.
      Фейнман забавлялся также разгадыванием комбинации цифр в замках стальных сейфов, в которых хранились самые важные результаты исследований. Однажды ему удалось за несколько недель разгадать нужную комбинацию и открыть шкаф с главной картотекой в тот момент, когда дежурный офицер вышел на несколько минут. Фейнман положил в сейф записку: «Угадай, кто?»
      В дальнейшем он наслаждался ужасом, охватившим чиновника службы безопасности, когда тот читал бумажку, совершенно непонятным путем попавшую в святая святых «Манхэттенского проекта» (условное название исследовательского атомного центра).
     
      КАФЕ УЧЕНЫХ
     
      Официанты кафе «Лютц» в Хофгартене имели строгие указания: без особого разрешения не стирать со столиков написанное и не уничтожать бумажных салфеток с записями.
      Дело в том, что молодые атомники из многих стран учились в Мюнхенском университете под руководством Арнольда Зоммерфельда (1868—1951) и имели обычай собираться в «Лютц» и обсуждать важные теоретические проблемы атомной науки, оставляя математические выкладки на мраморных столах и салфетках. Когда вопрос не разрешался к моменту закрытия кафе, дальнейшие вычисления продолжались на следующий день.
     
      ЗАЩИТА ОТ ЛУЧЕВОЙ БОЛЕЗНИ
     
      В 1934 году международная компания «Юнион миньер», владевшая знаменитыми уранитовыми залежами в Катанге (Конго), предоставила 3 г радия в распоряжение физика О. Хенигшмида для уточненного определения атомного веса элемента. В то время не были еще выработаны надежные средства защиты от вредных для организма облучений. Хенигшмид и его ассистент Захлебен от а-лучей защищались тонкими резиновыми перчатками.
      Профессор Линхардт и доктор Гефкен посетили Мюнхенскую атомную лабораторию. Хенигшмид в это время в резиновых перчатках встряхивал кварцевую колбу с раствором хлористого радия для перекристаллизации. Гости молча наблюдали за его манипуляциями. Затем они с упреком заметили, что это очень опасно и вредно. Раздраженный Хенигшмид проворчал:
      — Да что там! У меня нет детей, а Захтлебен в них также не нуждается!
     
      КОСМЕТИЧЕСКАЯ ФИЗИКА
     
      Немецкий атомник Лиза Майтнер, известная многочисленными открытиями в ядерной химии и физике, красивая и умная женщина, в свое время не могла получить места в высшей школе. Права на чтение лекций в университете она добилась после первой мировой войны. Ее первое выступление было посвящено тогда еще малоизвестным проблемам космической физики. Корреспонденту одной газеты эта тема показалась для женщины не подходящей, и он назвал лекцию: «Проблемы косметической физики».
     
      О РАЗУМЕ МАШИНЫ
     
      В беседе с писателями советский академик Аксель Иванович Берг сказал:
      — Машина молниеносно считает, машина не забывает, но машина ужасно глупа.
      Еще резче выразился один из участников американского симпозиума по кибернетике:
      — Элементы современных машин… идиотски логичны.
      Когда одного академика спросили, может ли БЭСМ (Большая электронная счетная машина Академии Наук СССР) написать пьесу, он ответил:
      — Я думаю, что уже пишет. Только тайно от всех. Я узнаю ее пьесы сразу, по первому акту. Если в первом акте можно угадать все, что произойдет в последующих, значит, пьеса написана БЭСМ.
     
      СОВРЕМЕННЫЕ СУВЕНИРЫ
     
      На заключительном банкете VIII Международного конгресса астронавтов (Барселона, 1957) советским ученым, в знак восхищения первым искусственным спутником Земли, были преподнесены оригинальные подарки. Академик Л. И. Седов получил большой торт с шоколадной ракетой-носителем первого спутника, а профессор А. Г. Масевич получила новую модель шляпы «спутник» из малинового бархата с направленными во все стороны четырьмя антеннами. «Шляпа эффектна, но носить ее из-за антенн довольно неудобно», — отозвалась о ней Масевич.
     
     
      3. Натуралисты
     
      «…ТО ДОЛЖНЫ ОТРУБИТЬ РУКИ»
     
      В гражданском кодексе законов Хаммурапи параграф 218 гласил:
      «Если врач кому-нибудь сделает тяжелую рану операционным ножом из бронзы и умертвит его или кому-нибудь вскроет глаз операционным ножом из бронзы и нарушит его, то должны этому врачу отрубить руки».
     
      КОГДА В СЕМЬЕ НЕТ БОЛЬНЫХ
     
      Как-то раз знаменитому немецкому философу-просветителю и юристу Христиану Томазию (1655—1728) представился студент, по имени Андрей Рюдигер, чтобы посоветоваться относительно своей дальнейшей учебы. Он сказал примерно следующее:
      — Мое внимание обратили на то, что уже само мое имя предсказывает служение богу. Меня зовут Andreas Rudigerus, и в этом имени, если переставить буквы, содержится призыв «Агате rus Dei dignus», т. е. «Достоин возделывать пашню бога». Но я не испытываю никакой склонности к богословию и охотнее выбрал бы какой-нибудь другой факультет.
      — Хорошо, — посоветовал Томазий, — тогда изучайте медицину. Разве те, кто возделывают божью пашню (т. е. кладбище), не медики?!
     
      На вопрос одного студента-медика, где может быть самая большая медицинская библиотека, один из австрийских деятелей культуры, Мориц Сафир, ответил: «Под землей, потому что каждый мертвец — это медицинский труд».
     
      По преданию в одной восточной стране при похоронах впереди гроба умершего должен был шествовать лечивший его врач. В другой стране придворным врачам платили жалование только в период, когда в семье не было больных.
     
      ФИЗИО- И МЕХАНОТЕРАПИЯ ДРЕВНИХ
     
      Электрический ток для лечения употреблялся уже в древности. При длительных головных болях, например, использовался электрический угорь.
      Лечение массажем применял уже врач древности Гиппократ. Возродил этот прием голландский медик Мецгер.
      Лечение движением применял еще в I веке до нашей эры Аэсклепиад из Прузы, имевший в Риме большую медицинскую практику. Он был противником лекарств, но своих пациентов заставлял постоянно двигаться и делал им массаж; он прописывал также и холодные обливания, как, впрочем, и его коллега Верисхофен; назначал дождевые ванны и хождение по мокрому песку.
     
      ОСЕННИЙ ВОЗРАСТ
     
      Голландский натуралист Антони ван Левенгук, открывший мир микроорганизмов, в 1712 году отмечал свое восьмидесятилетие. Пришедшие к нему друзья стали уговаривать его бросить научные занятия и уйти на покой. Он нахмурил лоб, широко открыл свои еще блестящие глаза и сказал:
      — Плоды, созревающие осенью, сохраняются дольше всех!
      Восьмидесятилетний возраст он считал осенью. Левенгук еще долго трудился и умер в 95 лет.
     
      ИЗ ИСТОРИИ ЛЕКАРСТВ
     
      Английский врач Уайзеринг в XVIII веке случайно обнаружил в бумагах умершей знахарки рецепт забытого народного снадобья — настойки из цветов наперстянки. Он десять лет исследовал это средство народной медицины и снова ввел его в практику. Впоследствии врачи не раз заявляли, что, не будь у них этого спасительного сердечного средства, они оставили бы свою профессию.
      Повезло и касторке. Это африканское слабительное, которым лечили детей еще в древнем Египте, преспокойно перебралось из наивных старинных лечебников в новейшие фармакопеи.
     
      РУКАВА В ШИРИНУ СИРИУСА
     
      Молодой немецкий натуралист Александр фон Гумбольдт в 1827—1828 учебном году в помещении Берлинской консерватории читал свои знаменитые «Космические лекции», которые легли в основу его нашумевшей книги «Космос». Лекции были очень популярны, собирали свыше тысячи слушателей, представителей всех сословий. Здесь бывали «короли и каменщики», как сказал историк Ф. Раумер. Газеты сообщали, что «зал не вмещал слушателей, а слушательницы не понимали лекций». Непонимание касалось, конечно, только части аудитории, потому что Гумбольдт был непревзойденным популяризатором.
      Карл Фридрих Цельтер, композитор и дирижер, сообщал Вольфгангу Гете о результате лекций. Одна дама заказала себе платье и просила, чтобы в качестве масштаба рукавов взяли ширину Сириуса.
     
      ПРЕДЕЛ БЮРОКРАТИЗМА
     
      По свидетельству А. фон Гумбольдта, его тесть, президент одного из научных обществ Дахероден, отличался невыносимым бюрократизмом. Хотя Гумбольдт хорошо знал эти качества родственника, он пришел в смятение, когда узнал, что тот завел папку о своей будущей смерти с надписью на обложке: «Дело о смерти президента Л. Ф. фон Дахеродена».
     
      ЧЕРЕП НУЖЕН САМОМУ
     
      Когда Гумбольдт был в преклонном возрасте, однажды распространился слух, что он умер. Один богатый поклонник таланта великого ученого пожелал приобрести скульптурный слепок черепа Гумбольдта. Он обратился с этой просьбой к скульптору Христиану Даниелю Рауху. Раух показал письмо Гумбольдту, который ответил своему поклоннику:
      — На некоторое время череп нужен мне самому, но позднее он будет к вашим услугам.
     
      МЕДИЦИНСКИЙ ОСМОТР В ТЕАТРЕ
     
      Одна дама, которая на званом обеде оказалась соседкой знаменитого германского медика-клинициста профессора Фрерикса, решила использовать ситуацию и стала говорить о своей болезни. Закончила она рассказ вопросом:
      — Что вы мне посоветуете сделать, господин тайный советник?
      — Я советую вам обратиться к хорошему врачу, — последовал молниеносный ответ, подчеркивающий неуместность медицинских консультаций в гостях.
      Рассказывают, что другой врач поступал еще остроумнее. Когда его знакомые на улице или в театре пробовали получить консультации, он с серьезной миной предлагал:
      — Раздевайтесь, я осмотрю и выслушаю вас!
     
      ЗАОЧНОЕ ЛЕЧЕНИЕ
     
      Берлинский медик-дерматолог Лассар (умер в 1907 г.) консультировал приезжего пациента. Доктор выписал ему рецепт и сказал, чтобы тот время от времени ему показывался.
      — Да, но я живу не в Берлине и потому не имею возможности из-за своих волос так часто приезжать.
      — Ладно, тогда присылайте мне периодически свои волосы, я их буду исследовать под микроскопом и назначать вам дальнейшее лечение.
      Так и сделали. Пациент прислал волосы, а Лассар назначил ему мазь и микстуру. Затем это заочное лечение повторялось несколько раз. Наконец врач получил письмо следующего содержания:
      — Я позволяю себе опять послать вам несколько волос. Но, к сожалению, продолжаться такое лечение не может. Это мои последние волосы.
     
      ПРОВЕРКА КОРРЕКТУРЫ
     
      Профессор медицины Боннского университета Христиан Фридрих Харлесс был известен как чрезвычайно рассеянный человек. Чуть ли не все анекдоты о рассеянности ученых приписывались ему.
      Но вот достоверный эпизод.
      Однажды он в поезде ехал из Бонна в Кёльн. В пути он, плодотворный автор многих произведений, особенно по истории науки, правил корректуру очередного сочинения. Харлесс думал, что находится дома, в рабочем кабинете, и около него стоит маленький раскладной стол, и поэтому каждую исправленную полосу он выбрасывал в открытое окно вагона.
     
      АМПУТИРОВАТЬ ЛИ ВТОРУЮ НОГУ!
     
      Немецкий король Альберт присутствовал на клинической лекции знаменитого лейпцигского хирурга Карла Тирша (умер в 1895 г.). Демонстрировалась ампутация нижней конечности. Операция прошла блестяще. Ампутированную ногу хирург подал королю. Альберт рассмотрел ее, а затем в знак восхищения перед искусством хирурга торжественно склонился перед ним и выразил свое мнение теплой похвалой. Остроумный Тирш шутливо спросил монарха:
      — Ваше величество, может, прикажете ампутировать вторую ногу больного?
     
      НАХОДЧИВЫЙ ПЕДАГОГ
     
      На лекции профессора Карла Тирша один студент читал газету, шумно перелистывая страницы. Лектор игнорировал бесцеремонность студента. Но когда тот закончил чтение и сложил газету, Тирш обратился к медицинской сестре:
      — Ах, сестра Анна, принесите, пожалуйста, господину другую газету!
     
      ГОВОРИТЬ ИЛИ ТАНЦЕВАТЬ
     
      В 1890 году для участников Берлинского медицинского конгресса был устроен бал. Офтальмолог из Бреслау профессор Герман Кон в беседе со знаменитым основателем целлюлярной патологии Рудольфом Вирховым сказал, что такой бал для ученого конгресса совершенно ненужная вещь.
      — О, нет, — Ответил лукаво Вирхов, — бал совсем не излишен. Нужно использовать возможности каждого врача: кто не умеет говорить, должен по крайней мере потанцевать!
     
      ДВИГАЮЩИЙ УШАМИ
     
      Кульминационным местом академической лекции профессора анатомии и физиологии Иоганна Берхарда Вильбранда в Гисене была демонстрация ушных мускулов. Единственный сын ученого превосходно двигал ушами. Поэтому отец его приводил с собой на эту лекцию. После описания мускулов ушей Вильбрандт продолжал:
      — Эти мускулы у человека превратились в неработающие, рудиментарные. Человек не может двигать ушами, это могут делать только обезьяны. А ну-ка, Юлий, пошевели ушами, — обращался он, наконец, к сыну.
     
      ТАИНСТВЕННЫЕ ЗНАКИ
     
      В соседних к Берлину деревнях в 1810 году происходили частые пожары, которые можно было приписать действиям бандитов. Население Берлина было взбудоражено.
      В это же время на ряде домов города возле дверей обнаружили таинственные знаки, которые принимали за кабалистические цифры — «69». Люди с большим воображением установили даже связь между таинственным знаком и пожаром. Полиция развила лихорадочную деятельность по розыску бандитов. Однажды больная пациентка знаменитого медика Эрнста Гайма (1747—1834) в возбуждении и горе поведала своему доктору, что на ее двери появился зловещий знак и она несколько ночей не может заснуть от страха.
      — Как так, — воскликнул Гайм, — да ведь это я ставлю такие знаки на дверях!
      При необыкновенно широкой практике Гайм не мог себе позволить долгих ожиданий у дверей, пока их откроют. Он решил на тех домах, где его заставляли ждать, шипом своей палки делать пометки, принятые за «69», чтобы в последующие визиты с самого начала у этих дверей сильнее звонить.
     
      НЕРЯШЛИВЫЙ НАТУРАЛИСТ
     
      Сеньор медицинского факультета Гисенского университета Эрнст Людвиг Вильгельм Небель (1772—1854), более известный под именем «старина Небель», слыл не только как коллекционер старинных вещей и печатей, но и как убежденный противник воды и мыла.
      Однажды готовились к бал-маскараду. О маске забеспокоился и Небель, решивший принять участие в празднике. Он вечером пришел в так называемую «жирную комнату» клуба, в котором собирались ежедневно представители интеллигенции Гиссена. Когда Небель спросил друзей, какую маску они рекомендуют надеть, ему ответил судья Тильгер:
      — Вымойтесь, и ни один человек вас не узнает!
     
      ДУЭТ ЭКЗАМЕНАТОРОВ
     
      В 70-е годы XVIII века в Венском университете анатомия была хорошо представлена двумя видными учеными — Иозефом Гиртлем и Карлом Риттер фон Лангером. По характеру они были антиподами: Гиртль, добродушный и либеральный, направлял свое внимание на главное; Лангер, педантичный и придирчивый, — к деталям.
      Как-то оба профессора вместе экзаменовали студента. Начало положил Лангер, он сунул бедренную кость в рукав своего пиджака так, что только часть ее была видна, и предложил кандидату рассказать: что это за кость, правая или левая, мужская или женская. Ответы были верными. Пришла очередь спрашивать Гиртлю. Он взял ту же кость и сказал кандидату:
      — Господин кандидат, вы, видя только часть кости, смогли ее точно охарактеризовать. Теперь, когда вы видите всю кость, очевидно, сможете мне легко сказать, от какой болезни умер ее хозяин, как его звали и где он жил?!
     
      ПРЕДУБЕЖДЕННОСТЬ
     
      Профессор минералогии Нёгерат (умер в 1877 г.), экзаменуя студента, спрашивает:
      — Что за камень у меня в кармане?
      — Как я могу знать, господин профессор, если я его не вижу?
      — Вы все равно его не узнали бы, если бы даже я показал его вам!
     
      НЕХВАТКА СЛУШАТЕЛЕЙ
     
      В университете Альдорфа во второй половине XVIII столетия бывали семестры, когда не учился ни один медик. По поручению правительства инспектировал университеты Фридрих Гедике. В донесении королю Фридриху Вильгельму II Гедике писал: «Я хотел послушать, как читает лекции профессор Акерман, на он не мог читать, так как оба студента-медика уехали в Нюрнберг».
      В городе Гейдельберге были три приват-доцента — юрист, философ и медик, которые не находили слушателей. Но чтобы все же можно было читать лекции, они объединились и слушали друг друга.
     
      НЕУДОВЛЕТВОРЕННОЕ ЧЕСТОЛЮБИЕ
     
      Лейбмедик прусского короля Фридриха Вильгельма IV и главный врач Генерального штаба Иоганн Вильгельм фон Вибель (умер в 1877 г.) очень стремился получить к своим высоким наградам еще более высокий орден и хлопотал об этом в каждый орденский праздник.
      В 1876 году в последнее вручение наград, до которого Вибель дожил, он явился к королю и стал вести разговоры о предстоящем празднике. Король на прощанье сказал:
      — Теперь, дорогой Вибель, я говорю вам «адью», ведь вам еще предстоит труд прийти к вручению наград.
      — Я не приду, — резко сказал Вибель, — я же ничего не получаю!
      — Вы действительно ничего не получили? Это нужно проверить. Здесь лежит список награжденных, дайте его мне.
      Просмотрев лист, король добавил:
      — В самом деле вас тут нет. Ну, тогда разрешите поздравить вас с тем, что вы избавлены от тяжкого труда приходить еще раз!
     
      ИЗ НАУЧНОГО БЫТА ГИСЕНА
     
      Университеты начала XIX века обычно не имели специальных небольших аудиторий для чтения лекций относительно ограниченному кругу слушателей; большинство профессоров читало у себя на квартирах.
      Романист фон Лёр пристроил собственную аудиторию и читал в ней нескончаемый курс. В каждый следующий семестр он читал «остаток» курса, а затем «остаток от остатка».
      Когда в 1847 году в Гисен прибыл профессор зоологии Карл Фогт, у него не хватило скамеек для аудитории. Посоветовали ему обратиться к Лёру. Последний принял Фогта очень любезно и поручил на чердаке найти «скамейки для зоологии». Но оказалось, что скамейки были разобраны и из них сделаны стойла для коз. Лёр стал извиняться:
      — Любезный коллега, я сожалею о случившемся.
      — Я тоже, — ответил Фогт, — но меня утешает мысль, что скамейки служат зоологическим целям!
     
      ТЕОРИЯ ВЕРОЯТНОСТЕЙ В ДЕЙСТВИИ
     
      Осмотрев больного, врач мрачно сказал пациенту:
      — У вас очень, тяжелая болезнь. Из десяти заболевших ею девять умирают.
      Больной, конечно, расстроился. Врач решил успокоить его следующим рассуждением:
      — Но вам повезло. Девять пациентов с этой болезнью у меня уже умерло. Вы тот десятый, который обязательно выживет.
     
      СРАЗИЛИ ШУТКОЙ
     
      Автор многократно переиздававшейся книги «Степка-растрепка» Генрих Гофман (1809—1894) был врачом-терапевтом во Франкфурте-на-Майне, а также преподавал анатомию. Он влюбился в дочь знатного аристократа и посватался. Отец ее смерил молодого человека строгим взглядом и спросил:
      — А какие виды у вас на будущее?
      Гофман не ожидал такого прозаического вопроса, но быстро нашелся и весело воскликнул:
      — Я играю в восьмерку!
      Он победил. Строгий отец был сражен шуткой, разразился хохотом и дал свое отцовское благословение.
     
      СЕЗОННЫЕ ЗНАНИЯ
     
      Иоганнес Петер Мюллер (1801—1858), знаменитый немецкий физиолог и анатом, выработал в себе способность предельно сосредоточиваться на нужной ему в настоящее время проблеме, решительно отвергая все сколько-нибудь отдаленное. Из обширного своего научного багажа даже для чтения студентам он старался сохранить в памяти только самое необходимое для ближайших лекций. Как-то летом его спросили о чём-то из анатомии человека. Мюллер ответил:
      — Это я знаю только зимой.
     
      СИНТЕЗ КРЕМА
     
      Однажды, когда Лютер Бербанк (1849—1926), известный американский селекционер-дарвинист, гулял в своем саду, к нему обратился с вопросом назойливый знакомый:
      — Над чем вы работаете теперь?
      — Пытаюсь скрестить баклажан и молочай, — ответил Бербанк.
      — О, боже, что же вы хотите из этого получить?
      Бербанк, спокойно продолжая прогулку, сказал:
      — Крем.
     
      ЛЯГУШКУ В АДВОКАТЫ
     
      Ивана Михайловича Сеченова в связи с материалистическими взглядами, особенно ярко высказанными в «Рефлексах головного мозга», ожидал судебный процесс. Друзья Сеченова спросили, какого адвоката он думает привлечь для своей защиты на суде. Сеченов ответил:
      — Зачем мне адвокат? Я возьму с собой в суд лягушку и проделаю перед судьями все мои опыты; пускай тогда прокурор опровергает меня.
     
      МАНЕРА ОБЪЯСНЯТЬ
     
      Удивительной была манера объяснять научные проблемы у Пауля Эрлиха (1854—1915), немецкого ученого, основателя химиотерапии. Ее можно проиллюстрировать одним из его разговоров с бактериологом Робертом Кохом.
      — Одну минутку, дорогой Эрлих. Я не могу за вами следить, объясните, пожалуйста, яснее.
      — С удовольствием, доктор, — восклицает Эрлих, не прекращая скороговорки, хватает кусок мела, становится на колени и чертит замысловатые схемы на полу лаборатории.
      — Ну вот. Теперь вы понимаете? Теперь ясно, да?..
      Эрлих, не обращая внимания ни на что другое и озабоченный только желанием лучше объяснить коллегам обуревающие его новые идеи, пачкал своими рисунками всё, что попадалось под руку. Он рисовал на своих манжетах, на подошвах ботинок, на груди своей сорочки, приводя этим в отчаяние жену, и на манишках собеседников, если тем не удавалось вовремя увернуться.
     
      СРЕДСТВО ПРОТИВ ЗАБЫВЧИВОСТИ
     
      Рабочая комната в лаборатории и кабинет дома у Пауля Эрлиха были всегда завалены книгами, журналами, бумагами. В этом беспорядке, который он не позволял нарушать, хорошо разбирался только сам ученый. Стены, двери и шкафы были разрисованы формулами и схемами.
      Ежедневно для ассистентов и сотрудников, и даже для себя, Эрлих писал указания и замечания к работе. Писал он на особых карточках, называемых блоками. Ученый считал это важнейшим делом дня. В нем удивительным образом уживались строгая система ведения исследования с хаосом кабинета и лаборатории. Чтобы не забыть что-либо особенно важное, себе он кроме блоков писал открытки, которые на следующий день доставляла почта.
     
      СОБАКИ ВМЕСТО КОСТЮМА
     
      В молодые годы Ивана Петровича Павлова его товарищи собрали однажды немного денег, чтобы он мог купить себе новый костюм, так как старый уже совсем износился. Смущенный Павлов поблагодарил друзей.
      На следующий день молодой ученый явился в лабораторию сияющим. На длинной веревке он вел за собой разномастных визжавших псов.
      — Вы даже представить себе не можете, как кстати пришлись эти деньги. Опыты теперь можно поставить гораздо шире… Костюм? Ну что вы! Он еще долго проносится…
     
      ЧТО ХУЖЕ!
     
      Английский профессор медицины Алмрот Райт (конец XIX в.) был человеком, склонным к философским размышлениям. О своих неудачах он самокритично говорил:
      — Я страдаю только двумя недугами — крапивницей и философскими сомнениями. Последний хуже первого.
     
      ПРОИЗВОДСТВО СЛЕЗ
     
      Английский бактериолог Александр Флеминг (1881 — 1955) открыл в слезах и слюне очень активное вещество, быстро разрушающее микроорганизмы, — лизоцим. Например, капля слезы в течение нескольких секунд растворяла микробов. Это наблюдение захватило Флеминга и его сотрудников. Для исследования нужны были слезы. Сотрудник Флеминга доктор Эллисон так описывает налаженное ими лабораторное производство слез.
      — В течение нескольких недель мои и его слезы служили основным объектом исследования. Сколько лимонов пришлось нам купить, чтобы пролить такое количество слез! Мы срезали с лимона цедру, выжимали ее себе в глаза, глядя в зеркальце микроскопа, после этого пастеровской пипеткой с закругленным над пламенем горелки концом набирали слезную жидкость и переливали ее в пробирку. Мне нередко удавалось таким способом добыть полкубического сантиметра слез для наших опытов.
      Свой вклад в добычу слез вносили и посетители лаборатории, особенно посетительницы.
      Журналисты изощрялись в остроумном подшучивании над методом производства. В газете был помещен рисунок: дети за мелкую монету давали лаборанту себя сечь, а второй лаборант в это время собирал слезы в сосуд с этикеткой «Антисептики».
     
      «СТАРЬЕВЩИК»
     
      Английский скульптор Дженнингс вспоминает, как однажды Александр Флеминг в клубе Челси обратился с просьбой к окружавшим его художникам:
      — Друзья, если у кого-нибудь из вас есть заплесневелые туфли, мне бы очень хотелось, чтобы вы мне их подарили.
      — Зачем это нужно?
      — Для одной моей лабораторной работы.
      То был период работы, приведший к открытию пенициллина.
     
      ПЕНИЦИЛЛИНОВАЯ ПОМАДА
     
      Как только распространились сведения об открытии чудодейственного пенициллина, тут же появились всякие мази с пенициллином, глазные капли, лосьоны, таблетки, косметические кремы. Флеминга это позабавило, и он сказал своему помощнику Мортимеру:
      — Не представляю себе, что они еще придумают. Меня не удивит, если в продажу будет выпущена губная помада с пенициллином.
      Мортимер ответил:
      — Очень возможно, а реклама будет такая: «Целуйте кого хотите, где хотите, как хотите, и вы избежите неприятных последствий (за исключением брака), если будете пользоваться нашей пенициллиновой губной помадой».
     
      «ОТ ТЕБЯ УЖАСНО ПАХНЕТ»
     
      Великого немецкого микробиолога Роберта Коха (1843—1910) очень смущало то обстоятельство, что многие долго не понимали его увлеченных занятий. Когда он приходил домой от мышей и микроскопа, чтобы поделиться
      с женой удивительными открытиями, эта милая женщина морщила нос и говорила:
      — Ах, Роберт, от тебя так ужасно пахнет!
      Фрау Эмми Кох видела мужа редко, молча страдала и молила бога, чтобы Роберт разочаровался в своем зловонном зверинце — виварии.
     
      ОРИГИНАЛЬНАЯ КОЛЛЕКЦИЯ
     
      Иногда эксцентричное коллекционирование может приобрести научное значение.
      «Французский Крез», архимиллионер барон Ротшильд собрал 60000 блох! Свою коллекцию он тщательно разобрал и классифицировал, а затем пожертвовал музею естественной истории. Коллекция Ротшильда получила высокую оценку среди ученых-биологов.
     
      ДЛИТЕЛЬНОСТЬ ДОКЛАДА
     
      По свидетельству геолога академика Льва Дмитриевича Шевякова, на ученом совете Института горного дела Академии Наук СССР выступал с докладом известный польский профессор Крупинский. Председательствующий спросил, быть может, не очень тактично, сколько времени потребуется ему для доклада. Крупинский игриво ответил:
      — Научный доклад должен быть подобен дамскому платью: достаточно длинным, чтобы быть приличным, и достаточно коротким, чтобы быть интересным.
     
      НЕ ПОРТИТЬ НЕКРОЛОГА!
     
      Одному из основоположников инженерной геологии Леониду Ивановичу Лагутину не раз предлагали возглавить то или другое акционерное общество, стать членом его правления. Но Лагутин, будучи честным и бескорыстным человеком, отшучивался:
      — Куда мне! Жить мне осталось мало. Нахапать много не успею, а некролог себе испорчу.
     
     
      4. Гуманитарии
     
      ФИЛОСОФ И КОРОЛИ
     
      Голландский философ Барух Спиноза (1632—1677) часто играл в шахматы с ван Спииком, владельцем дома, в котором жил. Как-то Спиик обратился к философу с вопросом:
      — Почему я волнуюсь, когда проигрываю, а вы нет? Неужели вы так равнодушны к судьбе партии?
      — Нисколько,— ответил Спиноза.— Но кто бы из нас ни проиграл, какой-то король все равно получает мат, и это радует мое республиканское сердце.
     
      НАХОДЧИВЫЙ ПОЭТ
     
      Таджикский поэт, филолог и мыслитель Абдуррахмон Нуриддин Джами (XV век) однажды читал друзьям свой газель, который начинался двустишием:
      Давно уже в моей израненной душе и глазах — ты,
      Кто бы ни показался вдали, мне кажется, что это — ты.
      Присутствовавший при этом какой-то остряк спросил: — А если вдали покажется осел?
      — Тогда подумаю, что это ты,— нашелся Джами.
     
      МИНУСЫ ВОСХВАЛЕНИЯ
     
      Великий французский просветитель, писатель и философ XVIII века Франсуа Мари Вольтер высоко оценивал речи другого знаменитого просветителя Жана Антуана Кондорсе, восхвалявшие умерших членов Парижской академии наук. Речи были настолько хороши, добавлял Вольтер, что публика желала еженедельно смерти какого-нибудь академика, чтобы услышать хвалебную речь Кондорсе.
     
      НОМЕРА ДОМОВ ЕВРОПЫ
     
      Немецкий историк философии Куно Фишер (1824—1917) в сочинении «Об остроумии» рассказывает следующий занимательный случай из своей педагогической практики.
      — Два моих ученика имели простоватого дядю, который иногда брался просматривать их школьные задания, хотя ничего в них не понимал. Однажды он увидел первый раз в своей жизни логарифмические таблицы. Пораженный размерами книги, полной цифр, он спросил, что это может быть. Один из мальчиков ответил с удрученной миной: «Это номера домов Европы».
      Дядя поверил в это. Вечером в кругу товарищей его спросили, почему он такой задумчивый. Он объяснил, что ему жаль своих племянников, которым уже в юности надо изучать так много, например номера всех домов Европы.
     
      ПРЕИМУЩЕСТВО ФИГУРЫ УМОЛЧАНИЯ
     
      Немецкий ученый и писатель Георг Кристоф Лихтенберг так иронизировал по адресу людей, которые любят отмалчиваться:
      — Если человек пишет, то пишет ли он хорошо или плохо — видно сразу. Но если человек ничего не пишет и сидит смирно, то делает ли он так благодаря уму или по невежеству,— вот этого не в состоянии распознать ни один смертный.
     
      ПРОФЕССОР ПОДСКАЗЫВАЕТ
     
      Доброжелательное отношение к студентам у берлинского профессора Эрнста Рубо (1834—1895) не знало границ: он подсказывал студентам шепотом и жестами во время экзамена перед комиссией.
      Однажды спросили плохо подготовленного студента, какой император издал первый уголовный кодекс. Рубо удалось шепнуть ответ, и экзаменующийся бодро ответил:
      — Император Карл!
      — Но который Карл? — продолжил вопрос экзаменатор. Студент задумался, вопрошающе уставившись на Рубо. Тот поднял руку, положил ее на голову, четко растопырив все пять пальцев, что означало: «Карл V». Но кандидат увидел только блестящую плешь сквозь пальцы любезного суфлера и радостно ответил:
      — Вспомнил, Карл Лысый!
     
      ЛЮБОВЬ К СИММЕТРИИ
     
      Профессор гражданского права Марбургского университета в 1830-е годы некий Роберт очень любил порядок. Особенно старался соблюдать симметрию.
      Как-то он в своем саду поймал юнцов, которые лакомились крыжовником с одного куста. В порыве гнева Роберт заставил их съесть столько же ягод с соседнего куста, чтобы восстановить симметрию.
     
      САМОВЛЮБЛЕННОСТЬ
     
      Фридрих Видебург (1681 — 1758), историк из города Галле, был очень высокого мнения о своей внешности и самовлюбленно считал, что для женщин он неотразим. Летописи сохранили следующий диалог, происходивший между Видебургом и его слугой, который шел по улице на почтительном расстоянии от своего господина.
      Видебург. Иоган!
      Слуга (подбегая). Да, господин!
      Видебург. Ты видел дам, что сейчас прошли мимо нас?
      Слуга. Да, господин надворный советник.
      Видебург. Они посмотрели в мою сторону?
      Слуга. Да, господин.
      Видебург. Долго смотрели?
      Слуга. Да, господин надворный советник.
      Видебург (идя с гордо поднятой головой). Пусть теперь мучаются!
     
      ПАРИК № 10
     
      Профессор литературы и истории искусств Боннского университета Август Вильгельм фон Шлегель был очень тщеславным и самовлюбленным человеком.
      Вильгельм Шлегель румянился, много времени проводил перед зеркалом, завел даже табакерку с блестящей поверхностью, которая заменяла ему зеркало. Будучи лысым, носил парик, имел коллекцию из 10 париков с различной длиной волос.
      Перед аудиторией и знакомыми он имитировал рост волос. Начинал носить парик с самыми короткими волосами, затем менял его на следующие. Когда очередь доходила до последнего, он на лекции ворошил волосы рукой на голове и говорил:
      — Мне пора подстригаться!
      После этого на следующий день он появлялся в парике № 1 и все начиналось сначала.
     
      ТРИЖДЫ ДОКТОР
     
      Немецкий энциклопедист профессор Альберт Швейцер имел три докторские степени по различным отраслям знания. Один из его знакомых спросил однажды с нескрываемой завистью:
      — Как вам удалось получить три докторских степени? Швейцер объяснил это, словно речь шла о пустяке:
      — Ах, все это делается очень просто. Третью степень я получил потому, что имел до этого уже две. Вторую получил за то, что имел уже звание доктора наук, а первую степень мне присвоили потому, что я к этому времени не имел ни одной.
     
      ЛУЧШЕ ИЗДАВАТЬ АНОНИМНО
     
      Гейдельбергский правовед Россирт (1793—1873) сокрушался, что его книги плохо продавались. По этому поводу один технический работник издательства высказал своему шефу следующее суждение:
      — Книги тайного советника Россирта, столь ученого человека, не находят хорошего сбыта. Не лучше ли их в будущем выпускать анонимно?
      В этой связи можно вспомнить разговор двух ученых:
      Первый. Я печатаю свои произведения, но имени своего на них не ставлю.
      Второй. Ты лучше печатай свое имя, но произведений не публикуй!
     
      ЛЕКЦИИ В ТРАКТИРЕ
     
      Известный гейдельбергский профессор права Ахилл Ренауд (умер в 1884 г.) стройно и логически излагал свои лекции, которые посещались охотно. Читал профессор настолько громко, что его хорошо было слышно в соседцих зданиях, разумеется, если окна были открыты. Часть студентов слушала и записывала лекции Ренауда в соседнем трактире.
     
      «КУРИТЕ ХОТЯ БЫ ХОРОШИЕ СИГАРЕТЫ»
     
      В немецких университетах одно время укоренился обычай приветствовать удачные места лекций топотом ног.
      Однажды популярный учитель права Виндшейд попросил слушателей не курить в аудитории перед его лекцией, так как он мучается от дыма папирос. Перед следующей его лекцией студенты опять курили. Тогда Виндшейд тихо прокашлялся и сказал:
      — Я просил вас, господа, прекратить курение в зале перед моими лекциями. Я вижу, вы не в состоянии выполнить мою просьбу. Поэтому я ограничу ее: курите по крайней мере хорошие сигареты!
      Громовым топотом ответили студенты на это остроумное замечание профессора. Отныне курение в его аудитории прекратилось.
     
      АВСТРИЙСКИЙ ОРЕЛ
     
      На одну немецкую государственную капеллу было совершено нападение, украли много церковных драгоценностей. Фридрих Вишер, видный профессор эстетики Штутгартского университета, сказал по этому поводу:
      — Да это, собственно говоря, то, чего все мы желаем: отделение государства от церкви!
     
      Вишер, страдавший ишиасом, шел по улице в сопровождении друга. По другой стороне им навстречу шел прелат Капф, который страдал той же болезнью, с одной лишь разницей, что он был согнут вправо, а Вишер влево.
      — Смотри,— сказал Вишер,— вот идет сам Капф. Подведи меня к нему вплотную, тогда получится вполне приличный австрийский двуглавый орел.
     
      Вишер вместе с другом стоял в зоологическом саду во Франкфурте-на-Майне перед клеткой гориллы. Обезьяна выглядела угрюмо. Вишер посмотрел на нее с состраданием и сказал:
      — Ты, по-видимому, опечалена, что не выдержала экзамена на человека!
     
      ПОЛИГЛОТ
     
      Автор популярной в свое время в Германии студенческой песни «Мы рождены не для великолепия» — Антон Эдуард Вольгейм (1810—1884). Он переменил много специальностей, был одно время доцентом Берлинского университета. Вольгейм любил путешествовать, научил много языков, к тому же отличался склонностью к выдумкам, занимаясь журналистикой. О нем отзывались так:
      — Вольгейм говорит на 33 языках, а на 34-м врет!
     
      РЕЧЬ ПЕРЕД ЗАКЛЮЧЕННЫМИ
     
      Вскоре после того как американский государственный деятель Смит был избран губернатором штата Нью-Йорк (начало XX столетия), он решил посетить знаменитую государственную тюрьму в Синг-Синге. После осмотра здания губернатор готовился выступить с речью перед заключенными. Он был в большом затруднении, так как раньше ему никогда не приходилось разговаривать с заключенными. Наконец Смит начал:
      — Мои сограждане…
      Но тут же он вспомнил, что осужденные преступники не могут считаться и тем более именоваться гражданами, еще более смутился и поправился:
      — Мои товарищи заключенные…
      Это прозвучало еще хуже. Тогда Смит сказал:
      — Так пли иначе, я рад видеть вас в таком множестве здесь.
      В общем речь вызвала большое оживление.
     
      СОДЕРЖАНИЕ АКАДЕМИКОВ
     
      Кайзер Фридрих II о своем уме был очень высокого мнения и любил побеседовать с членами прусской Академии наук. Задавал он академикам часто нелепые вопросы. Так он однажды спросил ученых:
      — Почему бокал, наполненный шампанским, издает более чистый звон, нежели заполненный бургундским?
      Профессор Зульцер от лица присутствовавших академиков ответил так:
      — Члены Академии наук при том низком содержании, которое им выделяется вашим величеством, к сожалению, лишены возможности ставить подобные опыты, поэтому мы затрудняемся ответить на ваш вопрос.
     
      НУЖНА ПОМОЩЬ ЛЛОЙД-ДЖОРДЖА
     
      Известный английский полярный исследователь Роберт Фолкон Скотт, достигший Южного полюса месяцем позже Амундсена, как-то обратился к Ллойд-Джорджу, влиятельному государственному деятелю Великобритании, за помощью в организации очередной экспедиции. Тот посоветовал Скотту найти богача, заинтересованного в полярных исследованиях. Скотт это сделал, и через некоторое время снова посетил Ллойд Джорджа.
      — Как у вас дела? — спросил Ллойд Джордж.
      — Он дал мне тысячу фунтов,— был ответ,— но обещал добавить 50 000, если я смогу уговорить вас поехать со мной, и я получу миллион, если удастся уговорить остаться там!
     
      ПРИЗНАК УМА И ВОСПИТАННОСТИ
     
      Якоб Гримм* (1785—1863), профессор Геттингенского, затем Берлинского университета, старался ввести в немецкий язык новую орфографию. Наиболее радикальным признаком ее было устранение заглавных букв, с сохранением их только для собственных имен и начала предложения (в немецком языке с заглавной буквы пишутся все имена существительные). Больше всего Гримму можно было польстить отрицанием заглавных букв, как об этом свидетельствовал его брат Генрих Гримм.
      * Якоб и Генрих Гримм — братья и нежные друзья, ученые-филологи, прусские академики. Им даже пенсию по старости назначили одну, общую. По образованию они были юристами. Широко известны многократно переиздаваемые на многих языках «Детские и семейные сказки» братьев Гримм.
     
      Братья работали библиотекарями в Государственной библиотеке. Однажды о юноше, выписавшем формуляр на книгу, Якоб Гримм отозвался очень лестно.
      — Это очень воспитанный и умный юноша,— сказал он.
      На вопрос брата, на чем основано такое суждение, последовало разъяснение:
      — Он написал формуляр маленькими буквами.
      Зная эту слабость Гримма, библиофил и германист Карл Мойзебах обратился к нему с шутливым вопросом:
      — Не могли бы вы сказать обо мне: «Мойзбах — очень умный человек, он даже свое имя пишет с маленькой буквы?!»
     
      ЭТОТ ДАЛЕКО ПОЙДЕТ!
     
      У одного молодого ученого в Виттенберге жена родила сына после трех месяцев замужества. Ученый был расстроен: как же, общественное мнение. Но Фридрих Таубман, правовед, остроумный профессор тамошнего университета, следующим образом успокаивал молодого супруга:
      — Если юноша будет достигать всего на 6 месяцев раньше своих сверстников, он далеко пойдёт!
     
      «И ТАК ДАЛЕЕ ЛЮДВИГА»
     
      В немецком городе Галле с XVII и до начала XIX столетия стояла беседка со странным названием «И так далее Людвига». Она была построена канцлером университета профессором права Иоганном Петером Людвигом.
      Этот честолюбивый человек имел обыкновение перечислять на титульном листе многочисленных сочинений все свои звания и титулы. Перечень получался очень длинный — профессор философии, профессор истории, королевский придворный историограф, архивариус Магдебургского архива, доктор права, профессор права, обергерольдсоветник, тайный советник, имперский дворянин, канцлер университета, канцлер Магдебургского правительства. И все же в конце еще Людвиг добавлял «и т. д.». Перед этим «и т. д.» люди уже стояли в беспомощном раздумье, пока одна остроумная голова не нашла, что «и т. д.» может относиться только к единственному предмету — к беседке, построенной канцлером. С тех пор в народе и пошло название беседки «И так далее Людвига».
     
      НЕ ПРИЗНАК ВЕЛИКОГО ЧЕЛОВЕКА
     
      Профессор юриспруденции Виншейд как-то на лекции сказал своим студентам:
      — Вы знаете, что великий Фридрих Карл Савиньи (немецкий юрист, профессор Берлинского университета, специалист по истории римского права. 1779—1861. — Ю. М.) однажды провалился на государственных экзаменах. Но
      вы, друзья, не воображайте, когда провалитесь на экзамене, что и вы станете такими же великими учеными, как Савиньи!
     
      ПОПРАВКА
     
      Видный историк Теодор Моммзен с 1848 года редактировал «Шлезвиг-Гольдштейнскую газету» в Рендсбурге. Эта газета, введенная в заблуждение, известила читателей ю том, что один датский журналист повесился.
      Журналист появился у Моммзена и обрушил на него свой гнев. Ученый слушал его спокойно, и когда тот несколько выдохся, сказал ему:
      — Завтра я помещу в газете поправку, что вы своей грубой бранью доказали редакции со всей очевидностью, что ваше горло не затянуто!
     
      ХОДЯЧИЕ ЭНЦИКЛОПЕДИИ
     
      Гейдельбергский ученый-юрист Вальх был очень образованным, педантичным человеком с обширной памятью. Анатоль Франс относился с огромным уважением к Вальху и имел обыкновение говорить:
      — Если из-за какого-то стихийного бедствия был бы полностью уничтожен свод законов, то ВалЬх сумел бы восстановить его по памяти.
      В Париже очень расхваливали одного выдающегося ученого в присутствии его соперника:
      — Этот человек знает все! — говорили о нем.
      — Конечно,— зашипел ядовито и с завистью соперник,— он знает все, но дальше этого он не знает ничего!
     
      ПРИЧИНА ПОПУЛЯРНОСТИ
     
      В первое десятилетие XIX века в Германии широкой популярностью пользовался профессор истории Шляйермахер.
      Шляйермахер обладал физическими недостатками; был очень маленького роста, одно плечо выше другого, искривленный позвоночник с горбом.
      Популярнейший доктор медицины, Гайм, впервые встретившись с ним, бестактно заявил:
      — Так это вы и есть знаменитый Шляйермахер?! Бог мой, я-то представлял вас себе красивым, представительным мужчиной, ведь не только студенты, но и дамы и офицеры так охотно ломятся слушать ваши лекции!
      Очень скромный и самокритичный Шляйермахер на это ответил:
      — Действительно, на мои чтения охотно ходят студенты, молодые девушки и офицеры. А причина кроется в следующем. Студенты ходят потому, что я являюсь членом экзаменационной комиссии, молодые девушки ходят из-за студентов, а офицеры из-за молодых девушек.
     
      САМАЯ НУЖНАЯ КНИГА
     
      Один литературный журнал проводил среди писателей и артистов анкету о том, какую книгу выбрал бы каждый из них, очутившись на необитаемом острове. Ответы были самыми разнообразными. Одци называли творения Шекспира, другие Свифта, третьи библию.
      Известный английский писатель, журналист и критик Гильберт Кит Честертон (1874—1936) ответил так:
      — Самая лучшая книга в подобном случае — это руководство по постройке лодки.
     
      ЭКСТРАГОНОРАР
     
      Вознаграждение за авторский труд претерпело сложную эволюцию. В отдаленные времена размер гонорара зависел больше всего от ловкости автора и щедрости меценатов.
      Пожалуй, самое большое вознаграждение за свой труд получил историк и писатель Жуан де Барруш, живший в XVI веке. Он в 1552 году написал и, не без корыстного умысла, посвятил королю Жуану III свой труд «Хроника императора Кларимунду». Растроганный подношением король подарил писателю часть Бразилии, целую провинцию Мараньяо площадью в 177 000 квадратных миль, то есть по величине почти равную Франции.
     
      ЗАВЕЩАНИЕ РАБЛЕ
     
      Великий французский писатель эпохи Возрождения Франсуа Рабле оставил такое завещание:
      — У меня ничего нет. Я должен много. Остальное я завещаю бедным.
     
      САМОПРИНУЖДЕНИЕ
     
      Однажды Виктору Гюго предстояла очень срочная работа. Чтобы лишить себя возможности оторваться от нее, писатель остриг наполовину голову и бороду, а ножницы выбросил в окно. Этим он принудил себя оставаться дома, пока волосы не отрастут, и закончил работу в намеченный срок.
     
      РЕКОМЕНДАЦИЯ
     
      Как-то один заурядный актер попросил Бернарда Шоу дать ему рекомендацию. Писатель улыбнулся и написал следующее:
      «Актер играет Гамлета, Ромео, Фердинанда, на пианино, на флейте, на бильярде. На последнем играет превосходно».
     
      УЗНАЛ МЫСЛИ
     
      На празднике прессы один американский финансовый туз повстречался с Бернардом Шоу, который был погружен в свои мысли.
      — Мистер Шоу, я готов дать доллар, чтобы узнать, о чем вы думаете.
      — Ах,— ответил драматург,— мои мысли не стоят доллара.
      — А все же,— назойливо допытывался финансист,— о чем вы думаете?
      — О вас,— любезно заключил разговор Шоу.
     
      РУКИ РАБОЧЕГО
     
      На митинге один человек, желая обидеть Александра Дюма-отца, сказал ему, что он аристократ. Писатель с достоинством отпарировал его обвинение:
      — Руки, написавшие за двадцать лет четыреста романов и тридцать пять драм,— это руки рабочего.
     
      ОСТРОТЫ ДЮМА
     
      Александр Дюма-отец был остроумным не только в своих книгах, но и в жизни, в быту. Он быстро и метко разил собеседников своими репликами, замечаниями. Вот несколько примеров.
      — Я глухой, хоть и сенатор,— сказал ему маршал Конробер.
      — Это самая большая удача, которая может выпасть сенатору,— заметил Дюма.
     
      Когда Дюма сказали, что его приятель Нарре, чересчур растолстев, теперь немного поубавил в весе, писатель согласился:
      — Да, он худеет с горя, что толстеет.
     
      Наполеон за глаза поносил одну из пьес Дюма, а при встрече с автором поздравил его с удачей. Дюма на это сказал:
      — Ваше величество поступили бы лучше, говоря другим о достоинствах моей пьесы, а мне — о ее недостатках.
     
      БАЛЬЗАК И ВОР
     
      Оноре де Бальзак однажды не мог уснуть и вдруг увидел человека, осторожно пробиравшегося к письменному столу. Вор пытался отмычкой открыть ящик стола. Но в это время раздался смех хозяина квартиры, которого грабитель считал крепко спящим.
      — Чему вы смеетесь?
      — Я смеюсь, дорогой приятель,— сказал Бальзак,— что вы рискуете и тратите столько труда, чтобы ночью найти деньги там, где законный хозяин не может обнаружить их днем.
     
      ПОСОВЕТОВАЛ
     
      Британский поэт Льюис Моррис пожаловался знаменитому английскому писателю и драматургу Оскару Уайльду на замалчивание прессой его поэм:
      — Это настоящий заговор молчания против меня. Что я должен делать, Оскар?
      — Присоединиться к ним,— посоветовал Уайльд.
     
      ШОФЕР И КОНАН-ДОЙЛЬ
     
      Шофер парижского такси привез Артура Конан-Дойля (1859—1930) со станции в отель и, когда получил плату за проезд, сказал:
      — Спасибо, господин Конан-Дойль!
      — Как вы узнали мое имя? — спросил писатель.
      Шофер, подражая методу Шерлока Холмса, изложил ход своих рассуждений:
      — Во-первых, я читал в газетах, что вы едете с юга Франции в Париж. Во-вторых, ваша внешность говорит о том, что вы англичанин. В-третьих, ваши волосы подстрижены парикмахером на юге Франции. Я сопоставил все это и угадал, кто вы.
      — Это удивительно! Есть ли еще основания утверждать это?
      — Да,— заключил шофер,— ваше имя написано на вашем багаже.
     
      ПРИГЛАШЕНИЕ В ГОСТИ
     
      Когда Чарлз Диккенс посетил США, его пребывание там было расписано по часам. Все высокопоставленные лица старались заполучить его к себе домой и хотя бы недолго погреться в отраженных лучах его славы.
      Мэр города Бостона Джонотан Чемпэн усиленно приглашал Диккенса к себе. Произошел такой разговор:
      — Мистер Диккенс, не отобедаете ли у меня?
      — Сожалею, но занят.
      — Не придете ли поужинать?
      — Занят, увы!
      — Быть может, пожалуете к чаю?
      — Занят!
      — К завтраку?
      — Тоже занят!
      — В таком случае не переночуете ли в моем доме?
      — С превеликим удовольствием, благодарю вас. Переночевать? Что может быть приятнее!
     
      ОТЛИЧИЕ ТЕЛЕГРАФА ОТ РАДИО
     
      Бронислав Нушич (1864—1939), классик сербской литературы, в одной компании так объяснял принцип действия телеграфа:
      — Представьте себе большую кошку, хвост у нее в Загребе, а голова в Белграде. Потянуть за хвост в Загребе — в Белграде мяукнет.
      — Хорошо, что же такое тогда радио? — спросили друзья.
      — То же самое, только без кошки.
     
      НЕУЖИВЧИВОСТЬ УЧЕНЫХ
     
      Иоганн Вольфганг Гете следующим образом высказывался о химиках:
      — Это — ученые рассудительные, хорошие люди и хорошие мужи, каждый считает себя достойным уважения. Если бы они только могли ужиться друг с другом! Но так как это, кажется, не присуще для людей, то мы не вправе требовать того и от этой особой части человечества.
     
      СЛАБЫЕ НЕРВЫ
     
      Иоганн Вольфганг Гете был не только поэтом, но и естествоиспытателем. Когда в Руле открыли минеральные железистые ванны, их посетил и Гете, чтобы собрать коллекцию минералов. Из Рула Гете вместе с бароном фон Штейном предпринял путешествие в окрестные места. В пути их настиг сильный дождь, Штейн заторопился. Но Гете не отвлекся от исследования, внимательно изучал камни и отбирал нужные. Штейн, промокший от дождя, наконец потерял самообладание и взволнованно сказал:
      — Если вы во что бы то ни стало хотите отыскать камни, то скажите мне, к какой же породе принадлежу я?
      — К известнякам,— небрежно ответил Гете, потому что те шипят, когда намокнут. («Штейн» — в переводе с немецкого — «камень».)
     
      ЮРИДИЧЕСКИЕ ПРАВД БЛОХИ
     
      Вольфгангу Гете ошибочно приписывалось авторство памфлета о блохе. Этот трактат даже несколько раз печатался как произведение Гете. Но затем исследователи доказали, что его написал Отто Филипп Цауншиффер.
      В трактате следующим образом трактуется вопрос о подсудности блохи:
      «Так как второстепенное всегда следует за главным и блоха только часть соответствующего человека, то и для нее должны действовать законы и подсудность людей. К примеру, монашеская блоха должна подчиняться церковному праву. Из того, что мелочи вытекают из главного, можно сделать вывод, что блоха знатной дамы тоже знатна и пользуется всеми привилегиями дворянства».
     
      СТЕНОГРАФИСТКА
     
      Анатоль Франс (Жак Анатолий Тибо) принимал на работу молоденькую стенографистку, рекомендованную ему кем-то из друзей. Великий писатель спросил девушку:
      — Я слышал, вы очень неплохо стенографируете?
      — Да, сто тридцать слов в минуту…
      — Сто тридцать слов в минуту?! — удивился Франс. — Но, малютка, где я их вам возьму?
     
      РАБОТАЕТ НЕ ТОЛЬКО РУКАМИ
     
      Джек Лондон задержался с высылкой издателю обещанной рукописи. Нетерпеливый и несдержанный издатель разразился телеграммой:
      «Господин Лондон, если я в течение двадцати четырех часов не получу вашу новеллу, то собственными руками заставлю вас сдержать слово».
      Джек Лондон отпарировал по телеграфу же:
      «Сэр, если бы я работал только руками, я бы тоже всегда выполнял обещание».
     
      УИСТЛЕР И ТВЕН
     
      Американский живописец Мак-Нейл Джеймс Уистлер однажды пригласил Марка Твена к себе в студию посмотреть оконченную им работу. Писатель некоторое время внимательно рассматривал полотно, а затем высказался:
      — Если бы я был на вашем месте, я бы снял это облако.
      Сказав это, Твен небрежно показал рукой в угол картины и смазал облако.
      Уистлер неистово закричал:
      — Боже милостивый, разве вы не видите, что картина еще не высохла?!
      — Неважно,— сказал юморист,— на мне мои перчатки.
     
      О ХОЗЯЙКЕ ЛОЖИ
     
      Марк Твен был избран почетным гостем в ложе оперы. Эта привилегия присваивалась особенно выдающимся представителям нью-йоркского общества.
      Хозяйка ложи отличалась чрезвычайной болтливостью и в течение всего спектакля раздражала этим великого писателя. В конце оперы она повернулась к Твену и сказала с чувством:
      — О, мой дорогой, я так хочу, чтобы вы были с нами в следующую пятницу вечером. Я уверена, что вы будете довольны, пойдет «Тоска».
      Марк Твен подтвердил:
      — Я уверен, это будет очаровательно. Я никогда еще не слышал вас в ней.
     
      ДВОЙНИК № 1
     
      Марк Твен постоянно получал письма и фотографии от людей, которые считали себя похожими на него. Один из них, из Флориды, судя по портрету, на самом деле был настолько похож, что Твен послал ему следующее признание:
      — Мой дорогой друг! Я очень благодарен вам за ваше письмо и фотографию. Вы, по-моему, на меня больше похожи, чем другие мои двойники. Я уверен, что если вы встанете передо мной в раме, я смогу бриться без зеркала, глядя на вас.
     
      ЗАПАС СЛОВ
     
      Немецкий писатель, автор известного романа «На западном фронте без перемен» Эрих Мариа Ремарк разговорился с девочкой-американкой. Девочка по-немецки спросила писателя, почему он никогда не бывал в Соединенных Штатах. Ремарк оправдывался тем, что знает по-английски всего лишь несколько предложений.
      — Что за предложения? — спросила девочка.
      Ремарк медленно стал перечислять:
      — Как вы поживаете? Я люблю вас. Простите меня, забудьте меня. Ветчину с яйцами, пожалуйста.
      — О, — воскликнула девочка, — с этим запасом слов вы можете объехать всю мою страну!
     
      ВОКАЛ ИТАЛЬЯНЦЕВ
     
      Роберт Кольдсвей, знаменитый археолог, раскопавший Вавилон, в одном из своих путешествий по Италии так писал о народе «страны опер и теноров»:
      — Люди здесь обладают голосами, это несомненно. И человек, которому трудно взять верхнее «до», считается калекой.
     
      ПЕРЕСПОРИЛ УЧИТЕЛЯ
     
      Амадей Вольфганг Моцарт, ученик Йозефа Гайдна, заключил со своим учителем пари, что сочинит пьесу, которую тот не сможет сыграть. Сам же он ее сыграет. Через пять минут Моцарт набросал пьесу и показал Гайдну.
      — Что это? — воскликнул Гайдн после того, как сыграл несколько тактов.— Почему здесь есть ноты, которые должны быть сыграны в середине клавиатуры, тогда как руки в этот момент находятся в разных концах ее? Никто не может сыграть эту вещь!
      Смеясь, Моцарт занял место Гайдна у инструмента. Когда ему надо было нажимать и на средние клавиши, он наклонялся и ударял своим носом, которым природа наградила его щедро.
     
      ПРИЧИНА ПОХВАЛЫ
     
      В Афинах все возмущались плохой игрой арфиста. Только философ Диоген усердно расхваливал музыканта и так пояснил свою похвалу:
      — Я хвалю его за то, что он, будучи таким плохим музыкантом, все-таки продолжает играть, а не становится вором.
     
      КОМПОЗИТОРЫ И ШАРМАНЩИК
     
      Под открытым окном композитора Россини появился шарманщик и надолго завел свой инструмент, который в невероятно искаженном виде наигрывал мелодии из опер Россини. Раздраженный композитор бросил шарманщику несколько мелких монет, думая, что тот скоро уйдет. Но
      шарманщик продолжал свою пытку. Вдруг Россини осенила любопытная мысль, он высунулся в окно и спросил истязателя, есть ли в его репертуаре другие произведения, например сочинения Галеви.
      — Конечно есть,— гордо ответил шарманщик.
      — Тогда возьмите эти деньги, — сказал Россини, бросив пару крупных монет,— идите под окно Галеви и играйте ему его мелодии.
      — Благодарю вас, сеньор, за щедрость. Но выполнить ваше поручение невозможно. Дело в том, что меня сюда прислал маэстро Галеви!
     
      СТАРЫЕ ЗНАКОМЫЕ
     
      Один малоодаренный композитор принес ноты своего нового опуса Джоаккино Россини и попросил дать оценку сочинению. Во время исполнения Россини каждую минуту снимал и надевал свою шляпу. Посетитель поинтересовался, растроган ли маэстро музыкой.
      — Нет,— ответил Россини,— но я имею привычку снимать шляпу, когда встречаю своих знакомых. А в вашем произведении я встретил их так много, что должен был непрерывно кланяться.
     
      ИСТОРИК О ХИМИКАХ И МУЗЫКАНТАХ
     
      Ференц Лист в 1842 году совершал триумфальную поездку по европейским странам. Он дал несколько концертов и в Кенигсберге. В знак уважения к прославленному музыканту философский факультет университета решил ему присвоить ученую степень доктора. Правда, опасались мнения декана факультета истории Друмана, который придерживался мнения, что музыка — совершенно недостойное занятие для мужчины. Когда спросили Друмана, согласится ли он на присуждение ученой степени музыканту, декан ответил:
      — Почему же нет? Да теперь удостаиваются ученой степени даже химики!
     
      ТРЕБОВАНИЕ ВЕРДИ
     
      Споря об искусстве итальянской певицы Розины Пенко, знаменитой исполнительницы партии Леоноры из «Трубадура», композитор Джузеппе Верди заметил:
      — Она хотела бы петь так, как пели тридцать лет назад, а я хотел бы, чтоб она пела так, как будут петь через тридцать лет.
     
      ПРЕДПРИИМЧИВАЯ АМЕРИКАНКА
     
      Известный польский пианист и композитор Игнацы Падеревский (1860—1941) однажды посетил небольшой городок вблизи Нью-Йорка. Прогуливаясь после обеда, он услышал звуки фортепиано и подошел к дому с вывеской: «Мисс Смит. Уроки фортепиано. 25 центов за час».
      Он услышал через окно игру пианистки, которая неудачно пыталась сыграть один из ноктюрнов Шопена.
      Падеревский постучал. Ему открыла сама пианистка. Мисс Смит узнала его и, удивившись, пригласила в дом. Он сел за рояль, сыграл ноктюрн, а затем целый час потратил на разбор ошибок неопытной мисс.
      Через несколько месяцев Падеревский снова побывал в этом городке. Проходя мимо дома своей случайной знакомки, он увидел новую вывеску:
      «Мисс Смит (ученица Падеровского).
      Уроки фортепиано. 100 центов за час».
     
      СОПЕРНИЧЕСТВО ЖИВОПИСЦЕВ
     
      Два художника поспорили, кто лучше напишет картину. Один из них нарисовал гроздь винограда и повесил свою картину на воротах. Птицы прилетали и пытались клевать на ней ягоды.
      Все были в восторге от этой картины, пошли ко второму художнику и спросили его:
      — Где же твоя картина?
      — За этой занавеской,— ответил он.
      Первый художник протянул руку, чтобы отдернуть занавеску, но рука натолкнулась на стену. Занавеска была нарисована на стене. Тогда второй живописец сказал:
      — Ты нарисовал картину, которая обманывает глупых птиц, а я нарисовал картину, которая обманывает даже художников. Кто же из нас искуснее?
     
     
      5. Ученые и боги
     
      СТУЛ ИЗ РАЯ
     
      Французский химик и физик Жозеф Луи Гей-Люссак в 1804 году совершил с научной целью два полета на воздушном шаре. При одном из них он достиг высоты 7016 метров. Пытаясь подняться еще выше, он выбрасывал за борт различные предметы. Неокрашенный стул упал в кустарник, около которого девочка пасла овец. Удивление пастушки было велико: упал ли стул из рая? Если это действительно так, то как же объяснить, что стул сделан так грубо?
     
      ЛИШНЯЯ ГИПОТЕЗА
     
      Наполеон Бонапарт как-то спросил великого астронома и математика Пьера Симона Лапласа, почему он в своих
      исследованиях нигде не упоминает о боге. Лаплас лаконично ответил:
      — Я совершенно не нуждался в этой гипотезе.
      На эту крылатую фразу ссылались Энгельс и Герцен.
     
      «МОГИЛА МАГОМЕТА»
     
      Из экспонатов Всемирной Парижской выставки 1889 года посетителей больше всего привлекал кроме Эйфелевой башни отдел электричества. Среди множества удивительных способов применения электричества безусловный интерес представляла и реализованная английским профессором Элью Томсоном легенда о «могиле Магомета»: в воздухе без всякого подвесного устройства поддерживалось путем простого эффекта электрического отталкивания массивное медное кольцо диаметром в 15 сантиметров.
     
      ЭДИСОН О БОГЕ
     
      Интересны атеистические высказывания великого изобретателя Томаса Альва Эдисона.
      Однажды на вопрос, ставить ли громоотвод на новое здание храма, Эдисон ответил:
      — Непременно. Провидение бывает иной раз очень рассеянным.
      Церковников возмутило, когда Эдисон на вопрос, что для него значит бог, лаконично ответил:
      — Абсолютно ничего!
      Эдисон не понимал, что имеется в виду, когда разглагольствуют о духе. Он говорил:
      — Я не могу понять такую вещь, как дух. Представьте себе нечто, не имеющее веса, материальной формы, массы, одним словом, представьте себе ничто.
     
      БОГ И ИГРА В КОСТИ
     
      Альберт Эйнштейн скептически относился к чрезмерному увлечению статистическими вероятностными толкованиями природы. По свидетельству академика В. А. Фока, Эйнштейн не раз полушутя, полусерьезно говорил, что никак не может поверить, чтобы господь бог играл в кости.
     
      — Дети, в конце концов, начинают думать, что бог — это газообразное позвоночное,— шутил он.
     
      Как-то Эйнштейн, жалуясь на предписанную ему диету, сказал:
      — Черт позаботился, чтобы мы были наказаны за всякое удовольствие.
      На вопрос собеседника, почему он не приписывает эту заботу богу, ученый ответил:
      — Между ними разница только в знаке: один с плюсом, другой с минусом.
     
      Польский друг и ученик Эйнштейна Леопольд Инфельд как-то спросил его, будет ли он работать в воскресенье.
      — Бог тоже отдыхает в воскресенье,— ответил Эйнштейн.
     
      По другому поводу Эйнштейн говорил:
      — Господь не интересуется нашими математическими трудностями, он интегрирует эмпирически.
     
      В честь приезда Эйнштейна в Лондон был дан обед, на котором присутствовал и архиепископ Кентерберийский. Священнослужителя очень мучил вопрос, который, наконец, он задал Эйнштейну:
      — Какое отношение теория относительности имеет к религии?
      — Никакого! — категорически и кратко ответил Эйнштейн»
      Архиепископ облегченно вздохнул. Теперь он мог не тревожиться.
     
      ТЕНЬ ПРОТИВ ЦЕРКВИ
     
      Совершивший первое кругосветное путешествие португалец-мореплаватель Фернан Магеллан приводил следующий научный довод против церковного представления о форме Земли:
      — Церковь говорит, что Земля плоская, но я знаю, что она круглая, ибо я видел ее тень на луне, а я больше верю в тень, нежели в церковь.
     
      ЦЕРКОВЬ ГАСИТ СВЕТ
     
      Немецкий естествоиспытатель-дарвинист Эрнст Геккель (1834—1919) на обеде, посвященном открытию университета, оказался соседом по столу с одним священником.
      После обеда тот вынул сигару, а Геккель любезно предложил ему огонь, но сделал это неловко: как только зажженная спичка оказалась в руках священника, она тотчас же потухла.
      — Смотрите, свет науки погас,— с насмешкой сказал священнослужитель. Геккель утвердительно кивнул головой:
      — Ничего удивительного. В руках церкви это происходит не впервые!
     
      НАЗНАЧЕНИЕ ЦЕРКОВНЫХ СВЕЧЕЙ
     
      Александр Онуфриевич Ковалевский, основоположник сравнительной биологии, был очень стеснен, как и многие другие русские ученые того времени, материальными средствами для проведения научных наблюдений и экспериментов.
      Вот один из эпизодов его жизни в Италии, рассказанный И. И. Мечниковым.
      — Любящий муж и отец Александр Онуфриевич старался, однако же, сколько возможно более отдавать свое время научной работе. Но тем не менее семейные обязанности иногда по необходимости отвлекали его. Новорожденную дочь Ольгу нужно было крестить. Для этого был приглашен священник греческой церкви в Мессине. Я держал дитя в качестве крестного отца. Ковалевский же был особенно озабочен тем, что как бы остатки восковых свечей, употребляемых во время церемонии, не были потеряны, а послужили бы материалом для заливания препаратов, которые в те времена заключались в смесь воска с оливковым маслом.
     
      ЧИСЛО АТЕИСТОВ
     
      Английский философ и экономист Давид Юм (1711 — 1776) посетил Францию. На обеде у барона Поля Анри Гольбаха Юм сказал хозяину дома, что не верит в существование атеистов, так как никогда не видел их.
      — Сосчитайте, сколько нас за столом, — предложил барон.
      — Восемнадцать.
      — Мне лестно, что я могу на первый же раз показать вам пятнадцать атеистов; остальные трое не имеют на этот счет твердых убеждений,— добавил Гольбах.
     
      ДЛЯ БОГА ВСЕ ВОЗМОЖНО
     
      Эрнест Ренан, французский философ и историк религии XIX века, высказал ряд интересных и остроумных атеистических мыслей. Он так иронизировал по поводу всемогущества бога:
      — Для бога все возможно — для него возможно даже несуществование!
     
      КОЛКОСТИ ВОЛЬТЕРА
     
      Как-то у Вольтера спросили, почему он так неуважительно относится к богу. Философ пожал плечами и с достоинством ответил:
      — К сожалению, многие давно заметили обратное. Я богу кланяюсь уже много лет, но ни на один мой самый вежливый поклон бог еще ни разу не ответил.
     
      Цензура часто преследовала книги Вольтера. Когда одна из них была приговорена к сожжению, Вольтер воскликнул:
      — Тем лучше! Мои книги — что каштаны: чем больше их поджаривают, тем охотнее их покупают.
     
      К Вольтеру в замок приехал один аббат и надолго задержался, злоупотребляя временем и гостеприимством хозяина. Вольтер заметил ему в беседе:
      — Знаете ли вы, какая разница между вами и Дон-Кихотом? Дон-Кихот принимал все постоялые дворы за замки, а вы принимаете все замки за постоялые дворы.
     
      ГЕЙНЕ О МЕДИКАХ И БОЖЕСТВЕННОМ ПРОМЫСЛЕ
     
      Гейне последние 8 лет жизни был прикован к постели, парализованный и полуослепший. Но чувство юмора никогда не покидало его. Он, лежа на своей «матрацной мошле», говорил, что на выставке он получил бы «золотую медаль за боль и страдание». Он углубленно изучал медицинские книги, чтобы разобраться в своем заболевании.
      — Мое исследование,— говорил Гейне,— вряд ли мне хоть немного поможет. Но я по меньшей мере смогу на небе читать лекции о том, как мало врачи знают на Земле о лечении размягчения спинного мозга.
      Когда один набожный философ стал уговаривать Гейне вернуться к религии, чтобы заслужить себе божье прощение, поэт ответил:
      — Бог и так простит меня, это его ремесло.
     
      СИЛА ПРОСВЕЩЕНИЯ
     
      Ханс Христиан Андерсен, датский сказочник и просветитель, писал:
      — Нет более опасного оружия против черта, как чернила и книгопечатание; они когда-нибудь окончательно сживут его со света!
     
      ЮМОРИСТ ПРОТИВ ЦЕРКВИ
     
      Марк Твен не пропускал случая, чтобы не разить своим искрометным юмором религиозные заблуждения.
      — Когда читаешь библию, больше удивляешься неосведомленности бога, нежели его всеведению,— писал Твен.
      Говоря о несовершенстве человека, писатель шутливо сваливал вину на бога:
      Человек был создан в последний день творения, когда бог уже утомился.
     
      МНОГОГОЛОВЫЕ и МНОГОРУКИЕ СВЯТЫЕ
     
      Для придания своим религиозным повествованиям большей убедительности, церковники, как известно, широко используют различные реликвии. Между католическими храмами в собирании и хранении реликвий даже существует негласное соревнование. К чему это привело, хорошо видно из статьи Емельяна Михайловича Ярославского, который, ссылаясь на труды ученых-историков, пишет:
      — Передо мной книжка известного ученого Мальвера «Наука и религия». В ней вы прочтете, как один из историков церквей, Людовик Лаллан, составил список разных реликвий в католическом мире… Он приводит слова известного аббата Маролля, который воскликнул, прикладываясь к голове Иоанна Крестителя в Амьенском соборе: «Слава богу, это уже пятая или шестая голова Иоанна Крестителя, к которой я прикладываюсь в своей жизни!» И вот этот Лаллан перечисляет реликвии в разных церквах и монастырях католической церкви: «У св. Андрея 5 туловищ, 6 голов и 17 рук и ног; у св. Анны 2 туловища, 8 голов и 6 .рук; у св. Антония 4 туловища и 1 голова; у св. Варвары 3 туловища и 2 головы; у св. Василия 4 туловища и 5 голов; у св. Власа 1 туловище и 5 голов… и т. д.».
     
      ХИТРОУМНЫЙ ОТВЕТ
     
      Один сапожник спросил у богослова:
      — Следуете ли вы сами всем тем советам, которые даете людям в своих проповедях?
      — Нет,— ответил тот.— Разве ты носишь все башмаки, которые шьешь?
     
      УВИДИМ САМИ
     
      Один богослов на проповеди все время рассказывал о прелестях рая. Его спросили:
      — Почему ты не говоришь ничего об аде?
      — В этом нет надобности, ведь ад мы увидим сами!
     
      …ИЛИ МОШЕННИК
     
      Богослов, произнося проповедь, сказал:
      — Благие дела двенадцати апостолов Иисуса Христа, этих святых мужей, равны благим делам всех остальных людей.
      Присутствовавший при этом весовщик воскликнул:
      — Или весы неверные, или хозяин весов — мошенник; иначе разум не приемлет.
     
      ДЕЙСТВИЯ БОГОСЛОВА
     
      Как-то мусульманский богослов Маулана Кютбеддин пришел к евреям, созвал их старейшин и спросил:
      — Знаете ли вы меня?
      — Конечно, знаем. Ты знаменитый мусульманский богослов.
      — Угощайте меня сорок дней, и я перейду в вашу веру.
      Евреи согласились. Обращение такого человека в их веру повышало авторитет иудейства у представителей ислама. Сорок дней исполнялись все прихоти Кютбеддина. Затем он попросил еще десять дней отсрочки. Наконец, евреи стали настаивать на выполнении обещания Кютбед-дином. Тут мусульманский богослов раскрыл свои карты:
      — Ну и глупцы вы. Вот уже пятьдесят лет, как я ем хлеб магометан, и до сих пор не стал мусульманином. А вы хотите, чтобы я стал иудеем за то, что вы кормили меня всего пятьдесят дней?!
     
      ЛЮБИТЕЛЬ МЕЧЕТИ
     
      Мусульманский высокопоставленный служитель культа, почтенный Шейх, решил наказать сына за проступок. Но тот убежал от отца и спрятался в мечети. Шейх поспешил за ним, просунул голову в двери мечети и закричал:
      — Эй, выходи отсюда поскорее, не заставляй меня входить в этот храм после семидесятилетнего перерыва!
     
      НЕ ВСЕ СМЕРТНЫ
     
      Французский король Людовик XIV в пожилом возрасте очень не любил слушать что-либо о смерти, так что в его присутствии никто не решался говорить на эту тему. Как-то у одного богослова в присутствии короля сорвалась фраза: «Все люди должны умереть». Но он тут же, заметив недовольную мину Людовика XIV, поправился: «Да, сир, почти все люди должны умереть».
     
      ЧАС ТВОРЧЕСТВА
     
      Фрейбургский профессор богословия Б. М. Шнаппингер (1762—1832) как-то описал коллеге образ своей жизни. Он сказал, что после обеда садится за столом в удобное кресло и ни о чем не думает. Собеседник с усмешкой заметил:
      — Дорогой коллега, несомненно в эти часы вы написали свою религиозную догматику!
     
      НЕПРИЯТНЫЕ МАНЕРЫ
     
      Берлинский профессор богословия Неандер читал свои лекции так, что обрызгивал сидящих в первом ряду. Эта неприятная манера чаще всего приводила к пустому первому ряду. Иногда же в первый ряд садились отдельные студенты, слушавшие лекции Неандера под раскрытым зонтом. Профессор прощал им это.
     
      СТРАННОСТИ БОГОСЛОВА
     
      Известный богослов Август Толук (1799—1877) со студентами поддерживал панибратские отношения и часто задавал им странные вопросы. Впервые посетившего его дом студента он обычно смущал вопросом:
      — Вам нравится моя жена?
      Когда смущенный студент отвечал отрицательно, Толук сражая его заключением:
      — Разве это по-христиански?
      На один из вопросов Толука: «Почему деревья имеют листья и не имеют волос» — студент ответил в полном соответствии с принципами теологии:
      — Бог мудро предвидел, что нельзя было бы нанять так много лесничих, которые причесывали бы деревья и заплетали им косы.
     
      «ВСПОМНИТЕ ВЕЛИКОМУЧЕНИКОВ!»
     
      Студенты немецких университетов любили рассказывать много забавных историй из жизни богословов, и среди них предпочтение отдавали лидеру прусских теологов Хенстенбергу, который очень кичился своими маленькими ногами.
      Однажды сапожник сшил ему слишком тесные сютинки, и Хенстенберг пригрозил, что больше не будет заказывать у него обувь. Мастер аргументировал правомерность своей ошибки:
      — Ах, дорогой профессор богословия, подумайте только о великомучениках, которые переносили значительно более жестокие пытки!
     
      ДРУЗЬЯ-БОГОСЛОВЫ
     
      Популярный в свое время профессор богословия Эрфуртского университета Карл Фридрих Бардт отдал в залог свой докторский диплом коллеге и другу Фридриху Юстусу Риделю, который одолжил ему 300 талеров.
      Бардт много лет не выкупал своего диплома. А Ридель за это время переехал в Вену. На берегу Дуная он разорвал диплом и бросил его в реку. Когда позднее друзья встретились, Ридель сказал:
      — Бардт, ты мне многим обязан, благодаря мне твое имя дошло до Черного моря!
     
      НАИВНЫЙ АСТРОНОМ
     
      Занимавшийся астрономией профессор теологии Вильгельм Леман (1800—1863) серьезно считал, что главной задачей астрономии является точное вычисление дат религиозных праздников. Он предполагал, что человечество в будущем снова вернется к варварству и никто не сможет вычислить правильную дату Пасхи. Поэтому он сам высчитал и расставил даты Пасхи до 22 000 года. Леман говорил, что к этому времени народы снова возвратятся в своем образовании до такой ступени, когда смогут продолжить его расчет.
      Наивность Лемана забавляла натуралистов, которые в 1843 году на своем Грацком съезде провозгласили тост:
      — За крепкое здоровье доктора Лемана до 22000 года!
     
      ЗАПАСЛИВЫЕ СВЯЩЕННИКИ
     
      Один ученый был в компании, в которой находилось десять священников. Он заключил с соседом пари, что у них нет при себе ни одного молитвенника, и выиграл.
      Затем ученый предложил еще одно пари, что у десяти священников можно обнаружить десять штопоров. Дворецкому было предложено сломать штопор при раскупоривании вина. Тогда каждый из священников достал штопор из своего кармана.
     
      ЖЕНЩИНА-ПРОРОК
     
      Женщина объявила себя пророком. Ее привели к халифу Мутаваккилю, который припугнул самозванку:
      — Признаешь ли ты пророком Магомета, да благословит и приветствует его Аллах!
      — Конечно, признаю.
      — Но ведь Магомет сказал: «Нет пророка после меня!»
      — Верно, но ведь Магомет ничего не говорил о пророчицах!
      Удачный ответ спас женщину от наказания.
     
      НЕ ПОВЕРЯТ
     
      Ходжа Насреддин поднялся на минбар (возвышение в мечети, заменяющее кафедру) и начал свою проповедь:
      — Я воздаю хвалу Аллаху, который сотворил небо и землю за шесть месяцев…
      — Не месяцев, а дней! — перебили его.
      — Я это знаю,— сказал он,— но побоялся, что народ не поверит, чтобы можно было создать такой сложный мир всего за шесть дней.
     
      МЕТОДИЧЕСКИЕ РАЗРАБОТКИ
     
      В 1902 году Высший прусский евангельский церковный совет издал постановление, которое предписывало единый учебный материал для евангельского школьного обучения и обучения конфирматоров.
      Дети 11—12 лет обязаны были на память выучить следующее: 20—40 изречений из Ветхого завета, 100—110 изречений из Нового завета, 6 псалмов, 20 церковных песен и дословные тексты пяти главных частей лютеранского малого катехизиса. В сумме это составляло минимум 180 библейских стихов и 180 церковно-песенных строф.
      Эту мудрость вдалбливали детям по 6 часов в неделю, в то время как математике уделялось всего два часа в неделю.
     
      ПРОТИВ СУЕВЕРИЙ
     
      Дмитрий Иванович Менделеев не упускал случая, чтобы не высмеять суеверия и представления о потустороннем мире. Он сбой семидесятилетний юбилей, отмечавшийся в 1904 году всем передовым человечеством, шутя называл: «Пятьдесят лет научной деятельности и семьдесят лет пребывания на земном шаре».
     
      НАСЛЕДСТВО ПОКЛОННИКА БАХУСА
     
      Иоганн Фугер, немецкий епископ, умирая, завещал ежегодно выливать на его могилу бочку вина с тем, чтобы «его тело могло продолжать впитывать в себя эту вкусную жидкость». Для этих целей епископ оставил городу большую сумму денег.
     
      СВЯЩЕННИК-АТЕИСТ
     
      Некий профессор богословия Фрейбургского университета поднялся по ступеням иерархической лестницы до декана собора, но в душе оставался неверующим человеком. Когда он на лекциях рассказывал о чудесах святых, то придавал лицу ироническое выражение и пользовался непозволительными оборотами, например величал Христа «господином Иисусом» и т. п. Теолог особенно любил прохаживаться по поводу общности некоторых качеств у святых и торговцев. Одру из своих университетских лекций он начал так:
      — На прошлой лекции мы остановились на свадьбе у Каны в Галилее, где наш господин Иисус превращал воду в вино. Это делает в наше время большинство владельцев ресторанов.
     
      РАСПРАВА С ЖИВОТНЫМИ
     
      От средневековья примерно до XVIII столетия в ряде европейских стран церковная власть расправлялась не только с неугодными людьми, но и с животными. Например, при нашествии насекомых — майских жуков, саранчи — по указанию епископа против них возбуждалось дело.
      Под трезвон колоколов с амвона обнародовалось обвинение, по которому виновные должны стать перед духовным судом. Заслушивались обвинители и защитники, и их речами заполнялись акты процессов. По свидетельству цюрихского каноника Феликса Геммерлина, в процессе против майских жуков в Хурской епархии вызов подсудимых, «принимая во внимание их юношеский возраст и небольшой рост», был повторен три раза. Наконец, следовал приговор с тяжелым проклятием епископа.
      В 1796 году в Швабии по решению церковного суда был заживо погребен бык, обвиненный в распространении эпидемии.
     
      ПОЧТАРИ-АТЕИСТЫ
     
      В 1926 году из Липптау (Богемия, часть нынешней Чехословакии) в Рим было послано письмо, адресованное «богу». Первоначально озадаченные римские почтари, не лишенные чувства юмора, вернули письмо отправителю со стандартной пометкой:
      «Адресат неизвестен».