Когда сказать нечего

В СССР даты праздников были по-умному составлены. После оживления в начале учебного года все ждали 7 ноября. А это самое промозглое и депрессивное время. Но люди знали, что будет волнующая подготовка, разукрашенный город, бодрая музыка из уличных динамиков, парад, демонстрация и застолье, а потом ещё один выходной. Критичный для психики ноябрь был радостно украшен, впечатлений хватало до декабря. А в декабре уже нагнеталось новогоднее настроение, да ещё вклинивался выходной в День Конституции. 31 декабря был полурабочим-полупраздничным: на работу приходили, но уже начинали отмечать в рабочем коллективе. Это был самый приятный рабочий день в году.
      Вот и год за спиной, уверенный и спокойный. И уж точно не устраивали принудительных депрессивно-запойных десяти дней в январе, когда всех, и детей и взрослых, согнали в одно время в одном месте. Второго числа — бодро на службу, делиться впечатлениями.
      Теперь всё иначе. По праздникам из окон не слышно музыки, на улицах не видно весёлых компаний, даже в новогоднюю ночь в городе стало тихо, как на кладбище; в окнах после полуночи темно, ни у кого нет настроения праздновать.
      Не унывайте, дорогие товарищи! Уныние есть грех. А больше и сказать-то нечего.

Хапай и радуйся

Никогда не смотрю стендаперов, потому что этот жанр мне интуитивно неприятен. Какой-нибудь нарцисс гоголем расхаживает по сцене, разглагольствуя, в каком тупом говне ему, такому красивому, приходится существовать. Или про то, что ниже пояса — выдавить из зала смешки легче всего.
      Я их не смотрел, но вот настроил одну из кнопок приёмника на Камеди радио, и, поневоле, что-то периодически доносится, пока не выключишь в прыжке и не проблюёшься.
      Какая же омерзительная помойка этот стендап!
      Они ненавидят всё, что имеет отношение к нашей стране. Если даже не говорят про своих, то льют помои на белорусов. Они презирают свою историю, людей, обычаи, взлёты, падения и будущее. Провинциалы вопиют, как не любят свои воронежи и как они готовы на всё, чтобы только их не отправили обратно, а зачислили москвичами и дали денег.
      А что в зале? Восторг и овации. В зале — московская тусовка: шацы, кацы и прочие собчаки. Кто приехал на метро — тот лох! Для них московский стендап — это елей и бальзам на израненные воображаемым совком холёные туловища. Что ни фраза — отравленная игла в мозг простого школьника и звон монеты в копилку удовольствий сыночка своего папы-свина. Чего ещё ожидать от общества, всю Конституцию которого можно сократить до одного короткого слова «хапай!»…

Говорят во сне

Президент Олимпийского комитета А. Жуков, про которого, кому надо, всё знают, потребовал, чтобы общество не осуждало тех, кто поедет выступать с белым флагом, потому что у нас демократия.
      Вот это выражение меня зацепило. Напомним тем, кто забыл, что демократия — это власть народа. По сути, гражданин Жуков сказал: «у нас власть народа, поэтому народ должен заткнуться».
      Такая шизофрения в головах чиновников легко объяснима. Ещё со времён Горбачёва демократами называли себя предатели из пятой колонны, разрушающие страну изнутри. «Спящие», как теперь говорят, после известного сериала. «Демократия» — это их власть.
      Такое впечатление, что некоторых этих «спящих» разбудили слишком рано, во времена СССР, а теперь они снова, незаметно для себя, заснули и бормочут во сне.

Российский гитлерюгенд

Возобновлённые в 1896 году по инициативе барона де Кубертена Олимпийские игры были задуманы как состязания, альтернативные войнам. Чтобы враждующие стороны могли выпустить пар, не прибегая к массовым убийствам.
      Наверное, в эти дни любой из нас задумывался, какой же надо быть сволочью, чтобы предать свою страну и выйти на соревнования под нейтральным флагом. У добровольно опустившего себя на зоне извращенца больше достоинства, чем у такого «спортсмена».
      Если, конечно, эти граждане не убеждённые враги своей страны и не делают это со значением. В этом случае о них не надо вытирать ноги всю оставшуюся жизнь, а просто ставить их к стенке без лишней волокиты, по законам военного времени. А кто скажет, что мы не в состоянии войны?
      В романе Бориса Карлова «Игра», который он написал на рубеже нулевых, в будущем Петербурге 2012-го года тоже проходят Олимпийские игры. И там тоже есть независимая сборная под белым флагом. (Автор понятия не имел, что такие бывают.) Самой яркой фигурой в этой команде был атлет Курт Шикельгрубер, приёмный сын Гитлера (жизнь Гитлера продлили чудо-врачи).
      Вот, собственно, и всё. Такое удивительное совпадение с днём сегодняшним.