Глава десятая

Маринка Корзинкина так запыхалась и разволновалась, что присела в ближайшем сквере на лавочку отдышаться.

Коробок на некоторое время замер у неё на коленях.

Петя с удовольствием вытянул ноги… и вдруг заметил, что в коробке он не один. Кто-то лежал рядом, сопел, позвякивал чем-то, дрыгал ногой и даже начал тпрунькать себе под нос мелодию «Футбольного марша».

В следующее мгновение по всей стенке коробка зажглись фонарики, и стало видно, что рядом, закинув ногу на ногу, полёживает, как ни в чём не бывало, тот самый карточный джокер.

— Ой, — сказал Петя. — Как же вы… здесь?

— А как же вы? — не прерывая тпруньканья, ответил джокер.

— Я? Так ведь вы сами…

— Вот-вот, мы сами.

Разговор явно не клеился.

— Тесновато у вас тут… — недовольно заворочался джокер. — Мы это дело сейчас исправим. Стоит только взмахнуть волшебной палочкой…

С отвратительным скрипом он вытащил из-за пазухи большой и длинный, как докторская колбаса, надувной шарик. На шарике, словно на больничном тазу, было намалёвано масляной краской: «ВОЛШЕБНАЯ ПАЛОЧКА».

Джокер неловко, в темноте задев Петю по лицу, махнул «палочкой», что-то прошептал, и внутренность коробка вдруг стала расширяться во все стороны, превращаясь в огромный, рассвеченный прожекторами стадион.

Петя стоял один на футбольном поле перед мячом, а до отказа заполненные болельщиками трибуны шумели как морской прибой во время шторма. Находившиеся слева от него трибуны были белого цвета, справа — чёрного.

— Шай-бу! Шай-бу! — скандировали болельщики, и Пете передалось их волнение. Ему во что бы то ни стало захотелось забить мяч в чёрные ворота, находившиеся совсем рядом, на расстоянии одиннадцати метров, и совсем пустые.

Он разбежался, ударил по мячу…

Но тот, описав в воздухе противоестественную дугу, влетел в сетку белых ворот, находившихся далеко у него за спиной.

Чёрные трибуны победно взорвались, белые ахнули и присели.

На механическом табло перевернулась табличка: единица на чёрном фоне.

Джокер заорал из комментаторской кабины:

— Почтеннейшая публика! На сто тридцать пятой минуте нашей ииии-гры Пётр Огоньков забил-таки первый гол в свои собственные ворота! Ура, товарищи!

Публика на чёрных трибунах радостно зашумела, и Петя вдруг понял, вглядевшись хорошенько, что весь этот народ состоит из одних «недостатков». Только все они, не то чтобы двоились и троились, а, как бы это сказать, тысячерились, создавая иллюзию битком набитого стадиона. Студни, колыхаясь мутными телами, размахивали флагами; «генсеки» сердечно поздравляли друг друга, обменивались орденами и целовались взасос; «чингисханы» задирались друг к другу и шипели; печки угощали всех пирожками; гусаки трещали в трещотки; «помпадурши» неаккуратно и жадно ели пирожки, пытаясь одновременно свистеть в два жирных пальца.

Достоинства на белой трибуне наоборот, совершенно потеряли интерес к происходящему: они вяло переговаривались между собой и понемногу тянулись к выходу.

Петя увидел, что джокер спешит к нему через поле. На этот раз он вырядился в судейскую форму — бутсы, трусы до колен и полосатую футболку. Ножки его, коротенькие и кривые, сверкали голыми копенками. На шее у него болтался огромный ненастоящий свисток. Шут вручил Пете шоколадную медаль величиной с блюдце, которая оказалась пустым фантиком, и долго тряс руку. Теперь он почему-то говорил с лёгким прибалтийским акцентом:

— Поздрафляю фас, юн-ноша с нефероятным, оглуши-ттельным успехом. Этот перфый гол был неподражаем, поверьте: по крайней мере полофина эт-того многотысячного стадиона получило нефырасим-мое ут-товольствие. Эт-то, как называется, однажды проснуться знам-менитым.

Почти уже смирившись с неизбежностью всего с ним происходящего, Петя спросил:

— Почему же мяч влетел в другие ворота? Я играл вон за тех… — он кивнул в сторону белой трибуны.

Судья снова обратился в карточного паяца, акцент у него пропал, он громыхнул бубенцами, подбоченился и возмущённо заговорил:

— А на что вы, собственно, рассчитывали, молодой человек? Вы уже как-нибудь определитесь, за кого вы играете. Если при первых же трудностях вы бежите на поклон к ведьме (которая, кстати говоря, никакая не ведьма), то в какие ворота, в самую середину, должен по-вашему влететь мяч? Впрочем, если вы действительно настроены играть в другие ворота, у вас будет ещё по меньшей мере девять шансов. Это не мало. Согласитесь, убедительная может быть победа.

Стало темно и Петя, пошевелив руками и ногами, понял, что он снова в коробке.

Маринка к этому времени уже что-то придумала и заговорила:

— Я знаю, что надо делать. Мы пойдём к Славику Подберёзкину. Он мастер на все руки, отличник, подхалим, хитрюга и к тому же умеет выкручиваться из любого положения. Наверняка он что-нибудь придумает. Взрослым тебя сейчас показывать нельзя.