Дело № 8
«Дебоширы» и «Мордоворот»
Глава первая
ОПИСАНИЯ И МЕТАФОРЫ
Лето 2010 года выдалось в Москве особенно знойным и нескончаемым. «Книжная правда» по причине школьных каникул не выходила; в редакции было пыльно, пусто и тихо. Главный редактор Мастодонт Сидорович Буквоедов отдыхал на море. Время от времени от него приходили яркие, манящие открытки с видами и его звуковыми комментариями. В голосе у него появилась хрипотца и чуть заметный горделивый южный акцент. От этих открыток, присланных по электронной почте, несомненно, пахло молодым вином и шашлыком из баранины.
Открытки были адресованы дежурному по редакции Мурзилке. Но и он не мог оценить прелестей курортного отдыха своего начальника, потому что спал. Он спал весь июль и ещё половину августа, просыпаясь лишь для того, чтобы осмотреться, пробормотать «всё в порядке?..», похрустеть сушками, попить холодного лимонада — и снова прикрыть глаза. Своё гнездо он обустроил в нижнем ящике письменного стола, под окном. Ящик был приоткрыт, окно распахнуто настежь.
Начальник Отдела репортёрских расследований столь легкомысленно впадал в летнюю спячку по той причине, что двое его помощников вообще никогда не спали. Шустрик, как мы знаем, был сделан из железа, а Мямлик — из загадочного, похожего на пластилин или мягкую резину, полимера. В такое время Шустрик, чтобы не скучать, усовершенствовал свои наручные часы, которые уже превратились в некий прибор будущего, которому ещё не дали названия. Мямлик, развалившись на середине кожаного дивана, читал книги. На этой неделе он прочёл от корки до корки полные собрания сочинений Н. В. Гоголя и Л. Н. Толстого, а также, подвернувшееся совершенно случайно, «Подробное руководство по греческой борьбе и аглицкому боксу для господ и джентльменов с иллюстрациями» — 1913 года издания. Книги были, конечно, не настоящие, а только отображались на экране монитора.
Когда приятелям надоедали свои занятия, они начинали разговаривать.
— Что читал? — спрашивал Шустрик, усевшись на краю стола и свесив ножки.
— Слова, слова, слова, — отвечал Мямлик, хлопнув пузырём жевательной резинки.
— Понравилось?
— Не всё. Далеко не всё.
— А что не понравилось?
Мямлик ещё находился в материале предыдущего вопроса.
— Понравились описания.
— И всё?
— Нет. Ещё понравились статьи, письма, примечания…
— А что за описания?
— Описания природы бывают очень хороши. «Чуден Днепр при тихой погоде… Не всякая птица долетит до середины Днепра…»
— Неправда! — нахмурился Шустрик.
— Ну, это смотря какая птица, — начал оправдываться Мямлик за классика, смутно догадываясь, что выруливает куда-то не туда. — Если, допустим, автор имеет в виду некую домашнюю птицу, кур или гусей…
— Ты ещё скажи, что автор имеет в виду пингвинов. Ему так и следовало написать: «Не всякая домашняя птица долетит до середины Днепра». Надо исправить. Где это? Давай исправим в оригинале, в исходном файле.
— Глупости, не надо ничего исправлять. И так понятно, что не всякая домашняя птица летает над Днепром. Я бы даже сказал, что не всякая домашняя птица способна перелететь через изгородь.
— А я хочу, чтобы всё было правильно. Чётко и ясно.
— Тогда это будет не литература, а какая-нибудь инструкция для пылесоса.
— Всё равно, неточность необходимо исправить.
— Исправь там… — отмахнулся Мямлик, — на полке с книгами, если очень хочешь. Только легонечко, карандашиком.
— Там никто не увидит… — расстроился Шустрик.
Помолчали, слушая, как посапывает в своём ящике Мурзилка.
— Подобные «неточности» вообще-то называют метафорами, — сказал Мямлик, решив всё-таки докопаться до сути. — Так иногда можно в художественной литературе.
— Если я напишу, что придумал телефон, радио или шариковую ручку — это будет метафора? — обрадовался Шустрик.
— Нет… Это, скорее всего, будет враньё.
— А про пингвинов, летающих через Днепр — не враньё?!
Мямлик подумал, что пора переменить тему разговора.
— Ты вот что… Давай о чём-нибудь другом поговорим.
— Давай, — легко согласился Шустрик. — Что не понравилось?
| 
