Арифметика

DjVu

      Леонтий Филиппович Магницкий

      31 октября 1739 г. в Москве скончался первый труженик по насаждению в России математических знаний, автор первого оригинального русского руководства по математике — Леонтий Филиппович Магницкий.
      Написанный Магницким учебник носит заглавие: «Арифметика, сиречь наука числительная. С разных диалектов на славянский язык преведенная, и во едино собрана, и на две книги разделена. Ныне же повелением... великого государя нашего... Петра Алексеевича... в царствующем великом граде Москве типографским тиснением ради обучения мудролюбивых российских отроков и всякого чина и возраста людей на свет произведена первое в лето от сотворения мира 7211 (1703), месяца януария. Сочинися сия книга чрез труды Леонтия Магницкого».
      В России до Магницкого были рукописные математические книги. В 1682 г. выходит в свет и первое русское печатное издание математического содержания «Считание удобное, которым Всякий человек купующий или продающий, зело удобно изыскати может число всякие вещи. А какое число вещей и вещам число цены изыскивати, и о том читая в предисловии к читателю, совершенно познаеши».
      Под этим длинным заглавием содержится таблица умножения всех чисел до 100 попарно.
      Издание это в 1714 г. было переиздано под заглавием: «Книга считания удобного ко употреблению всякому хотящему без труда познати цену или меру какие вещи».
      Видя недостаточность единственной московской типографии, Петр в Амстердаме уговорил купца Тессинга завести русскую типографию и выдал ему привилегию печатать... «математические и архитектурные и городостроительные и всякие ратные и художественные книги... от чего бы русские подданные много службы и прибытка могли получитя и обучатнся во всяких художествах и ведениях».
      15 апреля 1699 г. Тессинг выпускает «Краткое и полезное руковедение во аритметыку или обучение и познание всякого счету, в сочтении всяких вещей» Ильи Федоровича Копиевского или Копиевича.
      «Краткое руковедение», напечатанное в количестве 3350 экз, не удовлетворяло запросам русского потребителя и распространения не получило.
      Стать проводником математических знаний в широкие русские грамотные слои выпало на долю Арифметики Магницкого.
      Магницкий, вышедший из низов русского народа, понимал, что нельзя без ущерба для дела сделать резкий скачок к чужеземному. Он пользуется широко терминологией и задачами рукописной славяио-русской математической литературы, приближая свой язык к разговорному русскому, употребляя впервые в печатном тексте одни лишь арабские цифры и черпая содержание своего учебника из европейс их учебных книг.
      Имея в виду неудачный опыт Копиевского-Тессинга, он подчеркивает, что в его книге «Разум весь собрал и чин — Природно русский, а не немчин».
      В результате всех этих обстоятельств Магницкому удалось создать книгу, которая дольше, чем какой-либо другой русский учебник математики, пользовалась распространением. Несомненно, прав проф. В. В. Бобынии, заявляя:
      «Едва ли можно найти в русской физико-математической литературе другое сочинение с таким историческим значением, как Арифметика Магницкого».
      О жизни Л. Ф. Магницкого известно очень немного. Родился он 9 июня 1669 г. В. Берх (Жизнеописания первых российских адмиралов, ч. 1, СПБ. 1831) рассказывает, что «Петр I, ...беседуя с ним многократно о математических науках, был так восхищен глубокими познаниями его в оных, что называл его магнитом и приказал писаться Магнит-ским. Какое прозвание имел он до сего времени, то даже ближним его ие известно».
      Учился Магницкий в Московской славяно-греко-латинской академии между 1685 годом, в котором приехали рекомендованные для академии в качестве профессоров ученые грехи братья Лихуды, и 1694 годом, когда Лихуды были устранены из академии вследствие требования иерусалимского патриарха.
      Математика в академии не преподавалась, но читалась физика в духе Аристотеля, так как в одном из озвинительных писем против Лихудов патриарх Досифей пишет: «Лихуды забавляются около физики и философии». В этом обвинении слышится отголосок взглядов, благодаря которым ревиятель просвещения боярин Матвеев, отправленный в ссылку в 1676 г., был обвинен в колдовстве, так как у него найдена была «книга черная — лечебник, в ней же писаны многие статьи цифирью».
      Феофан Прокопович в «Слове на подвалу Петра Великого» говорит:« Не ведаю, во всем государстве был ли хотя один цирклик, а прочего орудия и имен не слыхано; а есть ли бы где некое явилося арифметическое или геометрическое действие, то тогда волшебством нарицано».
      Это положение математического образования в России нужно иметь в виду, оценивая заслуги Магницкого.
      Самоучка в математике, Магницкий, заявляющий:
      «И мню аз яко то имать,
      Что сам себя всяк может учить», свою книгу приспособил для самостоятельного изучения математики, указывая, что ...«всяк, усердствуя, может ...во всяких случаях недоумения в числах разрешити, на-смотряяся приличных заданий в нашем собрании», и «недоумение, каким числительным узлом заплетен ее, расплести».
      Арифметика Магницкого не осталась только самоучителем: она составляла одно из звеньев преобразований Петра I по насаждению образования в России.
      В 1698 г. в Лондоне Петр просит указать ему способного и знающего преподавателя математических и навигационных наук, который согласился бы отправиться в Россию. Та сой человек нашелся в лице профессора математики Эбердинского университета Андрея Фархварсона, слывшего на родине хорошим математиком, астрономом и знатоком морских наук.
      14 января 1701 г. появился указ Петра: ...«быть математических и навигацких, то есть мореходных хитростно наук учению. Во учителях же тех наук быть Английские земли урожденным: математической — Андрею Фарх-варсону, иавигацкой — Степану Гвыну дары-царю Грызу; и ведать те науки всяким в снабдении управлением во Оружейной Палате боярину Федору Алексеевичу Головину с товарищи, и тех наук ко учению усмотри избирать добровольно хотящих, иных же паче и сопринуждением; и учинить неимущим во прокормление поденный корм, усмотри арифметике или геометрии; ежели кто сыщется отчасти искусным, по пяти алтын в день, а иным же по гривне и меньше, рассмотрев коегождо искусства учения»...
      Для школы была отведена Сухарева башня со всеми ее строениями и землями.
      Набрать в школу положенное число — 500 человек — оказалось нелегко. Когда обещанные окончившим школу царские милости не оказали действия, был объявлен принудительный набор дворян, и всякому, открывшему укрывавшегося от службы дворянина, обещалось имение последнего.
      Нравы собранных таким способом учащихся были своеобразны; пьянство, драки, кулачные бои были явлением обычным, а один из англичан-учителей, Грейс, был убит при выходе из школы.
      Ученики начинали учение с «русской школы», т. е. школы грамоты. В следующем классе — цифирной школе — проходили арифметику.
      Ученики из дворянского сословия переходили в высшие классы, где изучали геометрию, тригонометрию и их приложения к геодезии и мореплаванию, навигацию, основы астрономии.
      Математико-навигацкая школа находилась в ведении боярина Головина «с товаоищи». Из этих «товарищей» главным был Алексей Александрович Курбатов, выдвинувшийся из крепостных Шереметева при Петре своим проектом введения гербовой бумаги. Он и указтл через Головина царю, что в Москве есть природнорусский математик Леонтий Мйгницкил, вполне пригодный быть учителем в школе. Магницкий был назначен преподавателем школы с жалованьем в 90 руб. (в год) и получал, кроме того, на составление своей книги со 2 февраля 1701 г. по 1 января 1702 г. по 5 алтын в день кормовых денег.
      Курбатову удалось ослабить в школе роль иностранцев. Отсюда возникли крупные недоразумения между англичанами и Магницким. О них говорит письмо Курбатова к Головину от 1703 г.:
      «По 16 июля прибрано и учатся 200 человек. Англичане учат их той науке чи-новно, а когда временем и загуляются или, по своему обыкновению, почасту и долго проспят. Имеем, по приказу милости твоей, определенного им помоществователем .Леонтия Магницкого, который непрестанно при той школе бывает и всегда имеет тщание не токмо к единому учепикам в науке радению, но и ко иным к добру поведениям, в чем те англичане, видя в школе его управление не последнее, обязали себя к нему, Леонтию, пенавидением, так что уже просил он, Леонтий, от частого их на него гпевоимания от школы себе свободности; одиако я, ведая, что ему нх ради гневоимания от школы сво-бодну быти не доведется, приказал ему о всяких поведениях сказывать до приезда вашей милости мне, и я, предусматривая, что он приносит о порядке совершенном, призвав их в палату и сам к ним ездя почасту, говорю, а дело из них признал я в одном Андрее Фархварсоне, а те два, хотя и навигаторы написаны, только и до Леонтия наукою не дошли».
      Роль Магницкого в новооткрытой школе была гораздо большей, чем это можно было бы думать по занимаемой им скромной должности учителя «русской школы». Певиди-мому, фактически школа держалась на Магницком. В 1715 г. Фархварсон и Гвин были переведены в Петербург в открытую там Морскую Академию, Магницкий же остался в Москве.
      Для учеников математико-навигацкой школы и писал свою Арифметику Магницкий. Дальнейшая его учебно-литературная деятельность заключилась в участии в коллективных изданиях преподавателей ма.ематико-иавн-гацкой школы: «Таблиц логарифмов, и синусов, тангенсов, секансов к изучению мудролюбивых тщателен».
      В 1722 г. вышли «Таблиц горизонтальных, северные и южные широты».
      Наконец, перу Магницкого принадлежит «Записка Леонтия Магницкого по делу Тверитинова», представляющая интерес для характеристики личности Магницкого.
      Арифметика Магинцкого была написана прежде всего как учебник для будущих моряков. Эта целеустановка книги выразилась, с одной стороны, в присоединении к кнвге третьей части второй книги, носящей заглавие: «О земном общеразмерении и яже к мореплаванию принадлежит» и содержащей основы мореходной астрономии и навигации; с другой стороны, прикладной характер своей книги автор выразил в эмблематическом рисунке, предпосланном началу текста квиги. Здесь изображен храм, посреди которого на троне сидит женщина, олицетворяющая мудрость, с большим ключом в правой руке. Над нею на арке написано: «арифметика», а на пяти ступенях, ведущих к трону, в последовательном порядке снизу: счисление, сложение, вычитание, умножение, деление. Портик храма поддерживается восемью колоннами, на которых надписи: геометрия, стереометрия, астрономия, оптика, меркато-рия, география, фортификация, архитектура. На лицевой стороне пьедестала, в который опираются колонны, написано: «арифметика, что деет: на столпах то все имеет». Сверху над столпами надпись: «тщанием, учением». Очевидно, картинка эта выражает такую мысль автора: к познанию вещей, как теоретическому, так н практическому, можно притти только через арифметику «тщанием и учением» через последовательные ступени: счисление, сложение, вычитание и т. д.
      Перед титульной границей помещен эмблематический рисунок, называемый автором «гербом». Сверху расположен русский государственный герб и под ним в рамке надпись: «Арифметика, политика и логистика». Внизу с левой стороны изображен Пифагор в платье средневекового монаха, с правой — Архимед в чалме и в арабском костюме. Повидимому, автор выражает такую мысль: греческая наука через арабов перешла в средневековые монастыри, и вот теперь русская государственная власть распространяет эту науку среди своих подданных. Пифагор — первый создатель науки чисел и геометрии — изображен с таблицей арабских цифр, циркулем, линейкой, пером, чернильницей. У ног его — знаменитый египетский треугольник со сторонами 3, 4, 5 (отметим кстати, что в тексте книги теорема о сторонах прямоугольного треугольника нигде пифагоровой не называется, хотя автор ею много раз пользуется). У Архимеда у ног пропорциональный циркуль, наугольник, клещи (закон рычага), а на доске запись:
      (...)
      Эта запись представляет правильно выполненное в символах того времени алгебраическое умножение:
      (...)
      Магницкий, как и современные ему европейские алгебраисты, обозначал первую степень неизвестного через R (radix — корень), а квадрат неизвестного — через q (quadratus).
      Обоим великим грекам Магницкий отдает должное:
      «Оный Архимед и Пифагор...
      Равно бо водам излияша,
      Многи науки в мир издаша,
      Етицы же их восприяша Много си пользу от них взяша».
      Далее Магницкий излагает сзои взгляды на пользу и значение наук и знакомит будущего своего читателя с содержанием предлагаемого учебника, состоящего из двух книг; в первой содержатся:
      «Арифметика обычайная,
      В купецких делах случайная»,
      необходимая и
      «Ремесленникам и художным. Подданным всяким и вельможным».
      Далее передается содержание пяти частей этой книги:
      ...«Сих первая есть о числе целом,
      Ясно объявлена самым делом».
      Ища, какие «приклады ко гражданству потребные» могли бы иллюстрировать учение о целом числе, автор описывает
      ...«Деньги и весы веков давних Великих царств и доктор славных»...
      В дальнейших частях «явно и чинно» изложено учение о дробях «Зело в науке сей пригодных», а затем учение о тройном правиле.
      Четвертая часть книги посвящена изложению правил ложного положения, причем автор
      «Сей же части чин ин изысках Зело краток и тут же вписах.
      Еже отняти труд великий Хотящим разум взять толикий».
      Наконец, учение о корнях «Радчксов же всех чин приятный В пятой части есть всем понятный».
      Автор перечисляет далее содержание второй высшей части арифметики-логистики*:
      *Подробное изложение этой части книги Магницкого можно найти в статье автора настоящего очерка в «Морском Сборнике»» 19 за 1940 г.
      «От различных книг и учений И от наук небесных течений Хощу приложить достойных штук...
      И хотяй быти морской пловец,
      Навигатор ли или гребец.
      Да зрит си пользу зде от части —
      Ныне бо и всяк лучший воин Ону науку знать достоин.
      И узрев яко в том есть плод мног.
      Внесох из морских книг что возмог».
      Из этого обзора видим, что Арифметика Магницкого есть целая энциклопедия математики и ее приложений XVII в., охватывающая основы алгебры, геометрии, тригонометрии, мореходной астрономии и навигации. Все теоретические разделы сопровождаются практическими приложениями, среди которых мы встречаем все современные главы прикладной арифметики: правила «кумпанств» (товариществ), задачи на вычисление сплавов и смесей, времени, прибылей и убытков, а кроме того, геометрические задачи на военные, строевые и морские темы. При этом автор не устает подчеркивать, что арифметика ценна не только тем, что она решает задачи практической жиши, а тем, что прививает навыки, нужные человеку во всех областях деятельности и «просвещает ум ко приятию миожай-ших наук и высочайших».
      «Аше бо кто весть руды меру Знает и ину по примеру»...
      Упорное подчеркивание автором ценности науки станет понятным, если вспомним взгляд иа образование большинства его современников, выраженное в словах: «Если кто тебе скажет: знаешь ли ты философию, — ты ему отвечай: еллинских борзостей не текох, ни риторских астроном не читах, ни с мудрыми философы в беседе не бываг, — учусь книги благодатного закона, ащебо можно моя грешная душа от греха очистить». Магницкий же у .верждает, что без науки человек не отличается от животного, и он восхваляет Петра I за то, что кроме обновления существовавших школ, «в них же всяких словесных свободных наук есть довольно»... «повеле же и иных учений свободных училища поставите. в них же высокая учения математическая и навига ская, размерения, мореплавания, крепости градов и иных военных дел повеле распространяти, и всякого чина своего государства добровольно приходящих людей учг,-ти, довольствуя их и питая своею государевою казною».
      Мировоззрение Магницкого является Сочетанием веками установившихся русских национальных взглядов с современной ему европейской наукой. Он безоговорочно принимает шаровидность земли и вытекающие из этого взгляда последствия («о круговидности небес и земли есть верчтельно и из шетио всем нам по чувству зрения, а паче на морн плавающим: яко никогда же добре знающие сия облудно кораблеплавагот, и о сем ни едино есть недоумение у всех»).
      Щекотливый для правоверного вопрос о положении земли в пространстве автор обходит, говоря, что «о свойственном месте зэмли аще и различно мудрствуют, ...обаче нам сия их несогласия ничтоже препятствия приносят в науках о них же тщимся и сего ради о месте ее... глаголати оставляем, приемше круговидность земли, такожде и круговидное небес состояние, якоже... солнце же и луны и прочих звезд подобное движение».
      Наряду с этим Магницкий стремится, пови-димому, доказать, что «природно-русский» разум может итти своими путями, отличными от западных. Он ведет страстную кампанию против аптекарского ученика Дмитрия Твери-тинова, который, работая у иностранцев, воспринял от них вольные для московского общества взгляды на библию, толкуя ее согласно разуму. Магницкий обвиняет Тверитинова с таким ожесточением, что расположенный к Магницкому адмирал Апраксин с возмущением спрашивает его, зачем он, «не поп и не архимандрит и не иный архиерей», вмешивается в церковное дело, которое задевало помимо Тверитинова очень высокостоящих людей. Магницкого за эту горячность сочли человеком беспокойным и оставили в Москве, когда его товарищей по школе перевели в Петербург.
      Будучи человеком своего века, Магницкий как автор Арифметики опередил этот век весьма далеко. Его учебник оказался руководством всех грамотных русских людей XVIII века.
      Величайший гений русского народа Ломоносов пишзт, что он охоту к учению получил у Магницкого, арифметику которого он знал наизусть, и называет ее «вратами учености». Не будет преувеличением сказать, что арифметика Магницкого была вратами учености всех образованных русских люден XVIII в.
      Современная русская математика ушла далеко от арифметики Магницкого. Может показаться, что иет достаточного основания в наши дни говорить о значении Магницкого. Думающим так, я позволю напомнить рассказ К. А. Тимирязева о посещении им вместе с некоим знаменитым американским дарвинистом домика Дарвинт в Кембридже. Встретив там бывшего камердинера Дарвина и получив от того комичную характеристику Дарвина, американец просил разъяснить ему, каким образом удается в Англии получать такой прекрасный густой газон, какой имелся перед домиком Дарвина, в то время как в Америке на газоне трава редкая, совсем не похожая на английскую. Старик камердинер разъяснил, что этой беде американцев легко помочь: надо завести машинку и стричь лет 200 — 300, после чего газон будет прекрасный...
      Значение Магницкого для современной русской математики заключается в том, что он начал ту двухсотлетнюю стрижку побзгов русской математики, которая создала тот «газон», на котором стали возможны «собственные невтоны».
      МагницкиЗ закончил предисловие своей книги робким желанием:
      «И желаем, да будет сей труд
      Добре пользовать русский весь вюд».
      В 200-летнюю годовщину смерти Леонтия Филипповича Магницкого не только «русский весь люд», но и вся дружная семья народов Советского Союза с благодарностью вспоминав автора первого оригинального русского учебника математики.
      Дадим, наконец, несколько примеров, характеризующих «Арифметику» Магницкого.
      Все сочинение охватывает 324 страницы большого формата со 100 гравиров шными рисунками и разделено по содержанию на две книги: первая включает арифметику-практику, или деятельную, вторая — арцфметику-логистику, или арифметику в применении к астрономии и морскому делу.
      Магницкий излагает сначала нумерацию: устанавливает разбиение чисел иа классы, вводит, повидимому, впервые термины «миллион, биллион и т. д.» и дает название числам до 24-го разряда (квадрильонов), указывая, что практически было бы «бездельно множайших чисел нскати», так как этими числами можно «все счислятн, что внутрь неба».
      В русской рукописной математической литературе употреблялись числа до 49-го разряда, но терминология была совершенно пе-установившаяся: термин «тьма» означал сначала 10 030, затем 1 000 030; таким же образом, в течение времени менялось числовое значение терминов «легион», «леодр» и др. Магницкий, вводя европейскую те типологию в нумегацию, совершает большой шаг вперед. Отметим попутно, что в Англии и Германии, например, термины миллион, биллион и доугие стали общим достоянием лишь с самого конца семнадцатого века, т. е. почти в то же самое время, когда Магниц сии писал свою книгу.
      В изложении арифметики целых чисел Магницкий проявляет себя вдумчивым педагогом, у которого есть чему учиться и современному учителю математики. Например, в главе об умножении он указывает, что «нецыи умножают странным иным некоим образом», располагая действия так:
      481
      399
      1443
      4329
      4329
      191919
      Такое расположение умножения приписывается знаменитому немецкому автору Адаму Ризе (1492 — 1559); педагогические преимущества этого способа очевидны.
      Для выполнения действия деления, представлявшего большие трудности даже для выдающиеся ученых Европы в века, близкие ко времени Магницкого, наш автор дает шесть различных способов, среди них имеются почти совпадающие с современными. Самому Магницкому, повидимому, принадлежит способ, дающий одновременно и проверку действия.
      В главе оо именованных числах Магницкий дает очерк происхождения разтых систем мер, который до настоящего времени не потерял своего интереса, в особенности в вопросах о соотношении разных основных единиц.
      Учение о дробях, «зело в науке сей пригодных», у Магницкого носит также почти современный характер. Магницкий подробнее, чем современные учебники, останавливается на вычислении долей.
      Третья часть первой книги дает разные применения арифметики, «ко гражданству потребные». На первом листе здесь стоит учение о тройных правилах (в широком смысле слова), долженс. вующее воина, овладевшего мечами арифметики-теории, вооружить искусством «чисел всяху дверь отворять» или «недоумение, каким числительным узлом заплетенное расплести».
      Магницкий, признавая полезность тройного правила, однако, не разделяет того чрезвычайного возвеличения его, которое имело место в Европе, где говорили, что это есть «наиболее превосходное правило во всей арифметике, так как все правила нуждаются в нем, оно же обходится без всех других и названо философами «золотым правилом» (Кеджори). Он напоминает, что правильное применение даваемых механических правил зависит от реяшния вопроса, находятся ли рассматриваемые в задаче величины в прямопропорцио-налмюй или обратнопропорциональной зависимости, а поэтому он подчеркивает:
      А смотри всех паче
      Разума в задаче.
      Потому бо знати,
      Как сие писати.
      За тройным правилом следуют всякие другие «правила» практической арифметики — правила «смешения», «кумпанств», расчета при_)ылей и убытков, времени, снабженные обычно удачными и часто забавными задачами, Очень многие задачи «занимательных арифметик» нашего времени встречаются здесь у Магницкого, особенно же в специальном разделе его книги, озаглавленном: об утешных некиих действах чрез арифметику употребляемых. Стоит опять отметить, что настоящий европейский родоначальник этих занимательных арифметик — книга Гаспара Баше-де-Мезириака (1587-1638) «Забавные и веселые задачи» — вышла лишь в 1612 г. Для решения многих «утешных» задач необходимо так называемое правило ложного положения, которое автором и излагается перед этим.
      После этого Магницкий в своей «Арифметике» излагает основные правила алгебраических действий, учение о прогрессиях и корнях, применяемых к решению различных вопросов морского и военного дела.
      Заключается статья заметкой «о ином чине арифметики, яже децималь пли десятная именуется». Здесь Магницкий излагает начала действий над десятичными дробями. Если вспомнить, что десятичные дроби предложил для всеобщего употребчения Симон Стевин (1548 — 1603) в 1585 г., хотя они, как стало известно в самые последние годы, у отдельных авторов имелись и ранее, и если добавить, что до конца XVIII века в Европе в астрономических вычислениях господствовали шестпдесятичные дроби, то станет совершенно ясным, в какой мере Магницкий в своей арифметике шел в йогу с тогдашней европейской учебной литературой.
      Первая часть второй книги Магницкого — Арифметики-логистики — посвящена дальнейшему изложению алгебры, именно тех вопросов, которые «не всякому общенародному человеку есть потребна, как купцам, экономам, ремесленникам». Изложение и обозначения Магницкого в этом разделе совпадают во многом с таковыми знаменитого отца европейской школьной алгебры Виета (1540 — 1603), книга которого вышла в 1646 г. Однако решения уравнений первой степени Магницкий не дает, квадратные же уравнения решает. Отметим, что Виет алгебру также называл логистикой.
      Решая геометрические задачи, пользуясь умением делать алгебраические выкладки, Магницкий приходит к вычислению тригонометрических функций. Он влад_*ет ими вполне, хотя его тригонометрия представляет смесь новой тригонометрии, ведущей свое начало от Региомонтана (1436 — 1476), с прежней хорд-ной тригонометрией греков.
      Наконец, последняя часть книги Магницкого посвящена мореходному делу, в которой он обнаруживает весьма хорошие знания мореходной астрономии. Решая все основные задачи навигации при помощи данных им таблиц, он, между прочим, определяет широту места по наклонению магнитной стрелки, что для того времени является совершенно неожиданным, рассчитывает для разных точек времена приливов и отливов, дает весьма точные координаты разных мест земного шара. Наконец, Магницкий в этой части книги создает русскую морскую терминологию, в значительной своей части сохранившуюся до сих пор.
      Петр I выбрал на должность первого преподавателя математических наук человека, никогда в школе не учившегося математике, и поручил ему же, никогда не видавшему моря, составление первого руководства по морской науке.
      История полностью оправдала этот смелый выбор, так как Л. Ф. Магницкий обессмертил свое имя в обеих порученных ему областях деятельности.